Глава 12
В тёмных коротко стриженных волосах играли блики света от люстры, чёрные джинсы низко сидели на нём, отчего всякий мог увидеть полоску его боксеров, а сквозь белую футболку виднелась одна единственная татуировка, которую я не успела разглядеть при наших «встречах». Конечно, я не заметила; у меня просто не было времени разглядывать его и без того шикарное тело, пока он находился глубоко во мне. Нахальная улыбка расцвела на его идеальном лице, подразнивая и маня к себе. Двухдневная щетина выглядела как никогда привлекательна, к ней хотелось прильнуть, потереться щекой, носом, плевать. Главное — ощущать тепло Диего рядом с собой.
— Молчишь, значит сюрприз удался, — самодовольно усмехнулся он, и я только сейчас заметила, что он пьян. В стельку пьяный тренер стоит на пороге моей комнаты, сексуально опираясь на дверной косяк, закинув руку за голову. Почему это не может быть простым сном? — Днём ты была не такая тихая. Словарный запас язвительных словечек иссяк, Грейс?
Бред пьяного Диего заставил меня только улыбнуться. Сейчас он был таким милым и беспомощным, что мне хотелось скорее прижаться к нему, позабыв об Алане. Хотя я итак забыла о случившемся несколько минут назад, потому что предмет моих грёз спустился ко мне с небес.
— Блядь, да скажи хоть что-нибудь, — я совсем забыла о том, что молчу, хотя мысленно я уже провела потрясающую дискуссию сама с собой, — ты обиделась на меня?
Диего, не заполучив ответа, протолкнул меня дальше в комнату, зашёл и захлопнул дверь. Повалив меня на кровать, он навис надо мной. Запах табака с мятой ударил в нос, и пусть я ненавижу запах сигарет, но это ничуть не распространяется на Диего.
— Я идиот. Я самый настоящий идиот, раз решил, что смогу забыть тебя, трахнув какую-то шлюху с вечеринки. Мне чертовски жаль, солнце. Просто, Блядь, невыносимо тошно от себя из-за тех слов, что я тогда тебе наговорил. Прости меня. Прости меня за всё. Обещаю, что больше никогда, — он мило икнул, отчего я даже хихикнула, но сразу же надела маску безразличия, чтобы выудить ещё слова прощения, — не сделаю тебе больно.
— Да неужели?
— Наконец-то, заговорила. Спасибо, королева, что решили снизойти и порадовать меня своим вниманием, — пробурчал он, но мгновенно адаптировался, — да я, блядь, клянусь. Никогда больше, вообще никогда, не причиню тебе боль. Только, пожалуйста, не отталкивай меня. Я, между прочим, пришел на эту дерьмовую вечеринку ради тебя, а тебя там не оказалось. И, спрашивается, какого хрена?
Пьяный лепет вперемешку с матами не отталкивал меня, а заставлял смеяться и улыбаться. Я как самая настоящая тупая девушка была готова простить ему всё, независимо от тяжести содеянного.
— Значит я вам нравлюсь, тренер Фуэнтес? — с лёгкой игривостью спросила я.
Глаза Диего округлились.
— Я такого не говорил, — но заметив мой хмурый взгляд, он тяжело вздохнул мне в лицо, опаляя дыханием, — да, нравишься. Блядь, да у меня каждый раз танцует член при виде тебя.
Я попыталась сделать вид, что от его слов сердцебиение не начало отбивать бешеный ритм, сохраняя спокойствие на лице, но пожар в грудной клетке говорил об обратном. Диего покачнулся и прижался ко мне ещё плотнее. Мое бедро нащупало его плоть, которая прилично растянула джинсы под свой размер. Слова — это одно, действие — другое. И Диего доказал мне, что его член и впрямь пляшет при виде меня.
— Ты тяжёлый, — с трудом выговорила я, положив руки на его грудь. Приятное тепло разлилось по всему телу, отдаваясь множеством мурашек по коже.
— Хочешь, чтобы я слез с тебя? — насмешливо спросил он, приподнимая густую бровь и сильнее прижимаясь ко мне. Я задержала дыхание, чтобы не пропасть в этом омуте, — твоё тело говорит об обратном, глупая.
— Фуэнтес, я сломаю тебе челюсть, — прошипела я сквозь зубы.
Диего улыбнулся той улыбкой, которая говорила все сама за себя: он знает, что я никогда не испорчу его идеальное лицо. Вот же говнюк.
— Зачем ты пришёл?
Взгляд тёмных глаз и без того потемнел. Странная злость отразилась на его лице. Он сжал челюсть, отчего острые скулы могли в любой момент порезать меня.
— Я же тебе высказал. Я провинился — я извинился. Твоя обязанность — простить меня, — обиженно пробурчал Диего.
— Моя обязанность? Мечтай. Давай я тоже пойду и займусь сексом с каким-нибудь парнем, скажу тебе, что ты — дерьмо, а потом буду вешать ванильную чепуху про то, что это было ошибкой, ты всё осознал и бла, бла, бла.
Диего дёрнулся и резко слетел с меня. Раздражённый, расстроенный, рассерженный он запустил пятерни обеих рук в волосы, положив локти на ноги. Устало вздохнув, измученный Диего повернул голову в мою сторону, одаривая меня извиняющимся взглядом. И, Блядь, я была готова его простить, пока специально не прокрутила в голове картинки того вечера, чтобы усмирить свою девичью дурость.
— В голове все казалось проще, — признался он.
— Конечно, ты думал, что сможешь прийти ко мне, сказать, что виноват, и я раздвину перед тобой ноги.
— Ты уже раздвигала, — ухмыльнулся Диего, проведя пятерней по волосам.
— Выметайся, — рявкнула я на него. Диего заскулил, подвинулся ко мне ближе и попытался сократить расстояние к минимуму, но я ударила его в грудь. От неожиданности он согнулся пополам, но промолчал.
— Да знаю я, что я — мудак. Но разве я специально? Дай мне ещё один шанс, Грейс. Пожалуйста, — недавно Алан умолял меня не отвергать его чувства, а теперь Диего просит в меня второй шанс, и я готова дать ему это. Забавно, что хорошему Алану я отказала, а Диего, который по—крупному накосячил, я могла бы простить, кажется, многое, если не всё.
— Третьего не будет.
Он вмиг прижал меня к себе, крикнув:
— Да! Я знал, что ты не устоишь перед моей харизмой.
— Твоя пьяная рожа слишком большого о себе мнения, — выдохнула я ему в грудь. Словно кошка, любящая ласку, я прижалась щекой к его груди, обнимая ногами торс.
— Я не планировал пить.
— Хочешь сказать, что гадкие студенты напоили хорошего тренера? — откровенно издевалась я над ним.
Диего рыкнул и укусил меня за щеку, отчего я взвизгнула и попыталась отодвинуть его от себя, но он сплел мои руки у себя за спиной.
— Именно так все и было, — рычал он. Лизнув след от своих зубов на моей щеке, он сексуально прошептал мне на ухо, обжигая ушную раковину своим дыханием, — а теперь дерзкая девчонка соблазняет хорошего тренера. Что же ему сделать с ней. Может, ему стоит наказать её? Как думаешь, Грейс?
От этого шёпота каждая волосинка на моем теле встала по стойке смирно, миллиарды мурашек покрыли кожу от и до, а сердце сжалось до приятной боли. Все моё нутро молило Диего продолжать говорить непристойные вещи.
— Делай всё, что хочешь, Фуэнтес, — шептала я, задыхаясь от ощущений его тела и дыхания на себе.
Несколько секунд он смотрел мне прямо в глаза, не двигаясь и, казалось бы, не дыша.
— Нет.
— Что? — мне послышалось. Мне точно послышалось, что он продинамил меня.
— Нет, мы не будем заниматься сексом сегодня.
Я практически подавилась слюной.
— Ты же сам предложил.
— Я передумал, — невозмутимо сказал он, — это неправильно. Я должен доказать тебе, что я не такой мудак, как ты думаешь.
— В тебе говорит пьяный Диего. А трезвый Диего завтра врежет тебе, — никогда бы не подумала, что буду уговаривать парня взять меня.
— Плевать, пусть даже это так.
— К чему все эти стереотипы? Это уже было. Дважды. Не относись к сексу, как к чему-то большему.
— Это не меняет сути. И что за цинизм?
— Это просто устои.
Лицо Диего стало непроницаемым, по этой причине я решила завершить нашу глупую дискуссию.
— Хорошо, и чём ты предлагаешь заняться? Смотреть фильмы или читать книгу, обсуждая героев? — раздражённо спросила я. Ещё чуть—чуть, и я выкину этого паршивца из комнаты.
Диего пожал плечами.
— Почему нет? Фильм — отличная идея.
— Да без проблем, — ещё какая проблема. В моих трусах целый Тихий океан, возбуждённая плоть дребезжит, а он предлагает смотреть фильм, словно мы подростки—девственники, — тогда фильм выберу я.
— Пожалуйста, — улыбнулся Диего.
Сейчас ты прекратишь лыбиться, зайчик.
— Титаник, — признаться честно, я сама с великой неохотой буду смотреть этот фильм.
Диего застонал и захныкал. Если завтра он начнёт вспоминать, каким предстал передо мной, то он точно будет не в восторге и снова будет вести себя, как сволочь.
— Нет, пожалуйста, только не это. В мире миллиарды фильмов, а ты решила выбрать тот, который я ненавижу? — неужели мы настолько похожи?
— Простите, хороший тренер, но это была ваша идея, — скользя по сайтам в поиске Титаника, парировала я.
— Я предложил посмотреть фильм, а не сопливый дерьмовый пиздец, — продолжал хныкать Диего.
— Если ты сейчас не успокоишься, твоя задница окажется по ту сторону двери. Сядь и смотри.
Он с побеждённым видом перекатился с меня и сел рядом.
— Плевать. Я посмотрю это дерьмо.
К концу фильма он был уже не такого мнения. Весь сеанс просмотра он комментировал каждое действие влюблённой парочки, периодически ворча о том, что их безмозглости позавидует любой.
— Она могла спасти его, — возмутился Диего, когда на экране высветилось титры.
— Не—а, доказано, что дверь не удержала бы их обоих.
— Грейс, ты узко мыслишь, я говорил тебе?
— Говорил. И если скажешь ещё раз, то я выкину тебя из окна. Действуй.
— Она могла с самого начала уплыть на лодке, но что? Она, как тупая девчонка, прыгнула на тонущий Титаник к своему любимому и обрекла его на смерть.
— Любовь. Что ты на это скажешь?
Глаза Диего наполнились едва уловимой болью.
— Это не любовь, Грейс.
— Что ты знаешь о любви? — вырвалось у меня.
— Больше, чем ты думаешь, — кажется, он вмиг протрезвел, потому что леденящий душу тон, который стал верным спутником Диего, резал мне сердце.
— Ты снова ссоришься со мной. Фуэнтес, в какие игры ты играешь?
— Мы говорим о фильме. Как ты перешла с одной темы на меня? — отрезал он, — я не хочу говорить больше об этом дерьме.
— Просто признай своё поражение. Роза оказалась верной Джеку, вот и всё, — подначивала я его на дискуссию. Только разговорами я смогу хоть что-то узнать о нём, — да, он умер, но умер, видя её любовь. Она была рядом и держала его руку в этот момент.
Пронзающий душу смех донёсся до моих ушей.
— А он, он оказался верным, Грейс?
— Безусловно, — не понимаю, к чему он клонит.
— Запомни: мужчина может быть верен идеям, делу, друзьям, но никак не женщине, — Диего вздёрнул одну бровь, ожидая, когда я перестану пялиться на него, но состояние шока, в котором я пребывала, кажется, не развеять.
— Зачем тогда люди женятся? — только не думай, что я спрашиваю о нас. Потому что так и есть.
— Жениться и заводить семью само по себе бессмысленно. Но могу предположить разве что для личной выгоды.
— Ты хочешь сказать, что лучше всю жизнь иметь сотню женщин, чем быть с одной единственной?
К глазам подступили непрошеные слёзы, а горло начало саднить. Он не может так думать. Разве кто-то вообще хочет жить без любви? Нет, потому что такого не бывает. Он снова пытается оттолкнуть меня.
— Именно так. Ты бы смогла есть, допустим, макароны с сыром каждый день, на протяжении всей жизни? И ничего другого, только макароны с сыром. Так вот с девушками тоже самое. Всё в этой жизни приедается, а топтаться на месте — удел идиотов, — как бы мне сейчас хотелось, чтобы на его прекрасном лице расцвела улыбка, и он сказал: «Шутка, это всего лишь шутка, Грейс. Я хорошо отношусь к женитьбе и в будущем собираюсь связать нас с тобой узами брака». Кажется, он уже говорил мне, что я слишком замечталась и потерялась в реальности, составляя прекрасный образ, в который постепенно влюбляюсь всё больше и больше.
— Ты серьёзно? — еле слышно спросила я, продолжая надеется.
— Похоже, что я шучу? Прекрати жить сказками, где все друг друга любят, играют пышную свадьбу, собирая всех родственников и друзей в одном кругу, заводят детей, ходят на работу, а потом уставшие приходят домой, воспитывают этих ходячих сперматозоидов и ложатся спать. Такое бывает, но не со мной и не в моём мире, Грейс. Я не буду любить тебя до гроба, клясться тебе в безграничной любви и прочую хрень, которую ты себе напридумывала. Мне нравится общаться с тобой потому, что в тебе я вижу себя — поломанного человечка, обиженного на весь мир. И не более, понимаешь? Так что выбирайся из мира грёз. Ты — взрослая девочка, а эти бредовые сказки про сладкие романы должны отталкивать тебя своей приторностью из-за того, что ты познала горькую суть нашей жизни. Теперь выбор за тобой: ты можешь забыть меня, как самый страшный сон, в котором ты кончала десятки раз, или идти со мной по этому дерьмовому пути судьбы, которая нас с тобой свела.
Он сказал это. Он сказал то, что я так боялась услышать. Я — сломанная. Мои родители не любят меня, у меня не было детства, все друзья смылись куда-то в канализацию из-за моего паршивого характера, мой бывший парень расстался со мной из-за моей ревности, а лучший друг влюблён в меня с самого начала — сломана. Все это время я искала в Диего то, что могло бы изменить мою жизнь, исправить её, сделав меня не такой испорченной куклой, у которой уже отвалилась рука и нога, в волосы частично выпали. Сломана. Диего был со мной всегда честен, а я видела в этом совсем не то, что было на самом деле. Когда он трахал другую девушку, я представляла измену, но ведь мы даже не встречались. Мы толком то и не общались. Я привязалась к нему хвостиком, заставив быть якорем моей жизни, чтобы хоть как-то выкарабкаться и вздохнуть, а потом снова уйти на дно на долгие года. Глупая маленькая Грейс привязалась к взрослому тренеру Фуэнтесу, навязывая свои мысли, идеи, жизнь.
Если бы не выключенный свет, он увидел бы мои слёзы, которые ручьем капали с глаз. Но слава Богам он не может видеть их, не может увидеть то, что задел больной зуб в челюсти с именем «Грейс».
— Мне нехорошо. Мне следует поспать, ты ведь не против? Если решишь уйти — закрой дверь и положи ключ под коврик, — не дожидаясь ответа от него, я спрыгнула с кровати, дождалась пока Диего выйдет из ступора и встанет, сняла покрывало и залезла под одеяло, повернувшись к нему спиной.
Заглушая всхлипы кулаком во рту, я старалась заснуть, мечтая о том, чтобы Диего поскорее покинул комнату, пространство вокруг меня и мою жизнь. Но он, как настоящий паразит, въелся глубоко и надолго.
— Ты не можешь обидеться на меня за правду, — прохрипел он позади меня.
— Я знаю, я не обижаюсь. Просто дай мне поспать, Диего, — расплакалась я ещё сильнее. Сентиментальная сука.
С минуту он стоял не двигаясь. От него не было никакого шума, отчего мне даже показалось, что он исчез. Но мои сомнения развеял скрип кровати рядом со мной. Диего залез под одеяло, прижал меня спиной к своей груди и, уткнувшись мне в шею, уснул.
Я ещё долго лежала без сна, раздумывая над тем, как он чертовски он оказался прав.
Слова Диего воздействовали на моё сознание слишком сильно. Я с трудом уснула и с таким же трудом спала. Сны менялись, и каждый новый был пуще предыдущего. И тогда, когда на часах я застала четыре часа утра — Диего уже не было, словно его присутствие было абстракцией, которую я так хотела воплотить в реальность.
На душе скребли кошки. Если это не было сном, то сейчас я очень жалела о том, что продолжила диалог, кинув ему в лицо вопрос о любви. Но я нашла небольшой плюс в этой ситуации: от лица Диего отхлынула кровь, как только слова слетели с моих губ. У его прошлого есть ноги, которые породили жестокость, но что это за ноги?