Глава 1. Мы - единственное, что осталось.
Зимой дороги у гор Бучеджи были коварны и капризны – нередко Тсера видела печальные картины, мелькающие в телевизоре: прикрытые темными брезентами тела, диктор выводил на первый план окоченевшего от холода журналиста с красным носом и стоящие на заднем плане машины скорой. Удручающая картина. После нее праздничные рекламы казались нелепыми и слишком яркими, но людям свойственно быстро забывать плохое, если оно не касается их напрямую.
Будто издеваясь над ней, внутренний голос монотонно бубнил то об одной аварии, то о другой, пальцы, вцепившиеся в руль, стали влажными. Мрачный настрой младшего брата не позволял расслабиться. Дечебал сидел на переднем пассажирском сиденье, глухо клацая по планшету и недовольно ежась. Стоило Тсере немного расслабиться, он поднимал темно-карие глаза на дорогу и страдальчески вздыхал, морщась с таким отвращением, что сводило скулы. На третьем часу пути она сдалась, на мгновение скосила на него взгляд, поджала губы.
– Что-то не так?
– Я еду в богом забытое место только потому, что ты не умеешь переживать горе. Все нормально, Тсера, совсем ничего, что свой выпускной год я хотел бы провести в комфортной обстановке в кругу знакомых. Пригласить Ани на последний вечер, в конце концов.
Он заводил эту песню каждый день, ничем новым это не обернулось бы... Но она, не способная оставить надежды объяснить настоящее положение дел, каждый раз ввязывалась в этот разговор. И, сокрушенная, махала рукой, пытаясь спастись бегством от внимательного взгляда ворчливого подростка.
Их родители погибли в собственном доме год назад, пока дети отдыхали, хохотали и танцевали в гостях у общего друга. Тсера много думала об этом – если бы они остались дома, может, она смогла бы услышать крадущегося по ночным коридорам грабителя? Быть может, это ее вина? И каждый раз старалась грубо себя одернуть: они погибли бы все вместе. Кто не спит в четвертом часу утра? Но каждую ночь ей продолжали сниться кошмары: липкий пол под босыми ступнями и тонкая кисть мамы, свисающая с кровати. Тсера заметила ее первым делом, когда заглянула в приоткрытую дверь. Просыпаясь, пытаясь схватить хоть немного стылого воздуха губами, она неизменно видела темный силуэт в дверном проеме: кошмар не желал разжимать своих цепких пальцев, он преследовал ее наяву.
Верно, каждый горюет по-своему, каждый должен это пережить, но порою она не могла переступить порог собственного дома, цепляясь за дверной косяк и беспомощно опускаясь на колени. Трижды престарелая, дошедшая до маразма соседка вызывала службу опеки, пытаясь убедить сотрудников, что сумасшедшая молодая девчонка не может стать опекуном собственного брата.
«Вы только посмотрите, она разрушит мальчонку психику, его нужно спасать!»
Тогда она глушила нервный смех, закусывала внутреннюю сторону щеки так, что рот наполнялся солью. Единственный, способный довести до сумасшествия, невинно хлопал глазами, протягивая вызванным сотрудникам по кусочку яблочно-медового штруделя.
«Тсера – единственный свет в моей жизни, вы даже не представляете, насколько она заботлива».
А когда те уходили, отряхивая с длинных по-мышиному серых юбок крошки, он осуждающе сжимал челюсти, впивался в ее предплечья сильными длинными пальцами, отчаянно встряхивал.
«Очнись, Тсера, возьми себя в руки, мы – единственное, что осталось друг у друга»
И она старалась. Правда, старалась. Делала сармале по воскресеньям, а по средам, когда приходили его друзья – коричные рогалики. Она готовила, стирала и убирала, она поставила на паузу свою жизнь. Просто пытаясь прийти в себя, убедить, что жизнь не закончилась. Она все еще жива.
Не получив от сестры никакого ответа, Дечебал громогласно фыркнул, зло дернул на себя дверцу бардачка и швырнул в него планшет.
– Тебе Эйш уже двенадцатый раз звонит, должно быть, что-то важное.
– Я за рулем. – Коротко и ясно. Она и сама прекрасна чувствовала вибрацию у собственного бедра, но чертова метель не давала отвлечься ни на мгновение. Казалось, порывами ветра сметет сами горы, сойдут лавины. Не самый лучший день для переезда, но она боялась передумать.
– Без проблем. Тогда я сам. – Она не успела убрать руку с руля, когда вредный говнюк дернулся в ее сторону, натягивая ремень безопасности. Палец быстро нажал на разблокировку и салон наполнился возмущенным голосом ее литературного агента.
– Святые мученики... Копош, ты в своем уме? Как ты могла сбежать после такой чудесной новости?! Еще один дополнительный тираж, Тсера, еще один! Если ты продолжишь в том же духе, Общество румынских писателей и издательство знаешь куда тебя пошлют? В задницу, Тсера, в самую глубокую и безвылазную! Уму непостижимо, она создала лучшую книгу года, нет, столетия! И затихла... Я не могу выбить из тебя новую рукопись уже год, ни одной страницы или идеи, скоро твои гонорары подойдут к концу, и ты себе даже жалкого куска хлеба не купишь, ты будешь жить в горестности и рванье!
Чем громче становился поток воплей, тем ярче расцветала улыбка на губах Дечебала. Мелкий засранец рисковал остаться без еды на ближайшие две недели. Тсера обреченно втянула воздух трепещущими ноздрями и шумно выдохнула. Эйш по ту сторону телефона выдохлась, теперь слышались шумные звуки глотков, видимо, та решила промочить горло перед следующим фееричным заходом. Стоит отметить, Тсера вполне удачно уворачивалась от этого разговора последние два месяца. Постоянные тиражи ее прошлого романа позволяли еще какое-то время не думать о будущем. Она невероятно прекрасно писала про любовь. И никогда сама ее не чувствовала.
Звуки глотков закончились, послышался глубокий вдох и Тсера поспешно заговорила, не позволяя новой тираде обрушиться на ее несчастную голову.
– Погоди, Эйш, стой. Я сейчас как раз занимаюсь работой, тебе не о чем больше беспокоиться.
Редактор по ту сторону мобильного подавилась воздухом, закашлялась.
– Ты правду говоришь?
Мелкий поганец тут же поднес трубку к своим губам и широко осклабился, в напускном осуждении качая головой.
– Она бросила дом, доверив его непонятным личностям, и тащит мою задницу в Братишор... Не пишет она ничего, Эйш, ноутбук погребен под ее ночными панталонами с зелеными рюшечками. Тсера решила, что прожить год в дыре – лучшая идея. И ты ее оттуда никак не достанешь.
Подлил кипятка, умничка. Голодовка, которую она пророчила Дечебалу, увеличилась до трех недель, добавилась попытка порки. Тсера осуждающе покачала головой, сбавляя скорость – скоро они прибудут. Если навигатор не врал, этот участок дороги еще долгое время будет каменистым и узким, стоило быть внимательнее.
– Не бросила, а сдала, чтобы у нас была возможность вытянуть все прихоти моего капризного младшего брата, не продавая почек. Мне нужно уладить дело с домом тетушки, думаю, мы справимся меньше, чем за год, и выгодно его продадим.
– У тебя была тетушка в Братишоре?
– Так и есть. Она оставила завещание, передав все нам. Совсем недавно узнала и о ее существовании, и о самом доме. Не оставлять же его там разваливаться, когда можно продать любящей семье.
– Или серийным маньякам. Он может стать цитаделью зла по твоей вине, – Дечебал хохотнул, помахав рукой с телефоном едва ли не у самого ее носа. Пришлось резко пригнуться, чтобы не потерять дорогу из виду. Не глядя, Тсера оторвала одну руку от руля и наугад сунула ее вбок с оттопыренным средним пальцем. По нему сразу же прилетел щелчок. Больно, обидно и незаслуженно.
– Ладно, Эйш, отключайся, я за рулем и не могу сейчас говорить.
– Как скажешь, дорогая. Удачи с продажей домишки, и я жду от тебя грандиозную идею к концу следующей недели. Порази меня!
Раздались короткие гудки, Тсера медленно выдохнула, расслабляя спину и удобнее усаживаясь на сиденье.
– Ну и чего ты добился этим?
– Скорейшего возвращения в Бухарест.
На мгновение она перевела взгляд на брата: тонкая линия челюсти напряжена, глаза сужены, а губы поджаты. Он действительно верил в то, что говорил, Тсера тяжело вздохнула.
– Это так не рабо...
– Тсера, горностай!
Сердце пустилось в испуганный галоп, ударило куда-то в глотку. Тсера успела заметить лишь черный кончик хвоста и резко вывернула руль в сторону, с ужасом понимая: она теряет управление. Машину занесло, она проехала у мелкой тушки резво улепетывающего зверька, едва не задев его капотом, и повернула боком, задние колеса оказались в опасной близости от пропасти, а Копош никак не могла вывернуть руль, паника сжала горло.
Закричал Дечебал, хватаясь за руль. Ее швырнуло виском о боковое стекло и мир вокруг полыхнул алым, заставляя коротко вскрикнуть. Сверху упал брат. Уперся носом в ее колени, зажимая свободной ладонью не тормоз, а газ, он вывернул руль в сторону дороги. И машина принялась выравниваться.
Тсера слышала лишь шум крови в ушах, перед глазами плясали черные пятна. Адреналиновая волна не позволила понять сразу, что Дечебал отстегнул ремень безопасности и сел прямо к ней на ноги, перехватывая управление. Ему пришлось изрядно повозиться, чтобы усесться удобнее и пригнуться, улучшая себе обзор дороги.
– Ты несовершеннолетний...
– А еще я веду машину, сидя на твоих коленках. У нас передний привод, Тсера, нельзя тормозить во время заноса. Давай остановимся и ты пересядешь, столько часов в пути. Выйди сейчас на дорогу серна, ты и ее не заметишь.
– Как я до этого жила без информации о приводах... Серна куда крупнее, ее бы я не пропустила.
Пока они доехали до широкого участка дороги с безопасной обочиной, Дечебал отдавил ей все ноги своим острым задом и трижды ударил локтем по ребрам. Настроение упало ниже некуда.
Вскоре появилась старая, погнутая с одного края табличка с названием города, брат тяжело вздохнул и передернулся, взбадриваясь. Навигатор показывал, что им нужно было съехать с центральной дороги и повернуть к широкой полосе разрастающегося леса. Дом почившей тетушки стоял на отшибе на громадном взгорке. За ним, внизу в небольшой лощине с редкими искореженными старостью и ядовитой почвой деревьями, притаилось древнее, давно неиспользуемое горожанами кладбище.
– Вместо нормального города я ожидал увидеть развалины и толпы шатающихся пьяниц, но все выглядит довольно... Стандартно?
Каждый раз, когда Дечебал оборачивался на мелькающий за окном магазинчик, Тсера нервно вздрагивала и тянулась к рулю. Он отмахивался и возвращал взгляд на дорогу.
Братишор оказался вполне приятным на вид городком с населением шесть тысяч двести сорок три человека. Мимо проплывали уютные ресторанчики с закрытыми на зиму террасами, продуктовые магазины и темно-коричневые дома с широкими участками. Жители не ютились в узких квартирах, могли позволить себе газон и забавных садовых гномов у почтовых ящиков. На окраине Дечебал громко расхохотался, указывая на выбивающуюся темную постройку: сделанная на манер старых замков, она была удивительно миниатюрной, а на табличке над входом огромными буквами с завитушками красовалось название «Колдовство и Эзотерика».
У бывшего родового гнезда соседей не было – асфальт перешел в прикрытую сугробами промерзшую грязь, двигатель машины натужно взревел, когда они поехали в гору. Но, к ее удивлению, Дечебал не жаловался – его взгляд был прикован к дому.
О, посмотреть там было на что.
– Почему мама не рассказывала, что она в детстве жила в замке Дракулы?
– Потому что это не он.
– Зануда.
Дом действительно напоминал замок – сделанный из крупного черного камня, огромный, в два этажа, с остроконечными шпилями крыш, разрывающих серое зимнее небо. В нем было комнат десять, не меньше, и Тсера с грустью подумала, что продать эту громаду будет не так просто. Оставалось надеяться, что внутри все будет в целостности и хорошем виде. На ремонт в подобном месте у нее ушли бы все сбережения, про оплату отопления было страшно думать.
– Ты только погляди, это гаргульи?
На коньках дома действительно были громоздкие каменные статуи. Проезжая через громко поскрипывающую дверцу распахнутых кованых ворот, Дечебал присвистнул, а Тсера сползла ниже по сиденью, внимательным взглядом цепляясь за величественно сложившие крылья статуи. На какой-то крошечный миг ей показалось, что одна из каменных голов склонилась ниже, провожая их машину бесцветным взглядом. Копош нервно поежилась, растирая через куртку кожу рук, неожиданно покрывшуюся крупными мурашками.
– Похоже... Не понимаю, адрес верный?
– Сейчас проверим, нотариус передал тебе ключ.
Выходить из прогретой машины совершенно не хотелось, Тсера тяжело вздохнула, прежде чем шагнуть в ледяной сугроб – дорожек никто не чистил. Лодыжки тут же обожгло холодом, и она пожалела, что не носила высокой обуви. Дечебал громко хлопнул багажником и с сумками в руках счастливым козлом поскакал к дому. Его сестра задержалась. Тревога царапнула внутренности, резво вскарабкалась на загривок, сжимая Тсеру в своих объятиях. Этот дом восхищал своей величественностью. И отталкивал.
– Ну быстрее, я хочу выбрать комнату и как следует обойти это место. Спорим, в одном из шкафов найдется иссохший кровосос?
– Идиот...
Ключ повернулся в замке громко щелкнув, тяжелая дверь медленно пошла в сторону. Тсера перешагнула порог. Сзади громко присвистнул Дечебал, с глухим ударом упали на каменный пол сумки.
– Красивая дыра. На ночь ставь святую воду на тумбочку и клади под подушку кол.
Отмахнувшись, Тсера сделала несколько шагов вперед, осматриваясь.
– Не выдумывай, тебе нужно меньше смотреть фильмы ужасов, это...
– С размахом, наши предки жили на широкую ногу.
Он стал рядом, лениво повел плечами, задирая голову к потолку.
А посмотреть было на что: на второй этаж вела широкая лестница со ступенями, обитыми темно-зеленым бархатом, сбоку примостились широкие диваны, два стеллажа книг и камин. Кухня наверняка была за дверью, припрятанной за длинным обеденным столом. Коридор второго этажа был обнесен перилами и свободно просматривался с первого, открывая взгляду несколько первых дверей. Когда они предполагали, что комнат будет много, они ошиблись – большую часть пространства пожирала роскошная гостиная, рассчитанная на двухэтажную высоту. Под сводами высоких потолков, утопающих во мраке, что-то зашуршало, послышался короткий высокий писк. Должно быть, новые соседи уже успели облюбовать это место.
Пока Тсера нерешительно обходила диваны, касаясь подушечками пальцев мягкой обивки, плотно забитой пылью и пропахшей сыростью, Дечебал потащил вещи на второй этаж.
– Разожжешь камин? Кучка дров рядом. Пока я найду котел, мы здесь околеем. Господи, Тсера, тут куда холоднее, чем на улице. Твои кармашки изрядно похудеют, когда придется платить по счетам.
– Нет проблем, выбери мне комнату с хорошим видом, ладно?
Он не ответил, ехидно хмыкнул, неопределенно поведя плечами, и удобнее перехватил ремень сумки, оставляя на полу за ботинками кусочки забитого в подошвы снега.
Наверняка попытается запихать ее вещи в какой-нибудь узкий чулан...
Вздохнув, Тсера опустилась на корточки перед камином. Кучка поленьев действительно обосновалась рядом с кочергой, уютно устроившейся на кованной подставке с завитушками. Через пару минут быстрой возни первые язычки пламени громко затрещали, пустили в дымоход искры и, стыдливо зачадив, унеслись вверх тонкой струей дыма. Должно быть, отсырели, Тсера вздохнула и потянулась за коробком спичек, найденных на камине. Стоило попробовать еще раз.
Когда огонек возмущенно загудел, ныряя за бревно, она разочарованно поднялась, скривила губы. Снова дым, режущий горло, и ни капли тепла...
Неожиданно из глубин дымохода послышался странный шум, а еще через мгновение напряженной Тсере в лицо метнулось что-то черное, тонко верещащее. Растерявшаяся, она едва успела отпрянуть в сторону. Под колени ударил подлокотник стоящего рядом кресла и Копош опрокинулась на спину, мысленно встретившись головой с полом по ту сторону от второго подлокотника. Вместо этого затылок опустился на что-то мягкое, и она со сдавленным оханьем съехала животом по боку кресла, глухо ударившись бедром и коленом о каменный пол.
– Впервые ловить человека мне невероятно приятно.
Услышав резковатый мужской голос, Тсера распахнула зажмуренные от страха глаза и тут же нелепо взмахнула руками, попытавшись встать и отстраниться. Ее голова приземлилась на выставленные вперед широкие ладони нагнувшегося парня. Глядя на трусиху, незнакомец широко улыбался.
Очаровательные ямочки на щеках, теплые светло-карие глаза с золотыми крапинками, и мягкие линии лица. Темно-русые волосы были пострижены коротким небрежным ежиком и выбриты у висков, а в правом ухе блестела серьга с аметистовым камнем. Он казался совсем мальчишкой, Тсера подумала бы, что он примерно возраста Дечебала, может, даже помладше. Если бы не форма полицейского с одной крупной звездой на наплечниках.
Стыд залил щеки румянцем, Тсера дернулась вперед, желая освободить руки подоспевшего на помощь героя. И с хрустом впечатала лоб в его переносицу. Гулкий звук как нельзя кстати описывал количество мозговых извилин и уровень ее интеллекта. Понятно ведь, что тот попытается наклониться, чтобы не держать ее на вытянутых руках.
Стоит отдать ему должное, парень стоически тихо и коротко застонал через плотно поджатые губы, откидывая голову назад, и громко втянул воздух пострадавшим носом. Спасибо небесам, что не было крови, она не пережила бы такого позора.
– Ладно, прошу меня извинить, трактовать мои слова можно было по-разному, но я ловлю обычно... Ну, не самых лучших людей, понимаешь?
– Прости меня, это ужасно, ты цел? – опираясь на подставленные за спину ладони, Тсера тяжело поднялась и неловко пошатнулась. В таком доме повсюду стоило бы стелить мягкие ковры – каждое падение на твердый пол могло грозить увечьями.
– Да... – его ответ прозвучал неуверенно, будто он сам еще не мог оценить собственное состояние. – Заместитель комиссара полиции Иоска Опря к твоим услугам, можешь упасть на меня еще пару раз, если после не будешь бодаться, – усмехнувшись, он зажал переносицу освободившейся рукой, пошевелил из стороны в сторону, убеждаясь, что нос цел.
Заместитель комиссара... Должно быть, ему было около двадцати пяти лет, больше дать невозможно. А более молодые на такие должности резво не пробиваются, до этого предстояло обрести хорошую репутацию и выслугу лет.
– Извини еще раз. Из камина что-то... – стушевавшись, Тсера зябко обняла себя руками и метнула настороженный взгляд на камин. Никаких звуков и теней оттуда больше не вылетало. Но ведь там что-то было?
– Не бери в голову, – опустив лицо, Иоска с сухим смешком протер слезящиеся глаза подушечками пальцев, пару раз неуверенно проморгался. Должно быть, годы его службы были мирными – парень не оказался привычным к ударам в лицо. – Это летучие мыши. Они часто облюбовывают чердаки или дымоходы заброшенных зданий. Тебе просто не повезло подойти к камину первой. А ты...
– Тсера Копош, – Чувствуя крайнюю степень неловкости, Тсера протянула узкую ладонь с по-паучьи длинными пальцами для рукопожатия. Иоска едва до нее дотронулся, аккуратно, почти трепетно сжал, вызывая ироничную улыбку. Будучи подростком, Тсера уговорила родителей записать ее на фехтование – так она планировала мстить зловредному братцу, уже начинающему входить в силу и одерживать над ней верх. Пределом мечтаний была возможность взять в руки тупой меч и плашмя отлупить им по заднице Дечебала после серии унизительных для него ударов. – Я приехала сюда с братом, мы племянники жившей здесь Дайчии Прутяну, теперь этот дом наш.
Полицейский приподнял брови, большие глаза, обрамленные по-девичьи густыми ресницами, распахнулись еще шире. Улыбка сама поползла на губы – у него была крайне забавная и выразительная мимика.
– О, погоди-погоди, этой самой Дайчии? Никогда бы не сказал, ты выглядишь...
– Непохоже?
– Скорее иностранно. Здорово, что рядом есть тот, кто может за тебя постоять. Или он совсем маленький?
– Интеллектуально да. Если бы меня пожелали сжечь, Дечебал стоял бы в первых рядах, азартно поливая факел розжигом.
Иоска расхохотался, поправляя сбитую кобуру на поясе.
О необыкновенности своей внешности Тсера прекрасно знала. Среди жгучих темноволосых и кареглазых румын она была ярким несуразным пятном: неприметные, настолько блеклые голубые глаза, что они казались бельмами покойника, и громадная копна ярко рыжих вьющихся волос. Кругом ходили статные, пышногрудные девушки с тонкими талиями и длинными ногами, ей не досталось ни ног, ни форм – «костный говяжий наборчик», как говорил Дечебал. Дайте Копош метлу, и она легко впишется в безумно отплясывающих ведьм киношного шабаша. Немудрено, что ухажеры у нее появлялись редко, а те, кто испытывал к ней интерес, ее зачастую не привлекали.
Во внимательных глазах Иоски, напротив, светилось восхищение, и это польстило.
Увлеченные разговором, они не услышали шагов со второго этажа, раздавшийся голос эхом отлетел от камня, утонул среди сводов высокого темного потолка.
– Ты зарделась так, будто он тебе предложил непристойность. Мне можно мечтать о том, как я тебя сбагрю ему и буду жить спокойно в одиночестве?
Краска поползла выше, залила лоб и скулы, опустилась на шею. Казалось, от волнения у Тсеры начала потеть даже голова. Господи, она прикончит брата самым кровавым из всех возможных способов...
– Быть может так оно и будет. – Неохотно отрывая взгляд от старшей Копош, Опря добродушно усмехнулся, неспешно повернулся к спускающемуся по ступеням Дечебалу. – Рад, что у дома появились хозяева, добро пожаловать в Братишор.
Пожимая протянутую руку, Дечебал невозмутимо кивнул, а затем указал подбородком на распахнутую настежь дверь. Злые порывы зимнего ветра задували сухое крошево снега, оно складывалось чудными завитками, разрывая черноту пола белыми линиями и маленькими сугробами.
– Местные представители закона всегда так добродушны и наносят визиты ночами?
– На часах едва перевалило за восемь, к тому же, я спешил спасти даму в беде... – невозмутимости Исоки можно было позавидовать. Дечебал продолжал неспешно трясти его руку, не разжимая пальцев. Судя по сосредоточенному выражению лица, младший братец хотел стереть чужую ладонь в крошево, успеха в этом деле он так и не достиг – ни один мускул на лице полицейского не дрогнул.
– О, что ж, тогда я должен сказать тебе спасибо.
– Непременно.
– Не буду.
Повисло молчание. Неловко рассмеявшись, Тсера сделала шаг вперед, повисая на локте брата. Тому пришлось разжать руку, скрепя сердце выпуская пальцы полицейского из цепкой хватки.
– В любом случае, большое спасибо за помощь, но сейчас мы бы хотели разобраться с вещами и найти котел – здесь довольно прохладно.
Иоска верно считал намек и согласно кивнул, пряча руки в карманы широкой полицейской куртки.
– Котел в чулане кухни, Дайчия частенько вызывала мастера для его починки – модель не новая, чаще она разводила в каминах огонь. Аккуратнее с летучими тварями, они стремятся к светлым цветам, – скользнув взглядом по рыжей копне, он оценивающе прищурился и кивнул, поворачиваясь на пятках к двери.
Брат с сестрой смотрели ему вслед до тех пор, пока тяжелая створка не скрипнула петлями, после гулкого грохота и поворота дверной ручки стало тихо.
Дечебал постоял еще несколько секунд. Вяло выныривая из собственных размышлений, брезгливо передернулся.
– Летучие мыши, неработающий котел, за что мне такие испытания, Господь? Нужно было спросить у твоего супермена про местную школу, навигатор каждый раз козлится и показывает на разные здания.
– Может, в школе разные корпусы?
– Один фиг, – брат горестно фыркнул, яростно взъерошил черную гриву на макушке и коротко кивнул на лестницу:
– Пошли, в пригодном состоянии только несколько комнат. Думаю, это спальня нашей тетки и гостевая комната, только там нет полчищ моли и вековой пыли.
– Ты прав... – Тсера поспешила за братом, поднимающемся по ступеням.
Широкий полукруг коридора, с которого был виден прекрасный обзор на первый этаж, двумя противоположными лучами разветвлялся и торопился вглубь дома, комнаты следовали одна за одной. Для Тсеры Дечебал открыл самую последнюю, находящуюся в тупике у широкого окна.
– Будет прохладно, все ветра дуют на угол.
– В других полно крысиного помета и плесени. Изволишь рассмотреть те варианты?
Тсера не изволила. Брезгливо скривилась и аккуратно повернула круглую ручку, делая шаг в приоткрытую дверь. Осматривая комнату, она не знала, чего хочет больше: расплакаться или расхохотаться от абсурдности ситуации.
Ненавистный холодный голубой цвет был повсюду: на обоях с тонкими лепестками камелии, поднимающейся на длинном стволе, на зеркальном столике он блестел десятками ярких боков баночек и духов, даже у кровати цвета слоновой кости был нежно-голубой, почти белый балдахин.
– Моя напоминает бордовый ад, но глядя на эти цветочки я желаю выбить себе глаза. Не вздумай просить. Не нравится – иди убирать крысиные какашки. – Дверь за спиной бесшумно прикрылась, послышался стремительный широкий шаг уходящего Дечебала. Условный рефлекс, тянущийся из детства, – он боялся спорить с сестрой. После достижения им пятнадцати лет Тсера принялась абсолютно бессовестно использовать запрещенное оружие – слезы. Чаще всего брат уступал, но потом неделями напролет невероятно литературно расписывал, как же сильно ее ненавидит.
Спать совершенно не хотелось, от переживания связало узлом желудок. Пока Тсера неспешно прохаживалась вдоль комнаты, касаясь светлого подоконника и резных ножек в изголовье кровати, дом ожил. Зажужжало, забулькало в батареях, застонала в стенах вода. Похоже, Дечебал прислушался к совету Опря и нашел котел.
Усталость жала на напряженные плечи, кусала за шейные позвонки, заставляя тело деревенеть. Тяжело вздохнув, Тсера опустилась на пол у чемодана, опрокинула его на бок и принялась за расстегивание замка. В дорогу они брали с собой только предметы первой необходимости, но как же здорово, что она не послушалась брата и засунула несколько комплектов постельного белья на дно чемодана. На пропахшим сыростью нежно-голубом покрывале ночевать совсем не хотелось, чужой запах настойчиво вбивался в нос, начинало першить в горле.
Почему при жизни тетя никогда с ними не связывалась? Разве она не знала о горе, постигшем их семью? Какие бы отношения ни были у родственников, они ведь одна кровь, самые близкие друг другу люди... Ее не было на похоронах, никогда мать не рассказывала о ней, а на старых черно-белых детских фотографиях мама всегда стояла одна.
Дверь бесшумно распахнулась под рукой Дечебала, он неловко почесал пятерней макушку, старательно глядя в пол.
– Хэй, Тсера, одолжи комплект постельного. Кажется, тот не просто сырой, он мокрый. И в странных пятнах, будто кого-то на него неоднократно рвало. – Рискнув поднять взгляд, Дечебал заметил иронично изогнутые брови и злорадную усмешку старшей сестры. Раздраженно всплеснул руками, без дозволения метнувшись к чемодану, который Тсера с ликующим воплем попыталась захлопнуть прямо перед его носом. – Да прекращай эту детскую войну, а ну отдай сюда!