Глава 12
Лестница шипов и осколков
Мелодия звонка резко прорвала грань между реальностью и грёзами. Дейн, стараясь уцепиться за то единственно постоянное, попыталась дотянуться до телефона, не покидая постели. Судьба распорядилась иначе, и девушка громко рухнула на пол. Единственный плюс — телефон она всё же достала.
— Конечно, встать же было так трудно, — поморщилась она. — Нужно было потянуться и обязательно упасть, — раздосадовано буркнула Аддерли и поднесла телефон к уху. — Да? — короткий взгляд на часы. — Скоро буду, — положив трубку, она сдула с лица упавшую прядь. — Утро обещает быть весёлым.
Вспоминать прошедший день — не лучшая затея, но мозг чаще работает против воли хозяина, по крайней мере, сознательной воли, а вот бессознательная свободна делать всё, что ей заблагорассудится.
— Как там говорила пословица? «Утро вечера мудренее»? — Дейн усмехнулась.
Боль утихла, но не настолько, чтобы окончательно перестать напоминать о себе. Спокойный сон, навязанный братом, оказался истинным спасением, и сейчас девушка понимала как никогда, что его поступок был правильным. Она спала и не знала никаких забот. Мир её не интересовал, а главное — не касался и не мог ранить, причинив боль. Аддерли не думала, не помнила, не чувствовала, а мысли — убивают нас быстрее и больнее, ведь будоражат воображение, а оно — сердце. От него исходят накалённые нити и те, вздрагивая от каждого импульса, вот-вот могут порваться, как излишне натянутые струны, а пока идёт напряжение. И, чем сильнее тянешь, тем больнее, когда кто-то задевает струну. Бом. Бом. Бом.
Всё нутро дрожало, и невидимый зверь настолько сжался внутри неё, что нити напряглись. Он запутался в них и пытался спрятаться, но так сильно тянул, что болела, кажется, каждая часть её тела. Девушка чувствовала, как болят глаза, кажется, веки задрожали, и влага начала мешать ей смотреть. Болели пальцы, и она не могла их сжать, чтобы хоть как-то выплеснуть эмоции и отвлечься. Знобило всё тело, её лихорадило, пылали щеки, к которым прилила кровь. Дрожало всё нутро и только её ладони оставались ледяными. Ей становилось холодно и в то же время дико больно.
Струны души продолжали дрожать, покрываясь прочным льдом, подбираясь к главной нити — она толще всех, ярче, некогда золотая, нынче покрытая чернеющим льдом. Грязная. Она дрожит и прогибается от веса тех чувств, что взвалили на неё — её вырывали из сердца. Грубо. Больно.
«Ладно. Мир на этом не закончился, — Дейн постаралась взять себя в руки и собраться. — На этом закончилась только иллюзия любви».
Можно ли назвать любовью то, что она испытывала к Джокеру, она не решила. С одной стороны давили слова Николаса о насыщении и её боль, с другой — осознание того, что она не могла упустить чувство, которое знакомо не понаслышке.
«Или же у вампиров всё по-другому?»
Вчера девушке было не до разбирательств, поэтому она не додумалась выпытать у брата больше информации относительно её насыщения.
«Да, и сейчас особого желания возвращаться к прошлому состоянию у меня нет», — решив повременить с природным любопытством, которое по Давне-Дейнскому обычаю находило ей приключения на одно место, Аддерли сунула телефон в карман и отправилась на запланированную встречу.
***
Пришлось задержаться в аэропорту дольше намеченного. Видимо пилот решил, что прибытие с запозданием это то, чего ждут люди в зале ожидания. Дейн не следила за временем, а смотрела на табло, ожидая, когда табличка напротив самолёта изменится и сообщит ей о том, что всё в порядке, но машинописные буквы плыли перед глазами и резкие смены соседних табличек отвлекали.
В зале ожидания было мало людей. Мама с дочерью, парень, слушающий музыку, и какой-то странный тип в шляпе читал старую газету. Ещё двое, парень и девушка, пытались согреться кофе из автомата. Кафе ещё было закрыто, а в зале холоднее, чем на улице. В жару здесь идеально, но не ранним утром, когда хочется посильнее закутаться в тёплое одеяло и уткнуться носом в подушку.
Девушка подняла замок кофты ещё выше, до самого горла и скрестила руки на груди, вжавшись в спинку кресла. Она успела немного согреться и создавала иллюзию защищённости, но лучше бы кто-то оделся соответствующе, не полагался на хорошую погоду. Утром было холодно даже на солнце, что уж говорить о зале, окна которого выходили на север, а там — открытая местность, незащищённая от ветров, и постоянная тень, а ещё и кресла в зале, как назло, без мягкой обивки, которая могла бы хоть немного исправить положение.
«Всё для людей», — мысленно усмехнулась Аддерли.
Долго мучиться не пришлось — её окликнул знакомый голос. Поднявшись, Дейн подошла к парню и, улыбнувшись, обняла его.
— Эмма будет рада тебя увидеть.
— Надеюсь на это, — улыбнулся Норберт, обняв девушку в ответ. — Впрочем, мне бы хватило даже такой улыбки, как у тебя. Ненатуральная, но попытку я бы засчитал, — попытался пошутить парень.
— А... Я думаю, что с Эммой будет всё просто, — отмахнулась девушка. — Правда, тебе придётся долго ей объяснять, почему ты не отвечал на её звонки и письма.
— Я это уже понял, — он показал девушке дисплей телефона, где номер Эммы стоял на автонаборе и, как ни странно, Ватисон не брала трубку.
— Мы с ней недавно говорили о тебе, возможно, она ещё злится. Хотя... Я бы не сказала, что злится. Волнуется и боится, что с тобой что-то случилось, — Аддерли пожала плечами. — Расскажешь? — отвлечься на чужие проблемы — лучшее лекарство забыть о своих.
Аттвуд промолчал и убрал телефон в карман.
— Я сильно сомневаюсь в том, что ты прилетел из Англии только ради встречи с ней. Твоё молчание наталкивает на мысль о том, что всё не так просто, как кажется на первый взгляд, а зная о нашем маленьком секрете, причина скорее в нём, чем в Эмме. Я права?
— Может, всё-таки стоило тогда рассказать ей об этом... — Норберт уже сомневался в правильности своего решения. Полгода назад он был не готов посвятить девушку в эту часть своей жизни ради её безопасности. В принципе, не хотел делать этого и сейчас все по той же причине, но и отмалчиваться, постоянно избегая её, не выход. От этого только хуже.
— Может, пойдём в другое место, где не будет лишних ушей, и мы сможем спокойно поговорить? — предложила Дейн. — Или же сразу пойдёшь в цветочный магазин, а потом к Эмме? — кривая попытка пошутить, но на большее девушку не хватило.
Аттвуд кивнул и, перекинув сумку через плечо, отправился вместе с девушкой в ближайший кафетерий.
***
Аддерли с особым удовольствием устроилась на кожаном диванчике. Будь он с мягкой обивкой, было бы ещё лучше, но хозяева перестраховались — проще вытереть пролитый кофе с такой мебели, чем покупать новую, потому что когда-то больше побеспокоился о клиенте, чем о своём кармане.
Кафешка была уютной и открылась вовремя. Им с Норбертом не пришлось даже ждать открытия, они подошли, когда табличка перед ними повернулась, и тихий колокольчик оповестил хозяев об очередном клиенте. Люди из зала поспешили переместить в тёплое помещение и согреться вкусным кофе.
Удобство кафетерия заключалось в том, что столики стояли рядом с большими окнами, которые выходили на табло прилёта и отлёта. Можно было спокойно посидеть и попить чай, пока не прилетит нужный самолет. Для зазевавшихся в верхнем углу рядом с зоной, отведённой для посетителей, находилось небольшое радио, через которое женщина с приятным голосом объявляла о прибытие, задержке или вылете рейсов.
Помещение было небольшим, но уютным. Над барной стойкой, так, чтобы могли видеть все клиенты, повесили плазменный экран, где обычно шла реклама о новых турфирмах, Багамских островах или «курортах твоей мечты». Иногда велась трансляция новостей или футбола. В остальное время — музыкальный канал разбавлял атмосферу. Яркие клипы и музыка добавляли живости и задавали настроение. Год назад экран поставили только для рекламы, а в остальное время стояла незамысловатая заставка с красивым видом, но такое «новшество» не прижилось. Унылость не добавляла плюса заведению, а музыка — голос жизни, который «расталкивает» посетителей.
— Норб...
— А?
— Кофе...
— А, да, — парень опомнился и растерянно помешал напиток.
— Я вообще имела в виду, что он остыл, а ты мешаешь его уже двенадцатый раз.
— Прости, — он вздохнул. — Я мыслями сейчас в другом месте... — запнувшись, Аттвуд вопросительно посмотрел на девушку. — Правда, двенадцатый? — удивился, вспомнив о числе.
— Ага, — кивнула. — Это я уже заметила, но не могу тебе ничем помочь, пока не узнаю, что это за место, — дёрнула плечом Дейн.
— Я приехал поговорить с Ником, — парень отвёл взгляд и, когда поймал себя на мысли, что собирается снова помешать свой кофе, отложил ложку на блюдце. — Мне кажется, что наша история с Маркусом ещё не закончилась.
— В смысле? — удивилась Аддерли. — Ты же сам видел, что Николас его убил. Я не думаю, что чистокровные настолько всесильны, чтобы возвращаться с того света. Ну или возвращать кого-то. Иначе бы Ник воскресил свою семью, верно? Это вполне логично.
— Да, я понимаю, что это звучит глупо, но... — он пытался доказать девушке и объяснить то, чего и сам не понимал. Норберт осёкся и помассировал болезненно занывшие виски. — В последнее время происходит что-то странное.
— Что именно?
— Я становлюсь параноиком... — вздохнул парень и устало потёр лицо.
— Не мудрено, учитывая, в какую задницу мы попали, — усмехнулась Дейн.
— Да, но... — начал Аттвуд и отвлёкся на звонок. — Эмма...
— Кажется, кого-то простили без особых усилий, — улыбнулась девушка, понимая, что всё наладилось раньше, чем они думали.
— Эмма, я... — парень предпринял попытку оправдаться, но замолчал раньше, чем смог это сделать. Видимо, Ватисон по-привычке перебила его раньше, завалив потоком информации о том, как она переживала, и рядом вопросов относительно того, что с ним и как. Вот только настроение парня, явно отразившееся на его лице, говорило об обратном. В то, что Эмма вдруг решила отсчитать парня или послать его, верилось с трудом.
«Ещё бы... Это в моём стиле, а не солнечной девушки», — усмехнулась Аддерли.
Дейн хорошо знала свою подругу, которую угораздило втрескаться в Норберта по уши ещё в первую встречу и любить его, чтобы ни происходило. Ранимая и позитивная Эмма скорее скинет всю вину на свои хрупкие плечи и с сотню раз извинится, чем своими руками убьёт их отношения, даже если они трещат по швам не по её вине.
— Хорошо. Я всё понял, — серьёзно ответил Аттвуд и положил трубку.
— Я боюсь даже спрашивать, что она тебе ответила, — девушка скептически подняла бровь, внимательно смотря на парня подруги.
— Это была её мама.
Аддерли изумлённо уставилась на парня. Норберт понял её без слов.
— Эмма в больнице.
— Как??
***
— Вот уж не думала, что снова окажусь в этих стенах, возле ещё одного дорогого мне человека
Дейн помнила, как полгода назад на месте Эммы был Ричард. Такой же беспомощный, овитый шнурами и трубками. Помнила противный писк аппарата, не говоря уже о больничном запахе, который, как и белые стены, напоминал о том, где мы и что нас сюда привело.
Палата была отдельной и больше напоминала спальную комнату в сдержанном стиле, но холод больничных стен и аппаратура возвращали в мир реальности, не давая верить мнимым декорациям. Не было ни цветов, ни книг, ничего, что могло бы говорить о жизни этого помещения. Даже люди, что были в нём, казались частью холодного и отчуждённого мира, который исчезнет, когда о нём забудут. Он такой же хрупкий, как и девушка, вынужденная бороться за свою жизнь.
— Что произошло? — обратился Норберт к маме Эммы.
Женщина немного успокоилась, но синяки под глазами и лопнувшие капилляры говорили, что ночь ушла не на сон, а на попытки достучаться до дочери. Домашний помятый джемпер, потёртые джинсы, всклоченные волосы. Деловая женщина, которая всегда следила за своим стилем и была эталоном элегантности, вылетела из дома, в чем была. Материнские чувства и беспокойство были важнее имиджа и образа, закрепившегося за миссис Ватисон.
— Эмма не вернулась домой, после того, как приехала в мегаполис.
— Она вчера ещё днем уехала от меня, — удивилась Дейн. — Я лично посадила её на автобус и видела, как она поехала домой.
— Твоя мама сказала мне то же самое, а потом... — Аманта пыталась держать себя в руках, но её голос начинал предательски дрожать и на глаза напрашивались новые слёзы. — Потом мне позвонили из больницы и я узнала, что Эмма здесь. В Сенс-Мареле. В коме, — она неопределённо взмахнула рукой, показывая мегаполис, и горько усмехнулась. — Врачи не знают, что с ней. Внешне нет никаких повреждений, как и внутренне, но не может же человек на ровном месте взять и впасть в кому!
«В этом городе все возможно, — мысленно вздохнула Дейн. Теперь попробуй понять, что не так и кому могла помешать Эмма. Или же Норберт предчувствовал, что с девушкой что-то не так? Да и его внезапный визит и эти слова про Маркуса. — Одной проблемой больше...».
— Нужно выпроводить миссис Ватисон из палаты, — тихо шепнула Аддерли. — Иначе я не смогу помочь Эмме.
Норберт не успел открыть рот, как волею случая, в палате оказался врач.
— Миссис Ватисон... Можно Вас на минуточку?
— Да, конечно...
Женщина встала и вышла из палаты.
Дейн могла бы пошутить о том, что Норберт, кажется, успел чему-то научиться у Николаса, но шутка была неуместной, а времени мало, поэтому сначала дело, а потом разговоры.
«Вспомним урок вампирологии», — девушка сделала небольшой надкус на руке и постаралась напоить Эмму своей кровью. — Джо говорил, что это...
— Помогает восстановиться, но если врачи правы, то это не вызвано физической травмой, — перебил Аттвуд. — В этом случае кровь вампира бессильна.
— Хм... Если мы не попробуем, то никогда этого не узнаем. Я хочу надеяться на лучшее.
Норб слабо кивнул.
— Может, стоит рассказать обо всём Николасу?
— Я зайду к нему... Позже.
— Может, я...
— Нет. Всё в порядке.
— Лучше побудь это время с Эммой, — Дейн направилась к выходу из палаты.
— Я видел Алекса.
Заявление Норберта её остановило. Девушка удивилась. Об младшем Аттвуде уже давно не было никаких вестей.
— Несколько дней назад. Именно поэтому я приехал.
«Одной тайной меньше...» — Аддерли ничего не ответила. Слова парня стали ещё одним плюсом к решению наведаться к брату.
***
«Как я мог навредить ей...» — Корвин не мог поверить в то, что замарал руки в кровь Марии. Он не знал, что это она, но безумные сны продолжают посещать его голову и выворачивать всё изнутри, оставляя только безудержное желание убить всех вампиров, а страдает при этом она, а не те, кого охотник действительно хотел бы пришить. Каждый визит его брата что-то делает с ним. Охотник думал, что после того, как метка появилась на его плече, всё изменится. Рана исчезла, но непонятные видения остались.
Парень подставил голову под струю душа и закрыл глаза, пытаясь привести мысли в порядок. Ничего. Он продолжает медленно сходить с ума и не понимает, почему брат приходит к нему. Галлюцинации или его желание стать таким? Неизвестно. Во всяком случае, это только вредит девушке. Если он продолжит сходить с ума, то рано или поздно убьёт Мари, если не будет держаться как можно дальше от неё.
«Я уже пробовал уйти и к чему это привело?».
Какое-то время он обходился без неё, но больше сходил с ума в её отсутствие, чем рядом с ней. Зависимость от неё. Он долго не протянет без её крови. Может быть неделю или две, пытаясь как-то заменить её, пока не превратится в безумного зверя и не нажмёт на курок, когда гордость пересилит желание жить и бороться за себя.
Выйдя из душа, Корвин сел на постель. Теперь он в своей комнате, как пленник. Никто его не охраняет, но что-то не даёт ему покинуть эти стены. Сам пленил себя, чтобы отгородить её от опасности. Плевать уже на других вампиров, которые только и ждут повода для того, чтобы разорвать его в клочья.
Что-то надавило на горло, мешая дышать. Из мыслей вырвало отчётливое рычание и что-то тяжёлое упало на грудь. Охотник упустил тот момент, когда в комнате появился Деш, решивший свести счеты. Не было желания противиться вампиру. Он добровольно преподносил ему себя на блюдечке.
«Что? Я? Уступаю вампиру?» — внутри проснулся старый добрый Корвин. — Давно ждал повода врезать тебе, — охотник рыкнул и с силой ударил вампира по лицу, но этого было достаточно для того, чтобы разбить губу и освободиться от тяжести вампира. — Спасибо, что предупредил, что Николаса нет в здании. Мне надоело сдерживаться.
Вампир молчал. Он не реагировал на выпады, ослеплённый своим желанием свернуть шею обидчику сестры.
— Такие как ты не должны существовать.
И снова сцепились, превращая комнату в развалины. Звякнула гитара, упав на пол. Вдребезги разбилась рамка с фотографией. Все блокноты с записями, листы, книги всё летело вниз. Падали стулья, на стене дрожало зеркало, которое вот-вот могло упасть и кинуть им под ноги цветы своей души.
— Перестаньте...
Слабый и тихий голос был подобен успокаивающей мелодии. Они остановились, не доводя драку до фатального исхода, и посмотрели на девушку. Мари была в комнате. Такая хрупкая и ранимая, не похожая на ту уверенную вампиршу, какой она всегда казалась Корвину. Бледная... У неё не было сил даже на то, чтобы самостоятельно стоять, только опираться рукой на стену.
— Мари... — лицо охотника исказилось болью.
— Деш, пожалуйста... — попросила она.
— Он... — попытался возразить вампир.
— Пожалуйста, — повторила девушка, смотря на брата.
Корвину показалось, что она намеренно игнорирует его, делает вид, что не замечает. Тошно и совестно. Гадко на душе и горько от реальности. Он сам виноват и понимает, что Белая имеет право вести себя так. Он её предал, чуть не убил, доставил столько хлопот и ни разу даже не поблагодарил за то, что она была рядом, помогала ему и верила в него.
Деш отпустил охотника и подошёл к сестре. Так из разъярённого брата он превратился во влюбленного льва, который готов тереться об неё щекой и растерзать каждого, кто посмеет навредить ей.
— Тебе нельзя здесь быть, — вампир был мягок с сестрой.
— Я знаю.
— Ты слишком слаба.
— У меня ещё хватит сил на то, чтобы повлиять на твоё решение.
— Я отнесу тебя в комнату.
— Нет... Я сама, — гордость и нежелание делать охотнику ещё больнее.
Корвин оставался в стороне и без слов наблюдал за парой. Мари даже не обратила на него внимания, не посмотрела в его сторону. Она вышла из комнаты, стараясь не потерять своё лицо, но доставила этим боль сильнее той, что мог нанести его клинок.
Дождавшись, пока она уйдет, Деш притормозил у выхода.
— Если ты действительно не хочешь навредить ей, оставь нас и больше никогда не приходи к ней.
«Он... просит?» — удивился охотник.
Вампир вышел из комнаты следом за сестрой. Охотник нашёл опору в стене и закрыл глаза.
***
Корвин не знал, что ему делать. Он хотел обезопасить девушку, но понимал, что рано или поздно он вернётся к ней, чертовски голодный и жаждущий её крови, если раньше не пришьёт себя. Он подвергает её опасности в любом случае и всё же выбирает другую дорогу — снова набивает сумку своими вещами.
— Думаешь, так будет легче?
— Твою мать... — Корвин резко обернулся и врезался в содержимое шкафа, когда увидел, КТО сидит на его постели. — Какого ты...
— Решил поздороваться с новым обладателем моей комнаты, — усмехнулся вампир. — Считай, что я твой ангел-хранитель, или как вы, люди, совесть называете?
— Ты же мёртв... — ошарашено выдохнул охотник.
— Да, но это мне не мешает давать тебе по голове и общаться с тобой, — спокойно ответил гость и пожал плечами.
— Я лично выстрелил тебе в голову... Вампиры после этого не выживают...
— Но если ты, наконец, понял, что я мёртв, то, может, перейдём к тому, почему я здесь и что я хочу тебе сказать, Шерлок? — вампир скептически посмотрел на него.
— Почему я вижу мёртвых?!
Вампир пожал плечами.
— Слушай... я забыл взять с собой цепи, чтобы погреметь ими и пугать тебя, поэтому давай сразу к делу.
— Я разговариваю с мёртвым... Я разговариваю с, мать его, МЁРТВЫМ!
— Ладно, я хотел сказать это мягче, но если ты настаиваешь...
— Я точно сошёл с ума... Этот чёртов стерн... — Корвин перебирал все возможные варианты, чтобы оправдать своё безумие. Его видения становились слишком реальными. Он уже начал соглашаться с Дешем, что ему не место рядом с нормальными вампирами, когда гость заговорил, перебивая поток сумбурных мыслей:
— Мари исчезла.
— Я же не... Что?
— Наконец-то, — гость закатил глаза. — Я тебе уже пятнадцать минут пытаюсь об этом сказать и предупредить, что сейчас Деш свернёт тебе шею. А, пока до тебя это дойдёт, я два раза успею сгонять за цепями.
— Что? Как исчезла? Когда?? Я только видел её несколько часов назад.
— Слушай. Я не Гудини, всех тонкостей фокуса исчезновения ни человека, ни вампира не знаю, но это факт.
Наличие мертвеца в его спальне, настолько живого и активно болтающего, напрягало Корвина, но мысль о том, что девушки нет в логове, пробуждало в нём беспокойство другого рода. Со своим сумасшествием он может разобраться и позже, а это видение, или кем бы он ни был, говорил правду. Обращённый не чувствовал присутствие девушки, но был настолько занят своими сборами, что не уследил за тем, как она исчезла.
— Сначала найду её, а потом разберусь с тобой...
***
Норберт аккуратно коснулся лица Эммы. В такие моменты начинаешь жалеть о том, что ты не сделал, даже если раньше это казалось единственным важным решением. Он искренне верил в то, что защищает девушку, не посвящая её в ночную жизнь мегаполиса, но понимал, что должен был сделать это ещё до того, как Ватисон заикнулась о недомолвках. Парень смог сохранить свою тайну и не вызвать подозрения, но видел, как Эмма хотела узнать правду, которую тщательно скрывала Дейн, и сам допустил такую же ошибку.
«Дурак...» — Аттвуд корил себя за прикушенный язык, который мог стоить ему жизни девушки. Ватисон уже пострадала от его игр, которые он неумело вёл, пытаясь выиграть у жизни, но забыл про обстоятельства и то, что помимо них есть и другие игроки, которым не выгодна его победа. И он проиграл, потому что был слишком уверен в своих силах и не замечал очевидного, пока его грубо не ткнули носом в грязь.
Тихий хлопот крыльев и цокот когтей. Парень перевёл взгляд на окно.
— Эрес...
Сокол брата посидел на подоконнике пару минут, после чего снова сорвался вниз и исчез на улице, как тогда в Лондоне.
— Алекс?
Теперь парень был уверен в том, что ему это не показалось. Выскочив на улицу, он осмотрелся. Никого.
— Алекс! Я знаю, что ты здесь!
Дважды не могло привидеться и паранойя тут уже ни при чём.
— Звал, братишка? — младший Аттвуд спокойно появился перед ним, прекратив свою игру с прятками.
— Не впутывай сюда Эмму, — нахмурился Норберт. И это вместо радости за брата, который оказался живым и здоровым.
— Забавно, — протянул парень. — Когда был со мной и соринку замечал, а теперь не видишь бревна в собственном глазу, — разочарованно вздохнул он.
— О чём ты? — брови Норберта сошлись на переносице. Он с непониманием посмотрел на брата в ожидании ответов.
Младший Аттвуд усмехнулся и исчез, так ничего и не объяснив.
— Алекс!
***
В который раз Николас радовался тому, что не все вампиры рискуют входить в кабинет в его отсутствие. Это играло на руку чистокровному, который не желал посвящать семью во все тонкости и последствия своих игр.
Принц полулёг в кресле, морщась, — ныло всё тело, напоминая о нажитых ранах и том, что встреча не прошла безупречно.
Свет в комнате вспыхнул, и вампир устало закрыл глаза.
— А я уже и забыл, что моя комната не совсем моя, — вздохнул Принц.
— Зря, — спокойно отозвалась Дарси, подходя к вампиру.
— Даже не попытаешь отсчитать меня? — удивился чистокровный, приоткрыв глаз.
— Я уже привыкла, что мой суженый возвращается домой через окно, весь потрёпанный и в крови, — она присела на подлокотник кресла, лицом к Нику.
— А я думал, что ещё могу тебя удивить, — наигранно вздохнул Принц, закрывая глаз.
— Если хочешь меня удивить, то в следующий раз войди через дверь, в мою комнату и весь в помаде, а не крови.
— Боюсь, что в этом случае в финале мы снова вернёмся к моей потрепанности и пролитой крови, — со вздохом протянул вампир.
— Но в этом случае я хотя бы буду знать, за какие заслуги была пролита первая кровь, — девушка переместилась на колени к вампиру.
— Всего лишь охотнику, — поморщился чистокровный.
— Всего лишь? — скептически переспросила Дарси.
— Раны затянутся. Ты ведь это знаешь.
— Знаю.
— Даже не напоишь своего супруга? — удивился вампир, когда девушка встала и направилась к выходу из комнаты.
— Мой супруг возьмёт сам, если того захочет.
Ник усмехнулся, провожая Вундорвак взглядом. Она намеренно качнула бедром, привлекая его внимание. Маленькие слабости. Парень потянулся вперёд, намереваясь последовать за Дарсель, но, почувствовав боль в теле, предпочёл вернуться в исходное положение. Сегодня он не в той форме.
— Слишком я стар для этих интриг, — тихо вздохнул Принц, закрывая глаза.