27 глава
Я замер. Вокруг нас появлялись всё новые фигуры, их ружья и штыки направлены прямо на нас.
— Давай, пошевеливайся! — солдат грубо схватил меня за плечо, вытаскивая из угла.
Фридрих поднял руки, не сопротивляясь. Герт попытался встать, но сразу осел обратно, закашлявшись.
— Эй, этот еле живой, — усмехнулся один из солдат, глядя на Герта. — Может, оставить его тут? Всё равно долго не протянет.
— Заткнись, — прорычал другой, судя по всему старший. — Всех забираем. Свяжите им руки.
Солдаты быстро выполнили приказ. Грубая верёвка обхватила мои запястья, сдавливая до боли.
— Что у нас тут? — старший офицер, мужчина с густыми усами и хищным взглядом, обошёл нас кругом. Его глаза остановились на рюкзаке Фридриха.
— Проверьте это, — приказал он.
Один из солдат поднял рюкзак и начал вываливать его содержимое. Бинты, лекарства, медицинские инструменты... И пробирки.
— Что это? — спросил офицер, поднимая одну из пробирок. Он повернул её на свет, разглядывая красную жидкость внутри.
— Это кровь, — холодно сказал Фридрих. — Мы врачи.
— Врачи? — офицер прищурился. — На мельнице, раненые, и с... кровью?
Он усмехнулся, но в его глазах светилась опасность.
— Что вы тут делаете? — он подошёл ко мне, его лицо оказалось всего в нескольких сантиметрах от моего. — Говори.
— Мы спасали друга, — ответил я, скрывая дрожь в голосе.
— Правда? — он кивнул в сторону Герта. — Этот? Он выглядит так, будто уже пару дней как труп.
Герт приподнял голову, его взгляд был острым, но измождённым.
— Я живой, — прохрипел он.
Офицер рассмеялся.
— Это мы ещё проверим.
Он развернулся к своим людям.
— Отведите их в лагерь. Я разберусь с ними позже.
Солдаты потянули нас к выходу. На улице холодный утренний ветер обжёг моё лицо. Мы шли по лесу, связанные, как скот.
Фридрих шепнул мне:
— Уилл, мы должны придумать что-то. Если они узнают...
Я только кивнул, не смея говорить. Герт шёл между нами, его ноги подкашивались, но он упрямо двигался вперёд.
— Я не умру второй раз, — проговорил он, слабо улыбаясь, будто пытаясь себя успокоить.
Нас привели в небольшой временный лагерь, расположенный на окраине леса. Между деревьев проглядывали палатки, рядом горели костры, на которых кипели котелки. Лошади, привязанные к столбам, время от времени фыркали, прерывая звуки ветра. Солдаты — это были французы, судя по их форме цвета хаки с синими элементами и характерными касками Адриана — с интересом разглядывали нас, а некоторые явно насмехались над нашим видом.
Меня, Фридриха и Герта отвели в самую большую палатку, где стоял стол, за которым расположился офицер. Мужчина лет сорока, с короткой тёмной бородой и проницательными глазами. Его серо-зелёная форма была безупречно чистой, сапоги блестели, а на груди поблёскивал орден.
Двое французских солдат стояли у двери, скрестив руки, их тени от керосиновой лампы вытянулись по стенам. У стола, за которым сидел офицер, нас заставили встать на колени. Герт едва держался, сползая на бок, пока один из охранников время от времени его поддёргивал, чтобы тот оставался в вертикальном положении.
Офицер медленно перелистывал наши документы — конечно, поддельные, но вполне правдоподобные.
— Доктор Фридрих Краус из Берлина, — начал офицер на ломаном немецком, глядя на нас с беспощадным спокойствием. Откинувшись на спинку стула, он усмехнулся. — Вы говорите, что врач. Почему тогда вас нашли не в госпитале, а в развалинах мельницы?
Фридрих, стараясь сохранять хладнокровие, кивнул:
— Мы несли оборудование для передового пункта. Мой ассистент, — он кивнул на меня, — и я. По дороге попали под обстрел, пришлось укрыться. Герт... — Фридрих сжал губы, стараясь выглядеть искренним, — наш солдат, он был ранен. Я не мог его бросить.
— Оборудование? — офицер взял одну из пробирок, найденных у нас, и скривился. — Вы носите кровь в пробирках? Это новое слово в медицине?
— Это для анализа. На случай заражения.
— Как удобно, — офицер подался вперёд, глядя Фридриху прямо в глаза. — Знаете, кого обычно находят с пробирками? Шпионов. Их посылают собирать образцы почвы, воды... крови.
Я напряженно слушал их разговор, стараясь не пересекаться взглядом с французскими солдатами и офицером, а Фридрих только пожал плечами:
— Если я шпион, то, вероятно, самый неудачливый из всех. Не думаю, что шпионы часто носят бинты и медицинские инструменты.
Офицер отложил пробирку и сложил руки на столе:
— Вы говорите, что из Берлина. Почему же у вас такой акцент?
Фридрих быстро ответил:
— Я вырос в Штутгарте. Провёл несколько лет в университете Вены.
Офицер прищурился, но переключился на меня:
— А вы, ассистент? Немецкий акцент, но что-то странное. Откуда вы?
— Бавария. Я плохо учил немецкий в школе, — выдумал я.
— Бавария, — офицер кивнул, но его тон звучал недоверчиво. — А вы, Герт? Или как там вас зовут? — он склонился над парнем, который с трудом держал голову прямо.
Герт пробормотал, не глядя в глаза офицеру:
— Ничего не скажу.
Офицер ударил кулаком по столу, заставив его вздрогнуть:
— Вы трое чертовски подозрительны. Врачи, с кровью в пробирках. Что вы делали так далеко от фронта? Где ваша часть?
Я видел, как напряжение сковывает Фридриха. Он смотрел на меня, ожидая, что я поддержу его версию, но я не знал, что ещё сказать, чтобы не ухудшить ситуацию.
— Мы отстали от своей части, — наконец сказал я. — Всё так, как сказал доктор.
— Враньё, — офицер посмотрел на охранников. — Запишите их слова. Если они ещё раз изменят показания, отведёте их к стене.
В этот момент один из солдат, обыскивавший наши рюкзаки, подошёл к офицеру, протягивая что-то завернутое в тряпку.
Мужчина развернул ткань и приподнял брови.
— А это что? Сувенир? — спросил он, обнажив лезвие с гравировкой.
Я хотел ответить, но Герт неожиданно заговорил, его голос был хриплым, но твёрдым:
— Это мой нож. Семейная реликвия.
Офицер ухмыльнулся и кинул нож обратно в тряпку.
— Удобная реликвия, — он вернулся за стол и жестом приказал одному из своих людей. — Закройте их пока в подвале. Я хочу понять, кто вы на самом деле. Если выяснится, что вы солдаты кайзера, или, хуже того, шпионы, я лично отправлю вас к стене. Но если вы действительно медики... тогда, возможно, мы найдём для вас применение.
Солдаты схватили нас за плечи, потащив обратно в холод ночи. Герта, полуживого, тащили двое солдат, а его ноги волочились по земле, оставляя следы на грязи.
— Шевелитесь, — рявкнул один из солдат, толкая меня прикладом в спину.
Мы пересекли небольшой двор, где между деревьями мелькали костры и палатки. Лязг оружия и смех солдат смешивались с запахом табака и варёного мяса. Некоторые из них смотрели на нас с откровенным интересом, будто перед ними был новый спектакль.
Наконец нас подвели к небольшой постройке, скорее похожей на склад, чем на подвал. Солдаты открыли тяжёлую деревянную дверь, и в нос ударил запах сырости и плесени.
— Внутрь! — приказал один из них, и нас грубо втолкнули в помещение.
Внутри было темно и зябко. Каменные стены покрывали пятна плесени, в углу валялись остатки какой-то соломы. На полу виднелись старые пятна, похожие на засохшую кровь.
— Выходить будете, если останется хоть один повод для разговора, — усмехнулся один из французов, захлопывая за нами дверь.
Мы оказались в кромешной темноте. Фридрих первым нарушил молчание.
— Ты как, Герт?
— Живой, — прохрипел в ответ парень. Голос звучал настолько слабо, что казалось, он говорит из другого мира.
— Нужно что-то делать, — пробормотал я, медленно пытаясь ослабить верёвки на запястьях.
— Нет, — шепотом ответил Фридрих. — Любой неверный шаг, и нас просто убьют. Надо ждать.
Мы сидели в холоде, слушая, как над головой топают сапоги. Каждое движение и звук за дверью напрягали до предела. Время тянулось бесконечно.
Через какое-то время дверь снова распахнулась, и в помещение вошли двое солдат с фонарями.
— Офицер хочет поговорить, — сказал один из них. — Особенно насчёт твоего друга. — Он кивнул на Герта.
Они грубо подняли нас на ноги, таща Герта волоком. Свет фонаря обжигал глаза, но за пределами подвала нас уже ждали новые вопросы и угрозы.