24 глава
После того дня мы еще несколько раз посещали этот «дом утех», утоляя вампирскую жажду. Я нашел в этом месте забвение, которое становилось временной передышкой от внутренних конфликтов.
Герт обиделся, что мы не взяли его с собой в первое посещение. Чтобы уладить конфликт, мы предложили ему пойти с нами в следующий раз. Герт согласился, хотя, как и ожидалось, нашёл своё занятие: он увлекался одной из девушек, проводя ночи в её обществе.
После нескольких дней отдыха в Штейнфельд прибыло командование и объявило, что фронт прорван, требуется срочная помощь. Нам пришлось покинуть деревню забвений и вампирских удовольствий и вновь вернуться в центр военных действий. На этот раз наш отряд перебросили к границе деревни, где начиналось наступление вражеской армии. Местность обстреливалась, дома горели. Повсюду слышались крики, люди выбегали из домов, пытаясь унести с собой хоть что-то ценное. Нам поручили помощь в эвакуации мирных жителей.
В одном доме, который начинал разгораться, всё резко изменилось. Огонь жадно лизал деревянные балки потолка, дым наполнял лёгкие, заставляя кашлять. Воздух был пропитан гарью и криками снаружи. Мы с Гертом только что вывели из дома женщину с ребёнком — её лицо было мокрым от слёз, но она безмолвно прижимала малыша к груди. Мы успели отвести их к выходу, и теперь нам надо было покинуть этот обречённый дом.
— Пошли, пока всё не обрушилось, — сказал Герт, вытирая пот со лба.
Я кивнул, поднимая с пола винтовку. Внезапно резкий звук шагов раздался от входной двери. Тяжёлые ботинки скрипели по обугленному полу. Мы замерли.
Герт поднял руку, показывая мне оставаться на месте, и осторожно выглянул из-за перегородки. Его лицо на мгновение исказилось тревогой.
— Уилл! — выкрикнул он, но не успел договорить.
Звук выстрела расколол воздух. Всё произошло за долю секунды: тело Герта дёрнулось, словно подкошенное невидимым ударом, и он упал на пол с глухим стуком. Из его груди рванул поток крови, алым пятном расплываясь по грязным доскам.
— Герт! — вырвалось у меня, но голос словно захлебнулся в собственной слабости.
Его предупредительный выкрик оказался последним словом. Секунда. Всего одна секунда, и мой верный товарищ лежал безжизненно. Я видел, как его глаза, полные боли, медленно тускнеют. В этот момент всё вокруг словно остановилось: гул взрывов, крики, даже огонь.
— Нет... — прошептал я, но тут же услышал звук шагов.
Из тени дверного проёма появился человек. Я сразу узнал его: Джон. Его лицо было всё таким, как в ту ночь, когда Эльза стреляла в него. Только теперь его губы растянулись в мерзкой зловещей ухмылке.
— Hello, — произнёс он по-английски медленно, с издевкой.
Я не успел ничего сказать. Джон вскинул автомат и нажал на курок. Боль пронзила моё тело, пуля вошла в бок, заставив меня пошатнуться. Но ярость — невообразимая, необъяснимая ярость — перекрыла всё.
— Урод, — прохрипел я, опираясь на стену.
Он снова выстрелил. Боль обожгла живот, кровь потекла по ткани, но я уже не чувствовал её. Всё, что я видел — это его лицо, это самодовольство, эта проклятая улыбка.
— Сдохни, ублюдок, — прошипел я, поднимая винтовку.
В одно движение я направил оружие и нажал на спусковой крючок. Несколько выстрелов прозвучали в грохоте снарядов. Джон упал, но не замолчал. Он хрипел, смеялся.
— И это всё, Уилл? — выдавил он, морщась от боли, но всё ещё дерзко смотря на меня.
Я подошёл к нему, чувствуя, как кровь пропитывает мою одежду. Моя рука дрожала, но я поднял винтовку и навёл её прямо на его голову.
— Сдохни. Сдохни, сволочь, — выкрикнул я, глядя ему в глаза.
Щелчок. Выстрел. Тело Джона ослабло. Его зловещая улыбка исчезла и сменилась кровавым месивом, размазанным по полу.
Я опустил винтовку и посмотрел на Герта. Его тело всё ещё лежало на полу. Я бросился к нему, упал на колени, пытаясь закрыть руками рану, из которой сочилась кровь.
— Герт, держись, слышишь? — почти кричал я, чувствуя, как всё внутри меня сжимается от ужаса.
Его губы чуть дрогнули, словно он пытался что-то сказать, но изо рта пошла кровь.
— Нет, только ты не... Не умирай! — я почти рыдал, сжимая его руку.
Отчаяние накатывало волнами, когда я посмотрел на его побледневшее лицо. Одна мысль, одна идея блеснула в голове. Я могу спасти его. Это шанс спасти.
— Прости меня, друг, — говорил я, наклоняясь к его шее.
Этот укус не был наполнен удовольствием. Моё сердце было переполнено горечью и ужасной болью. Через некоторое время пули в моём теле дали о себе знать — мне стало больно и физически. Пули в боку и животе казались раскалёнными кусками металла, обжигающими меня изнутри. Я не знал, хватит ли у меня сил закончить начатое. Я так хотел, чтобы Герт, мой верный товарищ, выжил. Я плакал. Плакал, сидя на коленях и огородившись от разрушающего ада вокруг невидимой стеной. Герт был мертв, его голубые, ясные глаза потускнели, взгляд пустой... Я пережал его шею, где укусил, и рану от выстрела. Надо было уходить отсюда. Надо было прятаться. Он ведь мог выжить, он ведь может обратиться в вампира...
Снаружи раздавались крики, грохотали взрывы. Война не давала времени ни на горе, ни на спасение. Я снова взглянул на него. Его лицо было таким мирным, словно он уже нашёл покой.
Собрав последние силы, я поднялся на ноги, схватив его за плечи. Он был тяжёлым, но я не мог оставить его здесь, в этом горящем доме.
— Мы выберемся. Я вытащу тебя, — твердил я себе, как заклинание.
Я поволок его тело к выходу, чувствуя, как моё собственное истекает кровью. Грохот снарядов, визг пуль — всё это сливалось в одно, превращаясь в оглушительный кошмар.
Я пробирался через улицы деревни. Дома горели, пули свистели рядом, сквозь дым едва можно было различить небо. Я бежал, словно зверь, раненный, но всё ещё живой. Его тело болталось безжизненно, но я не мог позволить себе думать о худшем.
Добравшись до окраины деревни, я нашёл укрытие в заброшенном сарае. Дым и запах крови витали в воздухе, а моё тело дрожало от усталости и боли. Я уложил Герта на старое одеяло, сорванное с пола, и упал рядом с ним, а боль от пуль жгло мои внутренности. Кровь пропитала рубашку, и каждое движение отзывалось резким уколом в боку.
— Держись, друг... держись, — шептал я, пытаясь остановить кровотечение на его шее.
Свет в сарае был тусклым, едва проникающим сквозь трещины в стенах. Война осталась снаружи, но её отголоски всё ещё гремели вдалеке. В этот момент я почувствовал себя бессильным, как никогда.
Герт лежал неподвижно. Я прислушался к его дыханию и сердцебиению. Оно было слабым, почти неразличимым, но оно было. Это вселяло в меня надежду, крошечную надежду.
— Я не дам тебе умереть, — сказал я, будто бы убеждая не его, а себя. — Я спасу нас.
Руки мои дрожали, когда я осматривал его раны. В груди зияла рваная рана от пули, кровь больше не била фонтаном, но она медленно сочилась, впитываясь в ткань его рубашки. Укус на шее тоже выглядел не лучше.
Я прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Моя голова кружилась, и каждое биение сердца отдавало болью в висках. Я понимал, что долго так не протяну.
Но мы не могли оставаться здесь, это было слишком опасно.
Я обернулся, проверяя, не заметил ли нас кто-нибудь. Сквозь щели сарая был виден густой серый дым, укутывающий улицы деревни. Всё ещё звучали крики, но они стали тише, отдалённее.
— Ты выживешь, — сказал я твёрдо, вставая на ноги.
Собрав остатки сил, я снова поднял его. Тело Герта казалось камнем, но я держал его крепко. Медлить было нельзя.
Снаружи меня ждал ещё один кошмар: путь через дым и обломки. Но я уже ничего не боялся. Я видел смерть. Я чувствовал её дыхание на своей коже.
Каждый шаг отдавался болью, но я шёл. Шёл туда, где, как я надеялся, можно было укрыться от ада войны. Я волок Герта через лес, стискивая зубы от боли. Каждый шаг был как удар плетью по обнажённой коже. Раны жгли, кровь текла по бокам, оставляя тёмные пятна на моей одежде. Но я не мог остановиться. Его безжизненное тело болталось у меня на руках, как тряпичная кукла, а лицо было мёртвенно-бледным.
— Всё будет хорошо... — хрипло кряхтел я, хотя сам уже едва верил в свои слова.
Лес был густым, тёмным, холодным. Ветви цепляли меня за одежду, как будто пытались остановить. Ноги скользили по влажной земле, я несколько раз падал, но каждый раз поднимался, хватая Герта за плечи и таща его дальше. Я знал, что где-то впереди должна быть мельница — старая, заброшенная, с прогнившими досками и давно высохшим водяным колесом.
«Только бы добраться...».
Мои мысли путались. Я слышал эхо боевых действий позади, сквозь лесную чащу доносился грохот орудий, как будто война преследовала нас даже здесь. Иногда я чувствовал, как перед глазами всё мутнеет, но каждый раз я заставлял себя двигаться.
Боль от пуль в боку и животе напоминала о себе при каждом шаге. Моё тело изо всех сил пыталось залечить раны, но без крови, без отдыха я был на грани смерти.
Когда впереди показались очертания мельницы, я испытал облегчение, которое тут же сменилось отчаянием. Сможет ли это жалкое строение защитить нас?
Я втащил Герта внутрь, уложил его на полу, покрытом толстым слоем пыли. Изо всех сил пытался перевести дыхание, мои ноги подкашивались.
— Всё будет хорошо... — вновь повторил я.
Я начал осматривать его. Пулевые раны на груди — их уже не остановить. Я разорвал рукав своей рубашки, чтобы перевязать его, но сердце... Я не слышал его биения. Не было ни дыхания, ни движения.
— Чёрт! — я ударил кулаком по полу, оставляя кровавый отпечаток.
Я знал, что превращение не происходит сразу. Это может занять дни, но что, если я ошибся? Что, если он умер, так и не став вампиром?
Расстегнув свою рубаху, я осмотрел себя. Пули всё ещё сидели внутри, рваные края ран медленно затягивались, но боль от них не уходила. У меня не было ни инструментов, ни сил, чтобы вытащить их.
— Я не могу... — пробормотал я, чувствуя, как моё сознание угасает.
Я упал рядом с Гертом, положив его руку на свою грудь, как будто это могло удержать его здесь, среди живых. Всё моё тело кричало от боли, но я больше не мог бороться. Закрыв глаза, я провалился в тяжёлый, тревожный сон.