Когда Город Засыпает

Северная Каролина, США, 1806 год

Их зрительный контакт продлился всего секунду. При взгляде в его уже родные глаза не верилось, что всё это время он был безжалостным убийцей. Мысль о крови на его руках словно ток пронзила разум Анны, и она стремглав рванула назад.

Леонард не сразу смог оторвать оторопевший взгляд от удаляющегося силуэта. На руках уже обмякла его жертва, поэтому понимая, что ему необходимо срочно догнать Анну и объясниться, он грубо свернул ей шею и отбросил бездыханное тело на землю. Спустя мгновение Леонард испарился, и лишь оставленные два следа от подошв на траве у трупа указывали, что он был здесь.

В это время Анна бежала, прорываясь сквозь деревья и кусты, лишь бы добраться до укрытия. В голове внезапно всплыло воспоминание о Луизе Ларсон, и страх того, что вампир обратит и её, придавал сил. Она не чувствовала больше ни тяжести платья, ни стискивающих движения рукавов. Лишь ледяной воздух, раздиравший лёгкие, и пульс собственного сердца в ушах не давали ей потерять связь с реальностью.

Казалось, что лес стал бесконечным. Анна даже вдали не видела проблесков света или голосов прислуги. Неужели она и сама не заметила, как зашла так глубоко, когда искала Леонарда?

Она старалась сфокусировать своё внимание на окружающей среде, чтобы паника немного отступила. Но мысли всё время возвращались к картине, увиденной ей совсем недавно. Его клыки, хищный оскал, взгляд наполненных кровью глаз. А ведь он где-то сзади, преследует её по пятам. Теперь Анна не знала, что ожидать от бывшего друга. Убьёт ли он её если догонит? И как вообще она могла не замечать очевидного? Безжалостного зверя рядом с собой.

Белое пятно мелькнуло где-то сбоку. Секунда. Удар. Сердце обрушилось вниз и перестало биться. От неожиданности Анна распахнула глаза и увидела перед собой его. Леонард.

От страха она просто застыла. Каждая мышца в теле натянулась, словно тетива, глоток воздуха комом застрял в середине трахеи. Леонард прижал её к дереву и крепко сжимал руки, лишая любой возможности убежать.

Состояние ужаса испарилось, когда она заметила его пристальный взгляд не себе. На удивление он смотрел на неё не как на кусок мяса, без капли жалости, а наоборот. Глаза выдавали его беспокойство. Увидев кровь на её платье, Леонард резко ослабил руки. Анна даже на мгновение забыла, кто он такой на самом деле.

Но рассудок быстро вернулся назад. Она решила воспользоваться его замешательством и постаралась оттолкнуть от себя, но даже казавшаяся слабой хватка не позволила ей хоть немного сдвинуть его с места. Анна постаралась вырвать локоть из его ладони, но он быстро среагировал и перехватил её за запястье.

— Анна, прошу, позволь мне всё объяснить. Я не трону тебя, обещаю, — Леонард старался говорить спокойно, но голос выдавал его волнение.

Анна молчала, всё ещё дёргалась и пыталась вырвать руки. Кривой оскал от злости застыл на её лице. Ей хотелось оттолкнуть его, почувствовать хотя бы немного власти над ситуацией, но всё безуспешно. Так или иначе ей придётся выслушать его.

— Я не могу отпустить тебя так. Дай мне рассказать тебе обо всём, а потом сможешь уйти. Я не буду препятствовать или угрожать тебе. Ты сделаешь этот выбор сама, и если решишь рассказать всем обо мне, то я не трону тебя, — попытка убеждения больше походила на мольбу.

Анне очень хотелось ещё раз попробовать вырваться, но вместо этого, неожиданно даже для самой себя, она тихо произнесла:

— Ладно, я не буду принимать попыток к бегству сейчас, — Анна опустила взгляд на его руку, всё ещё прижимавшую её к дереву. От его миролюбивого настроя в ней разогрелась самоуверенность, и она не обдумав, добавила, — Но знай, мы больше не сможем быть друзьями.

Лицо Леонарда дрогнуло, словно вместо слов она всадила ему кинжал, но он не решился ответить. Лишь кивнул и совсем опустил свои руки. Он прикрыл глаза, сделав глубокий вдох. Леонард поверил её обещанию остаться, даже не смотря на то, что буквально минуту назад она всеми силами пыталась высвободиться.

И Анна осталась. Она понимала, что убежать не выйдет, ведь Леонард быстрее и сильнее любого человека. Он мог перемещаться тише мыши, не оставляя за собой даже тени. Мог слышать то, что находилось в милях от него. Он нечисть. Кровопийца, который расплачивался за дары Луны чужой кровью. И если Анне придётся встретить смерть от его клыков в эту ночь, то она сделает это с высоко поднятой головой.

Леонард отступил шаг назад, позволяя ей оправиться. Вся ситуация казалась донельзя нелепой. Убей её и перелистни страницу. Сколько таких страниц он переворачивал, сколько вырывал под корень, сколько заливал кровью. Это уже знакомая история.

«Никто не должен узнать нашу тайну, forte leone*. Любой, кто уличит тебя в этом, должен сразу же лишиться жизни. Запомни это золотое правило, и тогда у тебя не возникнет проблем» — говорил его наставник, кажется, десяток жизней назад.

И Леонард всегда следовал ему. Но он не убивал: лишал их не жизни, а воспоминаний. Он долго тренировал эту способность прежде, чем у него получилось сначала подчинить волю человека, а затем и стереть его память. Этому дару было трудно научиться, поэтому многие вампиры выбирали лёгкий путь и убивали. Но Леонард так не мог.

— Поверь, всё не так, как ты думаешь. Я не знаю как правильно объяснить кто я, но... — Она не дала ему закончить.

— Это не нужно, я знаю кто ты! Ты вампир! Монстр, который питается кровью, чтобы не умереть самому! — Анна кричала на него, смотря прямо в глаза. Нить, удерживающая ярость, лопнула, и весь поток гнева вылился наружу. Ей было больно от того, что она узнала о нём. Больно от того, что её единственный настоящий друг оказался чудовищем. Но больше всего ей было страшно. И страх она старалась скрыть за криком.

Но вот Леонард казался не на шутку удивленным:

— Что? Откуда ты знаешь о нас? Кто рассказал тебе?

— Неважно откуда я знаю, — Анна поняла, что ей не стоило так открыто говорить о своих познаниях, поэтому постаралась ответить уклончиво. — Я слышала от знакомой одну историю о звере в человеческом обличии, который убивал людей в ночи, а тела его жертв находили обескровленными до последней капли, — она выдумывала на ходу, стараясь выглядеть уверенно, но руки, теребящие подол испорченного платья, выдавали её волнение с потрохами.

Леонард усмехнулся, покачал головой:

— Ты врёшь. Ты ведь должна знать, что я могу слышать биение твоего сердца. Скажи мне правду. Откуда ты узнала о вампирах?

Анна не знала, что ответить. Ей почему-то стало так неловко, что очередной поток лжи встал поперёк горла. Она молчала, опустив голову.

— Ну же, Анна, не переживай, — он аккуратно, словно боясь спугнуть, дотронулся до её руки. Она дёрнулась, но позволила оставить его холодную ладонь на своей. И почему её раньше не насторожил этот холод, исходящий от его рук? — Тебе не следует бояться меня. Я бы никогда не тронул тебя. То, что ты видела сейчас... Я могу объяснить.

Анна подняла взгляд на него. Ей так хотелось забыть увиденное. Ей так хотелось проснуться сейчас, лишь бы всё это оказалось кошмаром.

— Как ты стал... Вампиром? — смакуя новое обращение, она слегка нахмурила брови. Называть так Леонарда было непривычно.

— Ты правда хочешь знать? — он не удивился, хотя и не выглядел воодушевленным. Анна кивнула, и Леонард молча сел на помятую траву, постучал рядом с собой. — Садись, рассказ будет долгим.

Она послушалась и опустилась рядом, поджав ноги под себя. Платье всё равно уже безвозвратно испорчено.

— Это произошло больше века назад, за год до смерти испанского короля Карла Второго Габсбурга*. Мне тогда было чуть больше двадцати лет. Я родился и всю свою человеческую жизнь прожил в Болонье, в семье небогатого синьора Данте де Баретти. Уже в юношестве стены родного дома наскучили мне, я чувствовал, что мне следует вырваться за их пределы. Но отец всегда был против. В его голове я должен был стать наследником именного поместья Де Баретти и пойти по его стопам.

Леонард нахмурился, будто почувствовал укол в районе груди. Воспоминания о прошлом сейчас приносили ему только боль.

— Я терпел его контроль и оставался покорным ради матери и сестёр. Я не мог бросить их одних с отцом, поэтому ждал чуда, и когда надежда на свободу почти угасла во мне, чудо случилось. Это произошло в одну из ночей, когда я в очередной раз покинул дом, чтобы ощутить хоть немного независимости от отца. Я уже собирался возвращаться назад, когда на одной из дальних улочек города услышал женские вопли.

Рассказывая это, он будто снова оказался в том самом моменте. В ушах зазвучали крики о помощи. Тряхнув головой, Леонард постарался отмахнуться от воспоминаний.

— И я не раздумывая ринулся в сторону звуков. С собой на такие вылазки я всегда носил небольшую саблю, которую подарил отец, когда мне было четырнадцать. Это была единственная вещь, которая напоминала мне о его любви. В такое время можно было легко нарваться на шайки местных воров, поэтому оружие при себе никогда не было лишним. В тёмном закоулке я увидел странную картину. Уже немолодой мужчина прижимал к стене юную девушку, возраста младшей из моих сестёр. Она активно сопротивлялась, пыталась кричать и вырываться, но с каждым мгновением её движения становились всё медленнее, а удары слабее. Девушка будто засыпала между его рук.

Анна слушала его историю с неподдельным интересом. Она уже поняла, кем был тот мужчина и что он делал. Неужели именно так Леонард узнал о существовании вампиров?

— Сначала я подумал, что этот преступник преследует порочные цели, но когда он оторвался от шеи бедняги, я увидел огромную рану, зияющую на том месте. Он грубо схватил её за лицо и что-то прошептал, после чего девушка уже не пыталась сопротивляться, хотя всё ещё была живой. В эту секунду я уже достал саблю из ножны и вышел из своего укрытия:

— Оставь её! — Леонард направил остриё сабли прямо на мужчину, сделав несколько широких шагов вперёд.

Тот вздрогнул и обернулся на Леонарда, с усмешкой посмотрел на выставленное оружие. В его глазах не мелькнуло и тени страха, отчего Леонарду стало не по себе, но он и не думал отступать.

— Так-так, кто это у нас тут, — неторопливым голосом проговорил тот, отбросив свою жертву вниз. — Потерпи, милая Фредерика, сейчас я разберусь с этим глупцом и обязательно закончу с тобой, — пообещал мужчина и перешагнул женское тело, бьющиеся в мелких судорогах.

— Что ты сделал с ней? Зачем ты укусил её шею, — настойчиво спросил Леонард, всё ещё держа саблю наготове.

— Твоя смелость достойна похвалы, forte leone, но твоя глупость стоит лишь насмешки, — пропустив вопросы юноши мимо ушей, он подошёл ближе и поднял с земли длинную корягу. — Ну что же, посмотрим, чего из этого в тебе больше. Желаешь сразиться? — мужчина одним резким движением надломил конец ветки так, что она стала в разы острее. — Дерзай, — незнакомец сказал это настолько надменным тоном, словно был уверен в своей победе.

И Леонард бросился на мужчину с саблей. Когда она была буквально в миллиметре от его груди, он непонятным образом смог увернуться. Леонард опешил, но точный сильный тычок веткой вперёд заставил его вновь сосредоточиться. И ему тоже удалось уклониться от удара.

Так они и двигались в тандеме, поочерёдно стараясь задеть друг друга. Это походило на противостояние двух огней, один из которых в конце должен будет погаснуть. Но никто не собирался уступать.

Это был самый трудный поединок из всех, в каких когда либо доводилось участвовать Леонарду. Соперник оказался очень опытным, отчего ему приходилось контролировать каждое своё движение, каждый вздох и каждое моргание. Одно неверное действие могло стоить ему жизни, и оба это понимали.

Схватка могла бы кончиться ничьёй, если бы в один из выпадов Леонарда его противник не испарился на ровном месте. Тот завертел головой, недоумевая, что только что произошло. В эту секунду он почувствовал резкую боль под коленями и с коротким вскриком рухнул вниз. Леонард быстро перевернулся на спину, и каково было его удивление, когда прямо над ним стоял этот мужчина, приставив остриё коряги ему к горлу.

— Но как? — только и смог прошептать Леонард, находившийся в глубочайшем потрясении от случившегося.

— Ты проиграл, — мужчина вновь проигнорировал его вопрос, приставив конец палки ещё ближе к шее Баретти. Струйка крови стекла по ключицам вниз, впитываясь в ткань белоснежной рубашки. — Теперь ты должен умереть, — он следил за реакцией Леонарда, но тот мгновенно расслабил лицо и молча кивнул. Мужчина, довольный ответом, ухмыльнулся. В следующее мгновение он откинул свою корягу куда-то вдаль и Леонард невольно проследил за её траекторией. Этот незнакомец не переставал шокировать его.

— Я восхищён твоими навыками фехтования, ты определенно очень талантлив. А ещё ты доказал свою смелость, forte leone, поэтому я сохраню твою жизнь. Ты смог бы стать хорошим учеником и сильным вампиром, — мужчина наклонился вперёд, оказавшись прямо перед его лицом. У Леонарда что-то помутнело в голове. — Я предлагаю тебе возможность стать сильнее и быстрее. Стать бессмертным и нестареющим. Я смогу научить тебя всему. Если ты хочешь стать могущественнее любого человека, хочешь забыть о болезнях и смерти, забыть о запретах, приходи завтра сюда же в это же время. Ты не станешь бояться меня, ты будешь знать, что я не причиню тебе вреда. Но если решишь отказаться, то забудешь о сегодняшней ночи, — мужчина немного задумался, но вскоре продолжил, — ты не расскажешь никому об этой встрече. Сейчас ты избавишься от тела этой девушки и пойдёшь домой.

В это время разум Леонарда будто затмила тягучая дымка. Слова мужчины словно вшивались в подкорку его сознания. Даже если бы он хотел что-то возразить, то не смог бы. Тело не слушалось его, оно полностью подчинялось воле незнакомца. Но как только он произнёс последнее слово, всё пропало. Не было ни дымки, он мог снова говорить и шевелиться, но когда Леонард поднял голову, чтобы взглянуть на мужчину, тот пропал, как тогда, во время поединка. Лишь уже безжизненное тело девушки свидетельствовало, что всё случившееся действительно произошло, а не было плодом его воображения.

— И на следующий день я пришёл. Оказалось, мужчину звали Камилло Томази. До обращения в вампира он служил при дворе испанского короля Филиппа Четвёртого Габсбурга*. Его отец был венецианцем по происхождению, поэтому дал сыну итальянское имя. Он обратился уже не в молодом возрасте, ему было сорок лет, когда это произошло. Синьор Томази рассказал мне о вампиризме всё. О невиданной силе, скорости, бессмертии, вечной молодости, даре внушения. Тогда для меня это казалось мечтой. Мне, наконец, удалось бы покинуть отца и прожить бесконечное количество жизней так, как я желал. И необдумав своего решения, я согласился. Мы договорились, что два года мне придётся служить ему, чтобы доказать верность, а за это он обратит меня. Синьор Томази стал моим наставником. Он учил меня бою с саблей и кинжалами, стрельбе из лука. С ним я овладел английским и испанским языками. Он дарил мне книги о философии, науке и медицине. Я изучил математику и алхимию. Не встреть я Синьора Томази, так бы и остался подчинённым отцу неудачником. Он создал нового меня.

— Но ведь он был монстром! Заставил тебя избавляться от тела той девушки, — воскликнула Анна, не понимая, как он мог согласиться прислуживать вампиру, если лично видел на что тот был способен.

— Я был молод и глуп. Я представлял, как поеду в путешествие по всей Европе с Синьором Томази, как увижу сотни городов, замки, крепости, картины великих художников, посмотрю десятки театральных постановок, как смогу лично наблюдать за развитием человечества, за сменой поколений и целых эпох. Через два года, в один день, я вновь пришёл в поместье Синьора, чтобы получить очередное поручение.

— Синьор Томази, — позвал вошедший в большую залу Леонард и осмотрелся вокруг. Его наставник никогда не любил шум, поэтому в его поместье всегда стояла тишина, но в этот раз в груди Леонарда появилось странное предчувствие. Что-то в этой тишине было необычным, в комнате витала напряжённая атмосфера, да и Синьор Томази всё ещё не появился перед ним из ниоткуда на вампирской скорости. Он каждый раз делал так. Сначала это пугало Леонарда, потом стало привычным — вызывало восхищение и желание повторить.

— Синьор Томази? — уже громче крикнул тот, быстрыми шагами приближаясь к лестнице, ведущей на второй этаж. Там располагались личные покои Томази. Леонард никогда не смел заходить туда без приглашения, но гнетущее чувство внутри заставило нарушить принципы.

Леонард приблизился к массивной двери и уже схватился за ручку, но из-за неё послышался тихий скрежет и пыхтение. Он замешкался, но после глухого удара, раздавшегося изнутри, достал саблю, подаренную Синьором Томази на первой тренировке, и уверенно открыл дверь. Увиденная картина вызвала у Леонарда ужас.

Двое мужчин катались по полу и боролись друг с другом. Их помятая, местами порванная и запачканная кровью одежда свидетельствовала о продолжительности схватки. Одним из соперников оказался Синьор Томази, другим же был взрослый мужчина с русыми волосами и рыжими усами. Его красные, горящие яростью глаза показывали, что он тоже вампир.

Поединок казался действительно равным. В этот раз Синьор Томази не играл в поддавки, а использовал всю свою сверхъестественную силу. Об этом говорило его красное, покрытое вздувшимися венами лицо и стиснутые до скрежета зубы. Хотя и незнакомцу было не менее тяжело. Он прерывисто дышал, кряхтел и иногда даже рычал от боли и ненависти, переполнявшей его до краёв.

— Ты подлый пёс, Энрико, — прошипел Томази, хватая того за горло освободившейся рукой и переворачиваясь так, чтобы оказаться сверху. Этот манёвр у него не получился, хотя и позволил ему немного сменить позицию. Теперь он ладонью упирался в грудь противника, а другой старался сильнее стиснуть его шею.

Когда, казалось, что Синьор Томази уже близок к победе, Энрико неожиданно перехватил его руки и перекинул через себя. Он еле дотянулся до отброшенного серебряного кинжала и направил его прямо в грудь Томази. Теперь ему оставалось буквально одно движение рукой, чтобы убить того, но тут в бой вмешался Леонард. Он сзади накинулся на Энрико, выхватывая из его руки кинжал. Тот злобно зарычал и тряханул корпусом, отбрасывая бедного парня в сторону. Его тело с сильным грохотом врезалось в дубовый стол, зацепив собой небольшую софу, поваленную во время драки.

В голове Леонарда на мгновение стало пусто. В глазах начали расплываться тёмные круги, всё вокруг загудело. В полуобморочном состоянии он смог разлепить веки и увидел перед собой грозную фигуру, которая нависла над ним, закрывая свет факелов. До сознания донеслась неразборчивая фраза и зловещий хохот.

Вдруг грудь пронзила сильнейшая боль. Из лёгких словно исчез весь воздух, во рту появилось что-то тёплое и вязкое. Жгучая боль не давала пошевелиться или сказать что-то. Вместо слов из уст вылетали бессвязные порывистые звуки, больше похожие на хрип.

Когда в следующий раз Леонард смог распахнуть глаза, то среди мерцающих огоньков у него получилось различить силуэт Синьора Томази. Он говорил что-то, но от дикой боли, разрывающей всё тело, Леонард не слышал ничего. Он чувствовал, как его перекладывают куда-то, но не мог ни понять, ни спросить, что происходит. В последний момент до его сознания донеслась фраза:

— Борись, forte leone...

Новый поток боли нахлынул неожиданно и заставил разум просто взорваться от приступов болевого шока. Что-то холодное впилось в шею, заставляя последние крупицы жизни рассыпаться сквозь пальцы. Вдруг по всему телу волной прошёлся жар, заставляющий его сгорать изнутри. Сознание вновь пронзила боль, но совсем не похожая на предыдущую. Она была непостоянной и пульсирующей, будто его то сжимали, то разжимали в огромных металлических тисках. Через секунд разум озарила яркая вспышка, и Леонард погрузился в темноту.

                                        
* * *

Когда он резко открыл глаза, перед ним больше не было никаких силуэтов или расплывшихся огней. Леонард резко поднял туловище, даже не сразу заметив, что мучительная боль исчезла. Только почти незаметное головокружение напоминало о той пытке, что ему пришлось пережить.

Чуть поодаль сидел Синьор Томази и внимательно смотрел на него. Вампир выглядел немного напряжённым, хотя по нему нельзя было сказать, что недавно он чуть не умер от рук другого вампира. Несмотря на изорванную одежду, регенерация сделала своё дело, и на его теле не было ни одной раны.

— Синьор Томази? Что со мной произошло? — спросил Леонард, осматривая себя и комнату вокруг. Его рубашку огромным бордовым пятном пропитала кровь, которая липкой жижей прилепила её к телу. Кости слегка ломило. У него были странные ощущения, но он не мог понять, что конкретно было не так.

Немного дальше Леонард заметил мёртвое тело Энрико. Он лежал в неестественной позе, а из его груди торчал тот самый кинжал, которым он хотел убить Синьора Томази. Кожа Леонарда покрылась мурашками.

— Ты ведь знаешь, что случилось, — ответил Томази и поднялся на ноги. Он подошёл к Леонарду и положил руку ему на плечо, — Ты справился, forte leone.

— Он был прав, в глубине души я уже действительно осознал, что стал вампиром. Тогда я и не мог представить, чем это обернётся в будущем, — во время всего рассказа он сверлил взглядом одну точку. Анне стало ясно, что никакой радости при воспоминаниях о своём обращении вампир не испытывал, отчего ей стало жаль Леонарда, и она крепче схватила его за руку.

— Что случилось с тобой? Из-за чего ты чуть не умер? — спросила та, стараясь немного успокоить его, поглаживая тыльную сторону ладони.

— Этот мужчина подобрал мою саблю и вонзил мне в грудь. Я чудом дотянул до того момента, когда Синьор Томази добрался до моего тела. Он решил попробовать обратить меня. Без этого я бы в любом случае умер, а так у меня был хоть небольшой шанс выжить. Случилось чудо: я пережил обращение, и регенерация справилась с раной.

Анна не знала, что ответить. Она никогда не была на грани смерти, поэтому даже представить не могла, какого это — осознавать, что если бы не удачное стечение обстоятельств, ты бы погиб. Немного подумав, она всё-таки спросила:

— Кем был тот мужчина?

— Как рассказал мне позже Синьор Томази, это был его старый знакомый, Энрико Ортега де Риос. Они познакомились, когда были ещё людьми. Оба служили при одном дворе, были близкими друзьями, пока, по словам Синьора Томази, из-за мелкой ссоры Энрико не убил его жену. После этого между ними разразилась война. И в этот раз де Риос нашёл его и решил напасть.

При словах о жене Томази губы Леонарда рефлекторно сжались. Он заметно посерьёзнел, отчего на его лице заиграли желваки. Анна решила, что ей стоит увести разговор в другое русло:

— А что ты чувствовал, когда обратился? — она помнила, какой неутолимый голод чувствовала Луиза в первые часы обращения, и ей стало интересно, происходило ли тоже самое с ним.

— Эмоции переполняли меня в то время. Но больше всего я чувствовал только одно. Голод. Он был неусмиряем. Я всё пил и пил кровь, но никак не мог насытиться. Мне хотелось ещё, и даже когда количество выпитых мною жертв за раз превысило пятерых человек, я не мог усмирить голод. Казалось, я озверел, во мне осталось только это разъедающее разум чувство.

— Но ты ведь научился контролировать себя? Тебе помог Синьор Томази? Он после обращения тоже был твоим наставником? — Анна чувствовала, что ступала по хрупкому льду, но желание узнать о прошлом Леонарда как можно больше пересилило тревогу.

— Нет, он почти не останавливал меня. Даже наоборот, словно поленья в костёр подсовывал мне новых жертв, чтобы распалить моё новое начало ещё больше. Я слушал его до тех пор, пока не решился открыться одной из своих сестёр. Мы с Сесилией всегда были близки. На мне были чары внушения, и я не мог рассказать ей о Синьоре Томази и службе ему, но после обращения все оковы спали, и я мог спокойно поделиться с ней историей, в которую меня затянуло. Тогда я не знал, что этот разговор станет роковым.

— О чём ты хотел поговорить, Леонард? Неужели наконец решился рассказать о том, что с тобой происходит в последнее время. Я тебя не узнаю. Ты стал совсем другим, ничего мне не говоришь, — обиженно протянула молодая девушка, схватив брата за руку. — Мы с матерью и Изабеллой волнуемся за тебя.

— Мне так жаль, Сесилия. Я потерял себя и отдалился от вас, но я хочу прояснить всё, — он развернулся к ней и со стыдом опустил глаза. — Ты права, я стал другим. Нет больше прежнего Леонарда, его не вернуть. Я бы так хотел открыться тебе, но боюсь, ты осудишь и отречёшься от меня, — в каждом его слове сквозил страх того, что так действительно произойдёт. Сесилия была его опорой на протяжении всей жизни. Она единственная поддерживала его идею вырваться из родного дома. Ему хотелось признаться ей, но он бы не пережил, если бы она отказалась от него.

— Мой дорогой брат, — Сесилия вмиг стала серьёзнее. — Доверься мне. Я не осужу тебя и не откажусь, чего бы ужасного ты на сотворил, — её уверенность передалась Леонарду, и он решился начать свой рассказ.

Сесилия внимательно слушала его, не перебивала. Её взгляд был нечитаем. Она не обвинила его в сумасшествии, когда он объяснял ей кем на самом деле оказался Синьор Томази, не оттолкнула, когда он со стыдом признался скольких уже успел убить. Она лишь иногда сжимала подол своего платья цвета спелой груши или накручивала на палец выбившийся из собранной назад шишки тёмно-русый локон.

Складывалось ощущение, что природа тоже слушала исповедь Леонарда. Свинцовые тучи затянули небо, не давая проникнуть даже мелким лучам солнца. Ветер, не свойственный для этого сезона в Италии, срывал с садовых деревьев листья. Всё вокруг стало мрачным, прямо под стать рассказу.

В конце истории повисла тишина. Леонарду казалось, что Сесилия сейчас встанет и уйдёт, так и не проронив ни слова. Он ведь знал, что она не примет его таким. Он больше не её брат, в нём нет её крови, только кровь тех, кого он безжалостно убил. Возможно, не стоило рассказывать ей об этом, но нести это бремя в одиночестве Леонард не мог. Смотреть, как взволнованная мать заходит в его комнату, а он грубо выгоняет её, боясь сорваться и разорвать ей горло. Понимать, что теперь опасен для собственной семьи, тех, кого любил больше всего. Уж лучше они возненавидят его, но будут знать правду, чем жить в неведении, что же на самом деле случилось с их сыном и братом.

Но вопреки всем ожиданиям Леонарда, Сесилия пронзительно посмотрела в его глаза и порывисто обняла. Когда он почувствовал тепло её тела, слёзы непроизвольно потекли по его щекам. Боль от того, кем он стал, накрыла с головой. Сесилия лишь гладила его по взлахмоченной макушке и шумно дышала. Она не издала ни звука, но жесты говорили лучше любых слов. Сочувствие, поддержка и принятие его раскаяния через каждое прикосновение впитывались в кожу Леонарда, заставляя душу наполняться такой забытой надеждой на лучшее.

Сейчас он понял всю важность семьи. Сесилия дала ему веру в светлое, и Леонард не посмеет её подвести.

— Она помогла мне принять нового себя. Вместо того, чтобы заставлять меня отвергать вампирскую сущность, сестра учила существовать с ней в гармонии. Сесилия помогала мне держать голод под контролем разума, с ней я перестал убивать людей. Теперь обращение в вампира не казалось концом всего хорошего во мне, — при этих воспоминаниях тень улыбки появилась на лице Леонарда. Анне даже показалось, что его на веки холодная рука потеплела, будто внутри появился огонь. И это было действительно так. В его сердце всегда светило одно солнце по имени Сесилия, которое помогало ему сохранять свою человечность и тянуло к свету.

— Но ты ведь не мог отказаться от крови? Как ты питался? — Анна недоумённо посмотрела на него и нахмурила брови.

— Сесилия жертвовала свою кровь. Она наливала её в чашу и давала мне. Это позволяло моему организму оставаться в норме, но при этом не убивать. Я снова чувствовал себя человеком. Но возвращение моей человечности не нравилось Синьору Томази. И когда он узнал о том, что я открылся сестре, то придумал план, который снова бы вернул мою тёмную строну. Ему казалось, что семья неправильно влияла на меня.

Леонард зашёл в поместье отца. Ночная прохлада попала в дом через приоткрытую дверь, заставив запах свежести смешаться с ещё одним. Насыщенный запах крови витал внутри поместья. Всё тело Леонарда сжалось, и без того холодная кожа поледенела ещё сильнее. На вампирской скорости он поднялся наверх. Кровавый смрад усиливался, когда тот приближался к общей комнате. Вместе с этим в груди нарастало ужасающее предчувствие. Помимо крови он чувствовал уже знакомый ему запах. Запах смерти.

Всё прояснилось, когда Леонард вошёл внутрь залы. Вошёл и застыл на месте. Трое слуг, мать и его сестра Изабелла лежали в собственной крови на полу. Они не шевелились, по их виду стало ясно, что все пятеро мертвы. Чуть поодаль лежало ещё одно тело, но в отличии от остальных оно периодически подрагивало, и сквозь сильнейший звон в ушах до Леонарда доносились тихие всхлипы. Сесилия. Она была ещё жива. Он кинулся к ней.

Леонард рухнул перед ней на колени и
беглым взглядом осмотрел её с ног до головы. Ванильное платье с шоколадными рукавами в районе живота полностью пропиталось кровью. Она тяжело дышала. Было видно, что каждый вздох доставлял ей неимоверную боль. Её кожа стала мертвенно бледной, побелевшие губы контрастировали на фоне струй крови, стекавших по её подбородку и шее. Он переложил её на свои колени.

— Брат... — прохрипела она, стараясь сфокусировать взгляд на его фигуре. Сесилия явно хотела сказать что-то ещё, но мучительная боль не позволила ей это даже промычать.

— Потерпи, сестрёнка, — ответил тот, судорожно срывая с её плечей и шеи ткань платья и отодвигая волосы назад. — Ты обязательно справишься, — сказал тот и впился клыками в её шею.

                      
* * *

Леонард сидел возле её тела больше часа. Он сжимал холодное запястье сестры, не понимая, почему она всё ещё не очнулась. Обращение должно было уже закончиться, а регенерация подействовать на раны, покрывавшие её живот, но ничего не происходило. Она словно фарфоровая кукла лежала на полу, не подавая никаких признаков жизни. В голову закрадывались пугающие мысли, но он всеми силами отгонял их, уверяя самого себя, что она вот-вот вернётся в сознание. Но как бы Леонард того не хотел, ничего не происходило.

Осознание случившегося будто укол пронзило его разум. Сесилия не справилась. Она умерла. Её организм был слишком слаб, чтобы принять дар вампиризма, потому не смог обратиться. Сесилии больше нет.

Он дополз до неё и снова переложил к себе на колени. Его руки ласково касались её лица, гладили по волосам. Слёзы падали ей на лицо, но он старательно стирал их с мертвенно бледных щёк. Эта боль была несравнима ни с чем. Грудь будто раздирало изнутри, заставляя всё отчаяние выливаться в виде неразборчивых звуков.

Леонард не знал, сколько просидел в состоянии этого анабиоза. Вся его семья лежала в одной комнате в лужах собственной крови. Его мать лежала чуть поодаль. Предсмертный ужас отпечатался на бледном лице. В её грудь был воткнут кинжал.

Его маленькая сестрёнка Изабелла, рыжие волосы которой рассыпались по плечам, словно та просто уснула. Её голубые глаза больше не излучали света и жизни. У неё было перерезано горло.

Не хватало только одного члена его семьи. Отец. Леонард метнулся вниз. В ушах звенело, но он постарался сосредоточиться и различить какие-нибудь звуки. И ему это удалось. Мёртвую тишину нарушало судорожное дыхание где-то внизу. Он ринулся к его источнику.

Леонард не заметил, как оказался в погребе их поместья. Он бывал здесь только два раза за всю жизнь, но ноги сами привели его сюда. Буквально выбив крепкую дверь, он застал своего отца. Он сидел в дальнем углу подвала, схватившись за голову и качаясь из стороны в сторону. Справа от него валялся окровавленный нож. Леонард сразу всё понял.

Он подлетел к отцу и схватил его за шиворот. Как его отец мог зверски зарезать собственную семью. Это не укладывалось в голове и больше походило на самый страшный кошмар.

— Что ты наделал? За что? — Леонард тряс его обмякшее тело, не понимая, как это произошло. — Отвечай же! — заорал тот, одной рукой поднимая его подбородок вверх, чтобы посмотреть в глаза. Глаза. Его взгляд был абсолютно пустым. Словно где-то внутри, запертый в собственном теле отец сидел и смотрел, как своими руками один за другим убивал жену, дочерей и прислугу. В голове Леонарда сложился пазл.

Он откинул отца в сторону и сам осел на пол. Осознание пришло само собой, самой острой саблей пронзая разум. Ему внушили. Внушили расправиться с семьей. Томази. Это имя клеймом, буква за буквой выжигалось на его сознании. В голове была только одна мысль — желание отомстить.

— И я пришёл к нему. Он даже не стал доказывать обратное. Я хорошо запомнил его бесстыдный взгляд, словно не по его приказу была зарезана вся моя семья. Синьор Томази начал говорить что-то про то, что мои родные тянули меня вниз и были обузой. Но я не стал слушать. Я достал из за пазухи серебряный клинок и всадил в его чёрное сердце. Он явно не ожидал этого, его удивлённый взгляд говорил сам за себя, — Леонард потёр глаза рукой. При этих воспоминаниях его руки задрожали. — Хоть я и отомстил, легче не стало. Когда я вернулся домой, нашёл мертвого отца. Думаю, его сердце не выдержало такой боли. Как я жалел тогда, что не мог умереть, ведь нести четыре гроба оказалось самым тяжёлым, что я когда-либо делал, — он опустил взгляд. Слова явно покидали его горло с трудом. — К слову, как я узнал позже, это Синьор Томази убил жену Энрико, а не наоборот. Он обманул меня. Хотя... Чего я ожидал от такого человека.

Анне стало так больно на душе. Её сердце разрывалось от услышанной истории. Она не представляла какого это, в один день потерять всю свою семью и узнать, что твой верный учитель был лжецом и предателем. Эмоции переполнили её, и она порывисто обняла его.

Леонард вздрогнул от неожиданности. Тепло её тела встретилось с его холодом. В голове что-то щёлкнуло. Это напомнило ему момент, когда Сесилия, узнавшая о том, что он стал вампиром, обняла его в знак поддержки. При этих мыслях грудь обожгло кольцо, которое он снял с пальца Сесилии и надел на свою цепочку на шее. В своё время она носила его не снимая, теперь это делал и он. Возможно, Леонард так дорожил Анной, потому что она напоминала ему сестру. Они были похожи внешне и характером. Обе смелые, с чистым сердцем и светлой душой. Леонард обязательно подумает об этом позже, но не сейчас. Сейчас стоит наслаждаться моментом и теплом её объятий.

— Мне так жаль, — донеслось откуда-то из его шеи. Анна крепче сжала его за плечи, стараясь отдать всё своё тепло ему.

— Хуже всего осознавать, что я сам привёл смерть в родной дом. Не свяжись я с Томази, всё сложилось бы иначе.

— Послушай, — Анна оторвалась от его груди и заглянула в глаза. Казалось, она смотрела в самую душу. — Ты не мог знать, что всё это так обернётся. Это судьба. Её не изменить. Всё произошло так, как должно было.

— Ты веришь в судьбу? — отозвался тот, стараясь скрыть горечь в голосе. Но невозможно спрятать очевидное.

— Да, её стоит принимать и уважать, тогда и она будет благосклонна к тебе в ответ, — Анна говорила это искренне, поэтому, не признаваясь самому себе, Леонард поверил её словам.

— Я хотел, чтобы ты знала ещё кое-что, — сказал тот, накрыв её руку своей. — Я не убиваю просто так. Та девушка была смертельно больна. Через неделю она бы слегла со страшной лихорадкой и ужасными болями. Умерла бы через несколько дней после этого, ещё бы и заразила семью. Вампирское чутьё помогает мне вычислять таких. Отравленная кровь ослабляет меня, но позволяет не убивать невинных, — он был совершенно спокоен, рассказывая это. В мыслях снова всплыл образ Сесилии.

Того же нельзя было сказать об Анне. Она выглядела просто обескураженной таким открытием. Эта деталь всё меняла.

— Ладно, нам стоит идти. Тебя наверняка уже потеряли, — сказал Леонард, поднимаясь на ноги. — Нужно вывести тебя из леса. Подумай, как расскажешь о том, кто я. Тебе должны поверить, — он сделал несколько шагов вперёд. Ему не хватило смелости даже оглянуться на неё.

Но Анна решительно встала и сжала ладони в кулаки:

— Я не буду никому говорить, — крикнула она, заставив Леонарда в мгновение застыть на месте. Он удивлённо обернулся на неё, стараясь понять, правильно ли понял её слова:

— Что ты сказала?

— Я сохраню твою тайну. Никому не расскажу о том, что ты вампир, — Анна была уверенна в правильности своих действий. — Нам стоит придумать легенду, почему на моём платье нет живого места, а на твоей одежде кровь.

Леонард задумался на секунду и отвёл взгляд в сторону:

— Я знаю, что мы им скажем. Иди сюда, — он позвал её к себе, и Анна без тени страха послушалась. После его объяснения, она снова доверяла ему как раньше.

— Что ты придумал?

Леонард прошептал ей что-то на ухо, как будто их могли услышать, а потом резко подхватил на руки. Анна выглядела растерянной и от неожиданности схватилась за его шею.

— Держись крепче, — сказал он и на вампирской скорости помчался сквозь гущу леса.

                                          
* * *

Когда они вышли к дому, их встретило несколько женщин и мужчин. Они вместе кинулись к паре, что-то выкрикивая друг другу. В толпе этих людей Анна узнала свою маму и Мину.

— Ох, Анна, моя милая девочка, — причитала миссис Мюррей, чуть ли не силком стягивая дочь с рук Леонарда. Она обнимала, прижимала её к себе и продолжала что-то неразборчиво говорить. С другой стороны к ней подлетела Мина, тоже начиная гладить её и плакать. — Твой отец и другие мужчины отправились в лес искать вас. Мы так переживали! Что случилось с вами? — наконец внятно произнесла миссис Мюррей, и Анна мельком взглянула на Леонарда. Он едва заметно кивнул, и Анна, сделав жалобный и испуганный вид, ответила:

— Вы не представляете, что произошло! На нас напали!

— — — — — — — — —

forte leone* — сильный Лев (итал.)

Карл Второй Габсбург* — Карл Втрой Зачарованный, испанский король с 1665 по 1700 год

Филипп Четвёртый Габсбург — король Испании с 1621 по 1665 год, король Португалии с 1621 по 1640 год