Наступил вечер. Первая часть фильма
Наступил вечер. Первая часть фильма, над которым они так долго трудились, была готова к показу. В небольшом зале, арендованном специально для этого события, собралась вся съемочная группа, друзья, знакомые и пара случайных зрителей, которые оказались в нужное время в нужном месте. Атмосфера царила нервная, но в то же время и предвкушающая.
Оскар, одетый в свой любимый мятый пиджак, нервно расхаживал по залу, попивая кофе из огромной кружки. (Он выглядел так, словно вот-вот начнет читать рэп, но вместо микрофона у него была кружка с кофе.) Тайлер сидел рядом с ним, спокойно наблюдая за происходящим и делая пометки в блокноте (видимо, для следующего фильма). (Тайлер был как Шерлок Холмс, только вместо трубки у него был блокнот, а вместо преступлений – чужие нервы.) Эйва, в красивом платье, смущенно жалась к Джейдену, который, казалось, светился от счастья. (Эйва выглядела так, будто ее вот-вот заставят танцевать ламбаду, а Джейден - как будто выиграл в лотерею, где приз - объятия Эйвы.) Остин, конечно же, притворялся, что ему все равно, но его глаза выдавали его волнение. (Остин был как профессиональный покерный игрок, который пытается скрыть, что у него на руках туз и король.)
На большом экране начался показ. Наступила тишина. (Тишина, которая могла бы оглушить слона.)
Первые сцены прошли без особых комментариев. Зрители сосредоточенно смотрели на экран, оценивая операторскую работу, игру актеров и, конечно же, сюжет. (Зрители были как эксперты на дегустации вина, только вместо вина - фильм, а вместо дегустации - напряженное молчание.)
Когда на экране появилась Эйва в образе злодейки, в зале послышались шепотки.
– Ну, как тебе? – спросил Оскар у Тайлера.
– Неплохо, – ответил Тайлер. – Учитывая обстоятельства. (Тайлер всегда был мастер лаконичных оценок, как будто его словарный запас ограничивался словом "нормально".)
На экране развернулась сцена, где Эйва должна была произнести свою коронную фразу: "Я разрушу все!". И, как назло, в этот момент в зале погас свет.
– Черт! – выругался Оскар. – Что за невезение! (Оскар был как герой комедийного фильма, у которого все идет наперекосяк.)
Через несколько секунд свет включили, но сцена уже была испорчена. (Сцена была испорчена, как пицца, упавшая на пол.)
Спустя какое-то время, когда на экране появилась сцена с "романтикой", Джейден и Эйва, сидящие рядом, смущенно переглянулись.
Оскар, наблюдая за их реакцией, усмехнулся.
– Ну, хоть что-то получилось, – пробормотал он. (Оскар был оптимистом, даже когда все шло наперекосяк.)
По мере развития сюжета, в зале начали раздаваться комментарии.
– Интересно, – заметил один из зрителей.
– Да, неожиданно, – добавил другой.
Остин, услышав эти слова, не выдержал.
– Я же говорил! – воскликнул он. – Я самый лучший придурок в мире! (Остин был как ребенок, который радуется, когда ему удалось сломать игрушку.)
Все засмеялись.
К концу фильма, когда на экране развернулась финальная сцена, в зале воцарилась напряженная тишина. Зрители затаили дыхание, наблюдая за развязкой. (Тишина, которую можно было резать ножом.)
Когда на экране появились титры, в зале раздались аплодисменты.
Оскар выдохнул с облегчением.
– Ну что ж, – сказал он, улыбаясь, – вроде бы получилось. (Оскар был рад, как ребенок, который получил конфету.)
После показа началось обсуждение. Зрители делились своими впечатлениями, критиковали, хвалили, спорили.
– Мне понравилось! – воскликнула одна из зрительниц. – Очень необычно! (Зрительница была как восторженный критик, который готов хвалить все, что движется.)
– Сюжет немного запутан, – заметил другой зритель. – Но актеры играют хорошо. (Зритель был как дипломат, который всегда найдет способ сказать что-то хорошее, даже если ему не понравилось.)
– Эйва, ты молодец! – крикнул кто-то из зала.
Эйва покраснела. (Эйва была как помидор, готовый к употреблению.)
– Спасибо, – ответила она.