"Мистер Оскар"? Да она старше его на год!
Оскар, режиссер с закалкой голливудского ветерана (хотя по возрасту скорее просто ветеран, но кто считает), нервно расхаживал по площадке. В руках у него был потрепанный сценарий, а в голове – план по спасению мира (или хотя бы этого фильма). Его взгляд остановился на Эйве, юной актрисе, которая, судя по всему, больше всего хотела казаться маленькой мышкой, спрятавшейся от кота.
– Эйва, милая, – начал Оскар, его голос звучал как мед, но в глазах плясали чертики, – сегодня мы начинаем творить историю. Ты – злодейка. Ты – воплощение тьмы. Ты...
Эйва нервно переминалась с ноги на ногу, сжимая в руках бутылку воды. В ее глазах читалась смесь страха и восхищения.
– Я... я постараюсь, мистер Оскар, – пролепетала она. (Оскар внутренне фыркнул: "Мистер Оскар"? Да она старше его на год!)
Оскар хлопнул в ладоши, привлекая внимание всей съемочной группы.
– Отлично! Значит, приступаем! Тайлер, сценарист наш любимый, – он подмигнул своему другу, – у нас есть четыре месяца, чтобы закончить этот шедевр. Четыре месяца, чтобы превратить эту милую девушку в ужасную злодейку. (Оскар мысленно добавил: "Даже если придется кормить ее шоколадом и запугивать котиками").
Тайлер, высокий парень с хитрым прищуром и вечной кружкой кофе в руке, кивнул. Он прекрасно знал, что Оскар имел в виду. Тайлер часто становился "переводчиком" Оскара для остальной команды.
Съемки начались. Эйва, облаченная в костюм злодейки, с трудом выдавливала из себя злые реплики. Она чувствовала себя неловко, как будто ей выдали не ту роль.
Оскар наблюдал за этим представлением, его лицо выражало смесь сочувствия и отчаяния. Он подошел к Эйве, положил руку ей на плечо.
– Эйва, дорогая, ты должна почувствовать эту героиню. Представь, что у нее тоже есть свои причины быть такой, – сказал он. (Оскар знал, что это звучит как "придумай что-нибудь, что оправдает ее злодейства, чтобы у тебя не было угрызений совести").
Вечером того же дня Оскар, Тайлер и Эйва сидели в уютном кафе. На столе лежал сценарий, изрисованный комментариями Оскара.
– Вот видишь, – начал Оскар, указывая на страницу, – здесь, в сцене с похищением, мы сделаем так, что она будет не просто похищать, а... (он задумался) ...дарить цветы! Да, цветы! И говорить: "Прости, но я должна это сделать, иначе мир погибнет!". (Оскар ухмыльнулся. Он обожал абсурд).
Тайлер хихикнул, а Эйва округлила глаза.
– Но... она же злодейка, – возразила она.
– Именно! – воскликнул Оскар. – Злодейка, которая не хочет быть злодейкой! Злодейка, у которой есть сердце! Это же гениально!
Тайлер кивнул, понимая, что Оскар просто пытается сделать фильм интереснее.
– Да, Эйва, – поддержал Тайлер, – представь, что твоя героиня – несчастная жертва обстоятельств. Она вынуждена делать плохие вещи, но внутри она добрая.
Эйва немного расслабилась. Ей показалось, что эта идея ей нравится больше.
Они продолжили работу над сценарием, переписывая сцены, добавляя новые диалоги, и все это под смех и ироничные комментарии Оскара.
– Так, – сказал Оскар, потирая руки, – у нас есть четыре месяца, чтобы закончить этот шедевр. И, Эйва, – он посмотрел на нее, – не бойся быть злодейкой. Просто помни, что даже у злодеев есть свои слабости. Иначе это будет скучно.
**(Примечание автора: Четыре месяца – это, конечно, оптимистично, особенно с Оскаром в качестве режиссера. Но кто сказал, что кинематограф – это легко?)**