Пролог
Дождь лил стеной. Зима уже передала права на погоду Весне, но она не давала жителям города Ауренхейма выдохнуть после суровой зимы. Кроме барабанной дроби дождя по крышам домов, тишину разрезал пронзительный крик женщины.
Старшие ведьмы ковена собрались в доме их старейшины, самом большом и тёплом в общине. Женщины бегали по кругу, одна за другой помогая рожавшей подруге, кроме одной. Седоволосая женщина расставляла свечи по всем поверхностям и зажигала пучки трав — розмарина, вербены и шалфея.
— Deae, adiuvate nos, (рус. Богини, помогите нам.) — шептала наполовину мольбу, наполовину заговор ведьма.
Комнату сотряс ещё один крик женщины. Это продолжалось уже несколько часов, и она изнемогала несмотря на все старания подруг.
— Марена, я больше не могу, не могу, — слёзы катились по её щекам, и она протянула руку седовласой женщине — Марене. Марена подошла к ней и повела вокруг неё пучком зажжённых трав, приносящих удачу. Она мягко вытерла своей морщинистой рукой мокрые от слёз глаза роженицы.
— Потерпи ещё немного, Элера, твоя дочь — боец, как и ты. Будь сильной ради неё, — строго произнесла Марена.
Она кивнула другой ведьме — Илоне, целительнице ковена, молчаливо отдавая приказ заменить её у кровати сестры. Передав травы, Марена вышла из комнаты. Пройдя через гостиную, она оказалась на улице под проливным дождём. Марена задрала голову к небу и вновь произнесла молитву великим Богиням. Вытащив из потайного кармана юбки перочинный нож, она сделала надрез на ладони. Стиснув зубы, она сжала руку, не давая ни одной капле пролиться на мокрую землю. Марена запела песню, завораживающую всё вокруг, и даже капли дождя стали падать тише, словно прислушиваясь к словам старой ведьмы.
— Niveria, Dea Hiemis, senior sororum, sapiens et moderata, accipe hunc donum, fieri defensatrix huius infantis, (рус. Ниверия, Богиня Зимы, старшая из сестёр, мудрая ирассудительная, прими этот дар, стань защитницей этого ребёнка, — на землю упала первая каплякрови.) — шептала она, — Veridia, Dea Veris, patrona huius temporis, ad te appello, accipe hunc donum, adiuva novam strigam nasci, (рус. Веридия, Богиня Весны, покровительница этого сезона, взываю к тебе, прими этот дар, помоги новой ведьме родиться) — вторая капля упала на землю, и небо осветила яркая вспышка молнии, разрезая его на две части.
Марена увидела то, что подсветила молния — две фигуры в плащах. Они стояли неподвижно, наблюдая за ней, слушая каждое её слово. Она не видела их лиц, но знала, что одна из них принадлежит Богине, к которой она взывала. Сердце ведьмы замерло, но она продолжила свою песню:
— Solaria, Dea Hiemis, patrona solis et caloris, accipe hunc donum, illustra viam huius infantis innostrum mundum, (рус. Солария, Богиня Зимы, покровительница солнца и тепла, прими этот дар, освети путь этого ребёнка в наш мир) — третья капля упала на землю. Незнакомцы всё так же неподвижно стояли.
— Aurelia, Dea Autumni, patrona fertilitatis et aequitatis, accipe hunc donum, placare turbamanimam infantis, (рус. Аурелия, Богиня Осени, покровительница плодородия и баланса, прими этот дар, успокой мятежную душу ребёнка) — четвёртая и последняя капля упала на землю.
Женщина убрала руку и стала ждать.
Прошли часы или, возможно, секунды — Марена не знала, сколько времени длилось ожидание, но оно казалось вечностью. Она не видела лиц незнакомцев, но чувствовала, как гудел мир вокруг них от силы, которую они излучали. Наконец, одна из фигур обернулась и кивнула своему спутнику.
Ночь снова осветилась светом молнии, ещё ярче, чем предыдущая. За ней практически сразу последовал оглушительный гром, от которого Марена вздрогнула и прижала руку к дрожащему сердцу.
Звук голоса Илоны, зовущей Марену обратно в дом, отвлёк ведьму от созерцания. Когда она снова посмотрела на улицу, незнакомцев уже не было. Мурашки пробежали по её коже, и она поспешила обратно.
— Она рожает, надо быть наготове, — шёпотом произнесла Илона вошедшей в комнату Марене. Элера выглядела совсем измождённой: её кожа была цвета бумаги, глаза налиты слезами, а волосы утратили всякую яркость.
— Держись, Элера, я попросила помощи у Богинь, и одна явилась мне, — твёрдо сказала Марена. Все ведьмы одновременно затаили дыхание и тут же произнесли молитву Богиням. Атмосфера в комнате изменилась — в воздухе поселилась надежда.
Все принялись за работу. Снова зажглись свечи, и стали разжигать ещё больше трав, приносящих удачу. Ведьмы запели тихие песни ковена, вспоминая великих ведьм и призывая их помочь новой сестре родиться. Марена стояла за спиной Илоны, в каждой руке был зажат новый пучок трав, время от времени она бросала взгляд на окно, надеясь вновь увидеть Богиню и её спутника. Но никого там не было, хотя воздух до сих пор был напряжён от магии древнейших существ.
Прошло несколько долгих минут, прежде чем Илона подняла подозрительно тихого младенца и передала его Марене. Она взяла ребёнка на руки, словно это было самое ценное на земле. Младенец не плакал, тихо лежа в коконе из рук старейшей ведьмы. Мать заплакала, и даже у целительницы ковена выступили слёзы, когда она смотрела на неподвижного ребёнка.
Внезапно ещё одна молния осветила комнату, а за ней последовал гром, словно сотрясая саму гору Богинь. Именно в этот момент на лбу младенца запылал цветок — нарцисс, символ одной из Богинь. Как только свет погас и знак исчез, ребёнок начал истошно плакать.
— Богиня Весны приняла наше подношение, — прошептала Марена, и все ведьмы в комнате услышали её.
Младенца передали матери, и Элера, с безграничной любовью, взяла дочь на руки. Благословение Богинь уже несколько десятилетий не получала ни одна ведьма.
— Веридия, — произнесла Элера, — я назову тебя в честь Богини. Она станет твоим покровителем, будет направлять и оберегать тебя, моя дорогая Веридия.
Марена была не в восторге от выбранного имени, но ничего не сказала. Тихо произнесла слова благодарности Богине и начала помогать новоиспечённой матери.
Дождь продолжал лить всю ночь, но молний и грома больше не было.