ПРОКЛЯТЬЕ ЛАМИИ [LAMIA'S CURSE]

Неделю спустя
Понедельник, 29 октября

Подходит к концу второй месяц осени, а на улицах стоит все еще теплая погода в штате Виргиния. Берривелл с прошлого понедельника во всю готовился к таинственному празднику Хэллоуин. Казалось, весь город решил посостязаться за лучшие украшения: витрины магазинов, входы кафе, школы и дома приобретали все более устрашающий вид с помощью праздничной атрибутики.

Что такое Хэллоуин? В общем плане, для вашей семьи или друзей? Что он значит для вас?

Говорят, что Хэллоуин – праздник нечисти. А еще говорят, что это праздник «Дня всех святых». Веселая ирония, не правда ли?

В наши время от настоящего древнего языческого праздника остались забавные увлекательные традиции. В ночь на 1 ноября принято одеваться в костюмы и устраивать маскарады. За этими развлечениями забывается его древний смысл – праздника интригующего, загадочного и мифически значимого.

Хэллоуин, или Самхейн, содержит в себе смесь кельтов, язычников, римлян, христиан и ирландцев. Гремучий напиток различных традиций и суеверий, превратившийся в обычный детский карнавал. Удивительно, как время мертвых и святых стало поводом для вечеринок и веселья.

Но даже не смотря на новомодные события, Хэллоуин всегда оставался Хэллоуином. Он сохранял свой корень силы преисподних или священных, ту мощь, которой так часто использовали ведьмы для совершения сложнейших обрядов. Именно ночь 31 октября окутывала мир в темные кружева и наделяло сверхъестественных существ, подпитывало их мощь, давало больше шансов на приобретение власти над миром смертных.

Сильнее всего магия сосредотачивалась в местах большего сопротивления жизни, то есть кладбища, поля сражений. А Берривилл был известен своими побоищами за землю и власть в прошлом.
Дениз Лаво никак не хотела признавать тот факт, что нужно обратиться к своим способностям и вспомнить, какого быть ведьмой. Она была упрямой и в какой–то степени наивной, она полагала, что ее ничего не коснется.

Даже то, что ей рассказал Адриан (он утаил некоторые подробности), когда Дениз приходила в поместье Холлов с извинениями и просьбой рассказать, что происходило тогда. Ее телом управляла какая–то женщина и скорее всего ведьма, а она даже не смогла себя защитить. И неизвестно, кто еще сможет так ею воспользоваться и каких дел натворить!

«Щит должен действовать, я проделала сильное заклинание. Моя семья должна быть в безопасности» – думала женщина, сидя на кухне с чашкой кофе в руках. Ее конечности тряслись, мысли не могли найти точку соприкосновения с реальностью и разум пылал, прокручивая перед глазами ту злосчастную ночь.

Нетерпеливые стуки в дверь вынудили Люси поспешить ко входу. В голову лезли самые разные догадки и сценарии, один из которых тут же насторожил ее. Стремительная рука остановилась на железной ручке, дыхание ускорилось, кровь прильнула к мозгу с тем же темпом.

«Что, черт возьми, происходит в этом городе?» – возмущалась она, вернувшись недавно с торжества у мэра. События этого вечера всем пощекотали нервы, отчего теперь любые содрогания кажутся опасностью.

– Кто там? – решилась спросить она, нащупав телефон в кармане.

– Это Томас Холл. Мне нужен дом Дениз Лаво.

«Мало, кто знает девичью фамилию мамы… Удивительно, откуда ему известно?»

– Вы видели время, мистер? Мама уже давно спит. – девушка старалась не кричать, чтобы не разбудить домочадцев. – Приходите завтра, а еще лучше позвоните ей.

– У меня на руках твоя мать, потому тебе лучше открыть.

Если бы Холл старший не был бы таким прямолинейным, то Люси могла просто уйти и даже не знать, что там было. Но сказанное охотником пустило ток по всему телу Люси, и та незамедлительно дергает замки.

Перед ней предстает необычная картина: Томас Холл и вправду держит на руках ее маму, а позади в машине сидит златовласая женщина.

Испуг кольнул сердце, а в голове не появлялось разумных объяснений. Ее лицо исказилось в непонимании, а зеленые зрачки бегали от одного силуэта к другому.

Дениз продолжает пялится в стену, находясь в водовороте воспоминаний. Тогда мать и дочь поссорились сильнее прежнего. Казалось, куда еще хуже, но нет, утро следующего дня доказало обратное.

Люси просидела возле матери всю ночь. Томас занес женщину в гостиную, и ушел без объяснений. Сама Хорват мельком и очень редко видела хозяина самого большого поместья Берривилля, но наслышана о его грубости.

А в ту ночь она решила, что может потребовать объяснений от него, раз он и принес маму домой.

– Хей, постойте! – шикнула та, следуя за ним к двери.

– Чего тебе?

«Прям сама вежливость!»

– Не дадите пару комментариев про это все? – язвительно спрашивала Люси, стараясь обогнать Холла и встать у него на пути.

– Нужно отвечать матери, когда она звонит тебе. Она переживала, вот и пошла тебя искать. Больше мне нечего сказать.

– Стой, нет…

– Тыкать будешь своим друзьям, девочка. А я спешу. – стоял на своем мужчина, отталкивая плечом Хорват с дороги.

– Что это все значит? Вы должны рассказать! – не сдавалась она, со злостью смотря вслед уходящему Томасу.

– Я тебе ничего не должен. Все вопросы к маме.

– Ублюдок. – тихо произнесла ругательство Люси и еще пару секунд смотрела, как уезжает та парочка.

Как бы там ни было, Люси питала к Дениз слабость. Это тоже любовь: своеобразная и подкрепленная обидой, но любовь, из–за которой девушка ждала, когда мама проснется.

Так и случилось, Дениз Хорват очнулась ближе к семи утра, заботливо укрытая пледом. Ее голова безумно трещала, а веки не хотели открываться. Но первая мысль отрезвила женщину лучше, чем холодная вода.

– Нет! – крикнула Дениз, привстав на диване.
Люси, дремавшая напротив в кресле, также подорвалась с места.

– Люси! С тобой все хорошо! Слава богу! – запричитала ведьма, протягивая руки, призывая дочь к объятиям. Во взгляде неподдельная радость и облегчение. Но Люси стоит и не двигается, смотрит на мать. – Я так переживала за тебя. Мне рассказали, что произошло у мэра, я пыталась звонить, но ты не отвечала. Я не знала, что…

– Хватит, мама. – Холодный тон дочери вернул боль сердца. – Я слушаю. Что это было ночью? Какого черта Томас Холл принес тебя на руках и говорит, что ты пошла искать меня. В ночнушке, посреди ночи. Почему я в это не верю?

Люси нападала на Дениз, думая, что загнала мать в угол. Она с развода родителей добивается правду от нее, и теперь чувствовала, как вот–вот получит желаемое.

Девушка складывает руки на груди крестом, как бы показывая всю серьёзность заявлений. Взгляд сосредоточен и в нем ни капли жалости.

Дениз принимает ее удары без защиты, понимая, что Люси права.

«Я не могу ей рассказать. Я не хочу портить ее жизнь.»  – повторяет про себя женщина, уверяя, что так будет лучше.

– Прости, но это правда. Ты не отвечала на звонки, я волновалась. Пошла искать тебя, упала и потеряла сознание. Томас оказался рядом, спасибо ему. – «Надо будет еще наведаться к Холлам, и разузнать, что я натворила»

– Ты меня за дуру держишь? – взбунтовалась Люси, не получив признание. Ее злость достигала пика, она злилась на мать, на ситуацию и на…себя.

– Выбирай выражения, милая. Хочу напомнить, я твоя мама.

Дениз с трудом встала на ноги, и прошла к лестнице. Со второго этажа как раз спускалась Мия, которая услышала ссору Дениз и Люси.

– Мама, – окликнула младшая дочь.

– Милая, доброе утро! – женщина быстро целует в макушку ее и продолжает идти.

Дениз нужно было добраться до ее спальни, ведь там есть все снадобья. Ей необходимо было прийти в себя после того, как ее телом воспользовалась другая ведьма.

– Знаешь что? – кричала Люси, решив догнать мать. – Я переезжаю к отцу! И мне плевать, что ты думаешь! Я устала от этого дурдома!

Дениз не ожидала таких решений от Люси, между ними постоянно были недомолвки, но чтобы делать похожие заявления – никогда. Женщина даже остановилась и развернулась, как Люси уже скрылась в ванне на первом этаже и хлопнула дверью.

– Мам… Что случилось? – это была опешившая Мия.

– Все будет хорошо. Она это сказала на эмоциях. – успокаивала младшую Дениз, а сама понимала, что не будет.
Женщина добралась до своей спальни и горько заплакала.

Из транса Дениз вышла благодаря звону столовых приборов позади себя – Мия спустилась на завтрак.
Лаво прочищает горло и меняет позу, оборачиваясь к младшей дочери с улыбкой.

– Милая, ты встала. – констатирует факт женщина. – Прости, я не разбудила тебя, вчера выдалась тяжелая смена.

Дениз Лаво пусть и растеряла магические способности, но ведьма всегда помнила о чудесных свойствах различных трав и отваров. Ее знания привели к медицине, и Дениз работала фармацевтом в местной аптеке, иногда подрабатывала медсестрой в частной больнице за городом.

– Мия? Ты меня слышишь?

Будучи одной из одаренных студенток, несколько университетов звали ее читать курс по физиологии растений и их генетики развития. Некоторые фармакологи на востоке США обращались к Дениз за советом, создавая новое лекарство.

Да и женщина никогда не сидела на месте, постоянно развивая навыки и набираясь больше опыта на конференциях и курсах.

Это все хорошо, только вот дочери не особо оценивают достижения матери. До развода родителей никому не приходилось лезть из кожи вон, чтобы обеспечить семью, и они вполне были счастливы. А теперь же Дениз часто пропадает на работе, лишь бы хватало денег на жизнь. И отца рядом нет, и Люси с Мирой уже привыкли быть поодиночке.

– Да, мам, слышу. – вяло отвечал подросток. Она стояла к матери спиной, белокурые волосы были собраны в косу с выпущенными локонами и заколками по бокам. Прическу дополняли круглые серьги.

– Ты не выспалась, милая? – снова попыталась Дениз наладить контакт.

Мать приблизилась за пару шагов к дочери, пока та делала себе кофейный напиток. Лаво нежно приобнимает Мию за плечи и тянется поцеловать в щеку, но вдруг она отстраняется.

Мия продолжает молча делать себе завтрак, Дениз не подает и звука, выдерживая паузу. Девушка показательно не смотрела на мать, показательно не говорила с ней, как и последнюю неделю. Как раз такое кол–во времени прошло, как Люси угрожала переехать к отцу.

И от части старшая дочь выполнила свою угрозу, оказавшись гостем семьи Майкла Картера. Такой слегка странный выбор получился потому, что лучшая подруга, Руби, была в больнице, а оставаться не хотелось. Тем более, Люси выедала гордыня, когда дело касалось матери, и потому слова так безрассудно брошенные, пришлось выполнять. 

А Мия просто устала от их ссор и считала, что мама должна была хотя бы остановить Люси или приложить больше усилий, чтобы наладить с ней контакт.

– Ты долго еще будешь дуться? – Дениз смогла остановить уходящую дочь этим вопросом.  – Что я тебе сделала?

– Ничего, мама. Ты, как всегда, ничего не сделала. – тихо, неуверенно ответила Мия, бубня себе под нос. Она не повернулась к матери лицом.

Из–за мягкого характера, Мия никогда не могла общаться как ее старшая сестра.

– Либо говори внятно, либо я принимаю «да» за ответ.

– Ничего, мама!

Именно последние слова разрушили плотину Мии и она впервые в жизни накричала на Дениз.

– Ничего, как и всегда! Ты никогда и ни в чем не виновата! – продолжала девушка, выпуская из рук ту самую кружку.

Осколки разлетаются по всей кухне, а горячи напиток окрашивает брызгами их ноги и пол. Мия никогда еще не ощущала себя в такой ярости, как сейчас. Каждая капелька казалась такой маленькой, но из таких капель получился океан, который нельзя было удержать.

– Черт, Мия… – вырвалось у Дениз. Женщина сразу приблизилась к дочери, чтобы осмотреть. – Ты не поранилась, не ошпарилась?

– Прекрати! Тебе разве не все равно?

Застывшая на месте Дениз смотрела с нескрываемым удивлением и болью. Мия вырвалась из объятий матери и отошла на несколько метров от нее с явным испугом – она никогда не говорила с мамой таким образом.

– Мия, ты ли это?.. Разве мне плевать? – медленно спрашивала Дениз.

– Да, мам, пора бы уже тебе сказать. Когда вы развелись с папой, я надеялась, что у нас получится, что все будет хорошо, – глаза девушки намокли, а голос задрожал.

– И у нас получается! – Мия замотала головой. – Конечно, не на все 100, но ведь не все так плохо!

Мия окончательно скривилась в лице и сильнее расстроилась, слезы покатились по щекам.

– Не обманывай себя, мама. Сними розовые очки! Я это сделала и наконец поняла, почему Люси так себя ведет! И не потому, что ты там что–то ей не рассказываешь, нет! – она срывается на крик, будто этим сможет достучаться до матери. – Нет! Она ненавидит тебя, потому что тебя не было рядом! Мы живем в одном доме, завтракаем и даже гуляем иногда вместе, но тебя нет рядом!

– Милая… – попыталась снова обнять, но выставленная рука Мии вперед не позволила этого сделать. – Я… Все это, – женщина вертит руками, – ради вас, чтобы вы ни в чем не нуждались, и…

– Мама! Ты не слышишь меня? – снова взбесилась та, всплеснув руками в воздухе. – Разве ты не понимаешь, что нам нужна была мама. Просто мама, а не твоя работа, командировки и деньги…

Мия всхлипнула, и сердце Дениз сжалось до минимальных размеров.

– Ты ведь даже не видишь, что происходит с нами, со мной…с Люси. Руби в больнице, была при смерти, Люси места себе не находит, постоянно караулит врачей возле ее палаты, потому что никого, кроме отца, не пускают! Ты знала, что твоя старшая дочь ни дня не может прожить без таблеток? Она каждый день принимает их, чтобы уснуть!
Угнетение во взгляде матери было неподдельным и огромных размеров. И Мия продолжала:

– А ее будущее? Ты узнавала, кем она хочет стать? Что она вообще собирается делать? О чем мечтает?

– Мия, я совершала много ошибок, но Люси сама выбрала молчание. Тут нет моей вины.

– Нет, есть! Есть, мама! Так трудно сказать, почему вы развелись с папой? Трудно? – В серых глазах блеснула обида и молнии. Ребенок упрекал родителя – это всегда ощущается на уровне невозможного.

Мы с детства идеализируем наших родителей, они нам кажутся супергероями, которым все по плечу. А затем наступает взросление, где нам сначала нужно будет увидеть их несовершенство, а затем принять эти знания в себе. Это часть взрослой осознанной жизни любого человека.
Мия ступила на первый этап – несовершенства есть повсюду и в каждом.

– Почему вы оба молчите и скрываете эту причину, будто от этой тайны зависит равновесие мира? Пару предложений, и Люси уже вела бы себя по–другому…

Дениз не могла ответить, но как Мия точно все описала. В коне концов девушка не выдержала своих эмоций, молчания матери и безысходность ситуации. Она резко открыла входную дверь, тут же оторопев, – у входа стояла неожиданная особа.

– Здравствуй, я, – объясняла спокойно женщина, чувствуя накал от подростка и была бестактно перебита:

– Вы тоже делаете из своего ребенка идиота? У вас тут клуб по интересам «Все придурки, а я – нет»? – выпалила Мия, которая и в помине так себя не вела. А чтобы так разговаривать с людьми – тем более!

Дениз незамедлительно пытается усмирить дочь, попутно выкрикивая: «Мия, следи за языком! Вернись в дом, мы не договорили!»

– Сегодня не жди меня дома!

Мия успевает ответить разъярённой матери и выйти из дома, сверкая пятками. Девушке никак не хотелось дать матери возможность заточить ее дома, да и сама Мия уверена, что ей точно нужно время, чтобы начать говорить, а не кричать.

Сама Дениз осталась стоять на пороге в домашних тапках, пока внезапная гостья с особым пониманием следила за происходящим.

В какой–то момент ведьма просто садится на крыльцо, ставит ноги на последнюю ступень, что колени оказываются приподнятыми, и укрывает лицо в своих ладонях. Ей было плевать, что соседи смотрят, что бескостные языки местных бездельниц обыграют все в лучших красках фантазии, а самое худшее, что она осталась одна.

Пару осторожных касаний к плечам Лаво, и она поддается, поднимает взгляд на того, кто нарушил минуту самобичевания.

– Я не смогу помочь, Анна. Посмотри, я даже себе помочь не могу. За чем бы ты там не пришла, прости, но ответ будет нет. – вяло бормотала та, показывая все свои слабости.

Такая как Анна не выносили своих слабостей, но были мягки и снисходительны к чужим. Парадокс, но верный. Вот даже сейчас Риверс сочувственно глядела на женщину, она расклеилась за какие–то секунды. Где–то в глубине души Анна тоже боялась, что так будет с ней.

– Ну все, Дениз, хватит! Поднимайся. – командовала охотница и хватала Дениз за руки. – Пошли в дом, там поговорим.

Казалось, что Лаво потеряла всякое рвение к жизни, она была похожа на тряпичную куклу. И все ее конечности стали течением реки, опускаясь вниз. Как бы Анна не пыталась словами заставить действовать женщину, она отдавалась печали, которая имела корни глубже, чем было видно.

В какой–то момент Риверс, поняв, что Дениз не собирается что–либо делать, решила выбрать другой путь.

– Значит, ты сдалась? – На вопрос не последовало никакой реакции. Дениз только зашмыгала носом. – Ладно.

Охотница долго не думала, она двумя движениями подняла Дениз на руки и перекинула через плечо. Где–то в районе лопаток охотницы последовали возмущения от Дениз.

– Каким образом ты вообще меня несешь? – продолжала уже спокойно свою тираду Лаво, очнувшись от эмоционального угнетения.
Анне хватило пару минут, чтобы оказаться в доме ведьмы, кинуть ту на диван и закрыть входные двери.

– Анна, я не помогу тебе. Я не знаю, что ты пытаешься сделать, но я – бесполезна. – Охотница исчезла на кухне, и вновь появилась со стаканом воды в руке. – Я не могу даже справиться с ролью матери, от меня отвернулись мои дочери, что…

Громкий выкрик сопровождался задержкой дыхания у Дениз. Она застыла, сидя в той же позе и там же месте, мокрая, потому что Анна решила привести в чувство знакомую с помощью мини–душа.

Последним штрихом было то, что Анна отдала пустой стакан Дениз в правую руку.

– Так лучше? Теперь я могу рассказать, зачем пришла? – ровным тоном спрашивала Риверс, притягивая стул ближе к дивану. Она удобно устроилась в любимой позе – нога на ногу, и с легким высокомерием глядела на женщину напротив.

Лаво выглядела не лучшим образом: размытый макияж, взъерошенные и влажные волосы, покрасневшие глаза, но теперь ее взгляд отличался. Ее зелень приобрела темноватые оттенки, будто подтверждая присутствие темной стороны Лаво. Той стороны, которая была злее и увереннее.

– А теперь смотри, – начала Анна, увидев сосредоточенность у ведьмы. – Если я тебе скажу, что знаю виновника всех бед и при условии его смерти, мы заживем как раньше?

– Допустим. Но разве есть кто–то, кто виновен в том, что мои дочери не хотят меня знать?.. Кто–то, кроме меня самой?

– Вампиры. – отчеканила Анна, а Лаво грустно улыбнулась.

– Анна, вампиры – не болезнь, а ее симптомы.

– Не соглашусь. Ты думаешь, были бы твои отношения с девочками такие, если бы не вампиры? Когда тебе пришлось пожертвовать своей жизнью, семьей и мужем, чтобы твой клан не уничтожила кучка вампиров. Разве не из–за них тебе пришлось признаться Мирашу в своей тайне? Разве не из–за этих упырей ты оставила свои девочек одних в доме, потому что твоя магия выдавала твое местоположение и это значило, что могли пострадать другие?

Анна все говорила и говорила, а Дениз сильнее злилась и сердце снова вспаривало старые шрамы. Становилось также невыносимо, как тогда.

– Мне долго приводить тебе аргументы? Или хочешь еще?

– Нет, не надо. И так тошно. – сдавленно отвечала Дениз. – Скажи, что ты от меня конкретно хочешь?

– Скоро сюда прибудет первородный, Казимир, – начала разъяснять Анна, но ее перебили:

– Я знаю, кто такой Казимир. Зачем такой личности являться в наше захолустье? – с легким неверием парировала ведьма.

– Потому что ему нужен Адриан Холл. – Дениз вопросительно сдвинула брови. – Да, тот самый – сын Томаса, который еще и один из упырей.

– Но зачем?

– У меня нет идей, зачем Казимиру понадобился он. Зато у меня есть задание – поймать Адриана и передать его живым.

– Живым? С каких пор тебя просят оставить в живых виновных? И с каких пор сам Казимир едет за обыкновенной пешкой? – Те же вопросы задает себе и Анна.

– Тут мне и нужна твоя помощь. – Риверс укоренила взгляд на ведьме, показывая полную серьезность. – Я собираюсь убить Казимира.

Дениз снова задержала дыхание и тяжело сглотнула слюну, похоже потеряв дар речи.

– Но…но чем я тебе помогу?

– Ты поможешь мне поймать Адриана, только обманом и магией. Ты сделаешь так, чтобы он ослаб, а за мной будет физическая часть плана. Сейчас я делаю вид понимающей матери, которая готова мириться с выбором дочери, но на самом деле я просто жду. Жду, когда смогу остаться с ним наедине и сделать дело.

– Выбор дочери... Что?

– Неважно, я тебе все расскажу, если ты будешь в моей команде.

– А как с Казимиром? – уточняет Лаво.

– Это уже другая стадия, и сначала надо заманить ублюдка сюда. Без Адриана ничего не получится. – Дениз закусила губу и отвела взгляд, задумавшись над предложением. Только Анна не могла раскидываться временем. – Дениз, только представь: убьем Казимира – умрут все упыри разом, и ты сможешь рассказать все семье или вообще не рассказывать, а вернуть все на свои места! Больше никакой магии, никаких секретов или страха!

Слова Анны так убедительно и сладко звучали, что отказаться ведьма не могла. Больше всего на свете женщина хотела вернуться в те времена, когда они были счастливы, когда рядом был Мираш… Только вот мы забываем, что прошлое нельзя повторить в настоящем. Даже если мы сделаем все условия для этого, то настоящее все равно будет отличаться. Как ни крути, Анна обманывала Дениз, подсовывая ей ложные надежды, потому что знала, на что давить. И Дениз, так отчаянно этого желая, соглашается.

– Я знала, что ты меня не подведешь. – торжественно говорит Анна, и искры мести засверкали в ее трюфелях. – Начинай вспоминать, как колдовать. На Хэллоуин всех упырей ждет сюрприз от Совета. Это будет знаменательный день.

***

Берривилл пестрил разными вывесками о предстоящем празднике, акциями и интересными предложениями в честь этого. И многие из них сливались в один цветастый калейдоскоп, и ты уже не различал их, что уж там говорить о том, чтобы повестись на рекламу. Но среди цветастого хаоса никак нельзя было пропустить баннеры с лицами будущих кандидатов на пост мэра.
И не удивительно, ведь в ноябре жителям города предполагалось выбрать нового человека на пост их главы.

Например, в частном секторе располагалась физиономия Рональда Лероя, будучи во всей своей красе, он представлялся серьезным человеком. Его PR–отдел хорошо постарался, да и сама кампания принимала высшие похвалы.

Да и, честно говоря, остальные два кандидата существуют для отвода глаз и простого показательного соперничества, ведь все знают, что семья Лерой не отдаст свой титул кому–то еще. Как известно, Лерои с основания Берривилля стояли в главе управления.

Мужчина в черной куртке и солнцезащитными очками еще привыкал к живой атмосфере, царившей вокруг него: люди, ветер, радостные визги или наоборот плач детей. За время своего заточения, Дейнел только и мог, что воображать себе, какого на свободе.

Не было ни дня когда бы он не думал о Кейт и Диане – это все, что держало его разум от забвения. Были времена, когда вампир почти склонился к отключению чувств, так как быстрая смерть – ничто перед лицом медленной агонии.
Сидя в одном из уличных кафе, он несколько раз уже успел глубоко погрузиться в раздумья. И почти все были о том, как Казимир вынудил Дейнела пойти на это наказание.

«Я помню каждую секунду, каждый свой вздох и каждый момент отчаяния… – по инерции, Дейнел водил круги по чашке с крепким кофе. – Я должен был выжить ради них.» – в голове вновь и вновь всплывают, будто кинопленка, образы дочери и жены. Затем резко все прекращается, все перебивают кадры боли и тоски, когда Дейнел кричал и метался в истошном чувстве, потому что естество требовало крови, а ему не давали… И вампир высыхал по собственной воле несколько месяцев, пока не впал в беспамятство.

– Сэр, я могу это забрать? – обратилась к вампиру официантка. Она внимательно смотрела на мужчину, который казался ей привлекательным и очень загадочным.

– Прошу прощения… Что?
Девушка мило улыбнулась, показывая ямочки, и повторила свой вопрос, добавляя:

– Вы – не местный, да?

– Выходит, что так. – без всякой ответной улыбки, отвечал Дейнел, считая эту беседу беспочвенной. – Я закончил, вы можете унести. Спасибо.

Перед тем как уйти уверенным шагом безразличия, мужчина оставил чаевые на столе, и под восхищенный взгляд официантки вышел из заведения.

«А потом меня разбудили… – перед глазами вознеслись кадры, как он жадно обескровил с десяток людей, и в другой ситуации Дейнел предпочел бы донорскую кровь. – И ради чего? Ради кого? – Злость воспылала в застывших венах, шаг стал жестче. – Казимиру вновь потребовалась шавка! И как будто этот упырь не знал, что здесь находится моя семья!»

Вампир еле удержался от желания ударить в стену на открытой улице, где находится множество свидетелей, потому он оказывается в ближайшем переулке, где восстанавливает свое дыхание.

– Я слушаю. – отчеканил мужчина на другом конце трубки, но в ответ получает только тяжелое еле–сдерживаемое дыхание, разившее огнем через километры. – Дейнел, говори.

Снова молчание. Дейнел мечется, в черепной коробке целый улей из того, что так хочется и того, что так необходимо. Он не может никак выбрать, потому хватило решимости только на звонок.

– Я так понимаю, ты видел их. – Казимир провоцировал воина. – Я надеюсь на твое благоразумие и силу данного слова. Диана и Кейт тебя…

– Не произноси их имен! Ты… – запнулся, глубоко вдохнул и нахмурил брови – столь отважному мужчине хотелось разрыдаться.

– Договаривай. Я не обижусь.

– Сукин сын! Вот, зачем ты взял с меня слово! Вот, зачем ты заставил пообещать, что я не приближусь к ним до конца дела! Какого черта так поступать? Разве тебе было недостаточно моего наказания?

Дейнел кричал и кричал, будто эту боль можно было передать Казимиру и запихнуть по самые гланды!

– Ты ведь знал, что они здесь… И все равно отправил меня. Зачем?

– Согласен, с моей стороны было крайне подло поручать это задание тебе, мой друг. И в то же время, у меня нет более преданного и скрытного воина, чем ты, Дейнел. Поэтому выбор пал на тебя.

Проходит несколько секунд, потом еще и еще, на том конце звучала гробовая тишина. И Казимир продолжал висеть на проводе, зная, что вскоре поступит другой ответ.

– Ты выполнишь обещание, данное мне. Это не вопрос.
Дейнел проговорил каждое слово четко, без эмоций и отключился.

Воспоминание о разговоре с первородным давало особый всплеск гнева и безудержной агрессии, но Дейнел Христов сам по себе человек–спокойствие. Он умеет контролировать эмоции и более того избавляться от них.

За время пребывания в заточении, мужчина приобрел запущенную бороду. Несмотря на то, что вампиры – создания, что умирают, то обращение дает им бессмертие не только тела, но и малой части души. Так что все человеческие процессы не чужды вампирам. Такова изобретательность и человечность природы: она забирает и одновременно оставляет тебе шаги к отступлению. А вдруг ты передумаешь?

Вернемся к Дейнелу. Скорее всего его трудно будет узнать, так как до этого он обходился без бороды. И теперь Христов выглядит более статно: бороду подстригли, сделали из странных завитков ухоженный ровный контур. Да и в совокупности Дейнел приобретал плюсом несколько лет, ему не хватало сменить стиль на черное пальто, шляпу, трость и слегка отпустить усы – вылитый джентльмен старой Англии 20–х. 

И все же, пересекая улицы Берривилля, он привлекал к себе достаточное количество внимания женского пола. И те не получали ответного восхищения, потому как воина волновала лишь одна из них – самая недоступная, с которой нельзя даже рядом находиться.

Но ради Дианы Христовой Дейнел станет злее и жестче, дабы поскорее добиться цели.
«Неделю я смогу еще потерпеть… Я ждал 9 лет, и какая–то неделя не сделает мне погоды. – рассуждал Дейнел. – Я скоро буду с ними.»

Он как раз шел по главное площади, где активисты и волонтеры устроили поддержку в честь будущего мэра – Рональда Лероя. Подростки, студенты и взрослые старательно прославляли Лероя старшего, раздавая красивые браслеты, кулоны с инициалами Рона, фирменный чай его семьи. И как бы Дейнел не хотел этого избежать, то все равно попался на прицел одной девушки – явно студентка–первокурсница –, она как раз держала в одной руке – кулон, а в другой – браслет.

– Не хотите ли поддержать Рональда Лероя, мистер? – как можно вежливее спрашивала она.

– Нет, спасибо.

Но та не отступала, следуя за вампиром. Девушка начинала выдвигать всякие аргументы в пользу Лероя и спрашивать, почему Дейнел болеет за других кандидатов.

– Боже, девушка, нельзя же быть такой…настырной. – высказался Дейнел, и так не смог отвязаться от волонтера. – Хорошо, я возьму вот этот браслет, только оставьте меня в покое.

– Идет! Давайте руку! – победно восклицала та.

И вампир дает надеть странную бижутерию себе на запястье: сам браслет представлял из себя нитку из кожаного тонкого ремешка с бусинами и металлическими инициалами будущего мэра “R” и “L”. Пока девушка застегивала изделие, инициалы с бусинами упали вниз ремешка.

– Ну вот, красота, разве нет? – широко улыбаясь и любуясь своей работой, комментировала та, и ринулась еще кого–нибудь уговаривать на безделушку.

– Да, замечательно, – сухо отвечал Дейнел, дергая рукой, и вдруг ощущает пожар на той самой руке, где висит браслет. – Какого черта?

Он оголяет правую конечность и одновременно отходит в безлюдный переулок. На месте кожаного ремешка и бусин его кожа постепенно плавилась и теряла привычный цвет, становясь обугленной.

Дейнел мигом понимает в чем дело и срывает вещицу с запястья, решая осмотреть бусины на солнце. Конечно же, он держит исключительно за инициалы, не желая опять ощутить неприятные ощущения. Перед осмотром, вампир также нюхает сам ремешок.

– Просто замечательно. Браслет из вербеновых цветов, а в бусинках у нас настой – умно и хитро.

Дейнел ухмыляется находке и понимает, что в этом городке что–то замышляют.

«Но кто и какие еще сюрпризы от них ждать? – думал Христов, выкидывая в мусорку браслет. Его взгляд падает на постер Рональда Лероя. – Вот вы, господин Лерой, мне и расскажете все.»