Крылья бабочки

Dolore — боль

📍Италия, Сицилия, Палермо
РИККАРДО ЛОМБАРДИ, 22

Прошел месяц, даже немного больше, как я был знаком со своей прекрасной бабочкой.

Мы стали намного ближе из-за наших ночных свиданий. Каждый раз я придумывал для нее что-то новое, стараясь ее удивить. Однажды, у нас было занятие в гончарной студии, где она действительно злилась на меня за то, что я ей мешал, и она не могла сосредоточиться из-за меня, поэтому, она кинула мне прямо в лоб кусок глины. Кажется, мы больше не пойдем в гончарную студию.

Вспоминая, про ландыши, я действительно заказал их так много, что вся моя кухня и гостиная были усыпаны ими, увидев их, она замерла, и стояла бы так час, если бы я не унес ее оттуда.

Правда, Орсо не оценил этого, кто же знал, что у него такая жуткая аллергия на них?

Это был лучший месяц в моей жизни, и я никогда не чувствовал себя более живым, как чувствовал сейчас, и все было благодаря ей.

Наши отношения действительно были нормальными, как у обычных людей, однако, наши колкости никуда не пропали, но мне это даже нравилось, нравилось, как она злилась на меня, в такие моменты она становилась только милее, нравилось, как она называла меня придурком, иногда не замечая, но она говорила «мой придурок», что делало меня самым счастливым на свете.

И сейчас, я был уверен, что любил ее.
Любил так сильно, что мне было больно.
Я хотел быть с ней все время, двадцать четыре часа в сутки, я хотел, что она всегда была рядом со мной, ведь так мне было спокойнее.

Удивительно, но мои люди ничего не смогли найти про Кармину, которая была мне нужна, и поэтому, мое терпение подходило к концу, я хотел знать все о ней, а особенно, ее имя, настоящее имя.

Я шел по зданию нашего офиса, направляясь к кабинету отца, пока не столкнулся со своей главной ошибкой в жизни и самой большой занозой в заднице.

— Риккардо, милый. — услышал я ее противный, писклявый голос, и напрягся. Передо мной стояла Лаура, дочь Умберто Бьянко, Консильери моего отца. Лаура была обычной, симпатичной девушкой с карими глазами и темными волосами, ничего нового, такая же, как и тысячи других. — Я не видела тебя уже больше месяца, ты даже перестал появляться в офисе. — пропищала она. — Я скучаю по тебе. — и она пробежалась своими пальцами по моей груди, я тут же грубо схватил ее за запястье, и ее глаза округлились от шока.

— Лаура. — и я наклонился ближе к ее лицу. — Если я трахнул тебя пару раз года так два назад, то это не значит, что ты можешь прикасаться ко мне и называть милым. — прорычал я и она сглотнула.

— Но я... я думала... — начала заикаться она.

— Что ты думала, черт возьми? — не выдержал я и отбросил ее руку в сторону. — Ты - никто для меня, лишь дочь Консильери моего отца, с которой я вынужден иногда пересекаться, и мне вообще глубоко плевать на тебя. — и казалось, что девушка была готова разрыдаться прямо здесь и сейчас, а я не выносил гребаных слез.

— Ты понимаешь, что наши отцы хотят устроить нам брак? — резко спросила она, продолжая сдерживать слезы, а я лишь усмехнулся.

— Ты слишком глупа, если думаешь, что это произойдет, Лаура. — и я двинулся вперед, обойдя ее и направившись дальше.

— Но я люблю тебя, Риккардо! — крикнула она мне в спину. Я тяжело вздохнул и развернулся, засунув свои руки в карманы. — Я всегда любила только тебя.

— Что могу сказать? — и я сделал паузу, девушка уже вся покраснела от злости и унижения. — Поздравляю! Но мне, опять же таки, чертовски плевать. — и я ушел, оставив ее в слезах за своей спиной.

Подойдя к кабинету отца, я постучался в его дверь, крепко сжав челюсть.

— Входи. — услышал я его грубый голос и зашел в роскошный кабинет, где он был один, он что-то изучал в своем ноутбуке, но как только он заметил меня, то сразу же закрыл его, уставившись на меня.

— Мой сын решил почтить меня своим присутствием. — недовольно сказал он, и я сел напротив него в кресло, вальяжно развалившись в нем. — Сколько ты еще планировал меня избегать? Еще месяц, два, год? — чуть ли не рычал он на меня, но мне было так скучно, поэтому, я изучал ногти на своих пальцах. — Может скажешь, где ты пропадаешь ночами? — и я напрягся, что думаю, он сразу же заметил. Со своей бабочкой я совершенно стал забывать об осторожности. — Ты не появляешься в особняке, даже твои брат и сестра тебя почти не видят.

— У меня есть собственный дом. — напомнил я ему, и посмотрел прямо в его глаза, такие же, как у Лучиано, моего брата.

— Где ты живешь со своими шавками? — и я крепко сжал свою руку в кулак.

— Где я живу подальше от такого ублюдка, как ты. — выплюнул я ему в лицо, и его глаз дернулся, он начинал злиться, его поза стала напряженнее, он сложил свои руки в замок и положил передо мной на стол, он был почти в ярости.

— Не забывай, что я могу уничтожить тебя в любой момент, щенок. — прорычал он, а я лишь ухмыльнулся.

— Нет, не можешь, и мы оба это знаем. — и он сжал свою челюсть до скрипа, я был прав, и он понимал это. — Ты лишь можешь и дальше продолжать угрожать мне Джульеттой и Лучиано, хотя они тоже твои дети.

— Я выдам твою сестру замуж, как только ей исполнится восемнадцать, а это довольно скоро. — и я еле сдерживался, чтобы не врезать ему кулаком в лицо.

— И долго ли ты будешь прикрываться собственной дочерью? — спросил я у него, проведя пальцем по его деревянному столу.

— Если я могу воздействовать на тебя только благодаря Джульетте и Лучиано, то я буду делать это вечно. — и я тоже уже был на грани, мне было очень тяжело контролировать свой гнев, который бурлил во мне сейчас.

— Ты - гадкий кусок дерьма, Гаспаро. — и мой отец со всей мощи стукнул кулаком по столу, но мне было плевать, однако, легкая ухмылка появилась на моем лице, когда я понял, что смог вывести его из себя. — Всю жизнь ты издевался надо мной, оставляя шрамы на моем теле, но когда я стал старше и смог дать тебе отпор, то ты нашел другие методы, гнусные, жалкие, но они показывают твое истинное лицо, твою слабость. Ты боишься меня. — и он начал тяжело дышать. — Однажды, ты падешь, и я с удовольствием посмотрю на это. — затем я резко встал и навис над его столом. — Тронешь моих брата и сестру, и я уничтожу тебя. — выплюнул я ему в лицо, и развернулся, чтобы уйти, пока не услышал.

— Если я не уничтожу тебя раньше. — а я лишь фыркнул, и вышел за дверь, громко захлопнув ее за собой.

Сев за руль своей уже черной Ferrari, я решил съездить домой, чтобы навестить Джульетту и Лучи.

Зайдя в особняк своего отца, который действительно поражал своим величием и роскошью, я столкнулся с Симоной, которая бежала, скорее всего, на кухню.

— Ох. — воскликнула она, когда буквально врезалась в меня, и я придержал женщину за плечи, чтобы она не упала. Симона Пелоси была нашей кухаркой на протяжении многих лет, она, вместе со своим мужем, преданно служила нашей семье. — Риккардо, боже мой, ты что решил почтить нас своим присутствием?

— Очень остроумно. — и она фыркнула, но затем замерла, разглядывая меня с ног до головы. — Ты выглядишь... по-другому, будто светишься. — и мое лицо стало каменным.

— Я выгляжу, как всегда, моя милая Симона. — и я поцеловал ее в щеку, но она тут же начала отбиваться от меня. — Лучше скажи, где моя сестра.

— А ты как думаешь? — и я усмехнулся. — Приходи с ней пообедать, как только найдешь ее, а то она с этой своей влюбленностью... — и Симона резко замолчала, поняв, что сказала много лишнего. Ее глаза расширились, а я весь напрягся от злости.

— Только не говори, что она там с Руффо! — и женщина сглотнула. — Я оторву ему ноги, черт возьми, что он не сможет больше ходить. — и я ринулся в сад.

— Нет, Риккардо. — и женщина ринулась за мной, крича мне в спину, но я был гораздо быстрее.

Увидев свою сестру, держащуюся за руки с этим гребаным мудаком, стоящим недалеко от обрыва, я пришел в ярость. Я молниеносно оказался рядом с ними, со всей мощи, откинув этого придурка в сторону и ударив его кулаком в лицо.

— Риккардо! — крикнула моя сестра, пытаясь меня остановить. — Нет, остановись! — но я вновь набросился на этого кретина, врезав ему по лицу еще раз. — Прошу, остановись!

И я снова занес свою руку, но кто-то схватил меня за локоть, останавливая, и я увидел своего брата Лучиано.

— Какого хрена? — прорычал я, последний раз взглянув на Фредо Руффо, который лежал в моих ногах с окровавленным лицом. Солдаты отца уже бежали к нам. — Уведите его отсюда к чертовой матери, пока я не убил его! — крикнул я им, они быстро подхватили Фредо под руки и унесли.

Я повернулся, посмотрев на Лучи убийственным взглядом, как вдруг, моя сестра налетела на меня, толкнув своими руками меня в грудь. Она начала стучать по моей груди своими кулачками, но все было тщетно. Я был, как скала, которую нельзя было сдвинуть.

— Ты же мог его убить! — кричала она. — Что с тобой, черт возьми, не так? Почему ты это делаешь? Ты же знаешь, что он мне нравится! Зачем ты так поступаешь со мной?

— Потому что твой Фредо не такой хороший, как кажется, Джульетта. Открой свои глаза! — и я повысил на нее голос. — Я уже предупреждал тебя, что не хочу видеть тебя рядом с ним, но ты все равно продолжаешь делать это за моей спиной! Я пошел тебе на уступки, я оставил его в этом доме и я даже разрешил ему быть твоим телохранителем, но ты не хочешь слушать меня!

— Я ненавижу тебя. — сказала она, и по ее щеке скатилась одинокая слеза, затем она развернулась и убежала.

Я пытался восстановить свое дыхание, усмирить свой гнев, но моя сестра ранила меня лишь одной гребаной фразой.

Фредо Руффо был еще тем мудаком, в его постели было больше шлюх, чем во всем Палермо вообще. И он, черт возьми, продолжал пудрить голову моей младшей сестре, играя на ее чувствах, на ее детской влюбленности. Я бы убил его уже давным давно, но моя сестра не простила бы мне этого, к тому же, отец Фредо был действительно хорошим мужчиной и преданным солдатом.

Я потер свое лицо рукой, поднял голову и встретился взглядами с Лучиано.

— Что? — рявкнул я на него. — Ты хочешь сказать, что я не прав? Что я был чересчур жесток с ней? — но он просто продолжал смотреть на меня стеклянными глазами, я не мог прочитать его эмоций сейчас. — Она уже не маленькая, Лучиано, она должна понимать, в каком, черт возьми, мире мы живем. Фредо лишь используют ее, потому что она - дочь Дона, и мы оба это знаем. — и он наклонил голову, будто изучая меня. Пряди его черных волос упали ему на лицо, его лицо было бледным, впрочем, как и всегда. На его шее был тот самый шрам, который всегда бросался мне в глаза, напоминая о том ужасном дне, когда я чуть не потерял Лучиано. — Я всю жизнь защищал вас от этого жестокого мира, как мог, и все равно стал для вас плохим старшим братом. — я тяжело вздохнул и только собирался уйти, но Лучи остановил меня, положив свою руку на плечо.

Он достал телефон из кармана своих брюк, и начал что-то печатать, а потом, показал мне.

« — Ты никогда не был плохим братом, пожалуй, ты был лучшим из нас троих» — и мои глаза в удивлении уставились на брата, когда я прочитал это, я буквально не поверил тому, что видел это прямо сейчас.
« — Мы никогда не ценили ту заботу, что ты давал нам, мы просто решили отстраниться от тебя, оставшись наедине со своими проблемами, я даже никогда не интересовался о том, что происходит в твоей жизни, потому что я был занят только собой, как и Джульетта. И мне жаль» — и я сглотнул, брат, пожалуй, впервые за столь долгое время был так откровенен со мной.

— У меня все под контролем, тебе не о чем беспокоиться. — и я похлопал его по плечу, так по-братски.

Но он снова опустил свои глаза к телефону, продолжив печатать.

« — Ты всегда говорил так, всегда. Но даже если ты думаешь, что я не видел твоих новых синяков, ссадин и шрамов, то ты ошибаешься. Я всегда знал, что отец издевался над тобой больше всего, но я ничего не делал, чтобы спасти тебя, я просто ушел в свой мир, зная, что мой старший брат защитит меня» — его слова сейчас разрывали мою душу на части.

— Я просто хочу, чтобы вы были счастливы. — признался я.

« — Я знаю, знаю, но будешь ли счастлив ты, если всегда будешь защищать нас, если всегда будешь выбирать нас? Ты должен хоть раз сделать выбор в пользу себя, Риккардо, иначе все будут счастливы кроме тебя»

— Я - ваш старший брат, такова моя участь. — твердо заявил я ему.

« — Ты правильно сказал, что Джульетта выросла, и не только она, я тоже, и мы должны сами уметь отвечать за свои действия и поступки. Наша сестра должна научиться на своих ошибках, если она хочет выбрать сейчас Фредо Руффо, то пусть выбирает, и пусть увидит, что, на самом деле, скрывается за его лицом»

— Она - наша сестра, Лучиано. Я не хочу, чтобы она страдала, пусть лучше я буду для нее плохим братом, но я сразу отгорожу ее от этих чертовых последствий.

И он закатил глаза к небу, выказывая свой некий протест. Ему явно было не по душе, что я делал. Затем, он слегка улыбнулся мне, снова дотронулся до моего плеча, слегка сжав его, и ушел.

Мои брат и сестра были всем для меня, и если бы мне потребовалось умереть за них, то я бы сделал это, не раздумывая ни секунды. Чтобы не говорила мне Джульетта, как бы не отстранялся от меня Лучи, но они были моей семьей, моей единственной семьей.

Я уехал из особняка ближе к ночи, чтобы вновь встретиться со своей прекрасной бабочкой.

Она шла ко мне на своих каблуках в восхитительном, нежно-желтом платье, которое обтягивало ее шикарную фигуру во всех нужных местах, демонстрируя ее упругую задницу, тонкую талию и большую грудь, у меня чуть не потекли слюнки, когда я только увидел ее. Она была красива, слишком красива и идеальна для меня, казалось, что я не видел женщин прекраснее, чем она.

Для меня была только она.

Она улыбнулась мне своей кокетливой улыбкой, затем подошла и я, как обычно, притянул ее к себе за талию и поцеловал в лоб, но она заглянула мне в глаза, захлопав своими черными, длинными ресницами, поднялась на цыпочки, схватив мое лицо своими руками, и нежно поцеловала в губы. Поцелуй был головокружительным, нежным, но при этом довольно страстным, как и любой другой наш поцелуй. Она с трудом оторвалась от меня, тяжело дыша.

— Ты выглядишь просто восхитительно. — прошептал я ей в губы и она закинула свои руки мне за шею, поглаживая мой затылок своими пальчиками.

— Я знаю, мистер Очевидность. — и я усмехнулся, крепче сжав ее талию своей рукой.

— И я скучал, чертовски скучал. — признался я и она улыбнулась мне своими пухлыми губами, накрашенными блестящим блеском.

— О, я тоже, мой таинственный незнакомец. — и она снова быстро чмокнула меня в губы, затем я взял ее за руку и потянул в сторону, где стояла моя машина.

— Кажется, мне больше нравилось, когда ты называла меня «своим придурком». — и она звонко рассмеялась, а я, как всегда, в такие моменты, засмотрелся на нее.

— Хорошо, придурок, я учту. — и она сжала мою руку чуть сильнее.

— Ты забыла «мой». — и она так сексуально закатила глаза к небу.

— Мой придурок. — сказала она и я не выдержал, быстро привлёк ее к себе, впившись в ее губы в страстном поцелуе и прижав ее к своей машине, до которой мы уже дошли, как вдруг, раздался резкий свист, и я сильнее прижал свою бабочку к своему твердому телу, полностью закрыв ее собой.

Жуткая боль пронзила мою спину, а потом, я услышал еще один пронзительный звук выстрела, и пуля попала мне в плечо.

Черт.
В моих глазах начало темнеть.

— Терзо? Терзо! — начала кричать мне моя бабочка, но я уже плохо ее слышал, она была где-то далеко. — Терзо!