Глава 6
Романтика
Во вторник у нас было очень странное свидание. Алена подобрала меня возле метро. «Лексус» проехал метров триста по пробкам и остановился возле обычного с виду здания. Мы поднялись на лифте и оказались в роскошном кафе с потрясающим видом на Москву. Я заглянул в меню и поморщился — в ценах было слишком много нулей.
— Не переживай, — успокоилась меня Алёнка. — Я здесь часто обедаю. Папа все оплачивает со специальной золотой карты.
Девушка сама заказала на двоих по своему вкусу и с задумчивым видом повернулась к окну.
— У меня плохое предчувствие, — сказала она через пару минут. — Скоро случится нечто ужасное. Уходи, пока не поздно. Хочешь, я ещё тебе заплачу? У меня деньги есть.
— Уже поздно, — говорю. — Все будет хорошо. Я из таких передряги выкарабкивался — ты себе не представляешь.
Моя рука накрыла холодную ладошку Алёны. Казалось, ее тонкие пальцы сделаны из заиденевшего железа. Девушка резко обернулась ко мне:
— Ты обещаешь?! Правда обещаешь?! — Глаза Аленки вспыхнули, рука в моей ладошке быстро согрелась.
— Обещаю...
Айфон дочки банкира запел голосом матерого рокера. Алёнка посмотрела на него как на ядовитого паука, взяла трубку, выслушала невидимого собеседника и коротко ответила:
— Да, уже еду.
Девушка повернулась ко мне. Ее лицо было серым, взгляд потух.
— Что с тобой? — говорю.
— Все нормально. Просто нужно ехать. Ты доедай, а то такой у меня худенький.
Алёнка убежала. Я нехотя прожевал сочный кусок оленины и побрел к лифту. На душе скреблись кошки. Хорошо хоть на выходе из ресторана не попросили оплатить астрономический счёт.
— До свидания, приходите к нам ещё. — Швейцар нажал для меня кнопку первого этажа.
Всю следующую неделю я пытался поговорить с Аленкой — звонил, писал эсэмэски, связывался по Интернету. Ответом мне были длинные гудки и молчание. Лишь однажды девушка взяла трубку. Бесцветный усталый голос прошептал:
— Извини, очень занята. Позвони в субботу вечером.
Самые разные нехорошие мысли лезли мне в голову. Что происходит с Аленкой? Повлиять на ситуацию я никак не мог и, чтобы хоть как-то успокоиться, засел за написание вирусов. Разошелся тогда не на шутку. Армия вредоносных программ росла с потрясающей скоростью.
— Если все это безобразие когда-нибудь запустится — шороху будет! — думал я, барабаня по клавишам.
Ночь пятницы пролетела незаметно. В субботу я дрых до двух часов дня и проснулся от телефонного звонка.
— Алло, — говорю, — извините, что спросонья, я живу по времени Буэнос-Айреса.
— Привет! Вставай немедленно! Я жутко соскучилась! — бодро прозвенел знакомый голос в трубке.
Сон как рукой сняло.
— Во сколько встречаемся?
— Давай в четыре в Александровском саду. Успеешь?
— Естественно.
Времени оставалось в обрез
— так что соглашаться на четыре было глупо, но я совершенно об этом не подумал. Пришлось вскочить с постели и двигаться в ускоренном темпе. Через полчала я уже выбежал из квартиры.
— Шапку надень! — успела прокричать мама, но было поздно.
В метро я ехал как на иголках. Уступил место пожилой женщине, и она посмотрела на меня с недоверием. Возможно, она была не такой уж старой, просто мне на самом деле не хотелось сидеть. В пятнадцать пятьдесят шесть я поднялся по эскалатору «Библиотеки имени Ленина» и перешёл дорогу. Тяжёлый белый снег лежал на земле, укутывал деревья. Воздух уже стал густым, сумеречным. Из-за этого Кремлёвская стена казалась черно-серой. Народу в парке почти не было. Холодный прогнал людей на Тверской, к тёплым кафе и магазинам Охотного Ряда. Я остановился и достал телефон, чтобы позвонить Алене, но девушка подбежала ко мне раньше, чем я набрал номер:
— А мы тебе из машины заметили...
— Классно выглядишь! — говорю.
Это был не просто комплимент. На лице девушки не осталось и следа болезненной бледности — оно сияло румянцем. Голубые глаза блестели.
— Так! А где мои цветы?! — возмутилась Алена. — Видно, ты совсем расслабился.
Вообще-то я, наоборот, напрягся.
— Спешил, — говорю. — Думал, ты все равно опоздаешь, а я как раз пойду и куплю... — объяснение придумывал на ходу, так что получилось не очень.
— Так чего ты ждёшь?! У меня сегодня настроение как раз для цветов!
— Иду! — Я повернулся, чтобы уходить, но Алёнка остановила меня:
— Подожди. — Девушка шагнула ко мне и поцеловала в губы. — Заслужил.
Электрический ток разбежался щекоткой по моему животу. Мгновение я стоял и молча смотрел в глаза Алёны. Девушка рассмеялась:
— Иди уже!
Я быстрым шагом пошёл к подземному переходу. Знакомый чёрный «Лексус» стоял со включенной аварийкой далеко на Моховой, потом поехал дальше — наверное, искать место для парковки. Когда Алёнка скрылась с виду, побежал. Обилия цветочных магазинов здесь не наблюдалось. Сколько времени я потрачу на поиск и покупку ни в чем не повинных растений? Подземный лабиринт петлял. Гулкое эхо усиливало мои шаги. Блуждания казались мне бесконечными, но вот я наткнулся на небольшой ларек со стеклянной витриной. Закутанная до самого носа продавщица казалась спящей. Я постучал и потребовал три розы. Женщина двигалась медленно — казалось, холод вызвал в ее организме необратимые изменения. Свои цветы я ждал почти вечность. Расплатившись и получив их, побежал по переходу. Моё сердце билось с утроенной скоростью, лицо раскраснелось. Я выскочил на поверхность, нырнул в парк и понял, что опоздал... Алена лежала на земле, справа от нее растеклась небольшая лужица крови. Тёмная фигура убегала в сторону Охотного Ряда. Через мгновение девушка застонала. Она жива! Я бросился к Аленке. Девушка подняла голову, прикоснулась к ноге. Джинсы на правом бедре были окровавлены и разорваны в клочья. Очень походило на укус волка или большой собаки. Дальше я действовал на автомате. Снял ремень, перетянул бедро над раной, вызвал по телефону Захара и помог Аленке подняться.
— Спокойно, — говорю. — На правую только не становись — опирайся на моё плечо.
У меня руки дрожали, футболка стала мокрой от пота, но голос звучал уверенно.
— Я ведь не умру, правда? — проговорила Алёнка.
— Разве что лет через восемьдесят-девяносто...
Девушка рассмеялась сквозь слёзы:
— Как же больно.
Нам на встречу уже бежал Захар. Он подхватил Алену на руки и донес до машины. Водитель положил девушку на заднее сиденье, и «Лексус» резко рванул с места. Чёрный седан летел по центру Москвы на огромной скорости, резко перестраивался, подрезал, пару раз проскакивал на красный.
— Что случилось? — спросил Захар.
Обращался он ко мне, но ответила Алёнка:
— Когда Демьян ушёл за цветами, на меня напал какой-то тип. Он укусил меня за ногу!
— Развелись психов. — Захар замолчал и прибавил газу.
Через десять минут мы уже были в знаменитом Институте скорой помощи имени Склифосовского. Алену приняли без всякой волокиты, положили на носилки и отвезли в палату. Мы с Захаром остались в коридоре. Минут через десять из дверей появился доктор, он подошёл ко мне и спросил:
— Ты был с ней во время происшествия?
— Я отошёл ненадолго, а когда вернулся...
— Собаку видел?
— Нет, — говорю. — Только человека, но он уже успел далеко убежать.
— Уверен?
— Сто процентов! А в чем дело?
Доктор вздохнул и потер переносицу.
— В случае укуса положено вакцинировать от бешенства. Возможно также другие инфекции. Только рана необычная. Как будто у этой собаки были железные зубы, но если ты вообще никаких зверей не видел...
Врач покачал головой.
— Как она, доктор? — спросил я.
— Кость не задета. Шок начал проходить. Шрам, конечно, останется, но современная пластическая хирургия решит проблему.
Я вздохнул с облегчением. Доктор вернулся в палату, а мы остались сидеть в коридоре. Стоило мне расслабиться, как появился Воропаев-старший. В жизни он был ещё больше, чем на фотографии. Банкир посмотрел на меня в упор и заорал:
— Пошёл вон отсюда! И чтоб я больше тебя не видел рядом с моей дочкой. Если вдруг окажется, что ты к этому причастен...
Захар попытался за меня вступиться:
— Парень вел себя молодцом. Жгут наложил, меня вызвал...
— А с тобой мы отдельно поговорим!
Было видно, что у Воропаева руки чешутся. Один его удар мог запроста отправить на тот свет. Я ушёл. А что мне ещё оставалось делать? Тем более часть вины за сегодняшнее определённо лежала на мне. Уже на выходе из Склифа увидел джип с красивой миниатюрной блондинкой за рулём. Алена была очень похожа на свою маму. Казалось, с отцом у нее нет ни одной общей черты.