19 Глава. I'm not girly little Caroline anymore
«Никто не имеет права играть жизнями людей, нельзя вторгаться к ним в душу, потешаться над их чувствами. Твое слово, взгляд, улыбка, нахмуренные брови не проходят бесследно, они будят в другом человеке тот или иной отклик: приязнь или отвращение; ты плетешь паутину, у которой нет ни начала, ни конца, нити переплетаются с другими нитями, переплетаются между собой так, что один ты вырваться из нее не можешь, твоя борьба, твоя свобода зависят от всех остальных...» (С)
* * *
Стефан с Еленой тихо, почти беззвучно, шептались на кухне:
— Может, не стоило их оставлять наедине, Стефан? — беспокоилась Елена.
— Не волнуйся, Ребекка ничего ей не сделает — она действительно за нее переживает. Да и не только за нее...
— Не нравится мне все это. И почему там так подозрительно тихо? Тебя это не настораживает?
Стефан задумался над ее словами и хотел пойти и проверить, все ли в порядке, как вдруг услышал стук в дверь:
— Кого там еще принесло? — Елена направилась к двери, но Стефан ее остановил:
— Тебе не понравится то, что я думаю... Это может быть только один человек. Оставайся здесь, я сам открою.
Его подозрения оправдались: увидев нежданного гостя, Стефан мгновенно напрягся:
— Проваливай, Клаус — он немного поддался вперед, перекрывая вход, полный решимости в случае чего сразу же ринуться в бой.
— Не геройствуй, Стефан — ты выглядишь, мягко говоря, смешно и нелепо. Я не драться с тобой пришел сюда — холодным тоном осведомил его Древний, и, немного успокоившись, добавил: — Как она?
— Она жива, если ты об этом спрашиваешь. О ее моральном состоянии, думаю, ты сам догадываешься.
Клаус бросил на него гневный взгляд, да и Стефан не отступал, буквально прожигая его ненавистью в своих глазах. Так они стояли некоторое время, не двигаясь с места, накаляя обстановку все больше и больше, пока робкий голос Елены не отвлек Стефана:
— Извините... — она судорожно сглотнула, боясь даже на секунду встретиться глазами с гибридом, и обратилась к Стефану: — Кэролайн... Ее нет в комнате. И Ребекки тоже нет. Я не понимаю...
Оба встревожились, в то время как Клаус просто отчужденно смотрел на них и молчал.
— Я пойду, поищу ее. Наверное, Ребекка уговорила ее вернуться.
— Нет, Стефан, лучше я — вызвалась Елена, одарив любимого многозначительным взглядом. Он непонимающе посмотрел на нее, а потом закатил глаза. Елена нерешительно посмотрела на Древнего, затем, обойдя его, покинула дом, параллельно набирая номер подруги.
Стефан еще некоторое время смотрел на Клауса изучающим взглядом, а потом немного отстранился и сделал пригласительный жест:
— Ну, входи уже.
Клаус немного удивленно приподнял брови, но все же принял приглашение, неспешно углубляясь внутрь дома. Стефан закрыл дверь и последовал за ним:
— Выпьешь? — спросил он, подходя к домашнему бару. Клаус утвердительно кивнул, присаживаясь на диван. Стефан разлил виски в широкие стаканы и протянул один Древнему.
— С чего вдруг такая перемена и к чему это деланное гостеприимство? — поинтересовался гибрид, делая большой глоток крепкого напитка.
— Какая бы причина ни была, точно не ради твоего благополучия — огрызнулся парень. На несколько минут повисло молчание, но затем Стефан нарушил его: — Зачем ты пришел? Думал, Кэр хочет тебя видеть?
— Ну, начнем с того, что я сам не хочу видеть ее — хмыкнул Клаус, а затем тихо добавил: — Просто хотел знать, в порядке ли она. Я послал сюда Ребекку, но она куда-то исчезла.
Снова повисло молчание, изредка нарушаемое тихими звуками глотков. Стефан изучающе смотрел на Клауса, который был полностью поглощен своими мыслями, и было вполне ясно, насколько скверно он себя чувствует, что Стефан больше не хотел пытаться его задеть. Клаус уставился на Стефана, когда тот слегка усмехнулся:
— Знаешь, мне странно, даже немного смешно произносить это вслух, но... Мне знакомо то, что ты сейчас чувствуешь.
Древний рассеяно повертел в руках почти пустой стакан, перекатывая остатки напитка по стенкам:
— Рискну предположить, что ты в курсе всего, что произошло. Как много ты знаешь?
— Думаю, знаю все. Начиная тем, что произошло между твоим братом и Кэр недавно, и заканчивая тем, что было между ними более двадцати лет назад. Ну, так что? Я знаю все?
— Достаточно... — Клаус поднял глаза и, столкнувшись взглядом с парнем, заметил мимолетно проскользнувшее сочувствие в его глазах, но Стефан быстро перевел взгляд на стакан с виски в своих руках. На самом деле все было ясно без слов, ведь кому, как не Стефану известно, каково это — делить любимую с собственным братом. После недолгих раздумий, он усмехнулся:
— Если бы мне кто-то пару часов назад сказал, что я буду разговаривать с тобой, да еще и выпивать — я бы снес этому умнику голову. Как оказалось, это не так уж и невероятно, несмотря на то, что мы ненавидим друг друга — сказал парень, делая очередной глоток. Клаус покачал головой и слабо улыбнулся в ответ:
— А может, мы не так уж и ненавидим друг друга, Стефан — Древний многозначительно посмотрел на Сальваторе, от чего тот невольно вспомнил старые времена... Время, проведенное в Чикаго, затем бесконечная братская ненависть и соперничество, чувства Елены к Деймону, переломные моменты, когда неопределенность буквально душила его, съедала изнутри.
— Елена всегда пыталась защитить нас обоих, даже друг от друга. А Кэролайн... Даже не знаю. Никогда не видел человека, настолько готового подставлять себя ради благополучия других.
Клаус улыбаясь, слушал его, но после этих слов его улыбка медленно сползла с лица, он уставился на Стефана с ошарашенными глазами и звонко приземлил стакан на стол:
— Кажется, я знаю, куда она пошла — он мгновенно вскочил и вылетел из дома, в то время как и Стефан с ужасом осознал, что тоже знает, где сейчас Кэролайн и чем все это может закончиться. Он пулей вылетел вслед за Клаусом.
* * *
«После ссоры я думаю о том, где баланс между пряником и кнутом? Почему пережестил или недожал, и вроде прав, но теперь немного жаль...» (С)
POV Кэролайн
— Господи, ну и видок — сказала я своему отражению зеркале, оценивая свой жалкий вид с растрепанными волосами, помятой одеждой и все еще блестящей от испарины кожей. Черт возьми, Кол! Как долго ты еще будешь дрыхнуть?!
— Хххх... — шумный вдох и резкое движение отрезвили меня. Кол распахнул глаза, пока еще не до конца осознавая, что с ним произошло.
— Кол! Все в порядке, дыши, глубже дыши — я погладила его по спине, пытаясь хоть как-то помочь ему унять непрерывный кашель и восстановить сбитое дыхание.
— Что за... Что за хрень здесь произошла?.. — все еще беспорядочно дыша, спросил он. У меня же просто на сердце отлегло, что снова слышу его живое дыхание. Еще чуть-чуть, и чувство вины проглотило бы меня заживо. Наконец, немного успокоившись, он вопросительно посмотрел на меня и открыл рот, чтобы что-то спросить, но вместо этого я услышала совершенно другой голос:
— Браво! Надо же, какая чудесная картина. С воссоединением вас, голубки! — язвительно «пропел» ты, неспешно, но решительно проходя вглубь комнаты. Я не отводила от тебя взгляда, чтобы, в случае чего, быть наготове, как вдруг Стефан с грохотом ввалился в комнату. Его лицо озарило облегчение, видимо, от того, что ты все еще не убил меня. Ты же развернулся и устремил свой убийственный взгляд на меня — даже холодок по спине пробежал. Но я же решила на этот раз стоять до конца. Я больше не маленькая девочка Кэролайн, я больше не буду такой зависимой — это едва не свело меня в могилу. За моей спиной медленно, все еще слабо стоя на ногах, поднялся Кол и немного вышел вперед. Ты сразу же перевел на него свой невозмутимый взгляд, будто ты и не убивал его. Зато по яростному дыханию Кола можно было догадаться, что он думает совершенно иначе.
Тем временем ваши взгляды друг на друга становились все злее, все агрессивнее. Я слышала, как ваши кулаки сжимались и уже не могла различить, где чей хруст костяшек слышу. Мы со Стефаном переглянулись, предчувствуя неминуемую бурю. И, очевидно, что все правильно поняли, потому как в доли секунды вы оба пересекли комнату навстречу друг другу, как и мы со Стефаном, оказавшись прямо между вами — я лицом к Колу, а Стефан лицом к тебе. Сказать, что меня удивило то, как Стефан на тебя подействовал — не сказать ничего. Ты действительно успокоился, мгновенно пресекая последующие действия со своей стороны, в то время как Кола уже невозможно было сдерживать: его лицо исказилось гримасой злости и ярости, я даже слышала низкий утробный рык и уже потеряла всякую надежду остановить это, как вдруг Кола сильно отбросило в угол Комнаты. Ребекка. Злая, разъяренная Ребекка, запыхавшаяся, с растрепанными волосами и раскрасневшимися щеками. Она обожгла взглядом буквально всех и каждого из находящихся в комнате и остановила на тебе:
— Ник, серьезно? Прошло несколько часов с тех пор, как едва не случилось непоправимое, а ты снова начинаешь это? — она перевела взгляд на Кола: — Знаете, что? Хватит! Хватит мечтать, а тем более пытаться убить друг друга по любому поводу! Мы более тысячелетия не могли договориться и жить как семья, и это продолжается до сих пор — я так больше не могу! Либо вы прекращаете свою бессмысленную вражду, основанную на спорных фактах, либо мы все разъезжаемся навсегда. Я не хочу больше этих иллюзий о нормальной семье, притворяться и лицемерить даже перед самой собой, что мы таковой являемся — нет, черт подери! Либо вместе, либо врозь. Но уже навсегда. Решайте. А мне это надоело! Слишком больно все время находиться меж двух огней и решать, за какого брата выступать в очередном ребяческом споре.
Удивительно, но во время этой бурной тирады Бекки, вы оба, два самых импульсивных человека, которых я когда-либо встречала, терпеливо и молча слушали свою младшую сестру. Я же просто другими глазами посмотрела на нее. Все во мне перевернулось, перемешалось — гордость, восхищение ее смелостью и тем, что она, наконец, независимо ото всех, в особенности от тебя, сказала то, что думает. Стефан был ошарашен, если не больше, то точно не меньше меня. Кол стоял, все еще слегка напрягшись, а ты, окинув всех присутствующих презрительным взглядом, развернулся и удалился из комнаты.
Я не знаю, сколько времени мы вчетвером стояли, поглощенные молчанием, но мне это порядком надоело. Пока я еще в состоянии что-либо сказать, возможно, стоит этим воспользоваться? С этими мыслями я покинула свою маленькую команду поддержки и направилась туда, куда, возможно, не стоило сейчас ходить...
* * *
«Так часто в запальчивости, в сердцах, одна-единственная фраза может все изменить, разрушить, а потом... потом остается горечь и пустота, и миллион вопросов, ненужных извинений, несказанных слов...» (С)
* * *
Немного толкнув дверь, я вошла в кабинет — ну, конечно, где тебе еще быть. Первые несколько секунд, а может и минут, ты демонстративно игнорировал меня, уставившись в окно, с некой периодичностью отпивая из стакана то ли виски, то ли скотч. Надолго меня не хватило:
— Может, все-таки скажешь что-нибудь?
— Вряд ли ты хочешь слышать то, что я хочу сказать — скептично фыркнул ты, что взбесило меня окончательно:
— Ну, знаешь ли, не тебе сейчас дуться и строить из себя самого пострадавшего!
— Да ладно! А кому стоит дуться? Тебе что ли? А, Кэролайн?
— Это просто возмутительно! Ты чуть не отправил меня на тот свет, а теперь еще и выставляешь меня виноватой, притом абсолютно не сожалеешь сам?!
Молчание.
— Ну, давай же, скажи это! Скажи еще раз, как все вокруг тебя предали, как все только и делают, что регулярно всаживают нож тебе в спину, как все от тебя отворачиваются! Давай!
Молчание.
— На самом деле это ты, и только ты, закрываешься ото всех, выстраиваешь стену, твердишь свое, абсолютно не внимая оправданиям других. И тем не менее, тебя продолжают любить, прощают все, даже собственное убийство! Ты не имеешь права так поступать со своей семьей, убивать их, когда вздумается, из-за корявого слова или косого взгляда. Ты не Господь Бог, чтобы дарить или отнимать жизни по поводу и без. Ведь именно так ты и поступаешь: время от времени закалываешь кого-то из своей семьи, кто тебе особенно надоел. Точно так же и со мной... Ты решил, что можешь отнять у меня жизнь, а потом так же легко вернул мне ее. Мне надоело из раза в раз повторять тебе, что мы не куклы-марионетки, а твоя семья. А что бы ТЫ ни сделал, все сходит тебе с рук, хотя ТЫ сам, без сожаления, отправляешь гореть в аду самых близких тебе людей. Ты и понятия не имеешь, каково это!
Услышав последнее, ты развернулся и ошарашено уставился на меня:
— Ты серьезно? Ты и правда думаешь, что я не знаю, каково это? А те полвека я просто на курорте прохлаждался? Чтоб ты знала: это чувство мне знакомо лучше, чем вам всем вместе взятым. Я знаю, что такое гореть в аду, Кэролайн. И ты, милая, пару раз сама меня туда отправила. И спичку бросила...
Ты говорил так отчаянно, постепенно приближаясь ко мне во время своего монолога, слова звучали как исповедь, которую ты долго держал в себе, не решаясь проявить слабину, изливая кому бы то ни было душу. А теперь, когда ты пристально смотришь в мои глаза, я вижу вихрь эмоций, но ни одна из них меня не утешает. Только боль, печаль, невероятная тоска, разочарование то ли во мне, то ли в самом себе. И еще что-то... Никогда этого не замечала, наверное, потому что этого не было — не могло быть. В тебе что-то сломалось... Столько безысходности было в глазах, сверкающих влажным блеском. Внутри меня была самая настоящая буря — от твоей близости, от исходящей от тебя боли, которую я чувствовала каждой клеточкой своего тела. Но когда я вспоминала последние события, холодная маска неумолимо перекрывала все мои эмоции, не давая ни одной вырваться наружу. Да и вряд ли это уместно — не после всего, что случилось...
— Вон — это короткое слово будто молотом ударило по моим ушам. Сначала я стояла, не совсем понимая, что только что услышала, пока это не повторилось: — Я сказал, вон! — на этот раз ты железно отчеканил каждый слог сквозь сжатые зубы. Этого было достаточно, чтобы понять, что больше говорить не о чем, и мне ничего не оставалось, как бросить напоследок укоризненный взгляд, а затем беспомощно и безропотно покинуть кабинет...
И снова промах, Кэролайн. Все вылилось в совершенно противоположную реакцию, усугубив шаткое положение еще больше. В данный момент это действительно тупик, или же самый глухой и беспросветный тоннель, настолько длинный, что я просто напросто не вижу его конца.
* * *
Остаток сумасшедшей ночи и следующий день я провела как зомби. Я не хотела видеть ни тебя, ни твоего брата. Кол... Теперь очевидно, что на риск я пошла абсолютно зря — игра не стоила свеч. Да, я вернула к жизни лучшего друга, о чем не жалею. Но, возможно, это надо было сделать иначе, ведь ставку я делала на кардинальную перемену в тебе, в твоем отношении. Теперь отчетливо понимаю, что это было очень глупо и слишком самонадеянно. Из раздумий меня вырвало появление Ребекки. Она неспешно прошла и села напротив меня в кресло:
— Как ты? — ее тон, равно как и взгляд, излучали тепло и дружелюбие, от чего мне стало неописуемо приятно — я всегда странно реагирую на любые проявления нежности со стороны твоей сестры. Видимо, потому что это случается крайне редко.
— Лучше, спасибо — она скептично посмотрела на меня. Действительно, кого я обманываю? Я невольно вспомнила ту картину в комнате Кола, когда Бекка разом поставила вас обоих на место: — На самом деле я тебе очень благодарна. Не ожидала от тебя такой решительности и напора — браво!
— Ну, я же — не ты — она усмехнулась, да и я не удержалась, чтобы не улыбнуться в ответ.
За окном лил дождь. Осень в Париже, наконец, показала себя во всей красе. На моем сердце было так же пасмурно, я сидела в кресле-качалке, натянув покрывало чуть ли не по самый нос.
— Где Кол? — спросила я, оттягивая до последнего тот вопрос, который хотела задать на самом деле.
— Восстанавливает силы. Одной блондинкой и двумя брюнетками — было очевидно, как она рада пробуждению брата. И, наверное, в какой-то степени, она была мне благодарна за этот поступок. Отлично! Хоть кто-то расценил мое безрассудство как подвиг.
— А Клаус? — рано или поздно я бы все равно спросила. Однако мгновенно сползшая с лица твоей сестры улыбка и нахмурившееся лицо не предвещали ничего хорошего: — В чем дело, Ребекка?
Она тяжело вздохнула, немного покачав головой, грустно посмотрела на меня:
— Он уехал, Кэр — на мой молчаливый вопрос она добавила: — Он не сказал, куда и зачем. Единственное, что он сказал... Что больше не хочет тебя видеть.
— ...
* * *
Вам знакомо чувство, когда почва расползается и земля уходит из под ног? Нет? А мне, кажется, знакомо...