Мелкие боги

Сначала Годрик не чувствовал ничего - он словно плыл в невесомости с закрытыми глазами, но на самом деле...

Он лежал на поверхности прохладной воды, как во времена своего человеческого детства, когда его племя жило на берегу моря. Тогда он часто заплывал подальше и качался на волнах, всей кожей ощущая движение вод. И это тоже как в детстве, ведь он не чувствовал одежды на теле - Годрик был наг, как в день своего нарождения. Следующим чувством было биение чужого сердца рядом. Раз он может его слышать, он все еще вампир, но он... не умер? Последним чувством было ощущение тепла, омывающее его сверху вниз. И руки, чьи-то теплые руки удерживали его от погружения в глубину. Годрик открыл глаза, желая посмотреть на того, кто его держит, но все его внимание отвлекло солнце, ласково согревающее бледную кожу, которой оно не касалось две тысячи лет.

- Я в раю...

- Я бы так не сказала, - его держала девушка, которая почему-то смотрела в сторону. - В раю ангелочки летают.

- Значит, это ад?

- Хочешь сказать, что я похожа на чёрта?! - она повернулась.

Да, ангелами здесь и не пахнет. Никакой неземной красоты, в глазах не всепрощение, а затаенная ярость и клокочущая обида, по щекам расплылась тушь, а русые волосы на одной стороне головы неровно отхвачены под корень. Девушка перехватила его взгляд и тыкнула себя в голый висок, бледный по сравнению с загорелыми скулами.

- Нравится моя прическа? Это ты ее так сжег, когда полыхал синим пламенем, как газовая горелка! - выражение ее лица неожиданно смягчилось, как будто щелкнули выключателем. - Прости пожалуйста за это. Я сама не своя, а мой дом последние три дня и правда напоминает филиал ада. Блин... Мы должны вернуться к тому, с чего начали, - девушка улыбнулась, но ее глаза метались от его лица к небу и обратно. Настораживает. - Эй, парень, не хочешь со мной... Подожди-ка, а тебе исполнилось восемнадцать лет?

- Это так, - а в голове промелькнула мысль: «Неужели даже после смерти меня будут преследовать «клыкастые», которым нужен только секс, укусы и кровь?» Он уже хотел задать этот вопрос прямо, но его перебили:

- Погоди-погоди, - она выставила ладонь. - Мы ведь в Штатах, а здесь другие законы. Кхем, пересек ли ты рубеж двадцати одного года? - Годрик только кивнул, терпеливо дожидаясь момента. - Правда двадцать один? А так и не скажешь.

- Я молодо выгляжу, - сказал вампир и не соврал ни единым словом.

- Отлично! - девушка распрямила плечи. Ну вот, сейчас начнется... Главное, быть вежливым в отказе. - Эй, парень! Не хочешь выпить со мной? Тебе уже можно, так что никаких препон нет. У меня есть вино, пиво, медовуха, водка, виски, абсент и бутылочка сибирского самогона на кедровых шишках, и всё это для тебя, на халяву!

- Я не пью ни вина, ни виски. Никакого алкоголя.

- Хм... У меня есть чудесные купаты, целая гора замаринованных стейков и разожжен гриль. Нажарим мясца?

- Я не ем мясо.

- Веган, что ли? - она на секунду скривилась в отвращении, но тут же сложила на лице сладкую улыбку. - Ну ладно, поищу зелень или фрукты. Или хочешь, сгоняю в один маленький магазинчик на...

Этот балаган надо прекращать и совершенно неважно, кто она, человек, ангел, демон или плод воображения.

- Я не собираюсь с тобой спать. И не хочу делиться кровью. И кусать тебя тоже нет желания, как бы ты не просила.

- Фу! А это здесь при чем?! Я хочу просто с тобой попировать и выглушить парочку бутылочек виниш...

- Я вообще ничего не ем и не пью.

- Чего-о-о?

- Я не принадлежу человеческой расе, - Годрик щелкнул клыками, раз слова до нее не доходят. - Я вампир.

- БЛЯДЬ!

Девушка настолько быстро выскочила из воды, как будто сама была вампиром, а Годрик... Годрик начал гореть. Его кожа плавилась от солнца и тут же залечивалась. Без поддержки он опустился на дно и просто ждал окончательного забвения, если уж рай его внезапно отверг, но долгожданный покой все не приходил. Один круговорот боли, пока зеркальную поверхность пруда не разорвала женская рука, схватившая его за плечо и одним рывком вытащившая на берег. Все прекратилось в мгновение ока. Годрик вынырнул и только тогда понял, что это странное место реально, а он сам так и не испытал истинной смерти, как думал совсем недавно, - настоящие мертвецы не чувствуют боли, потому что у них нет тел.

- Как это возможно? - Годрик провел по своему плечу и татуировке из волн, медленно перетекая к ладони девушки. - Твои прикосновения защищают от солнца?

- Сама в шоке.

Она убрала руку, но после шипения вампира вернула обратно. Потом повторила, но на этот раз прикоснулась к его плечу кончиком пальца. И еще раз. И еще. И проделывала она это, не стирая удивленного выражения с лица.

- Прекрати, мне больно! - он перехватил ее руку за запястье и не дал вырваться. Солнце все еще не обжигает, значит, это такой же пассивный навык, как и телепатия мисс Стакхаус. - Лучше скажи, как ты это делаешь.

- А я откуда знаю? Ты мой первый встреченный вампир! Я вообще не предполагала, что вы на самом деле существуете!

- Но было же Великое Откровение. Весь мир узнал о нас в две тысячи шестом году.

- Не знаю ничего о таком! В мое время такой херни не было! - она отодвинулась по траве как можно дальше и отвернулась, а Годрик до сих пор держал ее руку. Почему-то ему стало обидно.

- Ты не смотришь на меня. Почему? Тебе неприятны грубые прикосновения?

Он разжал крепкую хватку на запястье девушки и осторожно скользнул по ладони, переплетая их пальцы, чтобы не могла легко вырваться. Ее глаза дернулись к нему, но спустя мгновение уставились обратно на горизонт. Сердце у нее забилось, как у птахи, а запах крови под кожей стал так сладок, что Годрик с усилием подавил желание выпустить клыки и впиться в нежную женскую шею.

- Ты боишься того, что я вампир? Я ведь уже сказал, что не стану тебя кусать. Или мой облик тебе противен?

- Чувак, ты голый! - видимый кончик уха нежно покраснел. - Ты бы хоть ладошкой прикрылся! Если ее для этого хватит... Или у вас, вампиров, принято ходить нагишом? Я уважаю чужие незнакомые традиции, и повторяю их за другими, даже если ни черта не понимаю, но смотреть на тебя в таком виде отказываюсь, - она кивнула в сторону фермерского дома. - Зайдем внутрь, и я найду, во что тебе одеться.

- Ах, так дело в этом... - вот почему у нее так бьется сердце. Не от страха, а из-за смущения. - И что же будет со мной потом?

- Ты мой гость - я не причиню тебе вреда. Мы посидим, поговорим, ты будешь терпелив, а я нажрусь как свинья, возможно, несколько раз порыдаю, но потом успокоюсь и верну тебя домой ровно в тот момент времени, когда забрала, - она пожала плечами и повела его к крыльцу. - Сегодня я заказала себе собутыльника: спокойного, мудрого, чтобы понимал мои шутки и был горячим. Это я так ляпнула, не подумав, но боги решили, что мне нужен вампир, который не ест, не пьет и буквально настолько горяч, что похож на факел!

- Какая ирония... - ровно сказал Годрик.

- И не говори, - она повернулась к нему, еще раз вспыхнула от смущения и уставилась куда-то в небо, но в голосе слышалась улыбка: - Хоть кто-то подхватывает мои шутки...

***

Девиз короля Ричарда Львиное Сердце звучал как: «Бог и мое право». Девиз выдуманных Ланнистеров был: «Услышь мой рёв!»

Только имя роднило Леону с этими людьми, осененных гербами со львом, но не более, поэтому ее главным изречением могло быть только: «Слабоумие и отвага», - причем второй пункт прямо исходил из первого. Иначе как объяснить всю ту хрень, в которую она вляпалась? Только идиот потратит не такой уж и большой лотерейный выигрыш на покупку горящего тура в Африку, желая полюбоваться на львов Серенгети, в честь коих она и была названа одной чересчур романтичной медсестрой. Да, Леону подкинули на порог приюта, как бездомного котенка. Да, от голода она орала практически басом, а не пищала, как остальные отказники, но это ведь не повод давать брошенному младенцу имя из дамского романчика за пятьдесят центов? Леона - это что-то о балах, пышных платьях и галантных кавалерах, кидающихся под ноги пачками, это про прерии с мускулистыми красавчиками в ковбойских шляпах, это про томные взгляды, это про незаурядный ум или ослепляющую красоту, но ничего из этого Леоне не досталось. Ну, разве что умение фантастически влипать своей неудачливой жопой в ситуации, достойные дамских романов. Например, как сейчас, где-то на просторах Серенгети.

Полететь в Африку, не сделав и половины нужных прививок, чтобы сэкономить деньги? Не очень умно. Отказаться от официального сафари с расписанной программой и покупкой африканских поделок втридорога, чтобы, опять-таки, сэкономить еще немного долларов, и арендовать на сбереженные средства полуживую колымагу, у которой даже лобового стекла нет? Дурость. Дать на лапу охраннику и до рассвета проехать на территорию огромного национального парка, перед этим позволяя обыскать свои вещи на наличие оружия не очень честному человеку, который единственный будет знать, что некая Леона отправилась в саванну, вооруженная только древним фотоаппаратом, домкратом и консервным ножом? А вот это точно идиотизм и ничего более. Итог предсказуем - Леона оказалась в заднице. Взяточник не устоял перед соблазном, предложил себя в качестве бесплатного гида, подождал, пока она не остановится для съемки отдыхающего львиного прайда, а потом напал. Первые несколько мгновений, пока он лез к ней в трусы, слюнявил шею вонючим ртом и облизывал ухо, она не могла пошевелиться от шока, но потом ей овладела ярость, из-за которой в детстве ей приходилось часто менять приемных родителей.

- Ах ты тварь!

Она царапалась и пиналась, но мужчина был сильнее. Он ударил в висок и, пока девушка от боли видела звезды, связал руки ремнем. Мужик сдернул с нее штаны вместе с нижним бельем, а потом расстегнул ширинку и навалился, шаря рукой между ног. Пусть голова и шла кругом, но ярость никуда не делась - Леона издала поистине звериный рык, выкручиваясь, насколько могла. Она впилась зубами в горло насильника, его кровь обожгла язык жарче полуденного зноя саванны и была так приятна, что Леона проглотила ее, неосознанно проводя языком по испачканным губам, словно слизывая остатки пенки капучино. Если бы не знание, что вампиров не существует, она бы назвала себя графом Дракулой.

- Сука! - мужчина отпрянул, зажимая рукой рану.

Леона пнула его в грудь, отбросив назад. Когда он поднялся и зашарил в полуспущенных штанах, пытаясь добраться до кобуры, Леона уже развязывала зубами ремень на запястьях, однако времени ей все равно не хватало. Она только освободилась, но продолжала лежать на иссушенной почве, полуголая и с кружащейся головой, а насильник целил дулом в лоб. Девушка хотела зарычать от разочарования, но ее опередили - другой рев, более громкий, пронесся над саванной, а потом... Потом мужика сбила с ног львица - прайд решил поохотиться. Леону несколько раз зацепило когтями и зубами, прежде чем ей удалось выползти из свалки. Она не обернулась, пока затихали крики, только подхватила с земли свои штаны, прыгнула в колымагу и утопила педаль газа в пол, испытывая самую капельку угрызений совести - нехорошо бросать человека без погребения, даже такого отвратительного. Девушка осмотрелась на ходу, высматривая особые приметы, чтобы потом привести сюда полицию и труповозку. Если, конечно, после львов что-нибудь останется.

- Чахлая трава, кривое дерево, прайд, пара газелей... - она практически развернулась на сиденье. - О, одинокая двурогая скала... - машина дернулась и остановилась, а Леона перелетела через руль и капот. Рот был полон горячего песка. - Черт!

Найти в саванне крохотный участок пустыни, завязнуть в нем колесами и отбить себе ребра, в то время, пока самые большие хищники Африки на расстоянии прямой видимости доедают тощего проводника, которого им едва хватит на обед? Фантастическое невезение! Но до цивилизации идти всего с полтора десятка миль, а у Леоны есть бутылка воды на две пинты и опыт походов в лагере скаутов - выберется. Жаль, что те походы не учитывали иссушающей африканской жары.

Вода закончилась через две мили, а надежда добраться до людей без проблем через три - львам и правда не хватило насильника, раз они неторопливо шли за ней, держась немного в стороне. Видимо, их привлекла кровь, текущая из царапин и раны на виске. Еще через милю Леона подвернула ногу и расплакалась, упав на землю.

- Господи, за что ты так со мной?! - воззвала она к небу, размазывая грязь и слезы по лицу. - Это потому, что я атеистка? Или я настолько отвратительна, что не имею права жить? Да, я плевалась, когда мне говорили о Заповедях, но я ведь старалась жить правильно из-за совести, а не потому, что меня после смерти ждут страшные кары! Господи, ответь!..

Милю спустя львы все еще шли следом, хотя и ближе, чем раньше, а девушка плелась по саванне, приволакивая ногу, и исповедовалась невидимому священнику.

- ...секс вне брака ведь считается прелюбодеянием? Значит, я нарушила и эту заповедь. Но должна сказать, падре, что я никогда не мутила с женатыми, так что пункт про «не возжелай жены ближнего своего» можно вычеркнуть, хотя там ведь речь только о похотливых мужиках? Почему тогда в Ветхом Завете призывают забивать блудниц камнями, если вина за нарушение заповеди висит на мужчине? - Леона задрала голову. Солнце палило, хотя висело невысоко над горизонтом, а Бог молчал. - Дальше... «Не укради»... А если это для того, чтобы выжить? Хотя признаюсь, я вынесла пару вещичек из бутиков. Но потом я давала поносить их подружкам! За то, что они давали мне списывать в школе, конечно... Как думаешь, Боже, это смягчающие или отягчающие обстоятельства? Господь? Ты слышишь меня? Господи?..

Она проковыряла еще полмили, завязла в очередном маленьком клочке пустыни и силы окончательно покинули ее. Прайд разлегся на расстоянии нескольких шагов, в небе кружились тени стервятников. Леона валялась на горячем песке, как грешник на адской сковородке, и проклинала Бога.

- Тебя нет! Ты самодовольный засранец, которому нет дело до мелких людишек! Может, мне надо молиться другим богам, таким же мелким, как и я?! - в глазах было так темно, что диск солнца казался не ярче блестящей монеты. Леона попыталась сглотнуть, но язык только неприятно проскрежетал по сухому нёбу. - Аид, Осирис, Кернунн, Шива, Огун, Иштар, Кетцалькоатль, Один, Аматэрасу, Апполон, Фригга, Макошь, Бригита, Хронос и все остальные... Я молю вас от всего сердца, дайте мне прожить хотя бы еще один день, и я отблагодарю вас... Я... Я... - она закрыла лицо руками и заплакала бы, но была настолько обезвожена, что слезы больше не текли. - ...но у меня ничего нет. Я потратила все на путевку. Я почти ничего не умею... Может, вам нужен курьер? Нет, я не доставляла наркоту, но развозила пиццу. Это ведь подойдет? Уборка, я могу заниматься уборкой - я проработала горничной пару месяцев... Могу проявлять фотографии... Смешивать коктейли... Менять колеса и масло... Печь хлеб и печеньки... Я работала подмастерьем в ювелирной мастерской... Выгуливала собак... Официантка... Прачка... Сортировка мусора...

Когда солнце встало в зените, Леона уже ничего не видела и могла только хрипеть, едва шевеля треснувшими губами:

- Пожалуйста... Пожалуйста... Пожалуйста... - шершавый львиный язык коснулся ладони, сдирая засохшую кровяную корку. Девушка зажмурилась, пусть от этого и не было толку, раз она все равно ничего не видит. - Боги!.. Если вы не хотите, чтобы я жила, так убейте меня!.. Я не хочу умирать от клыков!.. - шершавых языков стало два, а потом и три. Мысли исчезли, кроме одной. - Всё, что угодно... Всё, что угодно! Всё... Всё... Всё...

Ее зрение прояснилось перед самым концом. Ослепляющее светило сияло прямо над головой и становилось всё больше, опаляя кожу до волдырей. Львы собрались над ней, оскаливая зубы, но боги все же услышали Леону, раз не дали ей умереть, заживо разорванной хищниками. Вместо этого причиной ее смерти стали жара, тепловой удар и обезвоживание. А потом, скорее всего, ее сожрали дикие звери, но именно солнце ее убило.

Это было вчера. Или позавчера. Или век назад. Или даже в следующем году. Такое бывает, если вмешивается Хронос, ведь Леона взывала и к нему тоже. Боги ее все же услышали. И да, им была нужна и прачка, и официантка, и мусорщица, и курьер с почтальоном...

...потому что не божественное это дело, марать руки черной работой.

***

Леона была довольно приземленным человеком. Возможно, именно это помогло ей поначалу смириться с новой судьбой «девочки на побегушках», а потом все пошло по накатанной колее, тем более, боги не скупились на магию, разрешая ей колдовать от своего имени. Доставить послание, передать мелкий предмет в назначенную точку или поворожить для выбранного человека достаточно легко, если знаешь язык и культуру данного отрезка времени, поэтому для нее это было не совсем легким делом, но она ведь справляется? Да, от ее невежества бывает много шума, но боги милостиво туманят память свидетелям, так что Леона остается в человеческих разумах смутной дымкой, воспоминанием воспоминания. Боги ей не платят за работу и запрещают брать деньги за колдовство, но тактично не замечают, когда Леона принимает подношения или тащит все, что плохо лежит, а потом продает скупщикам краденного. Тут завет богов был весьма однозначным - никаких денег за магию, ни в каком виде, только дары или старая добрая кража. Правда, дело не касается обычной работы, если Леоне вдруг взбредет в голову наняться официанткой на пару часиков, но тут все честно и по заветам Главного - «в поте лица будешь добывать хлеб свой». И да, Создатель действительно существует, но Леона к нему не взывает. Вдруг он до сих точит на нее зуб за ту хулу в пустыне?

Короче, если исключить сверхъестественное, жизнь девушки не особенно изменилась. Она нигде не задерживается долго, перебивается подработками, иногда устраивает себе праздник живота, не чурается выпивки, по-прежнему в восторге от фантастики всех видов и даже исполнила старинную мечту о собственном доме, когда выкупила маленькую заброшенную ферму в Оклахоме. Ей даже подсказали, как заворожить территорию, чтобы никто посторонний не мог пробраться в дом. Жизнь была прекрасна... пока в нее не пришла чертова любовь! И конечно же, она не могла быть счастливой.

Мир Леоны разрывался на части. Буквально. Солнце скакало над головой, словно кто-то с утра до глубокого вечера заснял небосклон на камеру, а потом нарезал пленку на куски и склеил ее в произвольном порядке, заставляя светило быть то золотистым рассветным, то алым закатным. Оно появлялось то слева, то справа, то над головой, и от этого брейк-данса тени на земле плясали не хуже стробоскопа в ночном клубе. Короче, хрень полная, и в глазах рябит со страшной силой. Остальной мир тоже не отставал, изменяясь не хуже узора в калейдоскопе - на месте привычного заброшенного поля, полного пожухлой травы, появлялся то альпийский луг, то вырастал вековой лес, который тут же раздирали острые скалы, чтобы спустя мгновение стать пустыней или морской гладью. Когда боги подсказали ей, как сделать землю своей, они не упомянули, что ее владения будут отображать душевный настрой хозяина. Всего шесть месяцев назад видимые из дома поля Оклахомы еще были покрыты нежными цветами, следом любовь извернулась коварной змеей и укусила Леону за задницу, и та (Леона, а не задница) целых полгода успешно убеждала себя, что ничего плохого не случилось, но потом ей на глаза попалась бархатная коробочка и вот уже как трое суток все полетело к чертям собачьим, а солнце скачет на небосклоне, не садясь за горизонт. Третьи сутки, ага. Одно радует, свистопляска с ландшафтом бушует за белым заборчиком, не трогая внутренний дворик и ее самое сильное творение - целебный источник. По идее, он лечит любые повреждения. Кроме душевных болезней, мда. Леона убедилась в этом, когда провела в нем несколько часов, погрузившись с головой в прохладную глубину, с дыхательной трубкой для дайвинга во рту.

Она вынырнула, убрала загубник, отплюнула воду и осторожно приоткрыла один глаз, однако эффект стробоскопа никуда не делся.

- Да блядь!..

Девушка побилась головой о каменный бортик источника, но это ничем ей не помогло, только лоб рассекла. Она не задумываясь зачерпнула немного воды и плеснула на рану, которая тут же закрылась.

- Может, старая добрая пьянка? Всегда прокатывает, - Леона взглянула на кучу пустых пивных банок. - Нет, не поможет. Блядь-блядь-блядь!

Она еще несколько раз постучалась о камень и еще раз залечила рассеченный лоб. Возможно, именно встряска поставила мозги на место, подарив ИДЕЮ. Леона вылезла из воды, опустилась на одно колено и воззвала к древнему божеству.

- О Тюр, мудрейший воин чести из Асгарда, даруй мне силу твоего знака, - пальцем она начертила на правой ладони фигуру, похожую на стрелку. - Пусть Тейваз укажет мне путь и подарит ясность мысли... иначе я тут точно с ума сойду.

Когда линии руны слегка засветились красным, Леона от души возблагодарила Тюра и со всей силы залепила себе пощечину, буквально впечатывая знак в кожу.

- Мне. Нужно. Нажраться, - неуверенно сказала она сама себе, как будто повторяя за внутренним голосом. - А почему? Я ведь уже пробовала, и мне не помогло. Но я ведь бухала одна, а это путь к печальному алкоголизму. Значит... Мне нужна компания. А где ее взять? Ах, пригласить кого-нибудь в гости? А кого? Сделать все как обычно? Это закосячить, что ли? О! Надо попросить богов о помощи, но все четко сформулировать. А чего же я сижу? У меня ведь будут гости!

Небо более-менее успокоилось, солнце всего лишь моргало в районе зенита, а Леона металась в стиле курицы, которой отрубили голову. Гостей надо принимать в гостиной, но в доме такой срач, что и за неделю не разгребешь. Решение пришло быстро - они будут сидеть во дворе. Девушка накидала на газон подушек, вытащила низкий столик, заставила его угощениями с выпивкой. Она озаботилась музыкой, осторожно опустив на подготовленный лист фанеры свое главное технологическое сокровище - стереосистему для аудиокассет и пластинок, а рядом поставила стеллаж, полный музыкальных записей, и заботливо раскрыла над ним китайский зонтик, ведь пленка и винил могут портиться от прямых лучей солнца. Леона даже украсила место будущего пиршества цветами и со спокойной душой пошла приводить себя в достойный (и неустрашающий) вид.

- «Привет, я Леона, посланница богов»... - бубнила она под нос, обдавая мокрые волосы потоком горячего воздуха из фена. - Нет, пафосно. Может, лучше «чернорабочий богов»? Да кто в это поверит? - спрашивала она саму себя, влезая в отглаженный брючный костюм, который спустя секунду был оценен слишком официальным, а значит, негодным. - Сначала надо завлечь, а потом представляться. «Эй, парень, не хочешь оттянуться на халяву?» И только потом скажу, кто я. Хм, надо исключить слова «оттянуться» и «халява», не то меня примут за барыгу. «Эй, парень, не хочешь выпить со мной?» Точно! Так и сделаю!

Стыдно признаться, но в честь будущего пиршества Леона даже накрасила ресницы, чтобы было чем хлопать при уговорах. Она в последний раз оглядела безумие за забором и подготовленный стол, подтянула повыше джинсы, одернула край простой клетчатой рубашки, а потом опустилась на одно колено, готовясь взывать к работодателям.

- О Гермес, Хонсу, и Эк-Чуах, боги путешествий, я взываю к вам. Я молю вас направить меня к тому, кто успокоит мое смятение, - девушка поднесла ко лбу сложенные ладони и закрыла глаза. Благоговейное состояние продержалось недолго, потому что она решила уточнить: - Ну... он должен быть спокойным, но не слишком, иначе это скучно. Пусть он будет мудрым, потому хоть один из нас должен быть с мозгами. Да, пусть будет мудрым, но без выпячивания своей премудрости, ведь я тогда буду чувствовать себя идиоткой. В смысле, больше, чем обычно. Эм... Еще я бы хотела, чтобы он понимал мои шутки и не называл через раз чокнутой сукой. И пусть сам шутит тоже. Окей?

Боги сказали ей что-то вроде: «Хм», - но портал открыли. Леона несколько раз подпрыгнула на месте, как боксер на ринге, готовясь к переходу.

- «Эй, парень, не хочешь выпить со мной?» «Эй, парень, не хочешь выпить со мной?» Вроде запомнила, - девушка почти шагнула в водоворот пространства и времени, но вдруг замерла у края и похабно пошевелила бровями. - Боги, а можно сделать так, чтобы мой гость был горячим? Это я так, лишь для услады глаз, без сексотерапии. Правда можно?! Спасибо, боги!

Леона прыгнула в портал с воплем: «Собутыльник, я иду к тебе!» Только она забыла, что боги иногда понимают просьбы буквально. Слишком буквально.

***

Она отвела его в темноту подвала, передала одежду с закрытыми глазами и отвернулась к стене. Из вороха вещей Годрик выбрал себе подходящие хлопковые штаны с просторной рубашкой и стал неторопливо облачаться, не используя скорости вампира - это был отличный повод, чтобы оглядеться.

Если раньше он считал, что оказался в загробной жизни, то теперь ясно понял - некая сила затянула его в колдовское логово. На разномастных полках вперемешку лежали предметы старины и магические принадлежности. Шаманский бубен висел на краю римского щита, метелка из трав и конского волоса торчала из греческой вазы, в миске с индейскими узорами покрывались пылью кости с рунами. Годрик осторожно потянул носом воздух и от знакомого запаха волоски у него на шее встали дыбом - здесь везде чувствовалась магия.

- Ты ведьма, это так? - осторожно спросил он, готовясь защищаться в любой момент, ведь если она его подчинит, у нее окажется в руках очень опасное оружие - подконтрольный вампир. - Я прав?

- В какой-то степени, - она опять пожала плечами, стоя к нему спиной. Это либо беспечность, либо уверенность в своих силах. - Если хочешь заказать у меня приворот, проклятие или любое другое черное колдовство, приводящее к смерти, пожизненной инвалидности или потере свободы воли, то говорю сразу большое и решительное «нет» - я последние несколько лет замаливаю прошлые грехи. Могу приманить для тебя удачу, склепать амулетик или благословить, но это только завтра.

- И почему же не сегодня? - Годрик застегнул последние пуговицы на рубашке и скользнул ближе к ведьме. Достаточно протянуть руку, чтобы сломать шею - она даже не успеет обернуться. - Звезды не сложились для благословений?

- Настроение полное говно, - ведьма ткнулась лбом в стену, как-то беззащитно опустив плечи. - Мне сейчас очень плохо, вампир. Я боюсь колдовать - вдруг я случайно создам чуму или проклятую вещь великой силы? Или снова почти уничтожу город? Как я тогда посмотрю в глаза Господу, когда мое время настанет? Я и так уже в его черном списке. Наверное... Потому мне настолько нужен собеседник, собутыльник и жилетка для нытья в едином комплекте - я не хочу опять сорваться. Это мой выбор - не быть монстром.

Как во сне он вспомнил сегодняшнее утро и слова мисс Стакхаус:

«Годрик, ты уже не монстр. Ты ведь выбрал не быть им. Останься».

Он поднял руку, но не для того, чтобы сломать ведьме шею. Понадобилась пара секунд, то есть почти вечность для вампира, чтобы вспомнить, как смертные выражают свою поддержку себе подобным. Годрик несколько раз легонько похлопал ведьму по плечу и замер на месте, когда она всхлипнула, распространяя в воздухе соленый запах слез.

- Я неправильно понимаю, как надо утешать?

- Нет-нет, все верно... - она шмыгнула носом. - А можно мне еще немного утешений?

- Конечно.

Ведьма развернулась быстро, как вампир, и сжала его в таких отчаянных объятиях, что мертвое сердце дрогнуло. Годрик застыл с вытянутой рукой, изо всех сил подавляя инстинкт разорвать угрозу на части, но потом переборол себя и еще несколько раз похлопал ведьму по спине. Поглаживания. Люди часто гладят друг друга - они не опасаются прикосновений, в отличие от вампиров. Годрик на пробу провел вверх-вниз по спине ведьмы, а та только сильнее сцепила на нем руки и зарылась лицом в плечо. Он почувствовал, как промокает рубашка и плывет по подвалу запах соли, как испуганной птахой колотится ее сердце, а ток крови и магии бьется под кожей, отравляя воздух желанным терпким ароматом. Годрик очень давно не питался. Прежде чем он успел остановить себя, его нос уже терся по теплой шее вслед за изгибами артерии, а клыки не выдержали напряжения и выскочили из десен с громким щелчком, прозвучавшем в тишине не хуже выстрела. Оба, и ведьма, и вампир, замерли на месте.

- Прошу прощения за это, - Годрик через силу отодвинулся от аппетитного человека, но убрать клыки так и не смог, потому его речь звучала немного шепеляво. - Я не ел несколько недель.

- И молчал, пока я предлагала тебе человеческую жратву и выпивку?! - ведьма провела по шее, проверяя на следы крови, которой там не было. - Донорская подойдет, надеюсь? Говорю сразу, людей для прокорма приводить не буду.

- Я много лет не питался от человека напрямую... по этическим причинам.

- Тогда нет проблем! - ведьма боком скользнула к выходу из подвала и конец предложения прокричала уже с верхних ступенек лестницы: - Я сейчас задерну шторы в доме. Поднимайся и выбирай себе кубок по вкусу. Они на кухне, в шкафу над раковиной.

Годрику не надо было выжидать - он все слышал. Несколько раз прошуршала тяжелая ткань и протопали шаги по половицам, прежде чем он решил, что ему можно подняться. Из-за приоткрытой двери подвала он успел заметить, как ведьма сунула в карман связку отмычек, заткнула за пояс пару резиновых перчаток и скрыла лицо за медицинской маской, а глаза за темными очками. Следом она опустилась на одно колено, склонила голову, приложила ко лбу сложенные ладони и прошептала так тихо, что никто, кроме вампира, не смог бы ее услышать:

- О Гермес, Хонсу, и Эк-Чуах, боги путешествий... Я обращаюсь не к вам, потому что у вас странное чувство юмора. Кинуть меня к голодному вампиру?! Кхем, забудем... Лам Лха, Рианнон и Геката, хранительницы путей и перекрестков, проявите женскую солидарность и приведите к тому, что будет необходимо для меня и моего «жаркого» гостя. Я молю вас о помощи, - она почесала сложенными ладонями кончик носа, разрушая ауру благоговения. - И да, в прошлый раз я говорила «горяЧий», а не «горяЩий». Это так, к слову пришлось. «Горячий» - значит «с мускулами от ушей до пяток», «накачанный тестостероном» и «уверенный в себе»... Хотя мне никогда не нравились наглые качки, потому они слишком быстро начинают приставать и портят все очарование, а этот вампир, не забыть бы спросить его имя, очень даже ничего... - прямо перед ней закрутился вихрь, едва не затянувший в темные недра. - Поняла-поняла. Хорош болтать и вали за запрошенным. Благодарю вас, Лам Лха, Рианнон и Геката.

Годрик подождал немного и вышел, осторожно обходя кинжальные солнечные дорожки от неплотно задернутых штор. Он провел рукой там, где девушка сделала шаг в портал, и ощутил на пальцах почти забытое покалывание, пробирающее до костей. В последний раз он испытал подобное несколько веков назад, когда еще был монстром. Тогда его звали Смертью, и он не давал пощады никому, ни старикам, ни женщинам, ни последним служителям старых божеств, чьи молитвы не были услышаны.

Девушка не ведьма. Она жрица.

- Боги не умерли, - Годрик обернулся, замечая тут и там атрибуты для капищ. Кожу все еще покалывало от близкого присутствия богов, и он обратился к ним напрямую: - Какую страшную смерть вы приготовили за кощунство над своими святилищами, раз привели меня сюда? Неужели мое самосожжение недостаточно мучительно, чтобы утолить вашу жажду мести? Чего вы хотите от меня?

Он ждал ответа, грома с небес или невыносимой боли, но вместо этого за ним раскрылся ревущий портал, из которого вывалилась жрица, согнутая под весом медицинской сумки-холодильника и полубессознательного чернокожего мужчины. Годрику было достаточно бросить один взгляд, чтобы сопоставить его вид и пожелания жрицы к гостям. Слова вырвались прежде, чем он смог прикусить язык:

- Мускулы от ушей до пяток, накачанный тестостероном и уверенный в себе, так ведь?

- В точку. Это второй мой гость, и у него даже есть имя - его зовут Лафайет. А еще он веселый матершинник, гей и ну очень горячий. Буквально. ПОТОМУ ЧТО У НЕГО ЛИХОРАДКА ОТ РАНЫ! И он тяжелый, - жрица почти распласталась на полу. - Ты не мог бы мне помочь дотащить его до источника? Пожалуйста...

Годрик сделал лишь маленький шаг вперед, когда до его носа дошел запах «горячего мужчины». Под вонью давно немытого тела плыл удушливый шлейф казематов, знакомый аромат Эрика и тошнотворная нотка почти протухшей вампирской крови в теле и особенно сильно - на руках и в карманах.

- Этот человек - преступник и наркоман, - Годрик вздернул губу, обнажая клыки. - Он нарушил закон моего народа, продавая и принимая нашу священную кровь ради удовольствия. От него пахнет подвалом моего потомка. Ты забрала этого человека из темницы шерифа над вампирами? Как у тебя это получилось? Что ты с ним сделала? Что с Эриком?

- Нортман?.. - дилер испуганно вскинулся и отполз в угол, оставив жрицу сидеть на полу в одиночестве. Судя по расфокусированному взгляду, он бредил. - Я же поклялся вам, мистер Нортман, что больше не прикоснусь к этому дерьму... Вы же меня отпустили... Я поклялся... Никогда... Никогда не иметь дело с V... Иначе вы оторвете мне яйца... Я не отбирал кровь... Тот вампир давал мне ее добровольно... За капельку любви... Никогда не связываться с V... - и ушел в беспамятство.

Ритм сердца не может врать - наркоман говорил правду. Но жрица молчала о судьбе Эрика, только ковыряла отмычкой навесной замок на коробе сумки-холодильника. После щелчка механизма она так же молча откинула крышку и достала два пакета донорской крови. Один кинула Годрику, а второй положила на горячий лоб человека.

- Эрик Нортман... Он такой здоровый двухметровый блондин? Просто его белобрысая макушка была видна в окошко над дверью. Когда я слышала его в последний раз, он орал, что хочет помочь, и пытался получить приглашение в дом Лафайета, стоя прямо за хлипкой дверью, которую и щенок высадит. Потом мы ушли, а он страшно матерился нам вслед, но не мог переступить порог. Выходит, байка про приглашение вовсе не байка, - она устало осела на пол и, наконец, посмотрела на вампира, который так и держал в руках пакет с кровью. - Почему ты не пьешь? Группа и резус не те?

- Просто...

Вампир закрыл глаза. Ее ритм сердца тоже не лгал. Эрик жив, Лафайет прощен им и отпущен с миром, а жрица все ждет ответа.

- Просто... кровь холодная, - он по-человечески пожал плечами и вспомнил, что так и не нашел времени представиться: - Меня зовут Годрик.

- А я Леона.

Она протянула ему руку, и вампир оставил галантный поцелуй на теплых костяшках, как и положено при знакомстве с дамой. Правда, буквально в следующую секунду она перевернула их сцепленные ладони и тоже поцеловала его руку, чем удивила в очередной раз.

- Эм, это была не вампирская традиция взаимного лобызания? Вот черт!..

Леона закрыла лицо руками. От стыда она покраснела и запах усилился стократно. Ее наполненная магией кровь буквально пела для вампира, умоляя прокусить кожу жрицы и забрать все до капли, пока вены с артериями не опустеют. Годрик едва смог остановить себя от осушения девушки, его клыки замерли на волоске от горла, но тяга была так сильна, что он не отказал себе в удовольствии провести по коже раскрытыми губами и языком, вбирая в себя пленительный аромат. Если ее кровь - вино, то он пьян только от запаха. Далеко не сразу Годрик убрал клыки и закрыл рот, но не нашел в себе сил отстраниться, только опустился чуть ниже, опираясь лбом о ключицу девушки и глубоко втягивая воздух. Зазор между его лицом и ее грудью был мал для приличий любого века, но достаточно велик, чтобы жрица просунула ледяной пакет крови. Годрику не надо было намекать вслух - он оторвал зубами пластиковый угол и выпил содержимое в один огромный глоток.

- Беру свои слова обратно - ты определенно горяч.

- В этом не было ничего плотского, - вампир поднялся и сделал несколько осторожных шагов назад. - Я уже много лет не испытываю желания возлечь с женщиной. Или с мужчиной.

Девушка перевела взгляд на его спокойные чресла, скрытые штанами.

- Ага, у меня в гостях гей и асексуал, но так даже лучше - я приняла целибат после того, как... Кстати, ты выбрал себе кубок? - она быстро перевела тему. - Если поможешь закинуть Лафайета в источник, я наколдую тебе автоподогрев кровушки, и мы наконец попируем.

- Хорошо.

Годрик очень стар даже по меркам вампиров, и потому был сильнее и быстрее почти каждого из ночного народа. Ему хватило секунды, чтобы оказаться на кухне, выбрать из шкафа над раковиной испанский кубок без капли серебра, скользнуть обратно, закинуть бессознательного негра на плечо и замереть перед жрицей с рукой, вытянутой в ожидании волшебного прикосновения.

- Блядь! - она отскочила к стене, держась за сердце. - Вампиры и так умеют?! А в летучих мышей превращаетесь?

- Это сказки, - Годрик размышлял всего мгновение, но решил, что шутка того стоит. - Однако я могу летать.

В доказательство своих слов он воспарил над полом, не сбрасывая с плеча наркомана. Отвисшая челюсть жрицы стала для него желанной наградой, и вампир вдруг подумал, что уже пару веков так не веселился. Глубоко внутри себя он все еще хохотал, когда с устаревшим поклоном повторно протянул ошарашенной жрице раскрытую ладонь.

- Позвольте вашу руку, госпожа, - она выполнила просьбу, как во сне. - Обещаю, я не буду ее отрывать или кусать.

Годрику захотелось смутить ее еще раз, и он даже поднес теплые пальцы к губам, но вдруг заметил безобразные багровые синяки вокруг тонкого запястья, повторяющие форму ладони. Это он их оставил, когда впервые понял, что ее прикосновения защищают от солнца, и слишком сильно сжал руку. Все-таки еще монстр.

- Я причинил тебе боль. Мне жаль, но я не могу этого исправить... - или может, но для этого придется поделиться священной кровью, что для него табу, если дело не касается обращения человека в вампира. - Нет, не могу.

Жрица заметила его застывший взгляд, но только фыркнула, подхватила с пола сумку-холодильник с кровью и вывела Годрика во двор. У маленького пруда девушка демонстративно повертела поврежденным запястьем и с тихим: «Оп-ля», - опустила его в воду. Багровые следы сошли всего за несколько секунд, как будто их и не было никогда - даже острый глаз вампира не мог различить ничего, кроме здоровой кожи.

- Видишь? Все можно исправить, пока жив.

- Возможно... - Годрик сгрузил Лафайета в источник, завороженно наблюдая, как у того сходит серость с лица, сменяясь здоровым цветом. - Но я ведь уже давно мертв.

- М-да? А кто был похож на головешку, пока я не плюхнула тебя в воду? Кстати, из-за тебя, горяЩий парень, я тоже была похожа на головешку, но только на половину рожи, - она провела пальцами по голому виску. - Был бы ты настоящим мертвецом, остался бы обгорелым трупом. Я это точно знаю.

Выходит, Годрик ее еще и почти сжег. Настоящая ведьма давно бы попыталась убить его за это, а жрица только отобрала кубок и села рядом, доставая из кармана то, что назвала «чертилкой из карбида вольфрама», хотя это было больше похоже на ручку-стилус.

- Сколько градусов тебя устроит? Если скажешь «не знаю», прикручу столько, что будешь пить кипяток.

- Температура человеческого тела подойдет.

- Действительно... И как я могла не догадаться?..

Она забрала у него свою ладонь, потому что для работы ей понадобятся две руки, но предложила ногу. Годрик как раз думал, будет ли поглаживание теплой ступни неправильно воспринято как игры перед соитием (ведь ему всегда нравились женские ступни), а не знаком искреннего сожаления за причиненную боль, когда его внимание привлекло кое-то совершенно обычное. Для обычного мира, конечно же.

- Леона, - он позвал ее, но жрица была очень увлечена начертанием магических знаков на кубке. Тогда вампир провел пальцем по пятке, но добился от девушки только сдавленного хихиканья. - Леона! Солнце остановилось в трех ладонях от заката - оно больше не прыгает по небу.

- Наконец-то, - ее голос предвещал страшное будущее, когда она последний раз чиркнула стилусом по оловянному дну и воздела кубок к небесам. - Время бухать!