Между сказкой и страхом

- Ты представляешь, Эми?! - Вопила я в трубку подруге, когда та внимательно выслушивала мой долгий рассказ, который состоял из бесконечных возмущений. Эми всегда старалась быстро понимать ситуации, которые происходили со мной и поэтому оставалась спокойной даже после того, как получила вместо моего бывшего друга несносный ураган моих нервных и громких слов.

- Роуз, это ужасно... Я могу попросить Рэя с ребятами побыть рядом с тобой, пока вы учитесь, - нервно сказала девушка, при этом добавляя далее, - вам нужно держаться вместе несмотря ни на что. Я даже не знаю как реагировать на его слова больше.

Я сидела на кровати поджав под себя ноги и крепко прижимая смартфон к уху правой рукой. Чувство скованности и отвратительного удушья подступали к горлу комом. Я будто-бы задыхалась от недосказанности и груза на плечах, которые давили на меня с неслыханной дерзостью. Меня словно парализовало, чувства совсем отключились и больше не хотели показываться мне на глаза после разговора. Меня просто уничтожило в одночасье.

- Мне казалось, что все эти рассказы ложь, Эми. Я старалась видеть в таком Блейке хорошего человека, но я видимо сильно ошибалась, Эм. Человек, с которым я сегодня разговаривала, не мог быть моим Блейком. Он не мог быть раньше моим другом... Совершенно не мог. И все твои слова, сказанные когда-то про то, что его ещё не поздно вернуть, просто-напросто отпали.

Девушка тяжело вздохнула в трубку. Этот вздох заставил меня немедленно выпрямить спину и прислонить смартфон к уху сильнее. Эми молчала не долго и я понимала, что молчать она совсем не хотела, потому что не умела никогда это делать. Но тем не менее, я чувствовала её напряжение и дрожь в каждом слове, когда она после недолгой паузы произнесла:

- Роуз, мне нужно поговорить с тобой... - Голос девушки дрогнул снова, эта дрожь, пробежавшая по её связкам, заставила её кашлянуть. Я чувствовала, что она была поломанной изнутри и всеми силами старалась ничего мне не говорить, чтобы не сломать себя ещё сильнее, или просто чтобы не вспоминать всё что происходило с ней. - Просто то, что я тебе расскажу, совсем поменяет твоё мнение обо мне... возможно. Я не знаю даже как ты можешь отреагировать, как примешь всё это, и как будешь дальше со мной общаться, Роуз.

- Почему ты решила, что моё мнение может о тебе поменяться, Эм? - Испуганно прошептала я, - Не думай, что что-то заставит меня плохо думать о тебе. Я готова даже к тебе приехать, вот прямо сейчас!

В подтверждение своих слов я даже резко встала на ноги, чтобы начать собираться к подруге, но мне пришлось быстро наклониться над туалетным столиком, облокачиваясь о поверхность и опуская голову вниз, зажмуриваясь. В глазах совсем потемнело от резкого подъёма с кровати. Чтобы отогнать от себя темноту, мне нужно было сначала выровнять дыхание и своё сердцебиение. Подняв голову, я едко смотрю на отражающееся в зеркале моё лицо, которое до сих пор служило мне знаком нашего с Блейком разговора.

- Нет! - Воскликнула протестующе Эми. Наверняка она подскочила на ноги и стала махать руками с серьёзным выражением лица, словно я могла её увидеть, - Не нужно приезжать сейчас ко мне, Роуз. Давай завтра после концерта встретимся? Ты же записалась?

От резкого воспоминания, которое поспособствовало появлению в моей жизни новых заполненных дней, я быстро подбежала к своему ежедневнику и стала листать страницы трясущимися пальцами, чтобы найти заметку про концерт или конкурс. Но я ничего не записала! На страницах ежедневника было совсем пусто!

- Эм... - Испуганно шепчу я, в трубку телефона подруге, - Я видимо забыла про выступление... Что делать? Это... это как вообще? Как же я могла забыть...

- Без паники, подруга, подожди секунду. - девушка быстро убежала куда-то от своего мобильника, это было слышно по её маленьким семенящим шагам, которые, то отдалялись от меня, то снова стали приближаться через секунду. Эми словно бегала по комнате, собирая по кусочкам разбросанные записи, - И так, я привыкла всё записывать в последнее время в дневник, поэтому вот, слушай: «приглашаем вас мисс..., и бла бла, в концертный зал, бла бла в качестве второй скрипки после сольного выступления мисс Гилберт в пятницу четвёртого октября этого года. Выступление состоится в шесть часов, просьба ответить после прочтения данного письма». Это мне прислал на почту наш руководитель, которому ты присылала видео с игрой на скрипке пару дней назад. Я ответила, что буду на месте и встану на место второй скрипкой, если случиться форс-мажор.

- Как же я могла про всё забыть? - Рассеянно ворчу я, поворачивая голову назад и смотря на стоящую в кейсе скрипку. Одинокий музыкальный предмет ровно лежал на полу возле рабочего стола, закрытый, в чёрном футляре, который я не открывала с того дня, как вернулась в Стокгольм. Ещё с раннего детства я привыкла брать на концерты с собой маленький талисман, который состоял из маленькой фотографии, где я крепко обнимала Блейка, а он прислонялся к моей щеке своим плечом. Нам тогда было с парнем по восемь, а Элиза тогда была совсем крошкой над которой все умилялись и которой восхищались. Медленно подойдя к чемоданчику я присаживаюсь на колени перед ним, аккуратно щёлкаю замками и смотрю на прозрачный, маленький кармашек, который был рядом с лежащей скрипкой. Мои пальцы слишком бережно доставали из кармана эту фотографию, чтобы ни один миллиметр не повредился от моих прикосновений. 

Вот он, стоит, улыбаясь своими ещё кривенькими зубами, смотрит в камеру светлым и радостным взглядом, держа меня в своих объятиях, а вот я, дарю другу свою спокойную улыбку и обнимаю его за талию, заглядывая ему в глаза. Всё прошло так быстро, пролетело, словно всех счастливых моментов и не было вовсе. А я мечтала, надеялась, на что-то светлое, но сейчас даже не знаю, как теперь продолжать смотреть прямо, не оглядываться после каждого пройденного шага. 

Однако, правильные слова когда-то говорила мне бабушка и они сейчас как-никогда вовремя режут меня понаклонней... «Время течёт так быстро и без сожаления, стирает с молодых, красивых лиц знакомые черты, заставляет забывать нас обо всём что происходило раньше. Однажды ты проснёшься в своей квартирке, когда тебе будет уже семьдесят, ты сядешь на маленькое кресло возле окошка, возьмёшь в руки уже выученную наизусть книгу, примкнёшь глазами к строкам, будешь перечитывать то, что раньше будоражило тебя в молодости и посмотрев на своё отражение лица в зеркале поймёшь - время беспощадно. Оно не собирается останавливаться и не собирается жалеть тебя. Время не жалеет никого.»

- Роуз? - Нетерпеливо спрашивает меня подруга на другом конце провода, но я не могла ей ничего ответить больше. Мне не хотелось больше разговаривать. Ни с кем. Свинцовая боль разлилась по всему телу, заставляя скрючиться меня и прошипев дотронуться ладонью до груди. Гул сердца громко отстукивал свой ритм о рёбра, пронзая каждую клеточку моего организма неприятным спазмом, который проходил по всей груди. Мне нужен был воздух, а не это спёртое во всех словах помещение, где я просто захлёбывалась болью смотря на снимок в своей руке, - Ответь, пожалуйста...

- Эми... - Шепчу я, вытирая мокрые щёки рукавом своего длинного свитера, - Я хочу прогуляться, поэтому...

- Перезвонишь, - договаривает она, явно понимая, что я сейчас чувствую. Не каждый же день приходиться осознавать, что твой друг - больше таковым не является. - Розали, только напиши, как вернёшься назад.

Я просто промычала подруге в ответ, и сбросила вызов, потому что просто не могла ничего из себя выдавливать. Ладонями рук дотронувшись до лба, я сижу на полу смотря пустым взглядом в угольного цвета пол, кусая губы и стараясь не смотреть больше на фотографию, которая всегда была для меня особенным знаком и символом. Но сейчас, моё сердце разрывается от обиды и грусти.

Медленно поднявшись с пола, я вытираю мокрые щеки от слёз и делаю глубокий вдох дрожащими губами. Фотография летит на пол, опускаясь на твёрдую поверхность, медленно закручиваясь в воздухе, от того, что из моего всё ещё открытого окна дует ветер. Спускаясь по лестнице, я прихватываю с собой куртку и медленно поворачиваю голову в сторону кухни, от куда слышались голоса моих родителей. Я не любила подслушивать, не любила лезть в дела, которые меня не касаются. Но сейчас их разговор привлёк меня сильнее всего на свете.

- И как же вы к этому пришли, Генри? Как на этот раз собираетесь скрывать всё это? - Взволнованно шептала мама отцу. Сквозь стёклышки в двери я смогла отчётливо увидеть, как женщина, склоняясь над столиком, держала свою голову двумя руками и старалась даже не смотреть на хмурого отца. Он сидел ровно на месте и понуро смотрел перед собой. Папины мысли были заняты явно чем-то иным. Чем-то, что не даёт ему покоя.

- Элизабет, это не первое убийство с отягчающими последствиями. Всё было бы просто и легко как обычно, если бы не тот факт, что девушку сначала изнасиловали, оставили на ней много синяков, которые означают результат борьбы. У неё под ногтями была найдена кровь насильника, потому что девушка расцарапала ему часть тела, - твёрдым голосом говорил отец, продолжая смотреть перед собой и держать в руках кружку с уже остывшим чаем.

«Изнасиловали, а потом убили? Не может этого быть, просто не может...»

Кто же мог такое сделать? Какой человек может быть способен на то, чтобы причинить вред невинной девушке? 

Нервный холодок пробежал у меня по спине, из-за того, что в голову стали закрадываться ужасные и слишком мерзкие картинки, восставшие словно из мёртвых. Я начала думать в одночасье обо всём на свете, подозревать всех...

- Есть подозрения? Кто-то же должен был уже заявить? - Спрашивает мама, поднимая голову и роняя руки ладонями вниз на столешницу, - Это не может так просто продолжаться. Хочешь, чтобы завтра на этом же месте была твоя дочь?

- Элизабет! - Громко возразил отец в ответ на мамин грозный тон, - Если с нашей дочерью произойдёт подобное - я убью самолично того, кто сделает ей больно. Не сомневайся в том, на что я могу быть способен дорогая.

- Я не сомневаюсь в тебе, Генри, никогда не сомневалась. Но ты должен понимать, что это не первое убийство, не второе и даже не десятое... Их было и будет ещё много. Кто-то должен всё это прекратить милый.

- И что ты мне предлагаешь, Лиз? Пойти в районы обитания таких людей и заставить их так больше не делать, или чтобы я посадил за решётку невинного человека и поломал ему жизнь? Подумай сама, родная, подумай и сама встань на моё место. Я не буду портить жизнь невинным и свою семью под огонь бросать не буду, потому что если я влезу туда и буду копать - вы останетесь одни. Поэтому я воспользуюсь Вуди.

- Нет! Вы же друзья! А если он подумает, что ты подозреваешь Блейка? Он же тогда затеет на тебя обиду, Генри.

- Я его и подозреваю, Лиз.

- Ты подозреваешь в преступлении Блейка?

- Да.

«Нет...»

Я быстро прыгаю в затемнённый угол, когда вижу, как голова папы поворачивается в сторону коридора. Главное, чтобы он меня не заметил, главное, чтобы не понял, что я вообще слышала их с мамой разговор. Потому что, зная его и то, как он яро сопротивляется что-либо мне рассказывать: значит, папа просто переживает и они с мамой не хотят напрягать меня всем этим. Ему сейчас нужно поработать, маме успокоится и уснуть, а мне и вовсе никуда не ходить. Разве можно после услышанного от родителей спокойно разгуливать по некогда знакомым улочкам, зная, что я могу в любой момент оказаться очередной жертвой этого «маньяка-насильника»?

Но нет, я была бы тогда не той Розали. Тихо прокрадываясь по коридору к выходу, накидываю на голову капюшон длинной толстовки и выхожу на улицу. Сейчас, главное не наткнуться на Арту, потому что если пёс увидит меня - то будет подавать голос и я не смогу от него отцепиться, потому что он привязан ко мне невыносимо как.

Длинная зелёная дорожка, которая некогда раньше вела к маленькому садику, а далее и к самому обрыву: заросла травой, и только протоптанная тропика намекала на то, что здесь когда-то гуляли. Оглядываясь по сторонам, я медленно шла по земле, пиная под ногами мелкие камушки своими кроссовками и дёргая за листья мелкие кустики, которые попадались мне на пути. Выкинув куда-то в сторону разорванный в клочья зелёный листочек, который я нервно разрывала своими пальцами пока шла к обрыву, моя голова резко поворачивается назад, когда я услышала треск веток под чьими-то ботинками.

Остановившись на ровном месте, оборачиваюсь вокруг себя, внимательно оглядываясь по сторонам, а затем выдохнув быстро иду к выученному месту, не поддаваясь панике. Прохладный ветерок развеял мои волосы резким дуновением и быстро проник своими холодными лапами мне под толстовку. Обняв себя двумя руками за талию я поёжилась и выдохнула изо рта пар. На улице вроде не такая холодная погода, просто было мрачно, хмуро и сыро. Остановившись на месте я не стала подходить к обрыву близко, потому что когда-то давно в детстве папа говорил мне, что это опасно для жизни. Даже несмотря на то, что глубина в реке не такая уж и большая.

Ветер дул и дул не переставая свистеть у меня в ушах и разгонять волны реки, заставляя их биться об обрыв. Сняв капюшон с головы я резко выкинула в реку камень, который подняла с земли, когда подходила к краю. Смотря на то, как хмуриться погода, как в домах через огромное расстояние горят огоньки, как из дымоходов выходят клубни дыма, как небо темнеет с каждой новой секундой: внутри у меня что-то резко оборвалось без единого сожаления и грусти. Мне просто было необходимо крикнуть на весь мир, что мне плохо. Мне было необходимо перестать вести себя как малолетняя дурочка, которая старается во всём искать только хорошее. Жизнь, которая была у меня раньше - доказывает всем, как всё может резко поменяться, как всё может обрушиться из-за обычной обиды или пустых слов. Я хочу кричать во весь голос с огромным желанием, чтобы мой крик не был услышан людьми, не понимающим моих чувств.

Набрав в лёгкие побольше воздуха я размыкаю губы и кричу. Кричу во весь голос. Кричу так, что даже волны спокойной реки содрогаются от моего вопля. Это был не просто крик отчаяния и боли, которая сковывала меня всё это время - это был зов о помощи. Я просто хотела унять внутреннюю Роуз, хотела, чтобы она заткнулась и больше не старалась витать в облаках. Хотела, могла и сделала. По крайней мере пока.

Распахнув глаза, которые были закрыты во время моего крика, я нервно дёргаюсь и снова пинаю носом кроссовка землю, на которой стояла. 

Ну вот и всё: я крикнула, выплеснула громким зовом всю накопившуюся тяжесть в груди.

- Прощай, Роуз... - Шепчу я, медленно выкидывая к бушующим волнам фотографию, которую держала в своих руках всё это время...

* * *

Поправив белую рубашку и быстро тряхнув волосами я выхожу из комнаты, попутно захватывая сумку со скрипкой. Мама уже мельтешила в коридоре что-то говоря отцу, который стоял возле зеркала, поправляя свой галстук. Женщина быстро остановилась возле мужчины и улыбнулась ему так, что на щёчках мамы появились ямочки, а затем погладив плечи отца, стала самостоятельно завязывать ему галстук. Папа смотрел на маму не скрывая улыбки и радостного проблеска в глазах, которые делали его самым счастливым на этом свете.

- Как же ты завязывал галстук, когда меня не было дома? - Спрашивает женщина, не опуская уголки губ. Недолго думая папа обнимает маму за талию, и отвечает ей с улыбкой:

- Всё легко и просто: я просто его не носил.

Мужчина легко целует маму в губы, и она быстро прикладывается щекой к его груди не переставая улыбаться ему. Увидев меня, стоящую на лестнице, и наблюдающую за родителями, они радостно улыбаются мне. Мама отходит от отца, подлетает ко мне и осматривает мой внешний вид со всех сторон.

- Что-то не чёрное, - шутливо произносит женщина, - уже лучше. Хорошо выглядишь, милая.

- Спасибо, мэм, - улыбаясь ей в ответ, я сжимаю пальцами левой руки ручку кейса со скрипкой в обычном для меня мандраже, - я переживаю.

- Ох, Роуз, ты же прирождённая скрипачка. Ты самая лучшая из всего оркестра и играешь просто превосходно! - Улыбаясь мне, мама обнимает меня нежно смыкая свои руки на моих плечах. Машинально я дотрагиваюсь до её спины, и опускаю голову на плечо женщины, - Не переживай родная, у тебя всё получится. Мы с папой будем рядом с тобой.

- Да, солнышко, - заключает точной правдой мамины слова папа. Мужчина подошёл к нам с женщиной, и положил одну руку мне на плечо, а другую на плечо мамы, таким образом обнимая нас обоих, - мы верим в тебя, Розали.

- Спасибо вам... - Нежно отвечаю им я, обнимая одной рукой папу, а второй маму. Родители крепко держала меня в своих объятиях, отчего внутри каждая частичка моего тела начинала согреваться с каждым моим вдохом.

«Они верят в меня. Верят в меня всегда беспрекословно и честно. И это единственное, что помогает мне не сломаться прямо сейчас ещё больше.»

* * *

В концертном зале становилось многолюдно, с каждой новой минутой в просторное помещение всё прибывали и прибывали люди, которые были увлечены не только оркестровой музыкой. Знакомые лица за кулисой перешёптывались, о чём-то разговаривали хихикая, вызывая во мне ещё большее беспокойство и переживание. Только Эми видимо не переживала и старалась оставаться такой же спокойной. А может и вообще она уже успела выпить успокоительного. Пачки две...

- Ух, я переживаю... - Дёргая плечами произношу я. Подруга поворачивает ко мне свою голову, и улыбаясь говорит:

- Ты играешь соло, - девушка едва касается меня своими пальчиками, и ободряюще трясёт плечами, разминаясь на месте, - через игру можно выплеснуть накопленное негодование, обиды, грусть: да можно всё что угодно!

Я обнимаю девушку, утыкаясь носом ей в плечо. Мой рост был невысоким, а Эми была выше меня, поэтому мне всегда приходится либо подниматься на носочки рядом с ней, либо просто при объятиях утыкаться носом ей либо в плечо, либо просто поднимать подбородок касаясь её плеча. Подруга быстро погладила меня по спине, и отстранившись сказала:

- Поговорим после того, как ты выступишь. И я уверенна - ты поразишь всех своим возвращением, - она шутливо кивнула в сторону маленькой компании девочек, щебечущих о чём-то своём, - а они упадут от зависти. Покажи им всем, подруга.

- Спасибо, Эм.

Взяв в руки скрипку, я нервно откинула волосы назад, поправила свободные брюки и разжав пальцы на ногах, двинулась в сторону сцены. Осталось только дождаться начала моего выступления и просто, как говорит мой папа, «отстреляться по полной». 

Медленно перебирая ногами в чёрных туфлях, я иду к небольшой лесенке, которая ведёт ко входу на сцену. Сделав глубокий вдох, а следом и переступив через небольшой порожек я выхожу на хорошо освещённую сцену, от куда я и буду играть. Я знала, что в первых рядах сидели мои родители, знала, что они сейчас улыбались, когда я вышла и склонив голову встала по середине сцены куда светил яркий, ослепляющий светлый прожектор. Всё было как в тот раз, как в тот далёкий раз...

Вздох, и смычок встречается с хрупкими струнами скрипки, начиная медленно проигрывать каждую ноту.

Каждый раз, когда я закрывала глаза отдаваясь мелодии: я чувствовала, как по венам бурлила моя кровь, которая будоражила меня и заставляла меня тихо напевать мелодию, вырывающуюся из крепких и созвучных октав моей скрипки. Если бы я могла прирасти к полу своими туфлями, то сцена стала бы моим вечным домом, потому что то, как мои ноги крепко держали меня на одном месте и то, как я, покачиваясь в разные стороны вкладываю в мелодию всю себя - заставляло меня крепко закрыть глаза, чтобы не ронять слёзы. Но они находили способы вырываться. И они лились с моих щёк градом ненавистного ливня.

Остановившись, опустив смычок вместе со скрипкой вниз, я медленно открываю свои покрасневшие глаза и поднимаю взгляд к яркому прожектору. Свечение прожекторов заставило меня зажмуриться, а следом и вовсе посмотреть в зал. Родители, сидящие в первых рядах не переставая аплодировали мне, вставая со своих мест. Улыбка озарила моё лицо, когда я посмотрела на их радостные лица. Обводя взглядом весь зал, я не переставала улыбаться, мне нравилось чувствовать себя сейчас растроганной и такой счастливой.

Улыбка медленно стала сходить с моего лица, когда я увидела удаляющуюся мужскую фигуру, которая покидала концертный зал слишком быстрыми шагами. Эта спина с выглядывающими из шиворота чёрной куртки татуировками запомнилась мне ещё в тот день, когда я встретила Блейка в школе. Это был он. 

Блейк был на моём концерте. Он видел всё...