Потерянная.

В ту ночь я потеряла всё: семью, народ, трон, силу... себя. Прохлада с шёлковой поступью скользила по моей комнате. Запах медовухи пропитал стены — он давно стал частью здешнего воздуха, как и боль — частью моей плоти. Тело гудело, словно обожжённое, и восемь лет не притушили огонь воспоминаний. Паучьи лапки прошлого прочно вцепились в моё сердце.

Тогда, чтобы спасти шаарденов, я провела древний ритуал смерти. Он отнял у меня дар провидицы. Натаниэль умирал, и я выбрала его жизнь вместо короны. Земля, чтущая кровь предков, отозвалась — даровала мне право исцелить его, но забрала право быть королевой. Об этом не знает никто. Аланиэль ро тель Эрон исчезла, как и элитный отряд. Легенда гласит: королева погибла в ритуале. А нас ищут. Северные эльфы считают, что мы предатели.

Я бежала. Не потому, что была слаба. А потому, что остаться — значило умереть от руки того, кто убил моих близких. В трактире я снова встретила Марику. Вампирша оказалась единственным проводником в новый, незнакомый мир. Мы отправились в Ривию — земли, где ночи бесконечны, а сердца холодны.

Королева Ривии выглядела как юная, невзрачная девушка. Пшеничные волосы, пустой взгляд. Но в осанке — воля. Внутри неё жил зверь, сдерживаемый человеческой оболочкой. Рядом с ней сидел мужчина, чей голос был как раскат грома.

— Прошу убежища, — сказала я, сдерживая дрожь.

Он усмехнулся. Его глаза прожигали.

— Кто ты, чтобы просить об этом?

Голос из глубины зала ответил за меня:

— Королева Элирии. Аланиэль ро тель Эрон.

Мужчина приблизился, глаза сузились.

— Для королевы — у тебя слишком малая свита.

— Простите, не удосужилась взять придворных в бегство. Мой народ погиб, — я сжала кулаки.

— Ургин, она просит о помощи, — театрально заявил мужчина. — Но плохо просит.

— Что я должна сделать? У меня ничего нет. Только жизнь. Если она чего-то стоит.

Он взглянул на меня с презрением.

— Гордость осталась? Или и её потеряла?

Я промолчала. Слова застряли.

— Оставь её мне, — сказал он, оборачиваясь к Королеве. — Мне нужна новая кормушка.

Она махнула рукой. Ей было скучно.

— Ты останешься, — произнёс он. — В обмен на кровь. Ты принадлежишь мне.

Я кивнула. Что мне было терять?

Первый год — ад. Я молила о забвении. Киер был беспощаден. Вампир, которому я стала зависимостью. Моя кровь — наркотик. Моя душа — его клетка.

Прошло восемь лет. Я больше не жила — существовала. Тело истончилось, голос пропал. Марика уехала, оставив записку: «Ничто не мертво так, как здесь. Даже ты».

Однажды я попросила у Киера отдых.

— Мне нужно набраться сил. Если хочешь сохранить меня — дай мне тишину.

Он молчал, потом сказал:

— Два месяца. Но я не подхожу к тебе. И ты исчезаешь с глаз. Согласна?

— Да.

Это было впервые за годы — свобода. Рассветы, бассейн, книги... Ощущение кожи под солнцем. Мир обнимал меня, как мать — забытое, но родное. Я снова начала чувствовать.

На четвёртый день второго месяца я захотела большего. Вечера. Людей. Волнения. Я надела золотистое платье, распустила волосы. И пошла туда, где пьют, танцуют и смотрят жадно.

Киер был там. Я почувствовала, как его взгляд скользнул по мне. Палец — жестом звал. Я отказалась, качнув головой. Он сам подошёл. Взял за талию.

— Ты стала смелее.

Он развернул меня спиной, прижав к себе. Его пах — к моей пояснице. Его дыхание — к моей шее. Я задрожала.

— Пока я держу слово — не провоцируй. Зачем ты здесь?

— Мне нужно тепло общения — конечно, мне хотелось сказать «это не твоё дело», но понимала, что это только раззадорит его.

Он начал двигаться в такт музыке. Я потеряла себя. Под его пальцами, взглядом, голосом. Он увёл меня в тень колонн, и вдруг — пальцы под платьем. Прикосновения. Вспышки желания. Я задыхалась. Стоны вырвались, он прикрыл рот ладонью, скрывал нас от чужих глаз. В какой-то момент — ужас. Я оттолкнула его, вырвалась, убежала. В конюшне провела остаток ночи.

На следующее утро я встретила Амира. Он держал мои сапоги. Этот загадочный демон приезжал иногда сюда. Кроме этого мне ничего не известно. Кем они приходились друг другу с Марикой — остаётся загадкой.

— Я скучал, — сказал он просто. — Поможешь мне написать письмо?

Мы говорили до ночи. Он был светом. Разговор с ним — музыка для истерзанного сердца. Но когда я вернулась в комнату, Киер уже ждал.

— Ты опоздала.

— Я хотела прийти раньше...

— С кем ты была?

Я не успела ответить. Он подошёл. Его руки — холод. Его рот — огонь. Он втягивал кожу, не прокалывая, дразнил, ласкал, разрывал границы. Я была между страхом и желанием. Когда он попросил укусить — я молчала.

— Один раз. Без боли.

Я не ответила. Он медленно раздел меня, и я позволила. Его язык скользил, губы ласкали. Я извивалась, тело плавилось. И в кульминации — укус. Глубокий. В пах. Это было не больно. Это было нечто большее. Меня не существовало. Только слияние. Он пил. Я — терялась.

Когда он вошёл — я закричала. Боль. Слёзы. Я просила остановиться. Он шептал: «Тише. Пройдёт». Он продолжал. Глубже, быстрее. Клыки снова вонзились, и я исчезла. Всё исчезло.

Утром я поняла — меня больше нет. Я осталась там, в той ночи. Использованная. Опустошённая. Но с новым осознанием: даже в этом аду я могу стать пеплом и снова возродиться. Как только приму: никто не придёт спасать меня. Я — единственная, кто способен себя вернуть.

Мир гнил. Но я ещё жива.

И это значит — всё только начинается.