Глава 41: «Держи, моё солнце»
Утро было прохладным, но не холодным.
Такое утро, когда хочется сидеть в тёплой кофте,
греть руки о кружку с чем-то сладким
и просто молчать рядом с кем-то, кто не давит.
Лёша сидел на подоконнике.
На улице было тихо — все ещё спали.
Он слышал только, как где-то на кухне зашуршал пакет.
Он поднялся, заглянул.
Даня стоял у открытого шкафчика,
вытаскивал какую-то старую пачку печенья и осторожно понюхал.
— Ты чего там ищешь, солнце? — вырвалось у Лёши.
Даня резко вздрогнул.
Смотрел на него чуть испуганно, как будто не поверил, что услышал это слово.
Слово, которое давно не звучало от него.
— Эм... я... Просто... сладкого захотелось, — тихо.
Лёша улыбнулся.
Так... по-настоящему.
— Что именно?
— Не знаю... — Даня пожал плечами. — Киндер, наверное. Глупо, да?
Он отвёл взгляд, сразу стушевался, как будто сказал что-то запретное.
Как будто взрослому нельзя просто хотеть киндер.
Лёша смотрел на него.
На это узкое плечо в мешковатой кофте.
На руку, нервно теребящую край рукава.
На глаза, которые прятались.
Он не ответил.
Просто вышел.
Вернулся через пятнадцать минут.
Даня всё ещё сидел на стуле у окна.
Пил воду.
Пытался делать вид, что не ждёт.
Лёша подошёл молча.
Протянул из-за спины — бело-красный свёрток.
Киндер.
— Держи, моё солнце, — сказал он мягко.
Тепло.
Как будто это не просто игрушка в шоколаде,
а извинение, прощение, забота, нежность — всё сразу.
У Дани задрожали пальцы, когда он взял его.
Он смотрел на киндер с такой благодарностью, будто ему подарили звезду.
Он не мог улыбнуться — слишком много боли внутри.
Но уголки губ дрогнули.
И Лёше этого было достаточно.
Он подошёл ближе.
Осторожно.
Как будто рядом кто-то раненый, и любое движение может причинить боль.
Наклонился.
И тёпло, несмело, почти по-детски
потёрся носом об его нос.
— Моё солнце, — повторил он.
Даня прикрыл глаза.
И на секунду — просто на одну секунду —
всё стало тихо.
Не было обид.
Не было Катиной злобы.
Не было компании, смеха, боли.
Был только Лёша.
И он.
И киндер.
И это прикосновение.