Глава 27: «Солнце»
Ночь выдалась тёмной, но тишина была почти целительной.
Лёша долго сидел у костра, но не слышал ни песен, ни смеха. Все казались слишком громкими, слишком фальшивыми.
Слова Кати — яд.
Шепот друзей — как мелкий гравий, хрустящий под ногами, от которого никуда не деться.
Но... всё чаще, когда он закрывал глаза, перед ним стоял не шум, а Даня.
Даня, дрожащий на кухне с чашкой чая.
Даня, который пытался спрятать свою улыбку.
Даня, который не лез, не просил, не тянул — он просто был.
Словно случайно упавшее пёрышко — хрупкое, ненужное, но красивое, если присмотреться.
«Солнце...» — подумал тогда Лёша. — Чёрт возьми, он как солнце. Страшное. Далёкое. Обожжённое. Но настоящее.
Он поднялся и пошёл в дом.
Не стал ничего никому объяснять. Просто ушёл.
Ноги несли сами.
Он постучал тихо.
— Даня... ты не спишь?
Тишина.
Потом — еле слышный голос:
— Не сплю.
— Можно?..
Ответа не было, но он толкнул дверь и вошёл.
Даня сидел на кровати, закутавшись в одеяло.
Глаза — красные. Лицо — худое.
Он сжался, как будто ждал новой волны боли.
— Я... просто хотел... — начал Лёша и запнулся.
Он сел на пол у кровати. Как раньше, как будто это было естественно.
— Ты не псих, — вдруг тихо сказал он. — Не мерзкий. Не "жалость".
Ты человек. Живой. Настоящий.
Даня смотрел на него молча. В глазах — недоверие, застывшее, как лёд.
Лёша чуть улыбнулся.
— Ты... — он сглотнул, — ты как будто солнце. Только... дрожащее. И спрятанное.
Но всё равно... тёплое.
Даня вздрогнул.
Слово ударило в грудь, как будто вбили гвоздь, но не болезненный — а запоздало-желанный.
Он отвернулся, и рука снова привычно закрыла лицо, чтобы никто не видел улыбку.
— Не прячь. — Лёша тихо поднялся, сел рядом. — Не надо.
Он осторожно коснулся его руки — не требуя, не таща, просто тёпло и спокойно.
Даня не отдёрнулся.
— Я всё слышал, — прошептал он. — Всё, что они говорят...
— Я им не верю.
И знаешь почему?
Потому что я тебя вижу. Не слухи.
Тебя.
Ты живой. Ты настоящий. И даже если дрожишь — ты всё равно мой...
Он замолчал.
Даня повернулся. Их глаза встретились.
И в ту секунду между ними была такая тишина, будто всё остальное исчезло.
Лёша выдохнул.
— ...моё солнце.
Это был первый раз, когда Даня не заплакал — не от боли.
А от чего-то, что внутри...
давно не грело.