Глава 11: Голод, которого никто не заметил
Он перестал есть.
Сначала — случайно.
Потом — осознанно.
Потом — по привычке.
Прошла неделя — и никто не заметил.
Прошло две — и все стали говорить, что "наконец-то из него уходит жир", хотя он никогда не был толстым.
К четвёртой неделе его рёбра начали выпирать. Глаза потемнели, стали глубже. Руки — холодные, как мокрые камни. Он спал по два часа, просыпался от судорог и снова смотрел в потолок, как будто рассчитывал количество гвоздей.
Никто не спросил. Никто не предложил даже печенье.
И только Лёша смотрел украдкой. Каждый раз, когда думал, что Даня не видит.
Он видел, как тот больше не ест даже хлеб. Как будто вся пища мира была ядом.
Он видел, как Даня засыпает в футболке, которая теперь болтается, как на вешалке.
Как ходит медленно.
Как исчезает.
Но не подал виду.
Наоборот — усилил.
Продолжал играть роль, которой, кажется, теперь сам боялся.
— Даня? Он теперь питается слухами. Его кормят жалостью, — сказал Лёша однажды.
— Думаю, он просто решил умереть стильно, — добавил потом. — Только, как обычно, не дотянет. Он на всё слишком слабый.
Он чувствовал, что врет не другим.
Себе.
Потому что каждый вечер, когда Даня возвращался с озера, еле двигая ногами, с губами, треснувшими от обезвоживания, Лёша хотел подойти. Хотел дать хотя бы яблоко. Хотел... сказать хоть что-то.
Но не делал.
Потому что за ним — двадцать глаз.
Катя.
Стая.
Ожидания.
Лидер не может дрогнуть. Лидер не жалеет слабых. Лидер их убивает.
Так думал он.
Так действовал.
И каждое утро — Даня не ел.
И каждый вечер — Лёша молчал.
И каждый день — толпа смеялась.
— Глянь, он скоро сквозь воздух проходить будет, — хмыкнул Игорь.
— Или сквозь землю, — бросила Катя. — Прямо вниз.
— Может, уже и не человек. Призрак.
Но Даня не исчез.
Он держался, как будто упрямо хотел доказать: я не сдохну. Вы сами сгниёте от своей ненависти раньше, чем я исчезну.
Лёша смотрел в окно. Видел, как Даня сидит на качелях. Сгорбленный. Лицо серое. Руки на коленях. Пустой. Но живой.
И одна мысль жгла изнутри:
А что, если он правда просто... умрёт? А я так и не скажу ему, что всё это — ложь?
Но Лёша прогонял её.
Как прогоняют слабость. С любовью. С человечность.
Потому что быть королём в стае — важнее.