Химия любви

«Ты похожа на прекрасное видение, которое исчезнет, если я моргну», - Данте Сальваторе

ДАНТЕ

Я поцеловал Аврору в макушку и тихо вышел из комнаты, отставляя лишь свет ночника. Тяжело выдохнув, я медленно развернулся и двинулся в сторону нашей с Алексой спальни, желая поскорее принять душ и лечь в постель.

Выходка Виктора дала о себе знать и открыла настоящий ящик пандоры среди наших людей. Мне хотелось придушить его собственными руками, но услышав его точку зрения, я поменял свое решение. Мне захотелось его сначала хорошенько помучить, а потом только разобраться с его трупом. Я огласил на всеобщее обозрение, что Алекса моя женщина. Она также продолжает работать на меня, но совмещать две жизни в одной.

Открыв дверь, я стянул с плеч пиджак и поднял взгляд вверх, увидев девушку. Она стояла у окна, спиной ко мне, залитая мягким золотом настольной лампы, и я застыл на пороге, словно перед шедевром, к которому не смею прикоснуться.

- Ты похожа на прекрасное ведение, которое исчезнет через пару секунд, если я позволю себе моргнуть, - вырвалось у меня, и она обернулась, смеясь. Звон её голоса смешался с шелестом шелка, когда она сделала шаг вперёд.

Красное - не кричащее, а глубокое, как спелый гранат, кружево обнимало её тело. Тонкие лямки из того же кружева спускались по бёдрам, переплетаясь с подвязками, где атласные ленты цвета крови завязывались бантами - небрежно, словно она только что сама их поправила. 

- Нравится? - спросила она, и в этом вопросе было что-то детское, хрупкое, будто она впервые примеряла.

- Ты превосходна, Алекса, - я сделал шаг вперёд и протянул руки, в которые девушка тут же вложила свои слегка потные ладошки. Я переплел наши пальцы и вновь опустил взгляд, позволяя своей фантазии разгуляться.

Подвязки, плотно охватывающие ее бёдра, подчёркивали линию, которую хотелось вести пальцами, языком - медленно, следя за тем, как мурашки бегут по бледной коже. А между ними - прозрачные вставки сетки, сквозь которые проглядывали места, которую я бы хотел рассмотреть поближе.

- Данте, - ее руки коснулись моих плеч и скользнули дальше, пока не достигли участка шеи у роста волос.

Медленно подняв взгляд, я улыбнулся ей, прижав девушку к своему телу ближе.

- Ты понимаешь, что ты делаешь? - пробормотал я, касаясь металлической застёжки на подвязке. - Я не смогу тебя отпустить сейчас . Если ты попросишь - я это сделаю, но буду медленно умирать, вспоминая тебя такой... 

- Ты говоришь так, будто это твоя последняя ночь со мной. Я поняла сегодня, что не хочу тебя больше держать на расстоянии. Я твоя, и я хочу, чтобы все знали об этом. Хочу быть той, кто будет приносить тебе завтраки в постель. Приносить кофе поздно ночью и соблазнять пойти в постель, чтобы ты перестал работать, - она приподняла бровь, но её губы дрожали. - Я хочу тебя, Данте.

- Алекса, - я приподнял ее голову, нежно схватив за подбородок и притянул к себе. Девушка подняла взгляд и нервно облизала губы, смочив их, перед тем, как поцеловать меня. Я держался, сколько мог, но когда рука Алексы скользнула вниз, растягивая ремень на брюках, я сорвался, теряя контроль. Подхватив девушку под бедра, я зарылся левой рукой в ее волосы, пытаясь удержать ее голову в одном положении, а второй впился в мягкие участки ее бедер. Сделав пару шагов, я подошёл к кровати и опустил ее на постель.

Алекса отползла к центру кровати, ее обнаженные плечи дрожали от сдерживаемого возбуждения. Пальцы впились в бархатистое покрывало, когда она откинулась на руки, демонстрируя изгиб талии. Каждое мое движение она ловила расширенными зрачками, где трепетал отблеск настороженности и желания. Ее стопа с алым лаком на ногтях уперлась мне в грудь, холодок от прикосновения пробежал по ребрам, когда я попытался сократить расстояние между нами.

- Нет. Ты снимаешь всю одежду, Данте, - ее голос звучал как струна, натянутая до предела.

Я усмехнулся, чувствуя, как смех растворяется где-то в области солнечного сплетения. Рубашка соскользнула через голову, оставив кожу мурашками от внезапной прохлады.

Она внезапно села на кровати, откинув волосы, и свет скользнул по кружевному краю трусиков. Шелковые ленты впивались в мраморную кожу бедер, оставляя едва заметные отпечатки.

- Знаешь, зачем в этом белье столько деталей? - шепотом спросила Алекса, запрокидывая волосы назад. В этом движении была детская неловкость, заставляющая сердце сжиматься странной нежностью.

Мои пальцы непроизвольно сжали пояс брюк.

- Чтобы продлить момент, - ответил я, слыша, как собственный голос звучит глубже обычного.

Ее улыбка вспыхнула. Палец, поднятый в манящем жесте, дрожал едва заметно. Когда я уперся коленом в матрас, она замотала головой, указывая взглядом на последнюю преграду.

- Всё, Данте. Я сказала всё. - Воздух наполнился тиканьем настенных часов, пока я освобождался от штанов и боксеров. Алекса резко отвернулась, обнажив шею, где пульсировала жилка. Румянец, словно вино, растекался по ее телу - от щек до груди, подчеркивая кружевные волны лифчика.

- Все хорошо, - прошептал я, касаясь ее колена. Кожа оказалась неожиданно горячей, будто под ней тлели угли.

Схватив за щиколотки, я резко притянул ее к себе. Ее крик замер в ладонях, прижатых к губам. Я хихикнул, словно мальчишка, опускаясь на колени перед ней. Алекса откинулась назад и я не сдержал свой смех.

- Я тебя приучил? - хихикнул я, чувствуя, как смех смешивается с адреналином в горле.

Когда мои губы коснулись самого интимного места, она выгнулась, вцепившись в простыни пальцами, белыми от напряжения.

- Данте, я... мы... - ее голос дрожал.

- Попробуй расслабиться. Если ты скажешь остановиться - я остановлюсь. Попросишь дать тебе время - соберусь и уйду в другую комнату, чтобы ты смогла почувствовать себя в безопасности. Ты контролируешь мои действия сегодня. Ты главная, - я беру ее руку и насильно разжимаю ее пальцы, освобождая бедную простынь от заточения. - Сожми или отдерни мою голову.

- Данте, - Алекса быстро моргает несколько раз. Я переношу ее руку на свою макушку и сжимаю ее пальцы, чтобы она не боялась своих действий.

- Одно твое слово, Алекса, - она медленно кивает и падает навзничь.

Ее губы открываются в мягком стоне, когда я погрузил язык между ее сладких складок. После нескольких медленных поглаживаний, я сомкнул губы вокруг клитора. Мое терпение иссякало и я погрузился глубже, раздвигая ноги Алексы плечами. Она наградила меня тихим вздохом. Мой рот быстро заставил ее задыхаться от возбуждения и я поднял руку, подведя пальцами у ее входа. Введя один палец, я почувствовал, как ее стенки сжимались вокруг меня.

Алекса дернула бедрами вверх, вскрикнув, и я вставил в нее второй палец, желая всем сердцем, не доставить ей дискомфорта. Она вздрогнула, когда я провел ее через оргазм медленными движениями пальцев и языка.

- Данте! - она выгнулась, сжав мои волосы в ладони и заКончила, мечась по простыням. - О, боже... Пожалуйста...

- Алекса, - ее крик сорвался в шепот, когда волны оргазма прокатились по телу. Я целовал ее дрожащий живот, чувствуя солоноватый вкус пота на губах.  - Я хочу услышать это ещё раз. Вслух.

- Я хочу, чтобы ты был моим первым мужчиной, - я становлюсь на локти, прижимаясь всем телом к ее, желая находится с ней на одном уровне.

- Я люблю тебя, - шепчу, поцеловав ее в губы. Я медленно отодвигаюсь и толкаюсь в девушку. Ее ногти впились в спину, оставляя следы, которые завтра станут розовыми воспоминаниями. Алекса дёргается, прерывая наш поцелуй.

Я вхожу почти полностью.

- Все хорошо? Мне остановиться?

- Ты там? Ты во мне? - прошептала она, и я почувствовал, как смешное сочетание нежности и страха сжимает горло.

- Я в тебе, - я улыбаюсь, целуя ее ещё раз. Алекса ерзает подо мной, пытаясь что-то понять, от чего мне становится ещё смешнее.

- Что ты ищешь?

- Мне... эм-м, не сильно больно. Дискомфорт есть от растяжения, но ничего другого...

- А чего ты ждала, море крови и боли? - Алекса кусает нижнюю губу и я дергаюсь вперёд, чтобы поцеловать ее. Девушка охает. Ее пальцы впиваются в мои плечи, пытаясь остановить меня.

- Ты внутри меня? Ты вошёл полностью?

- Да, - я медленно выхожу из девушки и вхожу, желая бросить этот медленный темп и заняться с ней любовью, но Алекса пока не готова, поэтому я стискиваю губы и привстаю.

- Но я читала, что это больно. Как это?

- Больно не всегда, - я мотаю головой. - Если девушку подготовить и медленно войти, то это может быть безболезненно. Тем более, я не почувствовал ничего у тебя, - Алекса застывает.

- Данте, я ни с кем не спала. Ты первый мужчина, - я усмехаюсь, позволяя себе ускорить темп и когда я отвечаю, мой голос перемешивается с тяжёлыми вздохами.

- Я верю тебе. Не переживай. У некоторых девушек нет преграды с рождения, поэтому не беспокойся. Я верю тебе, - она хмурится, но ее губы раздвигаются, когда я притягиваю ее к себе, ускоряясь. Алекса дёргается, прижав свои ноги по обе стороны от моих бедер.

- Откуда ты... знаешь?

- У меня дочь. Я, как сумасшедший, сидел и изучал строение девочек, пока Камилла была беременна, - я жалею, что упоминал бывшую жену, когда Алекса поджимает губы. Ее глаза закрываются. - Алекса...

- Все нормально. Она твое прошлое. Это мама Авроры, - сказала Алекса, и в ее голосе прозвучала мелодия принятия, смешанная с легкой горечью. Я прижался лбом к ее плечу, вдыхая аромат жасмина - Ничего страшного в этом нет. Ты сегодня здесь со мной в настоящем.

- Да, - выдыхаю. - Я люблю тебя, моя девочка.

Ее ноги обвили мои бедра с неожиданной силой. В последних судорогах наслаждения она прикусила мою губу, оставив метку, которую завтра придется скрывать под улыбками.

- И я тебя, Данте, - ее шепот растворился в скрипящих пружинах матраса, пока за окном мерцали звёзды, окрашивая наши силуэты.

***

Ладонь непроизвольно сжала плечо, будто тело бунтовало против самой мысли о рассвете. Алекса прижалась ко мне с боку грудной клеткой - ее дыхание, теплое и прерывистое от сна. Нога, перекинутая через мое бедро, тянула простыню за собой, обнажая следы нашего безумия: скомканный угол покрывала, подушку, упавшую на пол, её атласный поясок от халата, блестящий в лунном свете как брошенная змеиная кожа.

Я прижался губами к ее макушке, вбирая запах шампуня с нотками ванили и чего-то глубже. Ее рука лежала у меня на груди, пальцы иногда вздрагивали, будто во сне она продолжала касаться меня. В окно заглядывал рассвет, окрашивая ее спину в перламутр - родинка у лопатки, веснушки, о которых она стыдливо молчала и самое сладкое, красные отметены на плечах.

Кружевной комплект на спинке стула манил. Там, где лямки врезались в ее кожу, остались розовые полосы. Я зажмурился, начиная винить себя в том, что не заставили ее снять лифчик.

Она начала сопеть, внезапно вжавшись лбом мне в шею. Слюна теплым пятном осталась на коже. Смешок вырвался сам. Рука сама потянулась к телефону, чтобы запечатлеть этот звук, но я передумал. Сделав лишь несколько сладких фото девушки. Пусть это останется нашим секретом: ночные сладкие вздохи, сопение, то, как она бормотала пред тем, как провалится в глубокий сон.

Ее колено резко дёрнулось, ударив меня по бедру. Я зашипел, приподняв его, чтобы она перекинула ногу через мое бедро.

- Бежишь от меня даже во сне? - прошептал я в спутанные волосы, чувствуя, как улыбка растягивает губы.

Я прикрыл глаза. Мышцы ныли от вчерашнего. Она заворочалась, внезапно перевернувшись на спину. Рука упала мне на лицо - пахло кремом для рук. Я осторожно прикусил её запястье, оставляя невидимую метку зубов. Я закатил глаза на свое действие, но увидев, как исчезают следы моих зубов, расслабился.

- Больной, - прошептал я сам себе, повернувшись на бок, лицом к Алексе. - Но моя, - пробормотал в полутьме.

А за окном начинался новый день, но я уже решил, что останусь здесь, пока Алекса не проснётся и не назовёт меня дураком за то, что всё ещё держу её слишком крепко.