Пленники ночи

Чонин всегда ощущал себя чужим среди своих. его мать была легкомысленной и понесла ребенка от человека, которого сама в итоге и лишила жизни. она не сильно пеклась о судьбе своего единственного сына, никогда не пыталась защитить его от членов клана, где росли настоящие наследники, сильные и хищные вампиры, жаждущие крови. Чонин с самого рождения знал, что он — ошибка, лишняя деталь в кровавом механизме вампирского клана. ян рос слабым и тихим, он больше походил на человека, лишь ярко-красные глаза и белоснежная кожа выдавали его принадлежность к ночным созданиям. его ранние годы прошли в тени его матери, у него не было того, что обычно называют домом.

Чонин часто становился свидетелем сцен, от которых кровь стыла в жилах: дядюшки и тётушки с наслаждением расправлялись со своими жертвами, играя с ними перед смертью, как кошки с мышками. его воротило от их смеха, от криков и от тёплого запаха свежей крови, который заполнял каждый угол мрачного поместья. его воротило от мира, который, казалось, ликовал в своей бесчеловечности.

Чонин пытался быть незаметным, но даже его молчаливое отвращение вызывало презрение. ему всегда напоминали, что он недостоин имени вампира, что его человеческая кровь делает его слабым.

когда пришло время созревания, и юные вампиры обретали свои клыки, Чонин с ужасом обнаружил, что у него их нет. это стало последней каплей, клан отказался от него.

он не чувствовал ненависти к людям, но и вампиром он никогда не был. между двумя мирами, чужой для всех, Чонин искал не только своё место, но и искру надежды, что он может быть кем-то большим, чем просто изгоем.

чонин поведал свою трогательную историю спасителю, после чего долго плакал от накопившейся обиды на его плече, сидя в небольшой комнате. слова лились потоком, обиды и страхи выливались наружу. он плакал на плече Чана, впервые чувствуя, что может довериться кому-то, что его боль кому-то небезразлична.

с каждым прожитым здесь днём, Чонин всё больше привыкает к новой семье, а наличие «неволков», таких же чужих как и он, успокаивает его. каждый день в новой стае он ощущал, как растапливается лёд внутри. ему позволили почувствовать, что он не чужак, не ошибка. встречали его с осторожностью, но теплотой, и Ян открывал свою добрую, общительную натуру.

дом достроили быстро, где то через месяц чонин смог переехать из небольшой комнатушки. Чан же всегда был рядом, помогал, заботился и ухаживал, иногда слишком сильно ухаживал. приносил полевые цветы с охоты, растрепанный, зато довольный как ребенок. этот волк становился для Чонина не просто другом, а чем-то большим — и это пугало.

из-за этого внимания, сердце часто мучалось от противоречивых чувств, которые захлёстывали яна каждый раз, когда он оказывался рядом с этим волком.

когда он встретил Чана, его мир перевернулся. сначала он пытался держать дистанцию, убеждая себя, что их связь невозможна. ведь Чан, будущий вожак стаи, был окружён обязательствами, традициями и долгом. в его жизни не было места для таких, как Чонин. он был уверен, что Чану нужен кто-то другой — не полукровка, а настоящая, сильная волчица, способная принести потомство, будущих наследников, таких же сильных и до безумия красивых как Чан. Чонин видел, как остальные уважительно кланяются перед Чаном, как его присутствие вызывает восхищение. в его янтарных глазах было что-то особенно притягательное. он не мог это объяснить, но чувствовал влечение, которое росло с каждым днём.

чонин боялся, что его чувства — слабость, которая только усложнит жизнь тому, кто должен быть безупречным лидером. ему нужен кто-то, кто будет опорой для будущего вожака, а не тот, кто лишь добавит ещё одну тяжёлую ношу на его плечи.

он пытался отстраниться, уходить от этих мыслей, но каждый раз, когда их взгляды встречались, когда руки случайно соприкасались, сердце ускоряло ритм.

Чан всегда знал, что быть вожаком стаи — это не просто титул, это ответственность за сотни жизней. он знал, что не может поступать легкомысленно и идти на поводу своих чувств и желаний, но его сердце всё сильнее отвергало эту мысль. Крис чувствовал, как его душа тянется к Чонину. он не знал, как поступить с этим растущим в нём чувством. но когда замечал, что Чонин держит дистанцию, его это злило, что он делает? почему смотрит так нежно, но не даёт подступиться ближе.

в раздумьях дни текли незаметно быстро, и в один из таких дней, когда ночь опустилась на деревню и всё погрузилось в тишину, Чана мучала бессонница. его сердце бешено билось, его преследовало странное чувство тревоги. последние дни он слышал разное шуршание, исходящее неизвестно откуда, и оно только усиливалось. он снова лёг в постель, а над ухом четко произнесли «иди к нему». то были духи. слова звучали словно приказ. чан распахнул глаза и подскочил с кровати. напряжение окутало его с головой. что-то точно произошло, голоса никогда с ним не связывались раньше. беспокойство за младшего, который всегда казался таким хрупким, но упорно держался в одиночестве, победило, и чан направился к нему.

он постучал в дверь. один раз, два, три. ответа не последовало. крис потянулся к ручке, и дверь на удивление поддалась, не заперто.

комнату освещал лунный свет, полнолуние вот-вот должно было нагрянуть, и волки стали более чувствительны. воздух был пропитан напряжением, словно сама природа вокруг Чонина изменилась. Чонин лежал на кровати, свернувшись в комочек, сжав голову руками, его тело дрожало. глаза горели ярко-красным, а лицо было искажено болью.

- Нини, всё хорошо? - чан присел на кровать, и вампир резко поднялся. на бледном лбу выступил холодный пот.

- уходи! пожалуйста, уходи - чонин отодвинулся, упираясь спиной в стену.

Чан не послушал. он только подвинулся ближе, пытаясь понять, что с ним происходит. его глаза искали ответ в перепуганном лице младшего, и тогда он заметил кровь, капающую с губ Чонина, и почувствовал лёгкий запах железа. но что больше всего поразило его — это то, что из его десен начали пробиваться острые клыки. Чан прикоснулся к чужому плечу, заставляя поднять взгляд. прорезание клыков сопровождалось невыносимой болью, словно его тело, наконец, приняло то, что так долго отвергало.

- Хён, мне страшно...- в глазах собирались слезки, но кроме этого в них отчетливо читались голод и жажда.

- всё хорошо, я рядом - чан прижал обеспокоенного младшего к себе - такое бывает, у тебя прорезаются клыки, хотя и немного поздно - чан был напуган, он впервые видел процесс созревания вампиров, и точно не мог знать, чего ему ожидать. на его плечо падали слёзы, дыхание чонина сбилось, ян видел, что происходило с молодыми вампирами, и ему было откровенно страшно. он боялся сделать больно, потерять контроль, но запах чана дурманил, он сквозь кожу и одежду чувствовал его, и во рту собирались слюни. - ничего страшного, ты можешь...- Чан не закончил фразу, но было понятно, что он имел ввиду. чонин повалил волка на спину и навис сверху. чан отчетливо видел перед собой пару острых, длинных клыков и кровавые глаза. Нин зашипел, крепче впиваясь в чужие плечи тонкими пальцами, остатки разума кричали ему остановиться.

- ты не один, Чонин. ни сейчас, ни когда-нибудь. я останусь рядом, даже если ты боишься самого себя.

эти слова обжигали, но в них была такая искренность, что Чонину казалось что его сердце вот вот остановится.

- нет.. я не могу хён - чонин скулил, он закрыл рот рукой и отстранился.

- я всё вытерплю, если это касается тебя - крис нежно взял чонина за руку, пододвигаясь ближе - ну давай же.

чонин нервно мотал головой, сжав лицо руками, ему было страшно отдаться чувствам и очнувшись, увидеть перед собой бездыханное тело. он же не такой, не такой как его семья, он не делает другим больно. но голова плавилась, хоть на стенку лезь. его страх переходил в мучительный голод, а запах Чана сводил с ума.

— я не могу... — снова и снова, как в бреду, шептал он, его голос был тихим, почти беззвучным.

Чан снял рубашку, позволяя обнажённой коже соприкоснуться с холодным воздухом.

- ты можешь - чан упрямец, и не собирается смотреть на мучения любимого. он не придумал как успокоить парня, и нежно поцеловал взволнованного чонина в губы, коротко, почти невесомо, но этого хватило чтобы ян замер, и наконец перестал читать свою мантру - не считай меня таким слабаком, я справлюсь Нини - желание берёт верх, зубы ужасно зудят, он опускается к шее, горячая кожа оборотня дурманит своим запахом еще больше.

- прости хён - Чонин вонзает острые клыки, кровь хлынула в его рот, первый глоток затмил его разум. это было невыносимо прекрасно - волна жизни и силы заполнила его. он пил с дикой жадностью, с каждым глотком теряя остатки контроля. он наслаждался каждой каплей, заставляя жажду становиться всё более невыносимой. руки расположились на широких плечах. чан сжал чужие волосы в руке, перед глазами всё поплыло. эти ощущения нельзя сравнить ни с чем. никогда прежде не побежденный, он чувствовал себя беспомощной жертвой.

ян начал замедляться, только когда почувствовал что хватка чана слабеет, и чужая рука медленно сползает по спине. вампир оторвался от его шеи, страх победил желание.

- я же сказал, всё будет хорошо - чан улыбнулся и потрепал младшего по волосам. сейчас он увидел перед собой незабываемую картину. по подбородку и губам была размазана кровь, мокрые прядки волос прилипли ко лбу, глаза его были теперь не печальными, а совсем хищными. он был прекрасен, в любом виде, в любом состоянии, наверное у вампиров это природное - я люблю тебя

- что? - чонину показалось, что он бредит, чан не может, ему нельзя.

- я нуждаюсь в тебе. в любом виде, в любой форме, я хочу разделить с тобой не только счастливые моменты, я хочу быть рядом, когда ты растерян, когда тебе плохо и больно - последние слова вылетели сами собой и у чана потемнело в глазах, он услышал только крик чонина и упал.

на утро ему предстоял долгий долгий разговор с отцом и старейшинами, чан теперь не отпустит чонина, но для этого ему придется постараться, он сделает всё, чтобы выполнить обещание.