Глава 5.
Аурис поёжился, бодро потёр ладонями плечи, и постучал одной подошвой о другую. О берега Таргесте разбивались весьма капризные воды и после шторма, разразившегося несколько дней назад погода приняла болезненно осенний характер. Когда асуит только вышел из относительно отапливаемой инсулы, холодно не было, но слабый пар начал идти изо рта ближе к ночи. Пока они с Занарией двигались по лесу кровь струилась по венам, разгоняя мерзлоту. Когда настало время засесть в ельнике, влажная лапа заморозков начала проникать под слои тонкой одежды и Аурис понял, что вымерз, промок и оголодал буквально за час. Моросил мелкий, назойливый как мошкара дождь.
- Когда уже Квудо вернётся, да, Зана? Надеюсь, что мы не просто так тут зарабатываем бронхит.
Занария присела на корточки и как будто не чувствовала холода, уставившись на усыпанную шишками землю. Распущенные тёмные волосы спадали вниз, полностью закрывая лицо девушки, но обнажая тонкую, бледную как у призрака шею.
- Да. Не болтай. В ночной тишине звук разносится далеко.
- Да в такую погоду даже собаку не выгонят! – фыркнул Аурис, но умолк. Он привалился к шершавому стволу огромной ели и запрокинул голову, высматривая через еловую крышу и хмурые тучи блёклую луну. После той ночи между ним и Занарией как будто возникла стена недоговорок и умолчаний. Аурис знал: нечто произошло там, в этой вонючей дыре, нечто, сделавшее её угрюмой, заторможенной и отталкивающе холодной. Но как бы не пытался украдкой выведать с помощью вопроса издалека, он натыкался на резкий и однозначный отпор. Занария делала вид, что усиленно готовится к делу, однако, чаще просто лежала и смотрела в стену в их коморке. Аурис знал, что за те несколько дней, что прошло с последнего испитого зелья у неё уже должны были появиться странности, симптомы её волшебного недуга, но она была пугающе спокойной. Несколько раз Аурис уже собирался с духом прямо обвинить её во утаивании, однако, тут же язва совести напоминала ему, что у него тоже есть постыдные секретики. А ссориться с Занарией не хотелось. Аурис решил, что разговор надо отложить, обсудить за кубком пунша у камина в их, уже достойных человеческих существ, апартаментах, когда они выполнят заказ.
Но само дело тоже казалось ему мутным. Аурису так и не удалось поговорить с нанимательницей, она как будто испарилась. Персонал при упоминании внешности или имени только отнекивался. Согласно наброскам, на куске пергамента, который Феста оставила Квудо, нужный им особняк располагался в долине реки Чернянки, в болотистой местности, плоском овраге, который местные прозвали Пепельная чаша, изрезанной мелкими ручьями. Там, близ огромной плакучей ивы, которую местные жители прозвали Скорбной невестой, располагалась башня, обнесённая оградой. Аурис никогда не был там, вершину самой башни можно было увидеть с невысоких городских стен в ясную погоду, но селились там редко. Отшиб, да и место обладало дурной историей.
Говаривали, что некогда Таргесте владел Урихан троюродный брат последнего императора Акенала Виллема Скорбного. Этот юноша блистал на турнирах, столь популярных в далёком западном Айденстуде и даже заслужил розу от дочери короля Айденстуда, который спустя два года пойдёт войной на императора в составе мятежных войск. Но своё сердце и честь он обещал Лиаре, дочери местного банкира. Но обычно их называли просто Жених и Невеста. Это было смутное время для империи, когда подданные, доведённые до кипения деспотическим правлением матери и деда Виллема подняли мятеж против выродившейся в тиранию империи. Император пытался смягчить законы, быть милосердным, однако, люди быстро костенеют в своём гневе. Акенал и его владения охватила Война Раскола. Когда мятежники овладели Таргесте, они потребовали всех жителей отречься от Виллема. Многие из страха, иные из ненависти, третьи из амбиций сделали это, а другие молча примкнули к большинству и только Лиара Невеста отказалась сделать это. Подобная верность могла смутить остальных и в назидание бунтовщики повесили женщину на воротах имения её семьи, а потом сожгли его. Но из пепла выбился росток дерева. Год за годом он рос, и ни порывы штормового ветра, ни ливни не смогли прибить её к земле, а разряды молний не поразили её, и только листва Скорбной Невесты, как потоки её слёз струлилась к Чернянке.
Когда Урихан Жених вернулся в Таргесте, мятежники уже покинули город, трясясь от ужаса. Однако, уже не было Империи, которая могла бы их покарать. Горожане встретили Урихана с честью и предложили возглавить город, но он отказался. У него было состояние и земля, почёт и слава, но единственный венок, который он был согласен водрузить на свою голову был венок из ивы, дерева смерти и скорби. Трон, во имя которого он оборвал немало жизней и обесчестил своё сердце жестокостью, рассыпался в золотые осколки, за которые тут же началась грызня «наследников». Семья, к которой он мог бы вернуться, стала ещё одной щепкой в порубленном лесу. В горестях, он приказал отстроить на месте сожжённого поместья отца Лиары донжон, куда удалился, предаваясь молитвам. Говорят, что Жених не покидал его неделями и только одинокий огонёк дрожал в окошке на вершине башни. Одной жаркой ночью, в самый пик лета, в те дни, когда уже подросшая ива цвела, а вся чаша бурлила ариями жаждущих лягушек, он не зажегся.
Аурис не особо верил в эту местную легенду, но в ней явственно чувствовалась фантомная боль жителей Таргесте по утраченной империи, место которой заступили склоки, коррупция и насилие. Но он не был удивлён тем, что башня сменила много владельцев и постепенно разрушалась. И трудно было представить лучшее место для того, чтобы спрятать нечто ценное в окрестностях города. Ни один Таргестинец добровольно туда не полезет.
Сначала Аурис возражал против их плана. Преступление против церкви, даже если не касалось Ереси, означало верный путь на плаху или на рудники в лучшем случае. Аурис не столько боялся, сколько бесился холодной яростью. Что за дочь Эзэрлен? Как она выглядит? Как её найти? Вся архитектура планов разбивались об эту неопределённость. Составить чёткую схему не выходило, да Аурису иногда казалось, что никто и не пытался по-настоящему. Квудо как всегда полагался больше на удачу и импровизацию, как будто был монахом Залии в третьем поколении. Занария, до этого бывшая их главным мозгом, отстранилась настолько, что проще было добиться внятного ответа от уличного юродивого. Аурис даже завёл разговор об отказе от этого контракта во время скудного обеда, состоявшего из ухи из костлявой рыбы и проса. Ожидаемо, Квудо, поставивший свою тарелку на стол с таким грохотом, что тот затрещал, взорвался. Это было ожидаемо. Южный крыс слишком уж легко поддавался манящей дудке любого крысолова, что обещал большие деньги и нужно было всего лишь найти какой-то другой контракт, чтобы его успокоить. Однако, когда Занария неожиданно поддержала мальзотлийца Аурису не осталось выбора. Он хотел спорить, ругаться, но по её взгляду поняв, что она не отступит, смирился.
«Зана пойдёт, со мной или без» - подумал он тогда и что-то в груди сжалось.
Ветки справа затрещали и Аурис напрягся, нашаривая нож, торчащий из сапога. Он с трудом мог разглядеть в полутьме чей-то силуэт. Когда Занария тронула его за плечо, он чуть не вскрикнул. Глаза девушки отливали алым в свете луны, словно сосуды в белках налились кровью и полопались.
- Тише. Это Квудо. Всё в порядке.
В ельник и вправду пригибаясь и кряхтя проник мальзотлиец. Голова южанина была завёрнута в шарф, оставляя открытыми только глаза, а на ногах были шерстяные, покрытые пятнами грязи штаны. Он так и не смог привыкнуть к капризному и прохладному климату приморского региона северо-востока Акенала. Потирая руки в перчатках, он прошептал:
- Дубак! Ледяной ад.
- Ты сделал что нужно? – нетерпеливо перебила его Занария.
- Да. Трое коней ждут нас привязанными к раздвоенному молнией высокому дубу в минутах двадцати отсюда.
- Ты их арендовал? У нас же были деньги? – прошептал Аурис.
- Обижаешь! – протянул Квудо.
- Я серьёзно! Не хватает нам ещё попасться как конокрады! Нас же искать будут! Нас вздёрнут уже за это!
- Да ладно не ссы – отмахнулся Квудо, ощерившись словно от зубной боли.
- А ты сможешь его найти в этих зарослях? – Аурис не смог сдержать недоверия.
- Обижаешь, Рис. Я же кхитулец. Я как научился ходить, так постоянно мотался по лесу.
- Сомневаюсь, что дубы и пальмы сильно похожи друг на друга...
Квудо тихо выругался:
- Вечно ты дрейфишь там, где не нужно! Сказал же, найду!
- Я смогу, если что. – голос Занарии прозвучал глухо и отстранённо. Теперь уже Квудо смотрел на неё с подозрением. Они с Заной никогда не любили друг друга, но, когда Занария начала вести себя ещё более странно, эта скрытая неприязнь углубилась.
- Вот ещё и магичка прикроет своим тёмным колдунством – тихо проговорил Квудо и, не слушая возражений Ауриса, что это никакое не тёмное колдунство, превратившихся спустя сто повторений в мантру, он продолжил – нам пора. Луна уже в зените. Нам лучше бы вернуться к самому рассвету, чтобы быстро привезти то, что мы ищем, и разбежаться.
До этого они не проговаривали, что будет после их дела, но теперь, по случайно обронённой фразе, Аурис понял, что это будет их последняя авантюра. Эта мысль неожиданно сильно обожгла его. Сглотнув, он ответил:
- Сделаем всё красиво.
Вскоре троица выбралась на полуразрушенную дорогу. От Таргесте отходили крупные тракты на север, в занятый Илингарским царём кусок Акенала и на запад, в великий город Эпокар. Но некогда торговля велась куда бойчее, чему свидетельствовала целая сеть выложенных камнем дорог среди лесов. Укрощённый рукой древних акенальцев, ныне он вплотную подходили к пригородам города, где располагались общины крестьян, охотничьи дома или хижины лесорубов. Когда рухнула Империя, некому стало ухаживать за её инфраструктурой, хотя местный магистрат иногда устраивал экспедиции стражников вглубь чащ, чтобы выкурить ватаги разбойников и беглых преступников. Ельники и дубравы поглотили имперские дороги, трава пробилась через раствор, раскрошила камни, покрытые пятнами мха. О великом прошлом напоминали дорожные стелы, со сколотыми краями и стёртыми надписями, да редкие остовы фигуры Токвези – богини торговли и предпринимательства. От большей части остались только обломки почерневших каменных ступней.
Одна из ниток, которая представляла из себя уже скорее тропинку, укрытую сводом из ветвей осины, вела к Пепельной чаше. Осенняя природа уже делала последние вздохи, прежде чем погрузиться в зимнюю кому, и под ногами шелестел слой павшей листвы. Все молчали. Аурис погрузился в эту удивительную мистерию тишины, таинство медленного угасания, которое навеивало невесёлые размышления о собственном участии в цикле перерождений и смертей мира, в котором человеку уготована особая участь – исчезнуть и никогда уже не вернуться.
Дорога свернула и вывела их на границы Пепельной чаши. Дубы с толстыми стволами, сгорбленные от груза столетий, с узловатыми, изломанными ветвями, облысевшие, словно два брата старика, сплетались кронами и создавали естественную арку. За ней путь резко проваливался вниз, в широкий, круглый овраг, напоминающий огромный амфитеатр, чей край был усажен деревьями и кустами как толпой зрителей. Вся Пепельная чаша была усыпана камнями и редким кустарником, между которыми стелился грузный белый туман. Под ним можно было разглядеть проплешины чёрной земли как будто пепел усадьбы Невесты усеивали землю спустя сто пятьдесят лет. В глубине чаши, скрывающаяся в темноте Чернянка разливалась посеребрённой лентой. Над ней склонилась, погружённая в свои печальные мечты Скорбная невеста. Лунные лучи игрались в копне её озолочённой осенью листвы, уже местами прореженной ветром и увяданием. Она свесилась вниз, обнажая ствол дерева как волосы у женщины, прислонённой к плахе.
В самом центре поля, из дымки тумана, выплывала Башня Жениха – грубо сложенное из камня цилиндрическое здание. Донжон был столь высок, что как будто упирался в завесу облаков и был погружен в тьму и молчание, лишь редкие ветер шелестел омертвелой листвой в саду. Башня почти не имела окон, лишь под самой крышей, в которой тоже зияли чёрные провалы, расположилось несколько узеньких щелей. Подножье было окружено целой стеной растений, которые, видимо некогда были садом, и обнесён высокой каменной оградой с воротами из железной толстой решётки. Границы сада терялись в тумане, но он казался весьма большим. Тем не менее время проделало достаточно дополнительных входов. Деревья за долгие годы отсутствия ухода превратились в буйный частокол чёрных веток, а вот плющ и девичий виноград захлестнули кирпичную ограду, и их волна излилась за пределы сада, оплетая камень своими сухими щупальцами. Аурис удивился, ему ещё никогда не удавалось видеть такой густой растительности на столь бедной на вид земле, такую жаждущую живую силу растений.
- Вот это да – Квудо просвистел и хохотнул – местный королёк явно пытался что-то компенсировать... Видимо, рост.
Аурис посмотрел на мальзотлийца, слегка закатив глаза. Этот неотёсанный мужлан действительно умел портить момент.
- Я не вижу какой-то охраны – перевёл тему асуит – но тут мы будем как на ладони. Подобраться незамеченными нереально.
- Моя очередь выйти на сцену – тихо сказала Занария. Она закрыла глаза и замолчала. Затем с её губ сорвалось Слово, Аурис не расслышал его, но его всё равно передёрнуло. Девушка набрала воздуха в грудь, а затем на выдохе из её лёгких вырвался поток густого молочного тумана, который влажным одеялом окутывал троицу. Аурис набрался терпения, тогда как Квудо тихо чертыхался за его спиной. Вскоре, этот морок скрыл всё вокруг, и юноша не видел дальше собственного носа.
- Зана, ты поведёшь нас?
- Да. – голос девушки дрогнул, но она прокашлялась и схватила Ауриса за кисть, впиваясь неожиданно острыми ногтями в кожу. – Хватай Квудо и медленно идём. Очень медленно.
- План надёжный как айдские часы, Роллок пожри тебя, Занария – прошипел тот себе под нос, когда Аурис нащупал его холодную руку. – Может нам ещё в кусты нарядиться? Ведь двигающееся облако тумана — это ведь рутина, так, сезонное погодное явление! С моря приносит!
- Поэтому и идём медленно! – огрызнулась Занария – У тебя есть идеи получше, домиз шутник?
- Тише, тише, вы двоё – Аурис не удержался и пресёк перепалку. – будем действовать по ситуации.
- Если уж Аурис предлагает импровизировать, а не нудит со своим «нужно составить план», то либо это счастливый день, либо мы в полной ... - Занария двинулась вперёд, и Аурис дёрнул Квудо, не дав ему докончить новую тираду своего фирменного юмора, который изливался из него всегда, когда он был по-настоящему на нервах.