Глава 3: На конце Радуги
На следующий день Виктория проснулась от утренних лучей, пробивавшихся сквозь витражные стекла ее скромной кельи. Рядом, в кресле, тихо посапывал Отец Иоанн. Она осторожно поднялась, стараясь не потревожить его сон, и бесшумно вышла во двор.
Вся жизнь сиротки в маленьком поселке с самого рождения напоминала балансировку на лезвии бритвы. Она была чужой, "гибридом", "полукровкой", вечным напоминанием о запретной любви и о той войне с чейнджлингами, что посеяла раздор. С одной стороны, ее согревала безграничная любовь и забота приемного отца, ставшего ей единственной семьей. С другой – душило ледяное дыхание презрения и откровенной ненависти, исходящее от большинства жителей.
После ухода тех немногих прихожан, жизнь стала еще невыносимее. Поселяне избегали девочку и священника. Пони смотрели на Викторию с подозрением и неприкрытой неприязнью. Ее пепельно-серый окрас, одинокий перламутровый рог и тонкие, почти прозрачные хитиновые крылья вызывали отторжение. В жилах жеребенка текла "скверная" кровь перевертыша, и это было клеймом на всю жизнь.
- Смотрите, вот идет это...нечто, – шептали одни, когда она проходила мимо.
- Наверняка принесет нам одни несчастья. Ее мать была предательницей! – вторили другие, злобно поглядывая вслед.
Мало кто проявлял доброту. Исключением был лишь Отец Иоанн, который любил сироту, как свою собственную дочь, и старая кобылка-земнопони по имени Маргарита, что иногда украдкой подкладывала ей румяные яблоки, по-матерински улыбаясь:
-Ты не виновата ни в чем, дитя
Но, увы, таких было единицы.
Жители перешептывались за спиной, бросали косые взгляды, а порой и откровенно оскорбляли, не выбирая выражений. Викторию не звали в игры, не приглашали на праздники. Она была изгоем, "порочным отродьем", которого следовало избегать. Отец Иоанн старался оградить ее от этой злобы. Он учил читать, писать, рисовать, рассказывал героические истории, повести о добре и зле, о любви и прощении. Он водил ее в лес, показывая красоту природы, учил узнавать травы и цветы, раскрывал тайны мироздания. Приемный родитель дарил сироте свою любовь и заботу, заменяя собой убитых родителей.
Но даже он не мог полностью защитить девочку от всего зла этого мира. Порой пони были неимоверно жестокими. Однажды, группа жеребят подстерегла Викторию после школы и забросала камнями. Они кричали ей вслед: "Чейнджлингская подстилка! Убирайся из нашего поселка!" Она убежала, захлебываясь слезами, и спряталась в келье, где Отец Иоанн утешал и лечил кровоточащие раны. В другой раз, хозяйка лавки отказалась продавать хлеб, заявив, что не желает иметь никаких дел с "порождениями зла". Виктория осталась голодной, но Отец Иоанн нашел ягоды и фрукты в лесу, из которых приготовил вкусный пирог
- Помесь, – шипели вслед осиротевшей кобылке.
"Ублюдок перевертыша и предательницы."
Особенно сильно ее задевало, когда пони злословили о ее матери. "Изменница! Она заслужила свою смерть!" – кричали они. Виктория знала, что мама была доброй. Она любила ее, и маленькое сердце отказывалось верить, что мать могла предать свой народ.
В поселковую школу девочку тоже не приняли.
- У нас нет больше места, – сухо заявила директриса-пегас, не отрывая взгляда от бумаг. На самом деле, места было предостаточно, но дело было не в количестве, а в нежелании видеть полукровку в стенах учебного заведения.
Отец Иоанн старался объяснить Виктории, что пони просто боятся того, чего не понимают - их ненависть вызвана страхом, невежеством и предрассудками. Он учил ее прощать, ведь они не ведают, что творят.
- Папа,– спрашивала Виктория, сжимая его копыто, - Почему они так меня не любят?
- Они боятся того, чего не понимают, дитя мое," – отвечал священник, обнимая ее. Их сердца ослеплены предрассудками. Но ты не должна позволять чужой ненависти определять свою жизнь
- Но как можно простить тех, кто ненавидит меня просто по праву рождения, кто презирает, желает смерти? Как можно любить тех, кто отнял родителей?..
Виктория этого ответа пока не знала...
Единственным утешением для нее были книги. Кобылка обожала чтение и могла часами сидеть в келье, погрузившись в мир фантазий и невероятных приключений. Книги заменяли ей друзей, давали надежду и вдохновение, а Отец Иоанн стал ее лучшим учителем. Он читал сказки, рассказывал занимательные истории, учил математике и грамоте, объяснял устройство мира, философию и мораль. Виктория училась с жадностью, впитывая знания, как губка. Она знала о Вселенной больше, чем большинство сверстников, могла цитировать древние тексты, знала названия всех созвездий и разбиралась в целебных травах. Она осознавала сложную историю Эквестрии, говорила на множествах языков, могла выучить наизусть легенды о Гармонии, дружбе и милосердии. Гибридка знала, как устроен мир, как создавать зелья из трав, как исцелять одной молитвой.
Особенно в детстве Виктории нравились истории о пегасах. Она мечтала научиться летать, как они, несмотря на наличие хитиновых крыльев на спине. Сирота восхищалась храбростью пегасов, их скоростью, их свободой. Она представляла себя летящей над облаками, парящей в небе, забывающей обо всех своих проблемах.
Но эти знания не делали кобылку счастливее. Они лишь подчеркивали ее отличие от остальных.
Время от времени сирота искренне пыталась наладить отношения с пони. Предлагала помощь, делилась своими знаниями, приветливо улыбалась, помогала по хозяйству, присматривала за жеребятами. Она делилась своими знаниями и умениями, не стесняясь помогать пожилым кобылкам нести тяжелые сумки, ухаживала за больными, приносила свежие цветы на могилы ушедших. Она старалась быть доброй и полезной, надеясь заслужить хоть немного уважения.
Но все было тщетно.
В ответ дитя получала лишь насмешки, улюлюканье и неприкрытую злобу. Однажды, когда она попыталась подружиться с маленькой кобылкой, у которой сломалась игрушка, Виктория починила ее, используя свои познания в магии.
Мать малышки, увидев это, оттолкнула дочь:
- Не смей общаться с этой... этой! Она принесет тебе только несчастье! Держись от нее подальше!
Виктория опустила голову и ушла, чувствуя, как в груди нарастает ком обиды. Она понимала, что для сородичей всегда будет чужой.
В другой раз, когда она попыталась угостить булочками, лишь услышала в ответ:
- Твоя доброта – фальшь! Ты просто хочешь втереться к нам в доверие, чтобы потом предать нас, как и твоя мать! – вторил ей Громол, разбивая угощение об острый камень.
- Что ты выпендриваешься? Думаешь, раз ты такая умная, то мы тебя полюбим? Не дождешься! – кричала ей Гранж, отталкивая от себя
Они никогда не принимали. Никогда не давали даже малейшего шанса. Полукровка была обречена на вечное одиночество и непонимание.
- Посмотрите на эту дурочку! Она думает, что может купить нашу любовь своей добротой?" – язвительно говорила Гренс, видя, как Виктория помогает другой пони
- Ее доброта – это лишь маскировка, чтобы скрыть темную сущность!
- Ха! Она думает, что мы забудем, кто ее родители?" – подтявкивал ей Джеффри. "Пусть лучше убирается из нашего поселка, пока мы не показали ей, что такое настоящая ненависть!
Даже те, кто сначала принимал помощь Виктории, вскоре отворачивались, поддавшись общему настроению.
- Прости, Вия, но моя мама сказала, чтобы я не разговаривала с тобой," – тихо говорила маленькая Дейзи-единорожка, отводя взгляд. "Ты... ты плохая
Однако больше всего Викторию ранили жеребята. Безжалостные, как и все остальные, они не стеснялись в своих насмешках, особенно когда наступало время получения меток.
Каждый пони в Эквестрии, по традиции, с нетерпением ждал момента, когда на его крупе появится знак отличия, отражающий его уникальный талант и предназначение. Виктория тоже мечтала об этом. Ей хотелось доказать всем, что она чего-то стоит, что она не просто "гибрид", а личность, у которой тоже есть свои способности и мечты.
Сверстники хвастались своими полученными метками – яблочками, музыкальными нотами, маленькими молниями – и язвительно спрашивали ее:
- Эй, серая муха! Где твой знак отличия?" – кричал вожак шайки хулиганов, жеребец по имени Булвайл, с гордостью демонстрируя свою собственную кьютимарку – подкову, перечеркнутую молнией.
- У меня есть, потому что я сильный и быстрый! А у тебя что?
Другие жеребята смеялись, толкая друг друга плечами.
- Виктория, а действительно, почему у тебя нет метки? – хихикал задиристый жеребенок-единорог по имени Спарки, тыча копытом в серый круп Виктории.
- Ой, забыл! Ты же полу-чейнджлинг!
- Точно, точно, Вики, где твоя кьютимарка? – поддакивал ему круглолицый жеребенок земной пони, по имени Пампкин. Он гордо демонстрировал свой знак отличия – сочное яблоко.
- Да, у тебя же его нет, как и таланта! – подхватывал Скай, пегас с облаком на крупе. Он любил летать вокруг нее, дразня маленькими трепещущими крыльями.
- У перевертышей нет кьютимарок, они же бездарные!
- Может, тебе вообще надо на крупе муху нарисовать? Это как раз про тебя! – заливался хохотом Спиди, чьи бедра украшало изящное перо.
Другие подхватывали: "Наверное, она получит метку – кусок грязи или череп! Как раз в духе оборотней!"
- Оставьте ее в покое,– иногда вступался молодой земной пони по имени Баттерскоп, сын мельника. У него на крупе красовалось пшеничное зернышко. Он был одним из немногих, кто относился к Виктории с добротой, но его тихий голос часто тонул в общем хоре насмешек.
- А ты что, Баттерскоп, тоже хочешь стать полукровкой?" – издевались над ним. "Будешь с ней дружить, и тебя тоже проклянут!
Испуганный Баттерскоп отворачивался, и сирота оставалась одна наедине с чужой злобой.
Калина же, самая надменная единорожка со скипетром на крупе, обычно молчала, но ее презрительный взгляд был красноречивее любых слов.
- А у меня вон нотка, потому что я пою лучше всех! Я буду великой певицей! А у тебя что? Ничего! Ты ничтожество! – кокетливо заявила кобылка по имени Мелоди, показывая свой талант
Вдруг Булвайл начал подходить ближе, его копыта стучали угрожающе.
- Знаешь, почему у тебя нет кьютимарки, полукровка? Потому что ты – ошибка! Ты – ничто! Ты не заслуживаешь жить!
Виктория убегала, глотая слезы. Ей хотелось исчезнуть, провалиться сквозь землю. Почему она такая? Почему у нее нет метки? Почему ее все ненавидят? Она мечтала получить свою. Мечтала доказать, что она не хуже других. Мечтала, чтобы ее приняли. Она бежала, сбивая дыхание, пока не оказывалась в безопасном месте – на коленях у Отца Иоанна, плача в его мягкую шерсть
- Не обращай на них внимания, – утешал ее Иоанн. "Они просто не понимают. Твой знак отличия появится, когда ты будешь готова. И он будет особенным, я уверен."
Но ждать было невыносимо. Каждый день, проходя мимо пони с гордостью демонстрирующими свои метки, сирота чувствовала себя еще более чужой, более неполноценной.
(С каждым таким случаем надежда на то, что я смогу вписаться в этот мир, угасает. Я все больше времени провожу в келье, за книгами и молитвами, стараясь заглушить боль и отчаяние)
Однажды, сидя у камина, Иоанн поведал Виктории об истории знаков отличия:
- Знаки отличия – это не просто картинки на крупе, – говорил он, поглаживая ее черную гриву.
- Их история очень древняя и сложная. В стародавние времена, до правления Принцесс, кьютимарки не всегда воспринимались как благословение. Некоторые считали их проклятием, от которого нельзя убежать. Были даже случаи, когда метки выжигали раскаленным железом, пытаясь изменить свою судьбу.
Священник рассказывал о древних пони, которые первыми получили свои метки. О единорогах, открывших магию, о пегасах, научившихся управлять погодой, о земных пони, возделывавших землю и кормивших всех.
- Метки всегда были величайшей тайной. Никто не знал, откуда они берутся и что означают. Некоторые верили, что их даруют боги, другие – они появляются сами собой, когда носитель находит свое призвание. Но одно было ясно всегда: знак – это отражение души, таланта и будущей судьбы.
Иоанн рассказывал о древних свитках, говоривших о временах, когда кьютимарки вырезали на крупах, считая их знаком дьявола, поведал, как в те далекие века любой, кто отличался от остальных, подвергался страшным гонениям и преследованиям.
Но также священник добавил, когда символы, напротив, боготворили. Считалось, что они – дар богов, свидетельство избранности:
- Иногда их, напротив, боготворили. Пони верили, что обладатели определенных знаков отмечены богами и наделены особыми силами. Были войны за право обладания кьютимарками, создавались культы, посвященные знакам отличия. Особо талантливых пони почитали и возносили к лику святых.
Полукровка изумленно смотрела на него.
- Прошлое жестокое, дитя мое, – добавил Иоанн с любовью в глазах.
- Наши предки ненавидели то, чего не понимали. Боялись того, что не могли контролировать. Кьютимарки, особенно негативные, считались проклятием, знаком колдовства. Некоторые правители даже издавали указы, предписывающие уничтожать их, чтобы 'очистить' народ от скверны
Он замолчал на мгновение, словно вспоминая что-то.
- Истина всегда лежит где-то посередине," – продолжал он,
-Метка – это всего лишь символ твоего таланта и призвания. Но она не определяет, кто ты есть на самом деле. Главное – сердце, твои поступки и твой выбор
Священник рассказывал о пони, чьи таланты выходили за рамки обычного, о киринах, чьи особенности проявляются по поступкам и гармонии с природой, о чейнджлингах, чья природа настолько отлична от пони, что знаки отличия у них просто не формируются:
- Но почему у киринов или чейнджлингов нет знаков отличия? – спрашивала полукровка.
Иоанн вздыхал.
- Это сложный вопрос, Виктория. У киринов, как и у зебр, совсем другая философия. Они считают, что проявление уникальности не должно быть закреплено чем-то таким, как кьютимарка. Да и не у всех пони есть знаки отличия. У многих их нет или проявляются очень поздно, уже во взрослом возрасте
Иоанн замолчал на секунду.
- Каждая раса наделена своей связью с магией, оригинальным способом проявлять талант. Те же Кирины обладают внутренней гармонией, которая сама по себе является знаком их призвания. Что касается чейнджлингов... Их природа иная. Они способны принимать чужой облик, перенимать чужие таланты. Им не нужна метка, чтобы определять свою сущность. Их природа основана на поглощении любви, на адаптации
Священник задумался, будто что-то вспоминая, а затем добавил:
- Их главный дар – в умении меняться, а не довольствоваться малым
Во время каждого из рассказов единорог всегда подчеркивал, что кьютимарка – это лишь символ, отражение нашего внутреннего мира, а не приговор.
- Самое главное – не то, что изображено на крупе, а то, что ты делаешь со своим даром, – сказал он, показав свой знак отличия, где красовались лилии, сплетенные вокруг креста.
- Лилии символизируют чистоту, любовь и милосердие. А крест – это символ моей веры. Мой знак отличия говорит о том, что я должен нести любовь и милосердие в мир, служить Богу. Это символ любви к ближнему. То, чему я посвятил всю свою жизнь, – говорил Единорог, улыбаясь.
... В тот же вечер пони, мирно устроившись в своей кроватке, наслаждалась тихим вечером после вдохновляющего рассказа святого Иоанна. Огонь в камине едва потрескивал, разбрасывая вокруг себя приятное тепло. Его мягкое свечение отражалось на страницах книг и ликах святых, создавая иллюзию, будто они тоже внимательно следят за разговором. За пределами укрытия ветер безжалостно завывал, напоминая о постоянном присутствии зла. Однако, оставаясь здесь, в окружении заботы и доброты единственного близкого, сирота чувствовала, что именно эта связь может защитить ее от нарастающего кошмара.
- А если пони потеряет свой знак отличия? Это трагедия? – вдруг спросила Виктория.
Лицо единорога стало серьезным.
- Да. Это всегда трагедия. Потеря знака отличия – это потеря себя. Символ того, что пони потеряла свой талант, призвание, связь с миром. Причины всегда разные. Иногда это происходит естественным путем, когда носитель добровольно отказывается от своего таланта, предает свою мечту. Например, если пони меняет свою жизнь, отказывается от своего дара, или если носитель становится слишком одержимым им. В таких случаях знак отличия может исчезнуть, потускнеть или измениться. А иногда это происходит насильно, когда злоумышленники лишают метки, порабощая жертву. Кража чужого таланта, как и магии, считается одним из самых страшных преступлений в Эквестрии, которое карается либо пожизненным заключением, либо казнью. В истории было несколько таких случаев, но я не буду тебе о них рассказывать, рано знать о таком зле.
Священнослужитель поднял свой взор к небесам церквушки. Его глаза, слегка мерцающие праведным гневом, были направлены на образ пони-ангелов, облаченных в святые доспехи. Эти небесные существа, держащие в копытах сверкающие мечи, казались готовыми в любой момент спуститься на грешную землю. Казалось, что они внимательно слушали каждое его слово, словно предвкушая призыв, который мог бы вызвать их на помощь и обрушить праведный гнев на нечестивцев.
- Однако, в любом случае, этот процесс всегда страшный и болезненный. Он наносит урон не только физический, но и моральный, – тихо закончил Иоанн, обняв полукровку.
- Но ты не зацикливайся на этом. Ты должна думать о том, чтобы найти свой собственный путь. И твой знак обязательно появится, когда ты будешь готова."
В свободное от молитв время, Отец часто говорил о метках, которые вошли в историю. О тех, кто своими талантами изменил Эквестрию. Например, у Старсвирла Бородатого было целое созвездие, которое могло предсказывать будущее! А у принцессы Селестии и Луны – солнце и луна, символы их абсолютной власти и ответственности. Единорог рассказывал о принцессах с восхищением, словно они были живыми богинями.
Чтобы доказать это, в один день священник подошел к большому деревянному сундуку, стоявшему в углу кельи, и открыл его. Внутри лежала толстая, переплетенная в кожу книга. Она была старой и потрепанной, но на ее обложке все еще можно было различить золотое тиснение – "Герои и Злодеи Эквестрии".
- Эта книга, Виктория, содержит истории о самых знаменитых пони, которые когда-либо жили в Эквестрии, – сказал Иоанн, возвращаясь с реликвией.
- Их знаки отличия стали легендами, символами мудрости, добра или зла
Он открыл книгу на первой странице
- Вот, например, Принцесса Селестия, – сказал святой, показывая изображение белоснежной аликорны с сияющим солнцем на крупе.
- Ее знак отличия символизирует власть над солнцем, мудрость и справедливость. Она правит Эквестрией уже более тысячи лет, и ее имя навсегда останется в истории
Перевернув страницу, священник продолжил свой рассказ:
- А вот Принцесса Луна, – показывая изображение темно-синей аликорны с полумесяцем на крупе.
- Ее знак отличия символизирует власть над луной, связь со снами и способность видеть правду. Она долгое время была в тени своей сестры, но в конце концов нашла свой собственный путь и стала любимой и уважаемой правительницей.
Не забыл единорог также упомянуть и принцессу Каденс с ее любящим сердцем, знаком которой было кристальное сердце.
Затем Отец Иоанн перешел к разделу "Злодеи". На этих страницах были изображены существа, чьи знаки отличия стали символами зла и разрушения.
- Найтмер Мун, – сказал священник, показывая изображение злой версии Принцессы Луны с темным, искаженным полумесяцем на крупе
- Ее сердце было отравлено завистью и ненавистью, в результате чего знак отличия отразил ее темную сторону. Искаженная принцесса пыталась погрузить Эквестрию в пелену вечной ночи, но была побеждена своей сестрой, вернувшись на путь света
На следующей главе восседал мускулистый полу-человек, полу-конь с искаженным от злобы лицом.
- Лорд Тирек, – сказал Иоанн, показывая изображение могущественного кентавра с пустым местом крупа, не имеющего кьютимарки.
- Он был одержим властью и в прошлом пытался похитить магию у всех пони в Эквестрии, за что в последствии был навечно заточен в Тартаре. Он не имел своего знака отличия, потому что его единственным талантом было похищение чужих
Виктория смотрела на изображения злодеев с ужасом. Она не могла поверить, что многие существа могут быть настолько ужасными.
- Не все знаки отличия принадлежат героям," – сказал Отец Иоанн, закрывая книгу. "Злодеи тоже имеют свои, отражающие их тьму. Но важно помнить, что знак отличия – это не судьба. Пони всегда может выбрать путь добра или зла
Единорог убрал телекинезом книгу обратно в сундук и вернулся к сироте.
- Не зацикливайся сильно, дитя мое, – сказал он, - Важно то, что у тебя в сердце. Важно то, как ты живешь своей жизнью. Важно то, что ты делаешь для мира
Виктория кивнула. Она понимала, что приемный родитель прав. Метка – это не самое важное. Главное – это то, какой ты внутри.
...
Дни шли, и Виктория продолжала жить в тени презрения поселковых пони. Но она не теряла надежды. Она верила в то, что однажды все изменится и ее, наконец-то, примут такой, какая она есть.
И вот, одним таким утром гибридка проснулась от яркого света, проникающего в окно. Она выбежала из кельи и увидела в небе нечто невероятное. На другом конце поселка, там, где горизонт сливался с небом, сияла радуга, ярче и красочнее, чем все, что она когда-либо видела.
Она выгибалась над горизонтом, словно гигантская дуга, брошенная рукой невидимого великана. Ярко-алые полосы, насыщенные желтые, глубокие синие – цвета были настолько сочными и чистыми, что, казалось, их можно потрогать. Виктория зачарованно смотрела на это чудо, забыв обо всем на свете. Радуга была огромной и манящей, словно мост между небом и землей. Вспомнив легенды о леприконах и горшочках золота на конце, девочка решила, что это знак. Судьба.
Неизвестно, что двигало ею в тот момент – детская наивность, отчаянная надежда или просто нестерпимое желание убежать от гнетущей реальности, но она твердо решила проверить старинные слухи.
...
Сердце бешено колотилось в груди, смешиваясь с предвкушением чуда и легким налетом страха. Полукровка скакала к горизонту, следуя за зовом яркой дуги. Лес постепенно сменялся бескрайними полями, поля – пологими холмами.
Кобылка бежала навстречу своему будущему, не обращая внимания на колючий кустарник, царапающий бока, и на усталость, сковывающую копыта. Мысли о золотом горшочке, о теплом принятии, о возможности наконец-то стать своей, гнали вперед. Она чувствовала себя Индианой Джонсом в юбке, бегущей по следам древних сокровищ. За каждым холмом мерещился конец радуги, сверкающий золотом.
Однако, по мере того, как полукровка приближалась к цели, природное явление становилось все более и более странным. Цвета были неестественно яркими, словно их нарисовали слишком густыми красками, а воображение добавляло красивые блёстки, которые просыпал из банки неумелый мастер. И чем ближе она подбегала к концу, тем мрачнее становилось нарастающее предчувствие.
Словно тонкая, едва заметная трещина пробежала по гладкому зеркалу надежды, зарождая в душе неприятное сомнение. Радостное возбуждение постепенно сменялось необъяснимой тревогой, как будто кто-то невидимый дергал ее за тонкую ниточку интуиции, предупреждая об опасности.
Вскоре лес сменился безжизненной пустошью. Земля была потрескавшейся и сухой, словно ее выжгло огнем. Деревья стояли мертвые и скрюченные, создавая имитацию сушеных лапок богомола, тянущихся к небу. Каждое мертвое дерево стояло, словно скелет давно умершего гиганта, молчаливо свидетельствуя о трагедии, которая произошла в этом проклятом месте.
И вот он – конец радуги.
А впереди зиял каньон.
Он был огромен. Широкая и глубокая трещина уходила в самую глубь земли, словно рана, нанесенная Эквестрии когтями неизвестного хищника. В глубине царила непроглядная тьма. Не просто темнота, а истинная тьма, в которой не было ничего. Ни света, ни звука, ни надежды. Под камнями на поверхности висела плотная дымка, скрывающая глубину. Откуда-то из недр доносился тихий, но жуткий гул, словно голоса умерших, навеки заточенных в этом месте.
Но что самое жуткое – кроме него, вокруг висела мертвая тишина. Не слышно было ни пения птиц, ни шелеста листьев, ни дуновения ветра, словно кто-то выключил звук до самого нуля. Лишь зловещая, давящая тишина, от которой стыла кровь в жилах.
И именно в эту бездну огромного каньона и упирался край Радуги.
Чем ближе он подходил, тем более зловещей она становилась. Цвета меркли, словно выцветали, а вместо них появлялись оттенки черного и серого. Яркие краски, которые пленили ее сердце, теперь казались злой насмешкой, маскирующей настоящий кошмар.
Полукровка остановилась, не решаясь подойти ближе. Сердце бешено колотилось в груди.
Инстинкт кричал: "Беги! Беги отсюда!"
Но преодолев свой страх, Виктория, все же дрожа, заглянула в каньон. Тьма была непроглядной, словно вечная ночь поглощала весь свет.
Холодный, липкий воздух вырвался из черной пасти каньона, обжигая ее легкие и оставляя горький привкус на языке.
И вдруг ей показалось, что из глубины прямо на нее смотрят глаза.
Они были огромными и светящимися, словно два уголька, горящих красным в кромешной тьме. Холодные и безжалостные, как у древнего охотника, выжидающего свою жертву.
Сироте стало жутко. Она почувствовала, как по спине пробежал ледяной озноб.
И тут раздался шепот.
Он был тихим и едва различимым, подобно дуновению ветра. Но Виктория почувствовала его, как вибрацию в своей душе.
"Л͟о͋ж͟ь.̒..͜ Г͜арм͜онͅия.͘.̀.͠ "̏
Виктория не могла разобрать слова. Голос был искаженным, словно его пропустили через сломанный диктофон. Но почувствовала, что он несет в себе угрозу.
И вдруг, тот самый конец радуги, ради которого она совершила такой долгий путь, показался.... обагренным кровью. Яркий алый цвет залил радугу, словно кто-то вылил целую банку зловещей краски. Яркие, алые пятна расползались по другим тонам, подобно масляному пятну на воде. Исковерканная радуга теперь напоминала кровоточащую рану, а не мост надежды.
Пони зажмурилась, пытаясь понять, что происходит. Может быть, это просто игра света?
Может, это иллюзия, созданная солнцем и дымкой?
Голос в каньоне стал громче, настойчивее, превращаясь в неразборчивый говор. Сироте показалось, будто она слышит отчётливо отдельные слова из остального шипения – "ложь", "гармония", "предательство", "иллюзия". Но разобрать их полностью было невозможно.
Она вспомнила рассказы Отца Иоанна о зле, прячущемся в тени, о кошмарах, принимающих облик прекрасных сновидений. И вдруг, с ужасающей ясностью осознала, что это не сокровище ждет ее в конце радуги, а чудовище, маскирующееся под надежду.
Сирота замерла в ужасе. Что это значит? Что это за место такое? Что это за глаза? И откуда кровь?
И тут....
Полукровка издала душераздирающий крик, и её голос, подобный крику потери, разнёсся по просторам, когда она бросилась в бегство, прочь от каньона, прочь от зловещей радуги. Страх, словно неумолимый хищник, гнал ее вперёд. Она не разбирала дороги, позабыв об усталых суставах, которые ныли от напряжения, о боли, пронзающей сердце. Крик ужаса всё ещё стоял в горле, словно ненужный груз, разрывая гробницу недавней тишины, охватившей всё вокруг.
Словно обезумев, кобылка мчалась сквозь леса и поля, позабыв о прежних мечтах, о горшочке золота, который, как она думала, ждал её в конце радуги. Лепрекон, добрый владелец сокровищ, о котором рассказывали легенды, остался в далёком забытьи, а вместо него её преследовали лишь тени и страхи, которые пытались схватить жертву и затащить в чёрный ад. В конце радуги скрывалось нечто, что могло бы напугать даже самую смелую душу.
Сирота неслась вперёд, не осознавая, как знакомый силуэт отца Иона манит её к себе. Он сидел у окна, и на его лице читалась неподдельная забота, но в глубине глаз таилось безмолвное предчувствие, словно он знал, что тьма не отпустит так легко.
- Виктория, где ты была? Я так волновался," – произнес единорог, и в его голосе звучала искренняя, неподдельная тревога.
Девочка, запыхавшаяся и вся в слезах, влетела в его теплые объятия, словно потерянная птица, нашедшая свой безопасный дом.
- Папа, я видела нечто ужасное! – всхлипывала она, рассказывая ему в подробностях о пережитом кошмаре, о зловещей радуге, о мрачном каньоне и о шепоте, наполненном кровью и отчаянием.
Он слушал ее, не перебивая, и когда её слова постепенно затихли, слуга богов крепко обнял ее и произнес с мягкой силой:
- Ты столкнулась с чем-то очень темным. То, что скрывается в самых глубинах этого мира, яростно стремится разрушить хрупкую гармонию. Самое главное, что всё это в прошлом
- Но как же так? Это было так реально, – с горечью произнесла кобылка, и её голос дрожал от пережитых эмоций.
- Тьма всегда пытается обмануть нас, – продолжал отец.
- Она коварно играет на наших самых сокровенных страхах и слабостях, показывая то, чего на самом деле не существует. Но ты сильная, Виктория. Не дай ей завладеть своим сердцем
- Почему радуга вдруг стала кровавой? Что означают слова о гармонии, лжи, предательстве? – спросила она, теряясь в своих мыслях.
Священник замолчал, погрузившись в раздумья.
- Это было непростое видение, предупреждение о том, что зло всегда рядом. Радуга – символ надежды, но даже самое светлое может быть искажено. Кровь – это символ страданий, которые ты пережила
Единорог добавил, опустив голову:
- Я всегда буду рядом с тобой, защищая от всего плохого в этом мире, – пообещал он.
- Я научу тебя, как бороться с тьмой
....
В ту ночь Виктория долго не могла уснуть. Образы каньона и шёпот тревожили её в кошмарах, разделяя жизнь на «до» и «после». Однако, взглянув в тёмное небо, она почувствовала тепло. Вспомнила, что даже в самой глубокой тьме может появиться свет. Несмотря на все страхи, она ощутила спокойствие, как любовь окружает её, защищая от всего злого.
Отец Иоанн, заметив её состояние, подошёл к окну и указал на звёздное небо.
-Смотри, дитя моё, видишь эти яркие звёзды? Они сверкают на чёрном полотне тьмы, являясь символом того, что даже в самом мрачном месте может зародиться свет. Никогда не позволяй ему угаснуть. Помни, что бы ни случилось, я всегда буду рядом с тобой. В этом мире обязательно найдётся тот, кто искренне полюбит тебя такой, какая ты есть
С слезами на глазах Вия обняла его. В тот день она осознала важные уроки. Поняла, что на конце радуги может скрываться нечто гораздо более ужасное. Истинное зло не дремлет; оно всегда ждёт момента, чтобы прорваться на поверхность.
Но в этой тьме может зародиться луч света, доказывающий, что даже там не всё потеряно для надежды. Этот луч – то, с чем зло так тщетно борется.
В келье вновь настал покой, нарушаемый лишь потрескиванием огня в камине и дыханием приемного родителя, который всегда будет рядом, несмотря ни на что…