Глава 13. Сказка о Дьяволе
Примечание: обращаю ваше внимание на то, что текст сказки не является цитированием. Лили рассказывает её не теми словами, которыми её преподношу вам я. Версия Лили более зацензуренная и более приемлемая для школьников.
Яркое солнце пробивалось сквозь окна учебного кабинета, когда Генри сидел за партой, окруженный другими, и смотрел вниз. Мальчик положил небольшое зеркало на телефон, чтобы оно не вызывало подозрений.
– Так что это было? – обратился он, глядя на зеркальную поверхность.
– Путь, что проходит душа, когда зеркальные двойники забирают тело, – тут же ответила Ирма, – и это очень, очень больно.
«Я заметил», – буркнул про себя Генри. До этого случая он никогда не ощущал даже холода или тепла. А тут такое.
– И что это получается, эти суки такое с нами со всеми могут сделать? Я на такое не подписывалась, – искренне возмутилась Сара.
– Я вообще не понимаю, на кой черт им так заморачиваться с телами, – Мэри сделала распахнутый жест, – если так надо, забирайте! Мне не жалко!
– Мэри, – шикнула на неё сестра. – Мы уже это обсуждали.
Девушка показательно закатила глаза, но больше ничего не сказала.
– И давно вас так преследуют? – немного шокированно пробормотал Арт.
– Всю жизнь, – спокойно ответил Генри.
– Пока в моей жизни не появился Джонсон, никаких проблем не было! – воскликнул Джош и получил нагоняй от сестры.
– А кто мог со мной говорить? – не унимался юноша.
Ирма долго колебалась прежде чем ответить.
– Я знаю, но не скажу. И не проси.
Генри тяжко вздохнул и огляделся. Кабинет ИЗО и МХК пестрел разного рода картинами от мала до велика, а также всякими кувшинами, вазами, текстильными куклами и прочим. Лили уже слышала, что вчера произошло, так что с хмурым лицом вручила всей компании маленькое зеркало и предложила поговорить с Ирмой, сама же хлопотала в лаборантской перед началом урока.
Не желая вновь слушать эти жуткие подробности, Мелани вызвалась ей помочь.
Аарон выждал момент и стащил с Арта очки, при этом мерзенько хохоча: «Попробуй отбери, слепошарый!» Мендес же ехидно усмехнулся и ответил: «У меня дальнозоркость и совсем слабая. Можешь оставить их себе», - что привело хулигана в бешенство. Он швырнул их с целью разбить, однако Макс оказался быстрее. В считанные секунды он выхватил их и отбежал на безопасное расстояние, после чего вернул брату.
Наконец прозвенел звонок.
Лили отпустила Мелани, а Генри вернул первой зеркало. Тогда и начался урок.
– Доброе утро, – начала свою речь вампирша, усевшись в учительское кресло. – Я мадам Ван, и я буду преподавать у вас МХК в этом году. Так как ваша гимназия с творческим уклоном, к концу весеннего семестра вы должны предоставить проект, который вы выберете в ближайшее время, а я буду контролировать и оценивать вашу работу. Вы можете выбрать рисованную от руки иллюстрацию, текстовый рассказ, стихотворение, поделку или что-то другое, на что у вас хватит возможности и фантазии. Ваша классная руководительница назначила вам такие направления...
Лили порылась в ящике стола и достала набольшой блокнотик.
– «Любовь, семья, дети, вера, надежда». Чтобы получить аттестацию по моему предмету, вы должны соответствовать одной или нескольким из названных тем и... – девушка осеклась, – вы чего?
По кабинету прошел крайне недовольный гул, заглушивший даже её голос. «Эта поехавшая карга других тем и не могла придумать», – послышалось с задних парт, а потом перешло в смешок. В этот момент Лили напряженно оглядывала целый класс недовольных учеников, а Генри, Арт и некоторые другие с волнением глядели на неё и ожидали, что будет дальше.
– Перестаньте! – крикнула Эрика на должности старосты, однако Лили похлопала её по голове с просьбой не влезать.
– Я могу понять ваше недовольство, но послушайте, всё не так печально, вы м...
– Много вы понимаете! – перебил её Аарон, – мы от выпускников узнавали, вы будете все занятия мычать себе под нос цитаты из классики и мифов по нашим темам, а мы должны делать вид, что нам интересно. Дерьмо, а не урок!
Все ожидали, что новенькая учительница начнет истерить и кричать, но вместо этого она с игривой улыбкой подошла к нему, чем изрядно смутила.
– Аарон Робин, давай договоримся, – Лили уверенно скрестила руки на груди, – если тебе будет интересно на уроке...
– Не-не-не, урок нудный сам по себе, так не пойдет!
Мадам Ван подняла бровь.
– Предлагай.
– А слабо засосать очкарика? – злорадно выкрикнул он, глядя на Арта, – он на вас слюни пускал до звонка.
– Завались! – ответил ему младший Мендес, хотя лицо его стало пунцовым, и полез на хулигана.
Они оба чуть не сцепились, и только благодаря Генри, Максу и рыжему мальчику Виллу, что оттащили и держали Аарона и Арта подальше друг от друга, драка закончилась, даже не начавшись.
Робин и Мендес ругались и материли друг друга в попытке выскользнуть из захвата и перегрызть противнику глотку. Лили терпеливо успокаивала класс и в особенности Арта. Такую выдержку редко встретишь.
– Всё-таки тебе слабо! – утратив всякий такт, парень попытался разъярить новую «училку».
По правде говоря, в их классе училась Моника – дочь замдиректора по воспитательной части, что была их классной руководительницей, так что Эрика и Джош строго-настрого запретили Лили вести себя опрометчиво на занятиях. Моника с самого раннего детства была ябедой и стукачкой, так что в сомнительных моментах она идёт закладывать всё и всех своей повернутой матери.
– Аарон, говорю с тобой как взрослый человек со взрослым человеком, – мастерски игнорируя его провокацию произнесла Лили, – ты ведь в классе самый старший и самый мудрый. Так?
Ехидная улыбка тотчас сошла с его лица, что теперь приняло озадаченное выражение.
– Ну и?
– Я не сирена, чтобы ты беспрекословно слушался моего голоса и каждой моей фразы, но всё-таки это наше первое с тобой знакомство и я бы хотела не портить впечатление друг о друге, – по-матерински заботливо произнесла она, – и я прекрасно знаю, насколько нынешняя программа литературы не нравится школьникам. Но раз я ваша преподавательница, да и мы не на литературе, а на мировой художественной культуре, для вас я буду выбирать только самые интересные произведения и легенды по заданным темам.
«И чё?» – немым ответом застыло у него в глазах, но Лили уверенно усмехнулась.
– Сегодня я хочу рассказать вам сказку о Дьяволе. Ты когда-нибудь о ней слышал?
Аарон непонимающе нахмурил брови и покачал головой.
– Я уверена, что тебе она понравится, поэтому хочу договориться с тобой, чтобы ты послушал меня внимательно хотя бы пять минут, а потом, если тебе это наскучит, можешь заниматься своими делами. Идёт?
Робин долго размышлял, пытаясь найти в её словах подвох, но всё-таки бросил попытки и интереса ради согласился.
Лили же поставила свободный стул в проходе и оказалась между уже севшими Артом и Аароном. Она взяла альбом и уголь и с началом рассказа стала рисовать.
«Несколько веков назад еще во времена средневековья в одном посёлке жила девочка и звали её Милена. У Милены не было родителей, она воспитывалась старым плотником и жила в его кукольной лавке. Вообще старик делал не только деревянных кукол, но и глиняных, и тряпичных и прослыл в этих кругах как именитый кукольный мастер. Маленькая Милена всю свою жизнь обучалась этому мастерству, хотя ей как средневековой женщине полагалось выйти замуж и стать многодетной матерью, едва наступят менархе, однако в её жизнь пришло большое горе...»
Милена всегда была тихим ребёнком и очень ответственной девушкой, что каждодневно хлопотала по дому и мастерской, не давая старому мастеру усомниться в её искренности. И хоть глаза и руки его были немолоды, каждый его посетитель в тайне завидовал искусности его движений и изящности его работ.
В тусклом свете пары свечей кукольник каждый день обучал воспитанницу своему мастерству, заботливо хваля её за маленькие успехи и увлечённость.
На полках в их скромной обители ютились куклы разного рода и масти, что своими стеклянными глазами, казалось, наблюдали за этой парой.
В дверь постучали, и на пороге показался коренастый мужчина средних лет. Старый кукольник встал и поклонился своему господину, то же сделала и Милена.
– Я нашел вашей девице жениха, – уверенно провозгласил он. – Взять в жены вашу замарашку согласился только палач. Он недавно овдовел и готов снова жениться.
Старик с болванкой в руках вздохнул и послушно кивнул. Его феодал засветился от счастья.
– Через несколько дней он придёт сюда и заберет тебя к себе, так что готовься, – мужчина обратился к Милене и уже собрался уходить.
«Прошу прощения, но что будет с моим добродетелем?» – опасливо вопросила она и сразу же получила по губам от кукольника, хотя и не больно.
Гость раздраженно развернулся и зыркнул на нахалку. «Уважаемый господин лишится лишнего рта, что только и может как задавать тупые вопросы», – огрызнулся он и громко дверьми.
– Ну почему ты такая? – строго, но жалобно вопросил старик. – Он только и ждёт, чтобы самолично продать моих кукол и всю выручку оставить себе.
– Но, сэр, – не менее жалобно ответила Милена, – может, палач возьмет и вас к себе? Как вы без меня?
На что кукольник притянул девочку к себе и, заботливо поглаживая её по голове, горько усмехнулся: «Мне осталось недолго».
И действительно, за несколько дней до дня рождения Милены старый кукольник совсем заплохел и слёг в бреду.
Она металась возле его постели, то и дело меняя компресс на лбу и отпаивая лихорадящего в попытке оттянуть его неминуемую кончину.
Каждый день она примечала, что её добродетель выглядит лучше, чем вчера, и каждый день он сухо посмеивался, оканчивая это надрывным кашлем.
Денно и нощно Милена вслушивалась в хриплое дыхание единственного дорогого ей человека, что так и норовило оборваться в любой момент.
Девушку выгрызала безысходность и страх неизвестного, и хотя она пыталась улыбаться и говорить как прежде, её приёмный отец видел всю ту боль, что так тщательно скрывалась за пожеланиями приятного аппетита или доброй ночи, и не мог ничего поделать, кроме как беззучно сдерживать слёзы сожаления, а потом заливать ими постель в предрассветные минуты дрёмы.
Наконец в их дом явился палач. Не желая глядеть на муки умирающего, он ухватил Милену и потащил прочь. Девушка несколько часов умоляля и просила своего черствого жениха повременить с её переездом и остаться, пока кукольнику не станет лучше.
Палач недовольно хмыкнул носом и занял комнату девушки. В ту ночь Милена рыдала навзрыд от бессилия и усталости, ведь её новоиспеченный муженёк еще днем выжал из крохотной девы все соки и добил насмешками из-за её бессмысленных страданий.
– И чего ты трепыхаешься? – раздраженно вопросил он, лежа на чужой постели, – он и без тебя помрёт, только силы зря тратишь. Перед смертью не надышишься, ха-ха!
К её горлу подступил ком, а в уголках её голубых глаз проступили слёзы. Она не смела перечить этому человеку, лишь кротко извинилась и вышла из комнаты. Теперь в этом доме больше ничего ей не принадлежало.
Милена вернулась к больному и застала его в агонии. Шумное дыхание его навсегда останется в её памяти, а искаженное лицо старика еще долго будет являться девушке в кошмарных снах.
Она припала к постели в попытке дозваться до кукольника, но её подавленные всхлипы сделали только хуже.
Человек на кровати испустил исполненный страданий стон и напрягся всем телом. Его приёмная дочь спрятала лицо из-за накатившей истерики и снова разрыдалась.
Однако вместо последнего вздоха Милена ощутила ледяную руку на своей голове и едва слышимый шёпот угасающего старика на смертном одре.
«А ведь я говорил тебе, что ты не моя дочка, чтобы ты не привязывалась ко мне слишком сильно, и зря. А ведь ты моя, моя. С днём рождения, милая», – прохрипел кукольник и безжизненно застыл с горькой улыбкой на лице.
«Пожалуйста, не надо, пожалуйста, нет!» – утробно завыла Милена и припала к старику в последней попытке ухватиться за его жизнь.
В ещё теплой груди уже не слышалось биение сердца, а стеклянные глаза уже никогда на неё не посмотрят.
Никто не похвалит её за маленькие успехи и вкусный ужин. Никто не погладит по голове и не приласкает. Никто и никогда.
На её крик нехотя приволочился палач. Он оглядел и девушку, и старика и равнодушно изрёк: «Сдох? Ну наконец-то».
От его слов нутро маленькой девушки сжалось изнутри и заныло. Мелкая дрожь прошла сквозь всё тело, а ноги её подкосились, и Милена осела.
«Чего сопли размазала? И так было понятно, что не жилец. Молча обмой труп и всё. Днём похороним. Мне такая плакса не нужна», – красноречиво поведал ей он и громко хлопнул дверьми.
Милена молча легла возле бездыханного тела в надежде уже не проснуться. Вжимаясь в остывающий труп, она уже не плакала, лишь судорожно повторяла в голове одну фразу.
С днём рождения, милая, с днём рождения...
***
Когда Милена проснулась, она всё еще была жива. А человек рядом с ней всё ещё был мёртв.
Тяжко вздохнув от осознания несправедливости этой жизни, девушка пошла готовиться к омовению покойника.
За окном еще было темно, и Милена не видела всей картины, однако как только она поднялась с кровати и отвернулась, откуда-то из темноты возникла массивная тень и, подняв тело с постели, ринулась прочь, унося усопшего вместе с собой.
«Что происходит? Эй!» – девушка бросилась за ней.
Прочь из дома, мимо домов и церкви прямиком на окраину поселения. Милена кричала и плакала, однако тень неустанно уносила от неё единственного родного ей человека.
Обессилев, она спотыкнулась о неприметную корягу и повалилась в овраг, потеряв похитителя из виду.
Больно, мокро, холодно и грязно – крохотная часть из того, что девушка испытала в ту минуту. Ссадины и раны противно саднили, спутанные русые волосы цеплялись за всё и вся, однако все её попытки выбраться окончились ничем.
В глазах уже не хватало слёз, Милена так хотела, чтобы кто-нибудь пришел и помог ей, так надеялась и ждала. Лучше бы никто не приходил.
Каждое её день рождения и накануне старый кукольник строго-настрого запрещал девушке выходить из дома, ведь на горе за оврагом в эту ночь всегда собирался ведьмин шабаш. И приближайщийся гогот целой толпы противно звенел в ушах и только подтверждал эту легенду.
Кровь стыла в жилах, Милена пыталась подняться и убежать, но с десяток мужчин и женщин ухватили её и злорадно волокли по земле.
Милена плакала, кричала и кусалась, отчаянно пытаясь вырваться и продлить свою несчастную жизнь, однако судьба решила иначе.
Истошные крики её разносились по всей округе, а крохотное тельце пало, не выдержав истязаний и боли. Ей было страшно и одиноко, и страх в итоге стал последним, кто проводил её в последний путь.
***
Тьма. Беспроглядная чернота окутывала тело и взгляд и не давала ровным счётом ничего кроме паники и безысходности.
Милена очнулась на холодной земле, и все её попытки встать успешно провалились. Холод пронизывал всё её нагое тело до самых костей. В ином случае она бы уже давно свернулась калачиком и заплакала, однако здесь и сейчас ни одна частичка её тела не могла пошевелиться, даже тяжелые веки не могли сомкнуться и смочить пересохшие и зудящие глаза.
Голова её лежала на боку, и парализованному взгляду предстал серо-зеленый горизонт без конца и края и сотни богомерзких существ, что причудливо махали своими конечностями и хвостами, глядя на девушку как на желанное лакомство.
Все из них поочередно подлетали к ней и возвращались обратно, будто что-то останавливало их перед началом трапезы.
Звуки крыльев, чьих-то возгласов и слюнотечения слились в отвратную какофонию, от которой хотелось спрятаться и убежать. Но Милена не могла.
Сердце стучало в груди и норовило выпасть и устремиться в ту пугающую бездну, что простиралась под тем несчастным клочком земли, на котором лежало это невинное существо.
Что-то огромное взмахнуло над самой головой девушки, и наступила тишина. Чья-то рука грубо ухватила её за запятье и подняла над землей, как тряпичную куклу. Голова её безвольно повисла, но теперь Милена смогла разглядеть темнеющий подол того, кто её поднял.
Когтистая рука вцепилась в её подбородок и выровняла голову, так что теперь прямо в её пересохшие глаза воззрился козлиный череп с пустыми глазницами. И лишь сердце забилось быстрее, ведь ничего другое у неё не работало.
Существо, вероятно, это почувствовало, и как только череп кивнул, глаза Милены наполнились слезами, а сама она смогла выдавить из себя всхлип.
Хватка ослабла, и девушка повалилась вниз. Но к моменту её падения пейзаж поменялся, и теперь она оказалась посреди бесконечной комнаты с тусклым освещением откуда-то сверху.
Здесь Милена могла свободно двигаться, так что облегченно вздохнула. Однако она тут же почувствовала чужой взгляд на себе и обернулась. Существо с козлиным черепом вместо головы недвижимо глядело на неё.
Девушка ещё долго играла с этим созданием в гляделки, пока её собственная голова не налилась свинцом, а нагота не вынудила её опуститься на колени и сжаться в попытке скрыть собственное тело.
Тишина этого места давила на неё и, не выдержав, спустя время она отчаянно взвыла: «Что вообще происходит?!»
В ответ Милена услышала низкий мужской голос, и это было самое прекрасное, что она слышала за свою жизнь, однако произнесённые слова повергли её в шок. «Тебя принесли в жертву, и сейчас ты в аду. Вскоре ты потеряешь рассудок».
– Но я не хочу, не хочу! – не веря крикнула она ему в ответ и ощутила, как закружилась голова.
На сей раз существо двинулось в сторону Милены, но теперь жертва не могла двинуться, так как всё пространство вокруг неё шло кругом.
Когтистая рука нависла над её головой, но девушке было уже нечего терять, так что она из последних сил бросилась напролом.
Послышался звонкий стук, Милена снесла рукой череп, что теперь отлетел метров на пять или даже больше. Существо припало к земле, прикрывая бывшее место черепа одной рукой.
Сердце девушки от выходки её билось еще сильнее, а низ живота нестерпимо пульсировал и горел.
Дыхание перехватило, ноги еле держали её, и по ним катились опаляющие кожу капли, отчего она покрылась мурашками.
Плывущим взглядом девушка увидела, как сквозь пальцы существа на неё грозно смотрит глаз. Человеческий глаз.
Сильнее напрягши взгляд, Милена едва смогла разглядеть волны черных волос, что в полутьме сливались с пейзажем и тем самым прятали от неё его лицо.
Воспалённые глаза её рисовали образ прекрасного человека, самого красивого, что она когда-либо видела, а чувствительная плоть горела и ныла. Не в силах подавить обжигающую пульсацию и вкрай обезумев, она с мелкой дрожью во всём теле приблизилась к существу.
Позабыв о своей наготе и козлином черепе, она впилась в его лицо руками, произнеся про себя: «Хочу!»
Но существо её жеста не оценило, напротив, нахмурившись, мужчина сощурился, и в тот момент Милену пробил такой интенсивности спазм, что она отпустила его и, болезненно застонав, осела на землю.
«Прекрати!» – возмутилась она, и спазм тут же исчез.
Глядя, как Милена прерывисто дышит, улёгшись на полу на боку, мужчина вопросительно поднял бровь.
– Разве не этого ты хотела?
– Нет!
Голова её затяжелела настолько, что не было никаких сил её поднять, да и усталость во всём теле перемежалась с неистовым желанием, какого Милена за свою жизнь не испытывала ни разу. Ноги её измазались в непристойной жидкости настолько, что ей было не только мокро и скользко, но и щекотно.
– Я хочу с тобой, – протянула она руку в приглашающем жесте и с надеждой воззрилась на него.
Мужчина долго колебался, внимательно рассматривая её как диковинную зверушку, однако всё-таки принял приглашение.
Она повалила его на себя и теперь сверху вниз на Милену смотрели его карие глаза, а чёрные волосы его щекотали ей шею. «Пожалуйста», – прошептала она и закрыла воспалённые глаза.
Но и тут мужчина колебался, осторожно гладя её лицо, шею, грудь и руки. Его ладони были большие и тёплые, а касания нежные и трепетные. Милена обхватила его за шею и притянула к себе, сливаясь с ним в поцелуе. Если и терять рассудок, то только так.
Рука его опустилась на живот и ноги, а когда подушечками пальцев он коснулся её половых губ, она дернулась и опасливо сжалась. В голове это рисовалось как-то проще.
Тогда он отпрянул и стал целовать её всю. Ключицы, плечи, лоно, и затем прильнул губами к половым губам, отчего Милена громко вдохнула и дыхание её сбилось.
Впечатления последнего получаса не давали её сознанию проясниться, а её партнер всё продолжал и продолжал.
Грудь вздымалась, Милена прикусывала губу и изредка постанывала, безболезненно шкрябая по своей коже и оставляя красные полосы.
И когда девушка была на грани, её мужчина поменял положение и аккуратно вошёл. Девушка решила рискнуть и обхватила его ногами за талию, отчего они оказались еще ближе друг к другу и еще сильнее разразился пожар внутри неё.
Ритмичные движения, томное дыхание, ритм биения сердца – всё, как и их тела, слилось воедино.
За всё последнее время ей впервые было спокойно на душе и приятно, так что Милена совсем не хотела, чтобы это прекращалось, но когда оба кончили и отпрянули друг от друга, девушка заснула с чётким чувством, что больше не проснётся.
– Охренеть, это она себе только-только нормального мужика нашла и теперь помирает? – двадцать с лишним пар глаз уставились на Аарона.
Лили тяжко вздохнула и перевернула страницу альбома. Всё это время она делала зарисовки по ходу своего рассказа, и искусность её творений и этой «сказки» заворожила всех. Даже Робина, который просидел тихо не пять минут, а все полчаса.
И даже никто мерзенько не хихикал, когда история дошла до дел любовных. Удивительно.
Теперь несколько человек пнули Аарона, чтобы он заткнулся, и взмолили: «Дальше!»
Лили снова опустила уголь на бумагу и продолжила рассказ.
Когда Милена очнулась, первым, что она увидела, был козлиный череп, что грозно нависал над ней, так что девушка в панике отскочила куда подальше.
Перед ней сидело то же самое существо, а сама она, по всей видимости, до этого лежала у него на коленях.
– Что такое?
– Мне... показалось, что мы с тобой-
– Совокуплялись? Тебе не показалось, – ответил он всё тем же красивым голосом.
От осознания содеянного Милена схватилась за голову и осела.
– Что у меня теперь родится? – горько вопросила она.
– Ничего, – послышалось в ответ.
Девушка подняла взгляд на собеседника. Он всё так же недвижимо восседал перед ней, будто ничего и не было.
– Но почему?
– Потому что в аду можно зачать только демонов. А для этого хотя бы один из нас двоих должен быть демоном.
– А ты...
– А я не демон, – с ноткой обиды перебил её он.
Повисла тишина.
– Кто ты вообще такой? – спустя некоторое время обратилась к нему Милена. – Сатана?
– Не называй меня так, – огрызнулся он, отчего девушка непроизвольно дёрнулась.
Милена долго колебалась, рассуждая, как бы не рассердить его ещё сильнее, хотя, с другой стороны, что он с ней может сделать, если не сделал этого раньше?
– Хорошо, как мне тогда лучше тебя называть?
– Сатанаэль, – более сговорчиво ответил он и затем начал свой монолог.
«Я был любимцем Отца и самым преданным ему сыном. Мне вверили ад и приказали следить за ним, – он погрузился в воспоминания, – однако как только сын Божий взошёл на небеса, братья мои окрестили меня вселенским злом и заперли клетку, в которой сейчас и нахожусь. Я пал».
Милена вдруг ощутила, что ситуация повторяется. И как бы сильно она ни хотела пресечь это на корню, её неистово тянуло к Сатанаэлю.
«Меня лишили доспехов, и искалечили мои крылья, и теперь некогда самый прекрасный ангел гниёт в темнице собственных владений, – он усмехнулся, – хотя этого стоило ожидать, когда я соглашался на эту роль. Если в мире нет зла, кто-то должен занять его место, верно?»
Девушка не знала, что и сказать. В его словах слышалось самолюбие, что граничило с самоуничижением, но при этом, имея козлиный череп вместо головы, он всё ещё был прекрасен.
«Избрав испостась вынужденного зла, останешься злом навеки, – ответил он самому себе. – Но знаешь, перед Богом моя совесть чиста. Я лишь выполнял своё поручение, и хотя предателем именуют меня, предали те, кого я считал своей семьёй».
На этих словах Милене стало его жаль, хотя и половины из его рассказа она не могла понять.
Сатанаэль вздохнул. Его низкий голос ласкал её слух, как до этого мужчина сам ласкал её саму.
«Людей часто приносят в жертву, и они попадают в ад. Людские души бессильны перед Тьмой и влиянием этого места. Я стараюсь быть с ними всё это время, однако исход один. Сходить с ума в одиночестве вдвойне ужасней».
– И со многими ты совокуплялся? – довольно бестактно вопросила Милена, однако терять всё равно нечего.
Сатанаэль смутился.
– Первый и последний раз, – нехотя ответил он.
– Почему последний? Я хочу ещё.
На этих словах мужчина встрепетнулся и сдвинул козлиный череп на макушку, открыв Милене всё то же красивое лицо.
«Не показалось», – ахнула про себя она и уже без боязни подошла к нему вплотную.
Сатанаэль же то ли с недовольством, то ли со смешком оглядел её всю и снова надвинул на лицо череп.
– Нет-нет-нет, сними эту гадость! - воскликликнула она и самолично сдернула его маску, – ты же такой красивый, зачем тебе она?
Борясь с головокружением, сейчас она всё же смогла хорошо его рассмотреть. Смуглая, слегка сероватая кожа, светло-карие глаза и чёрные, как смоль, волосы – Милена была в восторге, а Сатанаэль почему-то отводил взгляд.
– Много кто побывал здесь до тебя, но все до единого кричали и колотили меня, как будто я был источником всех бед, а потом, беснуясь, теряли свой человеческий вид. А ты, – он украдкой взглянул на Милену и снова уставился в пол, – ты странная.
– Но почему?
Сатанаэль хмыкнул. Если бы он знал.
– Будь на твоем месте кто-то другой, я бы не согласился. Я и не соглашался. Что... – мужчина прервался, увидя, что творит Милена, – что ты делаешь?
Девушка оттянула его балахон и тоже завернулась в него, присев к Сатанаэлю.
– Я не хочу сходить с ума, так пускай я хоть голой не буду, – пробормотала она с накатившей усталостью, – мне стыдно.
– Что-то мне подсказывает, что ты и не сойдёшь, – он притянул девушку к себе и усадил на колени. – Ты продержалась дольше всех остальных принесённых в жертву вместе взятых.
– Насколько дольше? – Милена подняла на него взгляд, а потом огорченно вспомнила, что знает совсем мало чисел.
«Сколько звёзд на небе, настолько и дольше, – усмехнулся Сатанаэль и снова вздохнул. – Но есть ещё кое-что».
– Что? – она застыла в ожидании объяснений.
– Ты попала сюда в собственном теле, а все остальные были без, – многозначительно произнёс он.
– И что это значит? – тяжелые веки Милена сомкнулись.
– Ангелы, демоны и людские души – все мы бесполые, и без живого тела зачать жизнь невозможно. Однако демоны имитируют половые органы и тем самым плодят таких же уродов, как и они сами, – Сатанаэль погладил её по голове, – ад извращает умы людей, а Тьма сводит с ума. И когда здешние обитатели видят что-то не безобразное, они терзают и рвут это до тех пор, пока оно не станет им подобно. Но тебя они почему-то не тронули, – он усмехнулся, – что тебе шепчет Тьма?
Пребывая в полудрёме, Милена тут же проснулась. Голос мужчины убаюкивал и успокаивал, и ей хотелось слушать его целую вечность от начала мироздания и до самой его кончины.
– Ничего? – неуверенно ответила она, а потом кое-что вспомнила, – но разве ты бесполый, а как же мы тогда..?
– Я – архангел, и моё истинное тело, что ты сейчас видишь, мужское, – без задней мысли ответил Сатанаэль, – так же, как и ты – бесполая человеческая душа в женском теле. Мужчина и женщина.
– Это значит, что вне ада мы можем зачать ребёнка? – с нескрываемой улыбкой вопросила она.
Архангел зашелся в кашле и поспешил сменить тему.
– Другим Тьма шептала ужасные вещи, отчего они впадали в безумство и теряли человеческий облик, лишь несколько демонов смогли сохранить его, – Сатанаэль задумался, – Почему же Тьма ничего не шептала тебе?
Милена опять почувствовала пульсацию внизу живота и поспешно зажала ноги. Мужчина это заметил.
– ...
– Я не знаю и много чего не понимаю, – Милена протяжно вздохнула, – но по твоим словам я точно поняла одно.
– И что же?
– Тьма и тебе ничего не шептала.
Сатанаэль решил промолчать. Девушка же взяла его ладонь в свои руки, пальцами вырисовывая узоры на ней. «Когтистая лапа» оказалась ни чем иным, как растущими вниз ногтями массивной длины. И если вдали это выглядело устрашающе, то вблизи ей показалось это забавным.
– И тебе удобно с такими? Почему молчишь? ... Сатанаэль?
Погруженный в свои мысли, мужчина её не слышал. Напряжение в его лице перемежалось с тоской, а сам он, казалось, решал вопросы жизни и смерти.
Достаточно долго просидев в таком трансе, Сатанаэль наконец к ней обратился.
– Мне нормально, да только... – он запнулся, – как бы странно это ни звучало, но я тоже не против завести с тобой ребёнка.
Он пребывал в крайнем смятении и всё не решался смотреть ей в глаза. У Милены же перехватило дыхание.
Она повернулась и, обняв лицо Сатанаэля, стала нацеловывать уголки его губ.
Мужчина обхватил её за талию и приблизил к себе. Милена прильнула и слилась с ним в поцелуе.
Пальцы Сатанаэля медленно скользили по её спине и плечам, лаская их обладательницу. Однако она сама в этот момент выглядела немного несуразно. При своей худенькой комплекции и невысоком росте на фоне высокого и крепкого Сатанаэля Милена никак не могла устроиться на нём так, чтобы ненароком не упасть. После безуспешных попыток ухватиться за плечи или руки девушка хмыкнула и обвила его шею, так на ней и повиснув.
Милена высказала согласие, и Сатанаэль приподнял её и аккуратно вошел.
Девушка напряжённо вздохнула и снова прильнула к губам мужчины. Толчкообразные движения забирали все силы, однако даровали чувство упоения и блаженства.
– Ну почему тебя считают таким плохим и ненавидят? – вопросила она со сбитым дыханием, – ты же такой хороший.
Сатанаэль поменял ритм движений и заботливо погладил её по голове.
– Люди сами стирают мою причастность к богу* и ненавидят меня так же, как и люди ненавидят палачей, что всего лишь вершат правосудие и наказывают преступников, – с грустной усмешкой ответил он.
При упонимании слова «палач» Милена остановилась и разительно изменилась в лице. Сатанаэль обеспокоенно воззрился на неё, а сама девушка отстранилась от него и отсела, обняв себя за колени и положив на них голову.
– Что случилось? – архангел участливо присел к ней.
– Я кое о чем забыла, а ты мне напомнил, – сухо ответила она, – дома меня ждёт муж-палач.
– Но на тебе нет брачного венца и плачешь ты не поэтому.
– Не поэтому, – ломающимся голосом повторила она.
Сатанаэль обнял её и приласкал. Спустя полминуты подавленных всхлипов она подняла на него полные слёз глаза и почти беззвучно ему прошептала:
– Сегодня ровно в полночь умер мой опекун, а ещё перед этим он признался, что я его родная дочь, а не приёмная. Я не успела даже его обмыть, как его тело кто-то похитил, я, я... – Милена зашлась в рыданиях, – у меня сегодня день рождения.
Её слова крайне напрягли Сатанаэля. Он задумчиво отвёл взгляд, набросил на неё часть своего балахона и бесследно исчез.
Девушка заметила это далеко не сразу, однако как только она осознала пропажу, Милена подскочила, как ошпаренная, и стала хаотично оглядываться.
На грани истерики она впилась руками в оставленное сукно и протяжно взвыла: «Не смей оставлять меня здесь!»
Спустя множество бесцельных криков и слёз девушка совсем потеряла надежду и безжизненно осела.
Минуты одиночества показались ей вечностью, а шелест чужих крыльев позади неё она не услышала.
И лишь голос Сатанаэля, за считанные мгновения, проведенные вместе, ставший ей таким уютным и родным, вернул ей желание жить.
Милена обернулась и узрела его вдали. Лицо его выражало крайнее волнение, и спустя полминуты немых переглядываний он наконец заговорил.
– Твоя история очень напоминает случаи, когда одинокие люди заключают договор продажи души на рождение детей, а твой нынешний день рождения соответствует обычной длительности такого договора, – пояснил Сатанаэль, – я проверил все души, что накануне прибыли в ад по той же причине, однако среди них не было твоего опекуна и никого другого, кто мог быть как-то связан с тобою. Мне жаль.
Архангел опустил взгляд, выражая сочувствие и смирение. Милена бросилась к нему, однако, прежде чем достигнуть его и обнять, она увидела, как он воззрился на неё и с горькой усмешкой произнёс: «Но я узнал кое-что еще. И теперь ты должна проснуться».
И Милена проснулась.
В отчаянии барахтаясь и крича, девушка всё-таки обнаружила, что лежит в опустевшей постели своего добродетеля, за окном всё так же темно, а откуда-то из коридора доносится храп её муженька.
Вкусив всю горечь своей жизни, Милена бесшумно заплакала и провалилась в сон. Так наступило утро.
***
Когда палач проснулся, девушка еще не встала. Он лениво побрёл по чужому дому в поисках жены и, обнаружив её в комнате кукольника, недовольно её растолкал.
– Чего разлеглась? Солнце уже давно встало!
Спросонья Милена мельком глянула в окно и узрела низкие дождевые облака, что заполонили всё небо, и расстроенно вздохнула.
– И что это за взгляд? Нарываешься?
Взгляд девушки за ночь действительно изменился. С отвращением и презрением глядела она на своего суженого здесь и сейчас, хотя часами ранее она кротко опускала глаза и всячески извинялась. Милена сидела на низенькой кровати, а палач стоял, и даже тогда она умудрялась смотреть на него будто сверху вниз.
Его распирало от злости и унижения, он хотел проучить мерзавку, однако весомого повода всё не было и не было. Судорожно перебирая в голове варианты, палач опустил взгляд на кровать, и его осенило.
– Где покойник? Где покойник, я тебя спрашиваю?! – мужчина схватил её за загривок и с силой выволок из постели.
Милена царапалась и кусалась в попытке вырваться из захвата, однако всем нутром она ощущала, что ей конец.
– Не смей меня трогать! Ты не мой муж! – крикнула она, что только добавило масло в огонь.
Разразившись матерной бранью, палач схватил какую-то баночку со стола кукольника и выплеснул на Милену. Краска поползла яркими полосами на её сером платье, и в таком виде он вышвырнул её на улицу.
«Эта женщина прислуживает Дьяволу! Она использовала труп собственного отца в ведьмовских ритуалах! Убьём же её!» – завопил палач, указывая на хрупкую девушку.
Голова Милены безбожно болела и ныла, особенно там, откуда её немилостивый «муж» выдрал ей клок волос.
Она извозилась в грязи и промокла до ниточки, а разъяренный гул толпы предвещал страшное. И хотя она не была виновна, она никак не сможет доказать обратное.
Злость на весь белый свет выедала девушку изнутри, и кто-то попытался Милену избить.
Однако, едва коснувшись девушки, наглец бездыханно повалился вниз. Девушка испуганно оглянулась и узрела, как градус недовольства толпы разительно вырос. Кольцо окружения опасно сужалось, и единственным верным решением для себя Милена выбрала бег.
Рванув прочь, она пронеслась мимо озлоблённой толпы, но не встретила никакого сопротивления.
Не желая испытывать удачу, она опустила глаза и ринулась дальше. И лишь пробежав весь городок от края до края и достигнув церкви, Милена опасливо обернулась.
В привычно шумящем посёлке сейчас было необычайно тихо. Девушка всё озиралась и озиралась по сторонам, однако никто её не преследовал.
И лишь несколько человек без признаков жизни подозрительно валялись тут и там на каменных уличных тропинках.
От волнения перехватило дыхание, и Милена заплакала. От слёз взгляд её замылился, а всё тело неприятно ломило.
Моросил мелкий дождь, и саму девушку моментом ранее уже искупали в дождевой луже. Милену знобило, а страх парализовал всё её тело.
Быть может, она уже умерла, а это наказание за её незамоленные грехи?
Она была бы горазд грохнуться в обморок здесь и сейчас, но что-то ей мешало. Точнее, кто-то.
Милена не сразу заметила, как из-под ног её ушла земля, а кто-то держит её под ребра, прижимая к церковной колонне.
Громадное нечто воззрилось на неё пустыми глазницами, и этот череп... козлиный череп, из-за которого её сердце пустилось в пляс.
Девушка хныкнула и, затаив надежду, дрожащими руками взялась за его рога.
«Маска» снялась без проблем, и за ней показалось лицо. Самое красивое лицо, что только можно встретить.
«Сатанаэль», – почти беззвучно выпалила она и ладонями накрыла его щёки.
И хотя архангел смотрел на неё, его взгляд был расфокусирован. Милена несколько раз его окликнула, прежде чем он отозвался и опустил её на землю.
– Но что ты тут делаешь? – неверяще вопросила она, – ты же говорил, что заперт в клетке в аду, из которой никак не выбраться.
Сатанаэль неловко улыбнулся, стеклянным взглядом хаотично оглядываясь по сторонам. Вид у него был потрёпанный.
– Так и было, – с придыханием ответил он, – пока Тьма не избрала себе хранительницу и не сняла добрую половину печатей. Остальные уничтожил я сам.
Сатанаэль всё никак не мог отдышаться, и его порядком шатало. Милена вцепилась в его руку и уткнулась ему в живот. Она скучала.
– ... Это ты что-то сделал с теми людьми? – спустя некоторое время она нарушила тишину и боязливо подняла на него взгляд в поисках ответа.
Мужчина усмехнулся.
– Это всё сделала ты.
– Я? Но как?
– Не ты ли возненавидела весь белый свет? – архангел опустился на колено и погладил девушку по щеке, – ты забрала все их силы для жизни, и они погибли.
Глаза девушки боязно округлились.
– Что теперь делать? – обеспокоенно вопросила она.
– Ничего, – немного равнодушно ответил Сатанаэль и поднялся, –когда-нибудь они возродятся и проживут свою короткую жизнь, а о тебе даже не вспомнят. Если же их воскресить здесь и сейчас, они сожгут тебя на костре или просто растерзают.
Он хотел уйти, однако начался ливень, и Милена потащила его внутрь.
В святилище было невыносимо душно, и девушке сразу ударил в нос запах гниющей плоти.
Поморщившись, она огляделась и всё-таки нашла его источник.
Милена впервые увидела крылья архангела, и у неё невольно заболело сердце. Некогда пышное черное оперение безбожно плешивило, а на пустых участках красовались гнойные раны, что никак не могли терзать обладателя крыльев, но Сатанаэль, естественно, этого не показывал.
– Что с тобой? – лицо девушки потемнело, – тебе срочно надо промыть все эти раны.
– Не стоит, – он попытался отказаться, но кто его будет слушать?
«... И стали они жить вместе. Милена каждый день омывала его крылья святой водой, и хоть это доставляло ему большой дискомфорт, в конце-концов они зажили, а оперение восстановилось. И если вы считаете, что это бред, то помните, что серебро в святой воде обладает бактерицидным действием, а гной из ран нужно вымывать подчистую, чтобы они быстрее зажили и гной не разрушал здоровые ткани дальше, – Лили снова перевернула страницу и начала новый рисунок, – Сатанаэль отвёл её к алтарю, и они поженились. В вымершем городе остались они одни, и для себя Милена решила, что наконец-то и в её жизнь пришло счастье, однако когда она забеременела и подошло время родов, злой рок судьбы снова постучал в их дом...»
К концу беременности Милена чувствовала себя очень плохо. Ребенок в утробе поддавливал ей лёгкие, отчего она не могла нормально дышать, а сердце то и дело пропускало удары и бешено колотилось.
И хотя Сатанаэль облегчал её состояние, ей все равно было тяжко.
«Крупный плод», – Милена старалась не думать о плохом, но у неё это не получалось.
Сейчас была ночь, и роженица беспокойно ворочалась на кровати в удушливой комнате. Последние несколько дней ей снились одни кошмары, отчего она просыпалась в слезах и тихо молилась в надежде, что скоро ей полегчает.
Сатанаэль хлопотал где-то доме, и изредка она слышала его шаги и громыхание посудой. Ей хотелось чего-то холодного, и архангел послушно ушёл это исполнять.
И в полудрёме Милена не заметила, как кто-то притаился в тёмном углу её комнаты.
Девушка напряглась, когда почувствовала, как на кровать кто-то сел, хотя Сатанаэля еще было слышно внизу.
В силу своих возможностей Милена резко поднялась и узрела перед собой молодую женщину, что сидела в плотной одежде прямо перед ней.
– Дорогая, как ты себя чувствуешь? – заботливо вопросила незнакомка, отчего по спине Милены пробежал холодок.
– Нет, нет, нет, уходите, пожалуйста! – взвыла она и неуклюже встала с постели в попытке убежать.
– Ну куда же ты, моя хорошая? – женщина попыталась ее удержать, но безуспешно, – ты знаешь, чьё дитя ты носишь под сердцем?
– Моего мужа, – огрызнулась Милена и поспешно вышла из комнаты.
– А кто он такой, ты знаешь? – женщина последовала за ней.
– Архангел Сатанаэль, – выпалила она и уткнулась в живот пришедшему мужу.
«Мария», – хмуро обратился он к незваной гостье.
Смуглое лицо Марии приняло беспокойный вид.
– Так она знает.
– Ты думала, повторяется ситуация, как с тобой? – Сатанаэль крепче обнял Милену, – я таким не помышляю.
Женщина долго всматривалась в изможденный силуэт беременной, после чего с грустью опустила взгляд.
– Тогда у вас проблемы.
– Какие? – всхлипывая, отозвалась Милена.
– Они выжидают отхождения вод и начала схваток, чтобы напасть в самых беззащитный момент.
«Кто «они»?» – прошептала Милена, однако Сатанаэль, судя по поведению, знал, о ком речь.
– И что ты предлагаешь? Ты же с ними заодно.
Мария смутилась.
– Да, но я и не предполагала, что у вас все обоюдно.
– И что мне с того? Как будто от этого что-то изменится.
«Изменится, – Мария нахмурилась, – если рассечь живот и достать ребёнка так, мы можем выиграть время. И у нас будет маленький, но шанс на успех».
Взвесив все за и против, Сатанаэль всё-таки согласился и уверил Милену, что всё будет хорошо.
Он убаюкал супругу, чтобы ей не было больно, после чего они с Марией начали задуманное.
– Это что такое? – послышалось откуда-то со стороны. – Это что такое, я вас спрашиваю?!
Как оказалось, это классрук зашла в кабинет в поисках дочери и, подслушав рассказ Лили, пришла в ужас.
– Я вам какие темы для моего класса дала, а вы что рассказываете?! – женщину распирало от злости, – Моника! А ты почему мне ничего не доложила?!
Она тыкнула пальцем в свою дочь, которая как и все остальные с упоением слушала сказку.
Лили протяжно выдохнула и подошла к замдиректору.
– Ну послушайте, – с недюжинным самообладанием начала мадам Ван, – это история про семью и любовь, что вам не нравится?
– Это порнография и богохульство! – завопила она, – тем более рассказывать такое детям! Это возмутительно, я буду писать на вас накладную!
«И много ли тут тех, кому не исполнилось восемнадцать?» – Лили обратилась к классу. И хотя сам Генри был несовершеннолетним и, как минимум, Эрика тоже, но никто не стал потакать возмущениям этой истерички и сдавать с потрохами приятную для них изошницу. Тем более у руководительницы класса были все даты рождения учеников, но про них она и не вспомнила.
Готовая разорвать нахалку, набожная замдиректора все пыталась придумать, как же её приструнить, однако это у неё не вышло. В конце-концов она вспылила, крикнув: «Я сделаю всё, чтобы тебя уволили и чтобы ты больше не смогла нигде работать, кроме трассы!» – и вышла из кабинета. А потом вернулась и, ухватив Монику за запястье, вытолкала её из кабинета подальше от неугодной учительницы.
Лили обессилено вздохнула и села за учительский стол. Но когда она подняла глаза, увидела добрую половину класса, что с горящими глазами на неё смотрела.
– Что такое?
– Ну так чем всё закончилось? – нетерпеливо выпалил Аарон за всю толпу.
Лили удивлённо хихикнула и кратко, чтобы не задерживать учеников, пересказала конец: «Когда Милена проснулась, никого не было рядом, а место ее пробуждения было ей незнакомо. Перед ней предстал незнакомец и представился Михаэлем. Михаэль надменно усмехнулся и сообщил Милене, что она была всего лишь пешкой в дьявольской игре по рождению антихриста. На что Милена закатила истерику и требовала вернуть ей мужа и ребёнка. Михаэль лишь посмеивался, пока не почувствовал головокружение и бессилие. Милена уже была хранительницей Тьмы и обладала той мощью, которая не подчинялась ангельской юрисдикции. Не в силах совладать с тем, как Милена вытягивает все его жизненные силы, Михаэль все-таки согласился привести сюда Сатанаэля».
– И чего им всем надо от него? Только не говорите, что это правда обман! – искренне возмутился Аарон.
– Нет, не обман, – девушка откинулась на стуле, – главным аргументом архангелов был обет безбрачия, который они принимали, мол, этот брак недействителен и ребёнок этот не имеет права на жизнь.
– А в итоге что?
– А в итоге этот обет все остальные принимали тогда, когда Сатанаэль уже бессрочно нёс службу в аду и он эту клятву не давал, – Лили злорадно усмехнулась, – брак действителен, а позже к ним явились Мария и её сын и вернули младенца родителям, дав добро на его жизнь. Конец.
– А где же «и жили они долго и счастливо»? – Робин всё не унимался.
Лили перестала улыбаться и потупила взгляд.
– К сожалению, счастье и беззаботная жизнь их продлилась недолго.
Аарон сразу поник.
– И что это, бытовуха? – разочарованно простонал он.
– Эх, если бы бытовуха, – Лили встала со своего места, – так, ладно, вам пора на следующий урок. Всем удачи и до свидания!
Наперерез уходящим одноклассникам Генри в два шага оказался возле рассказчицы.
– И всё-таки, что с ними сейчас? – в голосе юноши звучала тревога.
Лили заботливо похлопала его по макушке и грустно вздохнула.
– Это ведь всего лишь сказка, Генри. Я больше ничего не скажу.
Однако Генри наверняка знал, что это не так.