Последний анархист

Вечером, когда часы уже давно пробили восемь, по тёмному саду у дачного дома Овчинниковых сквозь кустарники и клумбы стала пробираться высокая статная фигура, сокрытая под широким чёрным плащом. Пройдя длинные выложенные камнем тропинки, она завернула к самым дальним деревьям этого невероятно красивого места и остановилась в тени. Чуть погодя, к ней присоединилась вторая, более низкая и фигуристая девушка в пышном красном платье. Это была сама Софья Овчинникова.

- Эдуард, здравствуй, как давно мне не удавалось с тобой увидеться. Не стоит этих формальностей, - проговорила она и одёрнула руку, которую собеседник собирался поцеловать. - Как вы? Вы так быстро нас покинули, и с того дня мне никак не удавалось с вами повидаться. Ваш приезд с братом очень удивил и в некоторой степени напугал меня, в чём его причина? Эта мысль не давала мне уснуть долгие ночи... к чему такая секретность? И к чему спешка с нашей свадьбой?

- Софья Денисовна, прошу меня простить, из-за некоторых дел с наследством отца мне никак не удавалось с Вами поговорить. Такая спешка связана именно с приездом моего младшего брата, мачеха надоумила его сюда приехать и «отвлечься», после похорон жены он и дома не покидал... однако, моя дорогая, проблема вовсе не в том, что он не хочет делить особняк, он даже готов его уступить мне без права продать и при условии, что останется жить с нами ещё ближайшие пару месяцев под предлогом своих личных исследований, после которых собирается вернуться домой. Перед свадьбой мне нужно уладить с ним этот вопрос, но понимаете ли, - приглушённым тоном задал риторический вопрос тот, - он точно также против нашего с Вами брака, потому что «со светом родниться желания никакого нет», и жития он нам не даст, если останется, если не остаётся только ради этого. К тому же в последнее время он даже слишком заинтересован делами монархистов...

- Как же так... Почему ты ему не откажешь? Какое нам дело до его желаний? Давай я сама с ним разберусь, раз ты, как всегда, не можешь нормально поговорить с человеком. Мы не будем спешить со свадьбой только чтобы оставить его без выбора. Как уедет, тогда и сыграем, времени у нас более, чем достаточно, - заключила та и скрестила руки на груди.

- Не стоит, я с ним обязательно поговорю... вы на меня сердитесь? Я не знал, что доставлю вам неудобство своим предложением...

- Я вовсе не злюсь, мне это не свойственно. Вот и поговорите, душа моя, увидимся, когда пропадёт эта спешка, а вы решите все свои проблемы, больше говорить нам с вами не о чем, - строго кинула она, взяв концы пышного платья в руки и собравшись уходить.

- Позвольте, но я ведь так давно Вас не видел. Вы ведь, верно, обиделись?

- Вовсе нет, но Иллариона Феодосьевича Вы не видели ещё дольше. Когда договоритесь с братом и определитесь со свадьбой, тогда и со мной поговорите - было бы о чём.

- Софья, я зайду к вам завтра вечером...

- Ах, Эдуард Феодосьевич, у нас с Вами впереди целая вечность, - саркастично бросила уже издалека Софья, возвращаясь в шумный особняк, где в красном свете мелькали чёрные фигуры монархистов, отмечавших написание статьи в одной из известных газет.

От большого количества людей в помещении стало очень душно. Множество глаз наблюдали из-за каждого угла с полными красной жидкости бокалами. Идеальные, аккуратно и нехило одетые, простриженные по последней моде и манерами самых настоящих английских аристократов. Дамы держались под руку со своими кавалерами и тихо перешёптывались, словно хранили самые сокровенные тайны, а не застенчиво кокетничали. Всего за полчаса мероприятия всё помещение наполнилось плотным дымом сигар, в некоторой степени даже было душно, однако открывать окна никто не торопился, дабы не выносить свои дела на пределы особняка.

Появление главного организатора торжества оживило аудиторию. Гости засуетились, здороваясь с ней вежливо: «Софья Денисовна, надеюсь, вы в добром здравии» и «Сегодня вы выглядите великолепно», - продолжая обсуждать приглушённым тоном теперь фасон её платья и таинственные уходы из «центра внимания».

Лишь одна «парочка» и не дрогнула перед видом столь грациозной и важной персоны, и пальцем не пошевелили хотя бы для того, чтобы встать из-за стола и обратить на неё внимание, совсем не желая одобрения графини. Лизавета сидела в уже потрёпанном за сегодня ярким платье, которое, к тому же порвала, зацепившись о край стола, беспардонно закинув ноги на стол и уставившись на совсем невысокую фигуру Виктории, что, интеллигентно облокотилась спиной на спинку стула и не отрывала взгляда от своего бокала, а именно переливающихся на свету тёмных пятен в его содержимом, словно пристальный взгляд сомнительной собеседницы вовсе её не смущает.

- Елизавета Дмитриевна, а где же Ваши манеры? - заговорила старшая Овчинникова, облокотившись на соседнее с ней кресло и грубо сбросила со скатерти ноги Пуряевой.

- К чёрту манеры, сегодня они не имеют смысла, красоваться мне не перед кем. Разве что перед моей прекрасной Тори, - протянув свою руку, дабы поцеловать ладонь своей соседки, однако она только от неё отодвинулась.

- Убери от меня свои костлявые руки. Софья Денисовна, Вы так скоро от нас убежали, что-то случилось? Вы хотели поделиться важной новостью и оставили нас с большо-о-ой интригой. Неужели это настолько большой секрет? Возможно, я специально для этого дня выбрала своё лучшее платье и пришла на это скучное и душное мероприятие.

- У меня были дела касаемо ужина, поговорим с Вами насчёт моей новости немного позже, иначе, как вы его назвали, о «секрете» узнают ещё тысячи ушей. На самом деле я хотела бы просить Вас остаться сегодня у меня, у нас будет время всё обсудить, - уже тихо намекнула Софья и подмигнула своей собеседнице.

- Я подумаю, сами понимаете, какой у меня плотный график.

- Погодите, вы собрались собирать сплетни без меня? - уже начала Лизавета, но была проигнорирована и перебита Софьей.

- Господа! Минутку Вашего внимания. Имею честь пригласить Вас к столу, сегодня у нас ещё очень много тем для обсуждения, стоит скорее приступать к делам.

Зал зашумел и стал медленно стекаться в центр к длинному столу, а когда совсем стало тихо, персонал начал закрывать красными плотными шторами широкие высокие окна. Ни единой души не осталось по углам этой комнаты, все ожидали главный «гвоздь» сегодняшней программы, и лишь один молодой человек в середине стола с опаской озирался по сторонам, предвкушая что-то неожиданное.

При свете одних лишь свечей раскрылись деревянные двери и из дверного проёма появилась девушка в пышном приталенном платье, под которым скрывалась тонкая талия, затянутая корсетом, и подносом с вином в руках. Она не была похожа ни на кого другого - бледная, словно её кожу покрыли мелом, однако от волнения к щекам её прибила кровь, и они покрылись лёгким румянцем, а губы стали алые-алые. Голубые круглые глаза самой настоящей красавицы со страхом осматривали всех присутствующих здесь монархистов.

Она была другая и не похожа на всех здесь присутствующих - она была живая. Остановившись в середине зала, девушка немного затушевалась, а руки её заметно задрожали, явно растерявшись при виде такого количества зрителей. Лизавета Дмитриевна осторожно поднялась из-за стола и такими же маленькими шагами подошла к ней, лёгким движением указательного пальца приподняв её голову за подбородок: «Не переживай, я тебе помогу», - отчеканив каждый слог и осторожно выудив у неё поднос, а затем бросив его с оглушающим звоном вместе со всеми графинами и бокалами о пол. Осторожно коснувшись шпильки на волосах совсем ещё юной леди, графиня выдернула её из золотистых волос, которые посыпались вдоль спины и плеч.

Став немного смелее, и сама блондинка начала развязывать ленты на своей одежде и осторожно скинула своё платье к себе же в ноги, оголив покрасневшие плечи и белое кружевное бельё. Теперь она казалась спокойнее, чем прежде и со смиренным лицом вложила кисть в ладонь Лизаветы, проходя к длинному столу и с её помощью поднявшись на него, ложась вдоль и сложив руки по бокам, смотря в потолок застывшими, словно у куклы глазами. Всё было так, будто она готовилась к этому всю жизнь.

- Ужин, господа, - наконец объявила Софья о приходе главного блюда и начале пира в главном логове вампиров из «знати».

За секунду светское мероприятие превратилось в не самое приятное зрелище: когтистые руки стали хватать бледную кожу несчастной и тянуть её то в одну, то в другую сторону, словно стая хищников, наконец загнавшая в угол свою несчастную жертву, и пытающаяся разорвать её на куски. Однако не успел «пир» начаться, как вдруг кто-то из присутствующих воскликнул:

- Как это отвратно! Вы словно дикие звери, - в той самой середине стола располагался Павел Дмитриевич, ещё совсем юный монархист, который недавно вступил в это движение и также недавно разочаровался, в чём много раз признавался и самой Виктории Станиславовне, как своей своеобразной «наставницу» не желая принимать такую жестокую правду, но и не стремясь обидеть отца своим непослушанием. Такое событие явно пошатнуло струнки глубины его дыши, и наблюдать этот кошмар у него желания не было.

- Что же в этом такого? - вопросительно взглянула на него Софья, - противитесь своей природе? Не переживайте, скоро это пройдёт. Вы так молоды, первый раз здесь Вас вижу. Относитесь к этому, как к данному.

- Нет! И после такого низкого поступка вы себя зовёте светом? Извольте, но Вы едите на ужин собственных подданых! Разве это поступок знати?

- Мы никому ничего плохого пока не сделали: всего лишь одна жертва во благо тысячи людей, - произносит уже Виктория Станиславовна, отставив бокал, - это вопрос нашего выживания. И если кому-то что-то не нравится, двери всегда открыты. Выйдите и не наводите смуту своими необдуманными замечаниями. За триста лет не бывало такой наглости, это явное неуважение к хозяину.

- Вы явно ошибаетесь... неужели никто никогда не высказывал возражений? Это вздор, скорее от них тактично избавились. Знаете что, а я уверен, что если бы существовало средство, вампиры бы запросто отказались от своей природы. Вздор!

- Позвольте, но что вам не нравится в долголетии и изобилии еды, которую не нужно скупать в лавках? Другие, более опытные вампиры это понимают. Следите за выражениями и подумайте ещё раз, прежде чем грубить хозяевам дома, - вдруг сделала замечание одна из более взрослых гостей.

- Вы ещё слишком молоды, чтобы рассуждать об этом, нужно время и... - осадила наглеца Софья, но не успела даже закончить.

- Я не буду ждать и в этом участвовать, в ваших глазах горит эта кровожадность, - решительно произнёс молодой человек и поднялся из-за стола.

- Павел Дмитриевич! Настоятельно рекомендую Вам остановиться и вернуться к трапезе и обсуждению дел, иначе больше места среди монархистов Вам не увидеть! Как бы хорошо я не знала твоего отца, мой дорогой друг, это переходит все границы. Вы меня услышали?

И Павел услышал. Он поднялся и, громко проведя ножками стула о пол, с громким хлопком больших деревянных ставней покинул комнату. Казалось - выступление одного ещё совсем юного монархиста, а теперь у каждого остался небольшой осадок и не лез кусок в горло - одним словом, вечер испорчен. Все присутствующие остались в звенящей тишине и более не притронулись даже к напиткам, тяжело задумавшись о своих обидах.

- И что он из себя возомнил? - наконец пробурчала Лизавета, и за ней потянулись недовольства и возмущения других сидящих за столом.

- А разве он не прав? - вдруг отозвался кто-то из монархистов, - кто из нас в его возрасте не хотел другой жизни? Бессмертие в таком обличии - то ещё проклятие.

- Что вы такое говорите? - возмутилась Виктория, - это не проклятие, а дар, данный нам, дабы одна династия могла процветать много лет, посмотрите, сколько войн за власть у наших соседей, - и тогда зал снова затих. Спорить больше никто не решился.

- Софья Денисовна, неужто это бунт? - вдруг поинтересовалась Лизавета.

- Только этого нам и не хватало, утихли «Памяти Каталонии» и взбунтовались те, от кого это меньше всего можно было ожидать, - вялым тоном ответила Виктория и отставила бокал.

Теперь ужин был окончательно испорчен.

- Господа! Минуточку внимания, - попросила наконец Софья Денисовна и постучала маленькой ложечкой по краю бокала, хотя и нужды в этом не было - теперь было слышно даже то, как гуляет ветер за окнами и шелест деревьев, - я... в скором времени я выйду замуж, и в честь нашей с Эдуардом Феодосьевичем помолвки я желаю пригласить вас всех на праздник в особняке Овчинниковых. В ближайшее время я разошлю официальные бумажные приглашения каждому из вас, - ровно секунду ничего не происходило, но затем посыпались счастливые поздравления виновницы торжества и благодарности, а о Павле Петровиче все и вовсе забыли, снова заулыбавшись и начав обсуждать по своему мнению более интересные темы.

Своеобразной жертвой Софьи один день был спасён, а бунт оттянут на время подготовки точно, однако надолго ли?