Глава 15
Рин плавно вынырнула из темноты, в которую погрузилась, стоило голове коснуться подушки. Та пахла стиральным порошком, и этот запах в первые минуты щекотал Рин ноздри и вызывал желание чихнуть. Но потом она привыкла и уже не замечала аромата стерильной чистоты.
Рядом тихо сопела Хикари. Она пришла к ней в середине ночи и легла рядом, свернувшись калачиком. Рин без слов подвинулась к стене и обняла Хикари. Ее знакомый запах успокаивал. Рин на время почувствовала себя так, словно все плохое, что произошло с ней, было всего лишь сном. Очередным кошмаром.
Рин медленно открыла глаза и привстала на локтях, осматривая помещение. Высокий шкаф с зеркалом-дверцей, письменный стол, комод и большая кровать – вот и все убранство комнаты. В Обители и то было уютнее.
Рин осторожно перелезла через Хикари и напряженно застыла, когда та пошевелилась и нахмурилась во сне. Но через секунду ее лицо расслабилось, и Рин выдохнула. Открытый чемодан с вещами стоял у шкафа и выглядел чрезвычайно жалко на фоне широкого гардероба. Рин не сумеет и половину вешалок заполнить. О том, чтобы забить все отделение, и речи быть не могло.
Тихо достав мешковатые штаны из чемодана, она переоделась и посмотрела в зеркало. На ней была белая мужская футболка на несколько размеров больше, чем требовалось. Ее Рин достала из комода, и она, скорее всего, принадлежала некоему Дэвиду. Рин было наплевать.
Пожевав губу, она скрепила передние прядки на затылке, чтобы волосы одновременно не мешали, но и скрывали остроконечные уши. Как бы ей ни было плохо, она не имела права забывать о безопасности. Покрутившись и проверив, чтобы ни с одного ракурса их не было видно, Рин кивнула самой себе и перевела взгляд на Хикари.
Она лежала лицом к стене, и футболка слегка задралась, обнажая шрамы, покрывающие спину. Сморщенные, они пробороздили четыре параллельных белесых линии на коже. Рин никогда не спрашивала, откуда они появились. Всякий раз, как Хикари заговаривала о прошлом, выражение ее лица менялось, и ее место будто занимал кто-то чужой. Кто-то, испытавший слишком много горя, чтобы улыбаться и жить дальше. Рин догадывалась, что шрамы как-то связаны со смертью родителей Хикари, но как именно – так и оставалось для нее загадкой.
Рин тяжело вздохнула и непроизвольно начала отбивать дробь пальцами по собственному бедру. Хьюго погиб, и осознание этого разъедало ее изнутри. В душу как будто вылили чан кислоты, которая с угрожающим шипением убивала ее. Но вместе с Рин осталась Хикари, и ради нее она должна была выбраться из этой ямы.
Рин отвернулась и бесшумно вышла в коридор. Спустившись вниз по лестнице, она едва не вскрикнула, когда подняла взгляд и увидела оскаленный рот старинной маски. Она висела на стене, красно-черным пятном выделяясь на бежевых обоях. Возможно, Хьюго перед смертью видел именно такое лицо. Смертоносные клыки и черные вены, расползающиеся по щекам от горящих безумием глаз. Рин прислонилась к противоположной стене, чтобы не упасть. Она отогнала эти мысли, спрятала их в самом темном уголке и заперла на ключ.
Забытье. Зря она вчера отказалась от предложения Кристофера. Если бы он предложил ей выпить сейчас, она с радостью согласилась бы. Рин до скрипа стиснула зубы и, спустившись в коридор и надев кроссовки, выскочила на улицу.
Кожа тут же покрылась мурашками, и внизу живота змеей засела дрожь. Она грозилась перекинуться на все тело, и Рин боялась, что мышцы перестанут ей подчиняться. Прохожие изумленно смотрели на вышедшую в одной футболке девушку и недоумевающе поднимали брови. Сами они кутались в теплые свитера, а кое-кто надел и осеннее пальто. Циклон, пришедший с моря, принес с собой не только дожди, но и ледяной ветер.
Рин глубоко вдохнула и побежала. Она специально не надела толстовку. Холод обострял чувства. Напоминал о том, что она жива.
Кварталы сменяли один другой, а Рин все продолжала бежать. Кровь разогрелась, и она уже не чувствовала холодных порывов ветра. Она ловко оббежала толпу туристов – судя по разноцветным прядям волос и заостренным носам, оборотней-попугаев – и свернула в Липовый переулок.
Рин уже достаточно отдалилась от суетливого центра Дифервиля, и теперь ее слух не раздражали сигналящие машины и гомонящие люди и лунары. Над головой шелестели липы, аккуратные дома радовали глаз, да и с лиц прохожих исчезла какая-то напряженность, которая неизменно настигала их в центре города. Липовый переулок вел прямиком в Парк полной луны.
Оказавшись в нем, Рин на миг замедлилась. Ей вспомнился лес, параллельно которому она бегала все последние недели. Его спокойствие и сила. Он казался ей вечным. И эта вечность успокаивала. Но лес был необузданной силой, а в парке природу взяли под контроль. Словно дикого, необъезженного коня, ее сломали, подрезали гриву и хвост, надели уздечку. Заставили не скакать в чистом поле, соревнуясь с ветром, а выполнять пируэты и пиаффе. Вместе со свободой пропала и та энергетика, которая витала в лесном воздухе.
Рин сжала кулаки и ускорилась. Она хотела очистить голову. Не думать ни о чем кроме дорожки перед собой. Гравий под ногами сменился асфальтом, а запах молодых листьев и сладкий аромат черемухи – духотой города. Рин все бежала и бежала, пока легкие не начали гореть огнем. Только тогда она свернула на улицу, ведущую к дому Кристофера. Тело, еще не оправившееся после магического истощения, болело, но зато исчезли все мысли, и боль от потери Хьюго притупилась. Но лишь слегка.
Когда дыхание пришло в норму, Рин вошла в дом. Дверь закрылась за ее спиной, отсекая все звуки с улицы. Футболка прилипла к телу от пота, и Рин запоздало пожалела, что не спросила у Кристофера, где находится ванная.
Тихий смех выстрелом разорвал тишину дома. Рин вздрогнула и отшатнулась обратно к двери. В груди поднялась волна злости вперемешку с болью. Кто-то смел смеяться, когда Хьюго...
Рин не дала себе закончить мысль и направилась на звук. Ей хотелось посмотреть в глаза этому человеку. На краю сознания мелькнула мысль, что она реагирует слишком остро. Весь мир не обязан погружаться в траур после кончины Хьюго.
Рин дернулась и застыла. Она не имела права требовать, чтобы кто-то перестал смеяться, только потому что ее душа билась в агонии. Хьюго бы этого не хотел.
Руки задрожали, и Рин пришлось обхватить себя за предплечья. Она развернулась, надеясь, что ей удастся уйти незамеченной. Но из-за приоткрытой двери раздался встревоженный голос Кристофера:
– Девочки, это вы?
Рин ничего не оставалось, кроме как расправить плечи и войти в комнату. Это оказалась гостиная, стены которой занимали стеклянные стеллажи. В них находились странного вида вещи, все, как одна, старые на вид. В центре стояла скульптура, изображающая молодую девушку, склонившую голову над кувшином с водой. Композицию окружало трое мужчин.
– Эллирин, – Кристофер улыбнулся, но улыбка вышла нервной, а рука, в которой он держал стакан, дрогнула. Янтарный напиток едва не перелился через край.
Рин кивнула в знак приветствия.
– Всегда восхищался способностью некоторых девушек не терять своей красоты и энергичности после тяжелых тренировок. Стоит мне напрячься, и я выгляжу как зомби, на лицо которому вылили красную краску. Как вам это удается?
Рин перевела взгляд на худощавого мужчину, стоящего по правую руку от Кристофера. Ей хватило секунды, чтобы оценить глаза цвета талого льда, которые на контрасте с темными, коротко стриженными волосами придавали лицу незнакомца резкости. Это его бархатистый тенор она слышала из коридора.
Рин прекрасно понимала, что его слова – неприкрытая лесть, причем к тому же и ложь. После тренировки она выглядела просто отвратительно. Не желая отвечать, Рин просто дернула уголком рта и отвернулась обратно к Кристоферу, который слегка толкнул локтем мужчину.
– Эллирин, это Дэвид, мой секретарь.
– Всего лишь? – мужчина изогнул бровь. – Я думал, я нечто большее для тебя.
Кристофер досадливо поморщился и снова отпил из граненого стакана.
– Ты мой лучший друг. Этот вариант тебя устроит?
– Вполне.
Дэвид усмехнулся, и Рин показалось, что из ее легких выбили весь воздух. Кровь стремительно отлила от лица, когда взгляд девушки намертво приклеился к острым клыкам мужчины. Кристофер толкнул Дэвида под ребра, и тот рассмеялся. Снова. Самый хищный лунар, который мог убить Кристофера за пару секунд, стоял и расслабленно улыбался.
Рин против воли вспомнила крик ребенка, на помощь которому не пришла. А потом в мозгу вспыхнули раны на шее Хьюго.
«Кто-то из этих тварей убил его. Кто-то из его собратьев. А может, и он сам».
В голове застучало, и Рин почувствовала, как в груди зарождается рычание. Заметив ее сжатые кулаки, Кристофер прочистил горло и повернулся к своему второму посетителю, на которого Рин не обращала ровным счетом никакого внимания.
– А это Джон, он...
Кристофер запнулся. По его лицу пробежала тень, словно кто-то щелкнул пальцами и выключил свет. Такое выражение бывает у людей, на время забывших о своей боли, но вынужденных вспомнить о ней после того, как коварно подкравшийся спазм скрутит их в самый неподходящий момент.
– Хьюго был моим учителем последние шесть лет. Помогал мне развиваться как магу. Меня зовут Джон Бентлей, – сам представился молодой человек, и Рин наконец повернулась к нему.
Он был ее ровесником. В уголках его глубоко посаженных светло-серых глаз разбегалась сеточка лопнувших капилляров, а под нижними покрасневшими веками залегли тени. Он недавно плакал.
– Это Эллирин. Я рассказывал вам о ней, – снова заговорил Кристофер, уже справившийся со своими чувствами после двух судорожных глотков коньяка.
Рин проигнорировала странное чувство смущения, поднявшего голову в тот миг, когда их с Джоном глаза встретились. Она казалась замарашкой рядом с элегантным молодым магом. Ее колкий взгляд снова прошелся по Дэвиду, а после остановился на Кристофере.
– Можно поговорить с тобой? Наедине.
Дэвиду кивнул и положил ладонь на плечо Кристофера. Он не высказывал своих соболезнований, но они ясно читались в его взгляде и нежной улыбке, обращенной на друга. Джон вышел вслед за Дэвидом, так и не произнеся ни слова. Он не горбился и не опускал глаз, но выглядел так, как будто в любую секунду был готов упасть на колени.
– Что-то случилось?
Рин повернулась к Кристоферу и смерила тяжелым взглядом, который потяжелел еще больше от вида напитка, плещущегося на самом донышке стакана.
– На горле Хьюго было два прокола от клыков. Я считаю, его убил вампир.
Кристофер тяжело вздохнул и поправил ворот рубашки, словно тот вдруг начал душить его.
– Рин...
– Эллирин, – резко поправила его она. На сантименты не было сил.
– Прости. Охотники сказали, что это смерть по естественным причинам. Они ведь мастера и не стали бы просто так этого говорить.
– Им нет дела до смерти Хьюго. И не будет, пока в городе орудует Чернь и вампиры совершают свои убийства. Да как ты вообще можешь общаться с вампиром, смеяться с ним, когда один из них убил твоего брата?
Рин оскалилась, не в силах больше сдерживать свой гнев. Вокруг нее неожиданно заклокотала магия, и она почувствовала, как ветерок поднял вверх пряди волос. Рин даже не успела испугаться. Кристофер судорожно выдохнул сквозь сжатые зубы, вновь беря контроль над своей Искрой.
– Дэвид – мой лучший друг, с которым я знаком с детства. То, что он вампир, не делает его априори убийцей. Не смей даже думать о том, что он причастен. Повторюсь, Охотники – профессионалы. Если они сказали, что это естественная смерть, значит, у них есть доказательства. Эллирин, поверь мне, вампиры здесь ни при чем. Никто ни при чем. – Кристофер сделал шаг, чтобы коснуться Рин, но в последний момент изменил траекторию и вместо этого подошел к одному из экспонатов. – Наша с ним мама умерла по той же причине. Сердечный приступ. Это не убийство, Эллирин.
Рин покачала головой. Он ей не поверит и будет до конца настаивать на своем. Бесполезно было его переубеждать.
– Это не убийство, – повторил Кристофер. – Не грызи себя, Эллирин. Ты никого не сможешь обвинить в смерти Хьюго. Разве что дрянную наследственность.
Кристофер горько усмехнулся и залпом допил свой коньяк. Вытерев рот тыльной стороной ладони, он вновь посмотрел на Рин.
– Ты только усиливаешь боль, думая, что кто-то его убил. Надо просто... просто принять, что Хьюго больше нет. Не искать того, кто смог бы заплатить за эту несправедливость. Жизнь вообще несправедлива. Хорошие люди часто уходят слишком рано. Надо просто смириться с этим.
Рин бросила презрительный взгляд на пустой стакан и процедила:
– Напившись до забытья? О да, Хьюго бы оценил твой способ справляться с суровой реальностью.
Развернувшись, Рин вылетела из комнаты, лишь краем глаза заметив гримасу боли, исказившую лицо Кристофера. Ей было наплевать.
– Не думаю, что он оценил бы и твои вспышки злости, – донесся вслед неразборчивый шепот, но Рин не обратила на него внимания.
Злость сжигала ее изнутри, но она же позволяла двигаться вперед. Даже если придется действовать в одиночку, она найдет убийцу. Монстра, убившего человека, который стал для нее семьей. И она сделает все, чтобы он пожалел о своем поступке.