Душа для Вампира

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ
Данный текст является фэнтезийным вымыслом. В нем начинающий автор вольно трактовал некоторые исторические события, намеренно не акцентируя на них внимание и не описывая детали, чтобы не зацепить никого из читателей. В процессе работы над сюжетом, автор прислушался к советам и пожеланиям, и применил их согласно своему опыту и возможностям. Будьте осторожны, имеются жестокие и откровенные сцены.

Февраль 1917г. Петроград

На площадь ещё до зари стекался народ. Люди собирались толпой, спешили туда по Лиговской, Гончарной и Знаменской, наводнили Невский и Суворовский. Под их напором извозчики теснились у обочин, уступая дорогу. Но, напуганные людской массой, они вскоре отъезжали поближе к домам или стремились поскорее убраться. Народ напоминал серое взбаламутившееся море, над которым взвивались алые флаги. То и дело толпа вздрагивала от резких окриков, и кто-то обязательно вскидывал кулак, привлекая внимание остальных и грозя невидимому врагу.

Люди достигли своего предела. Их больше не останавливало перекрытие дорог, по которым они с рабочих кварталов выходили в центр города. И царский запрет на многолюдные митинги никого не интересовал. Уже несколько месяцев рабочие собирались все чаще, кричали громче, а в последние дни и вовсе потеряли голову - стали громить лавки да тянуть добро.

Словно подстраиваясь под всеобщее настроение, погода тоже стала иной. Ветер в городе густел и горчил, предсказывая перемены, а в середине февраля стал туманом. Как раз в то время приехал поезд из Нарвы, и привез чужаков.

В памятный день на платформу вышли двое. Первым выскочил из вагона высокий смуглый мужчина с кудрявой шевелюрой и зоркими зелеными глазами. Надменный хитрый взгляд и полные смешливые губы резко контрастировали между собой, но приятные черты лица сглаживали впечатление и располагали. Он был одет в неприметное поношенное пальто, в руке держал небольшой саквояж и постоянно оглядывался.

Следом спустился светловолосый парнишка лет двадцати со слепяще-голубыми глазами. Тонкий нос, прищуренный взгляд, плотно сжатые губы и излишняя худоба юноши сразу бросались в глаза. Он был слишком бледен, почти бесцветен, и нарочито слаб, но его товарищ опускал глаза всякий раз, когда встречался с ним взглядом.

А тем временем из соседних вагонов выходили юноши и мужчины, которые незаметно смотрели в сторону замешкавшихся парней, быстро перемигивались с бледным юношей и торопились раствориться в толпе.

Теперь многие из того поезда стояли среди митингующих, глядели вокруг и временами оборачивались, разыскивая болезненного юношу, зеленоглазого мужчину и еще кого-то.

Бледного юношу из поезда звали Маркус. Обычно днем он появлялся редко, но сегодня загримировался, выглядел еще моложе, был не белобрысым, а рыжим, и лениво играл роль мальчишки-газетчика. Он прижался плечом к дому напротив собора и всматривался в толпу. Обычно делал это, чтобы найти подходящие тела для новой свиты. Но сегодня они были ему не нужны, - он просто смотрел, чувствуя слабый охотничий азарт, и ждал.

Человеком Маркус был лишь отчасти. В Российской Империи ему бы стоило называться упырем, в других странах - акшар, стригой, ветал, вьесчи или еще какой-нибудь ерундой. Сам он предпочитал - вампир - из будущего, в которое часто заглядывал. Там, меньше чем через полвека, "вампир" будет у всех на слуху, но пока еще каждый умудряется назвать подобных ему, как хочет. Не помогло даже то, что в 1732г Маркус рассказал о вампирах одному писаке. Правда, они тогда слишком напились, а наутро тот решил, что тронулся умом и полюбившееся название осталось дожидаться своего часа.

Вампир давно знал, что изменить в будущем почти ничего нельзя, - вековой опыт научил. Зато можно было что-то "оттуда" использовать в узком кругу "своих", не боясь повлиять на мировую судьбу.

Верховный Вампир. Звучит-то как! Единственный в своем роде. Маркус этим даже гордился. Удобно - самому выбирать себе статус, устанавливать другим правила, поощрения и наказания.

Правду сказать, уже лет пятьсот Маркус был не единственным сильным Вампиром - у него нарисовался брат - Марон. Сейчас тот жил на американском континенте и создавал собственных прихлебателей. Одно время даже неплохо портил кровь, но Маркусу быстро наскучила мышиная возня - пусть люди забавляются - и братья пришли к мирному соглашению, выгодному обоим.

Устав от рутины, они периодически менялись землями - тихо и мирно, как и подобает истинным богам. На новых территориях искали себе щенков - тех, кто может стать вампиром. А чтоб не марать свои царские руки и не выполнять труд по заражению и воспитанию молодежи, назначили главных - Карателей - десниц Верховного, которые держали в страхе остальных и были многократно проверены временем.

Мимо Маркуса, не к месту задумавшегося о вечном, промчался мальчишка-газетчик и зло ткнул его в плечо. Взгляд парнишки был полон возмущения, Вампир смолчал.

- Чего не работаешь? - шикнул он на Маркуса, и сразу развернулся в толпу. - Долой войну! Да здравствует республика! Доколе наши семьи будут голодать?! Последние вести! - бодро прокричал, протягивая газету участнику митинга.

"Доколе? Сегодня же все и решится," - подумал Вампир.

Маркус покосился на стопку газет у своих ног, зажмурился, запрокинул голову. В соседнем доме из приоткрытой форточки на третьем этаже тянуло паром. Пахло свежими щами и липовым чаем. Тепло. И представилась ему горячая ванна. И комната, полная пара с запахом можжевелового масла. Он неловко коснулся груди. Печёт. Скоро уже знамение появится и горечь из груди уйдёт. Маркусу хотелось наплевать на всё и уйти прочь, но он оставался на месте, зная, что из-за слабости может пропустить момент. Не поймать "их".

Он почувствовал взгляд Главного Карателя, коротко глянул на него. Антон был нарочито сосредоточен, а мысли у него остались прежние. Иногда Маркус терпеть его не мог, но надежнее у Вампира не было никого.

У Антона темные глаза, вечно охотничьи, смурные, вечно хмурый взгляд и наряженные губы. Он выбирал легкую небритость, неприметную одежду и никак не подчеркивал особый статус в среде вампиров. Не многие знали, что эти привычки остались от прежней гладиаторской жизни, в которой будущий Каратель был рабом-испанцем. Единственное, что его выдавало - напряженный взгляд, словно прожигающий насквозь. Тот, кто не знал Антона, всегда терялся от его глаз.

В последнее время Маркус все чаще ловил на себе этот взгляд, чувствовал, как он ползет по коже и гадал, о чем уже успел догадаться Антон. Вампир передернул плечами, стряхивая наваждение. Не пристало Верховному реагировать на карательский взор!

Но более всего Маркуса удручало подавленное состояние подопечного. Тому все стало в тягость, и он все чаще просил Вампира о смерти. "Ничего, - невольно повторял он себе, - пророчество правдиво. Скоро, очень скоро в сеть попадутся обе птички. И на какое-то время установится затишье".

***

Антон Камынский - сейчас Каратель привыкал к новому имени в новой стране - не спускал с Маркуса глаз. Он подмечал едва заметное дрожание пальцев у Верховного и нервное движение рук к груди. Невольно думал, что последние годы Вампира одолевала странная благосклонность к юношеским телам, которые тот выбирал, как носителя своей души. Он и раньше предпочитал "помоложе", но теперь искал внешне почти детей. На фоне взрослых и зачастую не слишком юных вампиров это выглядело аляповато. Особенно неприятно Антону было наблюдать за лицами случайных зрителей, когда Маркусу доводилось выражать недовольство, а взрослые мужики виновато опускали голову и подобострастно соглашались с подростком.

Каратель несколько минут наблюдал, как Маркус, загримированный в рыжего тринадцатилетнего мальчишку, равнодушно изучал митингующих и совершенно не разыгрывал газетчика. Антону всегда было интересно, успевают ли люди заметить, сколько в его небесных глазах жестокости и порока? Или предпочитают этого не видеть?

Антон еще помнил, сколько пришлось учиться Маркусу, чтобы безупречно играть чувства в любом теле. Теперь Вампир в секунду мог становиться ребенком или дьяволом, невинным или убийцей. Да так умело, что частенько и Каратель не мог определить действительность перед ним или фальшь.

Антон отвлекся на чей-то возглас и за это время Верховный растворился в толпе. Он занервничал. По подсчетам Маркуса сегодня будет первое знамение, пропустить нельзя.

Сколько их уже было. Сотни? Тысячи? Большинство "нужных" погибало на стадии заражения, так и не придя в себя, остальные обращались в безумных тварей, способных лишь на убийство - сознание гибло сразу.

Время шло, а Маркус уже заметно слабел. Вампиры и щенки ещё даже не догадывались, но Антон - единственный особо приближенный - знал наверняка, - Верховном осталось немного он утратит власть. Ему срочно нужна была новая душа и, если все получится, он позволит Антону уйти. Навсегда. Он дал ему слово.

Волнение в груди Главного Карателя нарастало, подстегнутое взбешенной толпой. От Маркуса он почувствовал - скоро. Антон глянул на часы, невольно отсчитывая секунды до нужного часа. Сейчас.

Точно в срок грянул выстрел. Ещё. И ещё раз. Несколько человек упали. Смешались в кучу возгласы, визг, озлобленный и возмущенный крик, новые резкие выстрелы. Чужой страх задрожал на коже вампира. Разбавленное проплешинами раненых, людское море превратилось в ошметки волн, в панике наскакивающих друг на друга. Люди суматошно бросились в закоулки, стремясь поскорее скрыться.

Антон отошел от стены, шагнул к центру площади и боковым зрением увидел, как то же самое сделали еще несколько мужчин и Маркус, появившийся неизвестно откуда. Все они остановились, подняв глаза к небу. Упало с десяток людей, подкошенных выстрелами, их души рассыпались в воздухе копной звёзд и поднялись в воздух. Они перемешались, хаотично задергались над площадью.

За спинами вампиров прояснились призраки, - обычные очертания людей, и только у Маркуса - в виде змей. Сейчас они должны поглотить свежие искры душ, и Антон ощутил, как в предвкушении задрожали пальцы. Но Верховный вдруг сделал останавливающий жест. Сам он, не отрываясь, глядел в тускнеющее скопление сил. Если сейчас искры соберутся снопом и рванут не в небо, как положено, а в сторону, значит где-то девочка рождена с огнём. И духи Маркуса найдут её.

Антон ощутил, как плечам и рукам стало жарко, как закололо в подушечках пальцев и... оборвалось.

Души висели над площадью. Два, три, четыре... Антон невольно отсчитывал секунды. На тридцатой все точки дернулись и резко рванули вверх. Ни одна из них не свернула в сторону.

Маркус ошибся в видениях. Время ее рождения еще не пришло.

***

Той же ночью вампирский клан снял целую гостиницу почти на выезде. Люди продолжали борьбу, обратив недовольство на власть, и несколько дней можно было не беспокоиться, что на разгульную компанию обратят внимание. Рекой лился крепкий самогон, заедаемый полусырой говядиной и крепкими молодками. Девки с крутыми бедрами и мягкими грудями поочередно повисали то на одном, то на другом вампире, смачно целуя раздобревших охотников. А те, расслабленные и осоловелые, сворачивали самокрутки, набивали их марихуаной и выдыхали сладкий дым. Девки хихикали и повизгивали от удовольствия.

Маркус в углу цедил отравленное снадобьями пойло, - на грани жизни и смерти скорее пойдут видения. Ему отчего-то не нравился выбранный облик, но он чувствовал, что сейчас это самый верный вид. Замена для очередного воплощеня уже есть, терпеть это тело недолго. А ещё ему было забавно увидеть себя именно таким, - ангелоподобным злом, рядом с нею, - пламенным ангелом в душе. Это было бы комично.

Он пока был один. Каратели никогда не загуливали с остальными, предпочитая обособленность. И их появление обычно вызывало и свиты удивление. Вот и сейчас, когда Антон вошел вместе с Павлом, - тем зеленоглазым мужчиной, что сошел с поезда вместе с Маркусом и , по совместительству, еще одним Карателем, - ненадолго воцарилось молчание. Верховный кивнул остальным и гомон стал прежним.

Антон быстро отыскал глазами Маркуса. Тот сидел в самом дальнем углу и походил на статую, изображающую брезгливость. Рыжий парик еще был на нем, грим не смыт.

Каратели направились к нему. Верховный шевельнул пальцами, благосклонно разрешая присесть.

- Я за результатом. Ты узнал, как скоро она появится? - негромко заговорил Антон

Верховный лениво на него посмотрел.

- Скоро. Здесь ее не будет. Нужно в другой город, - Антон молчал. Они с ним уже давно понимали друг друга без слов.

Маркус еще не знал, куда нужно ехать, но дурман был им принят. Чуть позже состав вызовет нужные видения и будущее аккуратно приоткроет Вампиру окно. Глаза его уже заволокло поволокой, мышцы немели, язык стал тяжел.

-Не сейчас. Я... - снова заговорил Маркус.

Договорить не успел. Ближайшая пьяная девица с тонкой темной косой навалилась на спинку кресла и обвила Верховного за плечи.

- А кто это у нас тут скучает? Такой милый мальчик! Что ты делаешь с этими похотливыми дядями? - промурлыкала она, и Антон отодвинулся подальше. Сама виновата.

Глаза Маркуса мгновенно посветлели до утренней лазури, кривая улыбка приоткрыла зубы. Он сделал короткое движение рукой и, почти не шелохнувшись, схватил нахалку за шею, дернул вперед и она захрипела на его коленях. Маркус медленно склонился к ее лицу.

- Еще раз назовешь меня мальчиком, и я вышвырну тебя в окно. А потом долго и с удовольствием буду ласкать твое тело осколком стекла. Хочешь, покажу небо в рубинах? Их становится видно, когда собственная кровь фонтаном бьёт из шеи. Дивное зрелище. Представить невозможно. Нужно только смотреть.

От ужаса девица протрезвела, замотала головой и Вампир брезгливо сбросил ее на пол.

- А так хорошо все начиналось... - разочарованно протянул он, жестом требуя у Карателя кинжал. Остальные вампиры прижали покрепче девиц, щелкнули языками и со вздохом попросили кого-нибудь потушить свет.

7 августа 1918г. Москва

В кремлевском кабинете было непривычно много света и духоты. От спертого воздуха не спасали настежь распахнутые ставни. Расслабленный и вальяжный, словно кот, Маркус щурился, наблюдая, как круглолицый председатель с бородкой-клинышком вчитывается в государственные бумаги. Сегодня он был особенно взволнован и постоянно помечал на полях ошибки.

- Товарищ Владимир, что вы так старательно правите? - усталый тон Верховного прятал легкое раздражение.

- Заметки о военно-контрольной пгодовольственной комиссии и Московском совете пгофсоюзов, - пробормотал тот, не отрываясь от чтения.

На мгновение вампир прикрыл глаза. Как же его раздражала необходимость стелиться перед этими мнимыми вождями! Раньше было проще: вселил душу-змея и верти человеком, как хочешь, получай нужные разрешения, ранги и должности для своих вампиров. Теперь же души не те. Приходится хранить силы, чтобы устрашать хотя бы "своих", а к людям ходить с поклоном, удивлять всезнанием и разыгрывать беспристрастного владыку. Немыслимо!

Вампир не поленился подойти и накрыть ладонью чужие бумаги.

- Бросьте. Вы же уже знаете, как все пройдет, я вам все сказал. И поправить бумаги у вас останется время.

- Магк, вы меня путаете. Ваше покговительство сделает из меня самодовольного лентяя. Это губительно для личности, вам ли не знать?

- Я не отниму много времени. Мне только нужно заручиться вашей поддержкой. Вы же понимаете, что так просто я и мои... ммм... друзья, не можем проникнуть в нужные сферы. А ваша... кратковременная слепота пришлась бы нам к стати.

- Вы собигаетесь воготить темные дела? Так знайте...

- Да как вы могли подумать?! Мы - уважаемые люди и подлостями не промышляем. Мы, можно сказать, научные сотрудники. Большинство из нас - прекрасные врачи, а в сыске нам и вовсе равных нет. Хотите - проверьте. Нет, правда. Я в каждом своем человеке уверен.

- Темните вы, Магкус. Водите меня за нос.

- Зато не шепчу по закоулкам, замышляя покушения, не желаю свержения вашей власти, да и вообще. Моя неприметная внешность и некие... способности могут вам даже помочь. Я, к примеру, могу предупредить вас, что тридцатого числа вам стоит быть аккуратнее после митинга и внимательнее оглядываться, подходя к машине. А если вам понадобится ещё моя помощь, то могу заранее предложить вам уникальное средство, спасающее от яда. Только выпейте загодя, перед тем, как прочтете речь. Потом я вас навещу.

- Я могу пегенести речь, - неуверенно предположил председатель. - Пегенести собгание на другой день.

- Что вы! Ни в коем случае! Иначе умрете раньше, в дела судьбы вмешиваться нельзя. Все выйдет хорошо - вы останетесь живы и...

Маркус отвлекся. В воздухе всегда были видны частички чужих душ, - осколки их былой силы, слабые и незаметные. Но сейчас они вдруг стали яркими и внезано замерил. Собеседник Вампира начал что-то говорить, но Маркус его уже не слушал, нервным жестом требуя, чтобы тот замолчал.

Минута. Другая. Неужто?!

Частицы завибрировали и ринулись в окно. Маркус поспешил за ними, зажмурился от яркого солнечного света, залившего город и мешавшего рассмотреть их полёт. Куда они метнулись расскажет позже змеиная душа

***

Маркус был в комнате один. Иногда рассеянно глядел на свечное пламя, но рука продолжала водить карандашом по бумаге. Вырисовывался девичий профиль, обрастал языками пламени. Ему очень хотелось перечеркнуть набросок, но необходимо держать себя в руках, развивая сверхконтроль над эмоциями. Времени до появления девушки с огненной душой становилась всё меньше. И впервые Верховного охватывало волнение и нечто, подобное сомнению, - а нужно ли ему все это?!

Девочка, которую он ищет уже более тридцати веков, должна бы сама призывать души, собирать их в плотные тугие нити, которыми так удобно управлять. Сливаясь вместе, они вроде бы образуют новый источник энергии, способной разрушать или возрождать. Она сможет всё, а ему просто нужно вернуться домой. Он соберет все возможные души с этой хилой, истощенной Земли и только там, далеко отсюда, выстроит новый, идеальный мир.

Только сначала нужно найти, нужно сделать её вампиршей, чтобы поток сил стал ещё большим и целенаправленным. Разум человека не выдержит столько мыслей от чужих душ. А потом... Потом нужно приложить всё своё умение, чтобы сыграть перед нею то, во что она поверит. Бережно и осторожно. Не напугать, не обидеть. Чёрт!

Всё это только слова! Даже проверить заранее нельзя. Ни одна "с огнем" ещё не пережила его яда. Может, соврал ему глупый человечишка, который умудрился дикарским ритуалом выманить его душу из вертлявого змея, и закрыть в гнилом теле своего сына?! Неужели он и сейчас сказал бы, что Маркус не безнадежен?! Он так хотел показать ему, что люди способны изменяться, что наложил нечто вроде проклятия: три тысячи лет бродить по земле разыскивая призрачный источник сил, завлекать хозяйку пламенной души лаской, увещевать поступками, чтобы верила, чтобы стала его без остатка. Он верил, что Маркус изменится. Глупец! Молот, несущий смерть, не может изменить сущность.

Единственное, что верно, так это слабость, возникающая всё чаще, жгущая в моменты вселения душ Маркуса в новое тело. Приходится делать это реже. Антон уже знает, но пока ещё никому не скажет.

Верховный сорвался, в ярости исчеркал листок. Хотел отшвырнуть его прочь, но глаза вдруг застила тьма, - накрыло видением.

Апрель 1920 г. Ньюпорт

Марона не переставало удивлять человеческое тело. Сколько мягкости и пластичности скрыто в нём. Сколько глинистой теплоты и льдистого безразличия в чувствах. Плавных горных изгибов в чертах плоти и развилистых сосудистых рек в изменчивых волокнах. Упругие и напряженные. Способные испытывать дрожание и расслабленную негу, поглощать и рождать силу, именуемую разумом. Но более всего - тело, способное делиться частичками души с тем, к кому испытывает привязанность.

Младший брат Маркуса не переставал удивляться этой женской способности. Мужчинам тоже это свойственно, но женщинам - острее, безумнее, так, что захватывает дух, заставляя кровь в венах мешаться и бурлить, захлестывает жаркой волной с головы до пят.

Сколько не учился, вампир не понимал, как все это происходит. Тугое сердце сжимается и выдыхает, давая крови толчок. Но что идет изначально? Что дает тот, самый первый спазм, с которого все началось?

Его плотная морщинистая ладонь лежала на округлом женском животике. Марон чувствовал внутри девочку, и мог даже представить, как она движется, кувыркаясь, и смешно посасывает палец. Просто чудо какое-то, что в этот раз девочек появилось две. И даже то, что одна из них известна Маркусу, Марона не разочаровывало.

- Такое чувство, что ты сам беременный, а не я, - его супруга Делия обворожительно улыбнулась. Темно-синие глаза Марона, будто поглощали ее целиком.

Делия знала его, как Дэвида, и никогда бы не подумала, что теперь в теле ее мужа живет древний дух одного из Верховных Вампиров. И не настораживал ее синий цвет глаз, которые раньше были карими. Чего только не бывает после коррекции зрения! Дэвид же врач, он об этом знает все.

- Это же чудо! В тебе растет жизнь. Я уверен, что это будет чудесная девочка, - мнимый Дэвид надолго замолчал. - Да, она будет неповторима, - голос его шел, словно издалека. И теперь он смотрел сквозь Делию. А она и не подозревала, насколько правдиво впечатление.

Дэвид был немолодым мужчиной, полноватым, но еще сохранившим силу. Не в пример Делии, которая была моложе его на десять лет. У него уже седели волосы, оплывало лицо и скрипели суставы. Она же была свежа и ухожена, блестела медовыми глазами, игриво управляла тонкими губами и прекрасно готовила. А во время беременности часто удивляла супруга энергичностью и неутомимым оптимизмом

Это был их поздний ребенок. Делия молчала, что уже давно знает о бесплодии мужа, и ребенок достался им от ее случайного любовника, которого она встретила во время отдыха в Майами. Дэвид и не знал об этом, зато знал Марон, которому на эту женщину было все равно.

Вампир все рассчитал верно. Совсем немного осталось до рождения девочки, с которой ему нельзя находиться рядом. Тело это ему больше не пригодится, и Дэвид просто умрет.

Марон уже рассчитал наиболее удачный час для своего возвращения. Когда он познакомится с девочкой, то будет уже в другом теле и станет ей ближе всех. Тогда настанет время. У него уже есть преимущество перед Маркусом. Он нашел своего феникса и теперь брат его проиграл.

Октябрь 1922 г. Москва

Маркус знал о ней давно. Души быстро отыскали огонь, вокруг которого роились долгое время, и привели за собой змея. Вампир даже смог кратковременно вселиться в тело врача, и дотронуться до живота ее матери.

Она родилась 21 августа 1918 года, ее назвали Анной. Какое-то время Верховный наблюдал за ней, раздумывая, как подобраться ближе. К тому времени, ей исполнилось пять, она уже много знала и еще больше чувствовала. Но их единственная встреча под водой, где Маркус хотел незаметно ее коснуться и почувствовать силы, едва не закончилась плачевно. Пришлось оставить попытки.

А дальнейшее и вовсе было невероятно. Слишком рано в Ане проснулся огонь и заявил о себе. Дикое пламя в полнолуние охватило ладони девочки, а она, не испытав боли, все равно испугалась. Ее глупые родители чуть не навредили своими паническими воплями и перекошенными от страха лицами. Убрать их было нельзя, потому что малышка оказалась к ним слишком привязана, и разрыв с ними мог стать фатальным. И вампир стал действовать иначе, - управляя соседями и бабушкой, он направил их к знахарке.

Знакомая Маркусу ведунья все выполнила верно: отчитки и горький чай - то, что нужно, для правдивого ритуала. До нужного возраста девочка и не вспомнит, что было в детстве. Только вот как быть дальше, ведь из-за его страха и желания Марона контролировать всё, девочек теперь две.

Июль 1934 г. Ньюпорт

Теперь у Марона было совсем другое тело. Молодой парень чуть за двадцать с рыжей вихрастой шевелюрой, слегка уставшим лицом и небольшими глазами. Ему не нравилась форма носа и губ, но он мужественно решил перетерпеть, ведь Вампир всегда может сменить плоть. Отличительная черта Верховного - непривычный цвет глаз - пока еще не проступила.

Он вернулся в город заранее, познакомился в баре с братом Делии. Ему он представился Морганом. Конечно же, бывший шурин не мог узнать его в новой оболочке, хоть и заметил, что у его покойного зятя Дэвида были такие же глаза.

Во времени Марон просчитался. Стэн долго не пробалтывался, куда и когда собралась переезжать Делия с дочкой, а когда сказал, вампир понял, что почти опоздал. Убрать родственника пришлось быстро и некачественно.

Духи Марона, как могли, задерживали машину Делии, а сам он стоял на шоссе. Сомнение было слишком легким, чтоб к нему прислушаться. Он сосредоточился, чтобы змеистая душа проникла в чужую плоть.

Руки Делии за рулем чуть повернули вправо. Педаль газа ушла ниже. Не сильно, чтобы в результате пострадала только водитель.

Машина понеслась к обочине. Ночная тишина распоролась ударом и скрежетом железа. Надрывно завизжал и захлебнулся мотор.

Делия умерла. Дело оставалось за малым. А на заднем сидении так и не проснулась его Элис со спящей огненной душой.

***

- Морган, почему мама умерла? - от тихого голоса Элис Марон не переставал вздрагивать.

Могилу забрасывали землей, но Элис попросила его задержаться до самого конца. Он должен был принять соболезнования от знакомых Делии, но был рядом с ней. Теперь это его долг. К чёрту косые взгляды и недоумение от завещания Делии! Все к чёрту. Элис теперь его!

- Не знаю, - ему понадобилось чуть больше воли, чтобы скрыть нетерпение.

- Ты... давно ее знал? Просто... мама бы не назначила опекуном человека, которого плохо знает, - осторожно выспрашивала Элис.

- Давно.

- Она не говорила тебе обо мне? Ну... странности...

Вот она и решилась ему признаться.

- Что-то упоминала. Я решил, что будет лучше тебе самой рассказать.

Элис нервно обернулась назад, но толпа провожающих брела к машинам.

- Я... вижу... духов. Это странно, и поначалу меня это пугало. Но мама успокоила и сказала, что я просто немного особенная. Она научила не бояться. Но сейчас мне страшно. Она стоит рядом и гладит меня по голове... У меня мурашки от этого... Мне жутко... Я хочу, чтобы она ушла...

Элис расплакалась, судорожно подрагивая плечиками. Марон бережно прижал ее к себе.

- Не стоит бояться. Разве мама может навредить? Она теперь всегда станет тебя охранять. А странности... Ну, разве же это не чудесно - быть другой?

Июль 1934 г. Москва

В городской больнице было тихо. Такое здесь случалось не часто. Владимир Колосов, сорокалетний мужчина, преждевременно поседевший, но еще достаточно живой, рассматривал на свет снимок сломанной ноги. Темноволосый юноша поступил в приемник полчаса назад с закрытым переломом. Сказал, что неудачно упал со строительных лесов, но врач ему отчего-то не верил. Было во взгляде пострадавшего что-то чужое, фальшивое, а его странные голубые глаза, будто сияли изнутри. И непривычное церковное имя Марк так и резало слух.

Владимир услышал, как вошла дочь Анечка, принесла таз с гипсом и бинтами. Ей было шестнадцать. Бойкая и озорная, всё хватавшая на лету, всё желающая изучить и познать, во всём находящая повод для удивления и радости.

Ее практика скоро кончится и она, может быть, даже уедет по распределению в какой-нибудь небольшой городок, чтобы начать там самостоятельную жизнь. У нее многое хорошо получалось. "Природный дар," - про себя любил повторять Владимир.

Вот и сейчас она уже ловко фиксирует травму этому Марку, а он потом, для порядка проследит, чтоб все было верно.

***

У Ани были горячие руки. Настолько непривычные, что Маркусу на мгновение представилось, что его нога остыла до комнатной температуры. При отце она была медсестрой, и, когда только вошла, Вампир постарался себя контролировать, - пристальный взгляд мог ее спугнуть. Сейчас она была занята его ногой, и смотреть на нее никто не мешал.

У девочки было круглое личико, высокий рост и темно-русые волосы. Карие глаза, разрезом напоминавшие взор лани, пухлые губы и слегка курносый носик. Она была худенькой и казалась хрупкой и невесомой, но он чувствовал, что это не так. Всё в ней ложь, чтобы заманить Вампира, обмануть.

Резкий прилив злости оказался неожиданным и Марк скрежетнул зубами.

- Больно? - участливо спросила она.

- Угу, - процедил он.

Анна. Имя, как проклятье. Маркус занервничал, ощутив к Ане резкий прилив ярости. Представил, как его пальцы продираются сквозь ее плоть. Как горячий алый поток омывает их складки. Как упруго пульсирует под его нервами ее сердце, чвиркая от выдавливаемой крови. Затихает. Вибрирует. Вздрагивает. Последний раз. И тишина.

- Ну, вот и все, - ободряюще улыбнулась Аня, взяла таз с остатками гипса. - Выздоравливайте.

"Уйдет же!" - Маркус нервно дернулся, резко схватил ее за запястье. И почувствовал, как ей больно. Конечно! Ему ли не знать! Заметил, сколько страха в ее глазах. Невольно задумался, видит ли она его души или еще нет?! Интуитивно понял - нет. И тут же мысленно позвал своего помощника.

- Анют, ты куда пропала? - в процедурную пролезла взъерошенная голова и курносый смешливый парень быстро отыскал девушку взглядом.

- Я сейчас... Закончила уже... - Аня испуганно посмотрела на больного, стала высвобождать запястье. Маркус уловил сумасшедший пульс, обжигающий его ладонь.

- Спасибо... вам, - Марк снова стал милым и безобидным, но Аня дрожала, пока шла до двери. Ее каблучки потом дробно и быстро выстукивали по коридору.

- Не выходит? - спросил Марк у заглянувшего помощника.

- Я стараюсь, - он виновато отвел взгляд.

Марк знал, что щенок это бесполезен, а Антона включать в игру еще рано.

- Андрей, ты плохо стараешься. Анна должна уже жить тобой. Иначе ничего с нею не выйдет, - отчеканил Верховный.