Глава третья
Фил.
– Вот скажи мне, – за спиной раздаётся голос малышки. – Ты всегда такой упрямый?
Поворачиваю голову и лицо тут же окутывает облако сладкого пара. Даже мысли не было, что она курит. Хотя, сложно назвать её курягой, по электронной парилке, зажатой тонкими пальчиками. Не сигарета, дешевый суррогат. Я и сам курил время от времени. То завязывал, то снова начинал. Нервы были не к черту, а так приятно после очередной победы сделать крепкую затяжку, и выпустить вместе с никотином скопившееся напряжение.
Затягивается, обхватывая пухлыми губами дрип-тип*. И я, походу, становлюсь конченным извращенцем, раз это невинное движение в моей голове рисует нихрена не невинные фантазии. С этими губами связанные.
Да твою ж...
– А ты всегда лезешь не в своё дело? – вскидываю бровь. – Или, это какой-то комплекс «отличницы»?
Чертов Макс. Где его носит? Пошел до машины за оставленной в ней зажигалкой, и пропал на хреновы десять минут. А в курилке, как назло, только два голубя трутся, около высокой урны. Даже стрельнуть огонь не у кого. Теперь еще и блондинка, которая, походу, тоже свалила с пары, чтобы перекурить.
По заднице бы ей дать, что б херней не занималась.
– Интересная теория, – хмыкает, выпуская колечко пара. – А, может, ты мне понравился. Не думал об этом? – продолжает с пугающей искренностью, от которой моё лицо мгновенно искажается в гримасу.
Ага, понравился. Такие как я – не могут нравиться. К ним испытывают жалость, сострадание и еще сотню переменных из похожих эмоций, но никак не симпатию.
– Не смеши меня.
– И не пыталась. Не веришь, значит? – прищуривается, как будто в убийстве меня подозревает.
Подходит ближе и наклоняется, чтобы наши лица были на одном уровне. Так, что ощущаю почти невесомое касание волос на щеке. И да, как я и думал, они и впрямь оказались мягкими.
Раньше думал, что когда-нибудь, надоест вечно всё угадывать, словно наперед вижу развитие событий, как долбанный Вольф Мессинг. На ринге это помогало, я всегда тщательно анализировал противника, чтобы предугадать его дальнейшие действия. Однако, рядом с этой девчонкой все аксиомы и установки от чего-то выдавали критичечкий сбой. В её действиях нет никакой логики, словно импровизирует на ходу – это и есть та самая причина, по которой я не могу прочитать её.
– Ты мне, кстати, снился сегодня...
Нет, она издевается...?
Глубоко втягиваю грудью воздух. То-ли собираюсь выдать ей такую отпроведь – чтобы впредь не подходила, то-ли не задахнуться от тахикардии. Чувствую, как подскакивает пульс и почти слышу шум крови в ушах. Хотя, по ощущениям, вся кровь к другой голове прилила.
Да твою ж...
Благо девчонка в глаза мне смотрит, взгляд не отводит. Словно соперника оценивает перед боем. Кобра, блин, королевская. А мне инстинктивно вперед податься хочется, чтобы не одному тут от тахикардии дохнуть.
То-ли и впрямь так кроет из-за того, что бабы давно не было, то-ли в духах её афродизиаки какие. Пахнет хвоей. Словно удар сосновой веткой по лицу. Не привык на девчонках слышать нечто подобное.
А тут эта блондинка... как хренов подарок на Рождество. Хотя самой на него куклу подарить хочется, из-за того, что мелкая такая.
Ей Богу, не знал бы, что учиться в моей группе – подумал, что ей и шестнадцати-то нет.
– Рад за тебя, – холодно отвечаю, засталяя руки держаться на месте.
На девчонку мои слова дают странный эффект. Поднимается, взмахивая светлыми волосами, что бьют меня по щеке. Закатывает глаза и заливисто смеется, словно у нас тут стендап на выезде и я сказал смешную шутку.
Плевать... Спасибо, что отодвинулась на приличное расстояние. Теперь не нужно контролировать каждую мышцу от действий неприличных. Потому что еще секунд пятнадцать, и я бы забыл о том, что сижу в хреновой коляске и инстинктивно попытался встать. Чтобы к стене ее прижать. Чтобы тоже почувствовала себя в ловушке.
От картинок во рту пересыхает. Сглатываю.
Что ж ты, выглядишь, как картинка из порно-журнала, мать твою...
– Что? – спрашивает, с широкой улыбкой. Походу у меня на лице знак вопроса написан был. – Решила проверить, всегда-ли ты такая ледышка.
Значит, провоцировала. Зачем?
– Я не лабараторная зверушка, чтобы ставить опыты, – фыркаю, переводя взгляд на смятую пачку сигарет.
Психую. Кулаки инстиктивно сжимаются, вот и не заметил.
В голове тут же, вьетнамскими флешбэками, месяцы реабилитации проносятся. Там не то, что подопытной обезьяной себя почувствуешь...
– Почему ты такой неразговорчивый?
– У нас есть повод поговорить?
– Думаю, да.
– С этим и живи, – грубо отвечаю и упрямо не смотрю в ее сторону. Насмотрелся уже.
Где носит этого придурка?! Может похер на этот перекур, свалить отсюда нахрен. Здоровее буду. И девчонка, словно мысли мои читает:
– Вы же с Максом не близнецы. Как вышло, что на одном курсе?
– Академ брал.
Извините, на парах особо не посидишь с кучей трубок в венах и титановых пластин со штифтами в позвоночнике. А на заочку принципиально переходить отказался. Верил, что за год встану. Только хрен там...
Пару месяцев назад улучшения начались. Минимальные. Полная чувствительность по-прежнему еще не вернулась, однако я уже мог шевелить пальцем одной ноги. Понимаю, звучит смешно, но когда ты уже готов отчаяться – хоть какая-то динамика радует. Только, каждый раз, когда пытаюсь по привычке подняться, поясницу такой острой болью простреливает, что не знаешь какую дрянь сожрать, чтобы от неё избавиться.
Вообще, надо радоваться – жив остался... Только, в последнее время, когда уже опробованы все виды физиотерапии, а улучшений нет, всё больше начинаю задумываться: а нахрен такая жизнь вообще нужна? Когда даже в сортир без посторонней помощи сходить не можешь. Раньше спортсменом был, на международных честь страны защищал... А сейчас мне где выступать, на паралимпиаде?!
– Я так понимаю, травма?
Из взгляда малышки все смешинки испаряются. Смотрит задумчиво своими ведьмовскими глазищами. На механизме управления задерживается, а потом скользит по колесам и упирается в подставку для ног.
Скривится хочется.
– Авария.
Не хочу вспоминать. Те несколько секунд до столкновения, словно отпечатались на сетчатке. И истошный крик, что преследует меня в кошмарах.
Закрываю глаза, и словно вновь проживаю эти мгновения. Раз за разом. Как в чертовом «Дне сурка». Только, изменить нихрена не могу...
– Это больно?
– Как думаешь, когда в тебя влетает порш на двухсот тридцати, это больно?
Понятия не имею, зачем продолжаю ей отвечать. Может, потому что девчонка не видит границ? Вместо «растишки» грибами что-ль чернобыльскими кормили? Прет напролом, как на реактивной тяге.
Настолько уверенна в себе, или просто глупая? Вроде нет.
Сам вчера нашел её аккаунт в соц.сетях. Блогер – или блогерка? – книжки всякие умные обозревает, от фантастики до философских изысканий. Я о половине не слышал даже. Хотя, какзалось бы, одиннадцать лет в школу не покурить за углом ходил. Личность писателя и сюжет без спойлеров разбирает так, что даже самому интересно стало. Подход лёгкий, с юмором. Чего стоит один заголовок : «Действительно-ли Анна Каренина была истеричкой?».
Улыбнуло.
Думаю, потому и подписчиков много. Ну, или девчонка неплохо шарит в маркетинге, хотя учимся на юридическом.
– Получается, ты старший? – спрашивает, переводя тему. – Хм-м... Как тебе такой повод для разговора: у меня тоже есть младший брат. Обсудим нашу нелёгкую жизнь? Колись, ему тоже перепадало больше игрушек?
Да ты сама выглядишь, как хренова кукла.
Спросила так беззаботно, словно только что прогноз погоды обсуждали, а не мою травму. Всё-таки не глупая, раз додумалась не развивать эту тему. Хотя, наверное, меня так перекосило, что лучше ничего больше не спрашивать.
В глаза смотрит внимательно. Не моргает даже. Говорю же, маленькая змейка. Видел я вчера, как ядом плеваться умеет, если потребуется. А я вздыхаю глубоко. Запахом её легкие наполняю. Такое чувство, словно он ко мне приклеелся за те пятнадцать секунд, что она рядом стояла.
– Получается, ты снова лезешь не в своё дело.
Правильно, малышка, хмурься. А лучше вбей в свою хорошенькую головку мысль о том, что я – распоследнее чмо. И держаться от меня нужно подальше.
– Ты сам провоцируешь эту реакцию, – вновь беззаботно пожимает плечами.
Да, что ж ты будешь делать...
Серьёзно, мне ее матом послать, чтобы отвалила? Я при девушках не ругался – в свое время, армейским ремнем, выбили весь богатый запас нецинзурщины, который я подхватил от деревенских пацанов, когда вернулся с деревни, куда отправили на лето – но, эта же по другому и не поймет.
– Чем я её провоцирую? – голос звучит глухо. Как у гопника с подворотни, ей Богу.
Злюсь на малышку. И на себя злюсь. За то, что так легко поддаюсь на её психологические манипуляции, а она умело на этом играет.
– Ты слишком закрытый, – говорит, как само собой разумеющееся, и снова выпускает дым. – Это, знаешь-ли, бесит. Так и подбивает забраться тебе под кожу и выведать все секретики.
Хмыкаю. Ты итак практически у меня под кожей. Вчера весь вечер стояла перед глазами, чем бы я не занимался. Ради этого, блог искать и полез – услышал от её рыжей подружки, когда в соседнем ряду сидел – чтобы ещё раз на лицо глянуть. Что бы отпустило. Глянул. И залип, часа на три. Так и вырубился под сладкий голосок, вещающий: «о чём молчат викторианские романы».
Пока девчонка отвлекается на оповещение в мобильном, подаюсь вперед. В пояснице, ожидаемо, стреляет, словно пропустил пару ударов. Однако, о боли я подумаю уже вечером. Когда буду обезболивающее пластинками жрать и перед домашними вид делать, что все нормально. Выхватываю несчастную парилку и идеальным трёхочковым отправляю в урну.
– Эй!
Девчонка возмущенно сопит, словно я её айфон последней модели выбросил, и смотрит... Уф, просто. Глаза еще ярче вспыхнули. Вблизи они ещё необычнее. Красновато-медные с золотисто-зелёным оттенком, подобно глазам волка. Такое вообще реально в природе?
– Что-то не так? – и лицо максимально не причастное делаю.
Закрытость моя её бесит... А меня курящие девушки бесят. Так что, один – один.
– Всё так, – рычит сквозь зубы, но спустя секунду на лице вновь появляется улыбка. – Макс, есть сигарета? – кричит кому-то за мою спину.
Отрицательно качаю головой. Максон – которого только Богу молиться посылать – считывает сигнал:
– Прости, детка, не курю.
И тут же чиркает колесиком зажигалки, вдыхая сизый дым.
Он может, конечно, и любит вести себя как придурок, но знаю, что сам против женского курения, и в любом случае отказал малышке в дозе никотина.
Блондинка как-то непонятно хмыкает. Понимает, что покурить ей уже не светит. Пока мы рядом, так точно. Разворачивается в сторону корпуса.
Чувствую как порыв ветра вновь доносит аромат хвои. А девчонка на ходу растирает предплечья. Ещё бы, ветер ледяной. Скоро середина октября, а она весь день в одной футболке хлопковой ходит...
– Эрика... – кричу ей вслед, а девчонка вздрагивает.
Впервые вслух её имя произношу, сам чувствую неприятный холодок. Необычное, как и сама девчонка. Ну, кто в такую погоду одевается, словно на дворе лето? Смотреть на неё холодно. Точно без царя в голове.
Поворачивается, изгибая бровь.
Смотрит на Макса. Правильно, малышка, не смотри на меня, потому что тону я безвозвратно. Всё сложнее твоим чарам сопротивляться, когда смотришь так, что в душе что-то переворачивается.
Стягиваю через голову толстовку, сам от себя не ожидая, и протягиваю на вытянутой руке. Забери её лучше, чем мысли все мои.
– Холодно. Простудишься еще.
Грудину печет от мазохисткого желания, чтобы она тоже пропиталась моим ароматом. Задыхалась как и я. Чëрт-те что и сбору бантик, мать твою...
Ну не смотри ты так. Да, калека, но не заразный же. Бери уже.
Подходит ближе, а в глазах столько эмоций плещется, словно я ей не толстовку, а звезду с неба предлагаю. Даже не верится, что такая реакция искренняя.
Может опять играет? Очередной непонятный эксперимент?
– А ты?
Хмурится, переводя взгляд с протянутого худи на мои обнажённые предплечья, что мурашками покрываются от перепада температуры.
Не хочет брать, или её так татуировки заинтересовали?
– Я так-то тоже могу согреть, – вклинивается Макс, поигрывая бровями.
Себя согрей, Казанова хренов. Он бессмертный что-ли?! Смотрю на его блядскую улыбочку и кулаки сами сжимаются. Желание поздороваться костяшками с челюстью брата просто бешеное. А малышка, тем временем, кривит носик забавно и глаза закатывает.
Вот вам и весь ответ.
Берет протянутую толстовку, на мгновенье соприкасаясь с моей кожей ледяными пальцами. Согреть тут же хочется. У неё обе ладошки в одной моей поместятся. Девочка-картинка, блин...
Неловко натягивает, едва-ли не утопая в вихрях фиолетовой ткани. А меня отпускает мгновенно, и злость на брата уже не так сильно берет.
Смотрю на блондинку, которой моя толстовка до колен достает и выглядит как платье овер-сайз, и улыбнуться сразу хочется. То-ли от того, что согласилась взять и на ней метка моя негласная стоит теперь, то-ли от того насколько мило она выглядит в этот момент. В руках себя держать приходится, и на провокации собственных эмоций не поддаваться. А они бъют через край, что скоро прошибут грудную клетку.
– Спасибо, – улыбается лучезарно.
А затем, чувствую теплое прикосновение на щеке. Мозг не успевает понять, как так вышло – даром, что спортсмен бывший – однако, на щеке горит фантомный отпечаток девячьих губ, а его виновница уже скрывается за дверьми универа.
– И давно ты таким романтиком стал, а? – ржёт брат, за что всё-таки получает втык по морде.
Легонько так, чтобы не охреневал. В профилактических целях.
*Дрип тип (англ. Drip Tip) представляет из себя мундштук, который может быть установлен на любой испаритель для электронных сигерет, которые допускают его замену.