Глава 14. Очередь за чисткой
День выдался глухим, как в проруби. Город будто набрал в грудь гнили и ждал, когда кто-нибудь сорвёт пломбу.
Женя сидел у окна, в полутёмной квартире. На столе — папка с распечатками, фото с базы, вырезки, схемы. Свет от абажура падал неровно, словно даже лампа сомневалась, стоит ли высвечивать то, что написано на этих страницах.
Он снова и снова читал допрос Димы. Линии, стрелки, зачёркнутые фамилии. В самом центре — имя, обведённое жирным, почти прожжённое на бумаге: Трунин.
Телефон завибрировал.
— Гаврилов, ты? — бросил Женя.
Тишина. Гудок. Сброшено.
Через минуту — новый звонок. Номер незнакомый.
— Женя, — голос был сжатый, неузнаваемый. — Это не по телефону. Парк, у дома Гаврилова. Один. Без формы. Без шума.
— Кто ты?
— Просто приходи. Не опаздывай.
---
Парк.
Лето уже не тёплое. Воздух — как отработанное масло, влажный, липкий, с привкусом страха.
Женя вышел из машины, окинул взглядом периметр. Спокойно. Чуть дальше, за детской площадкой, мигали синие огни.
Он пошёл на свет. Узнал скорую. Полиция. Жёлтая лента перегораживала дорожку, по которой недавно гоняли дети на самокатах.
Женя показал удостоверение. Один из сержантов узнал его, кивнул, молча пропустил.
— Что тут?
— Мужчина. Сорок два года. Документы при нём. Следователь. Гаврилов Сергей Валентинович, — сухо ответил дежурный, будто называл пароль от вайфая.
— Причина смерти?
— Предварительно — передоз. Ампула рядом. Ни следов борьбы, ни свидетелей. Всё чисто.
Женя молчал. Смотрел на тело. Будто ждал, что оно сейчас встанет, рассмеётся и скажет: <<Шутка». Но тело молчало. А внутри — что-то оборвалось.
— Он не кололся, — сказал Женя. Голос был острым, как стекло.
— Мы не экстрасенсы, — пожал плечами сержант. — Судмед скажет через пару дней. Может, передоз. Может, постановка.
Женя отошёл. Встал за деревом. Курил. Тени от фонарей дрожали, будто нервничали сами.
— Что за херня тут творится… — пробурчал он.
Он достал телефон, глянул на последний входящий. Незнакомый. Перевёл взгляд на молодого опера у патрульной машины — тот что-то щёлкал в ноутбуке.
Женя подошёл.
— Пробьёшь номер? — без вступлений.
Парень поднял глаза:
— Ну, для начала — здравствуйте. Меня Слава зовут. Смогу.
Женя протянул телефон. Слава забил номер.
— Вежливость не в моде, да? — хмыкнул он, стуча по клавишам.
— День тяжёлый. Прости, — выдохнул Женя, стряхивая пепел.
Слава усмехнулся, кивнул в сторону тела:
— У него день потяжелее был.
Женя едва не улыбнулся. Покосился на Гаврилова:
— Ты, смотрю, юморист.
Слава повернул экран к Жене.
На дисплее — имя:
"Добрынин Валерий Сергеевич".
Женя уставился на имя владельца номера. Усмехнулся.
Слава, не отрываясь от экрана, поднял бровь:
— Знакомый?
— Что-то вроде того, — коротко бросил Женя, глянул на часы: 21:26.
Слава склонил голову на бок:
— А «спасибо» сказать ?
Женя кивнул, убрал телефон в карман и направился к машине.
— Обращайся, — бросил с лёгким сарказмом, захлопнул дверь и уехал.
---
22:00. Адвокатская контора Добрынина.
Кабинет был обставлен строго: кожаные кресла, панорамное окно, пахло бумагой и кофе. За столом, листая материалы дела, сидел Добрынин. Одет сдержанно, аккуратно, движения точные. Он вчитывался в досье Трунина.
Дверь открылась без стука. Женя вошёл, спокойно закрыл за собой, сел напротив.
Добрынин не поднял брови — только убрал папку в сторону:
— Мой рабочий день окончен, товарищ офицер. Я уже собирался уходить.
Женя скользнул взглядом по кабинету, потом задержал его на Добрынине:
— Вы защищаете только Трунина? Или всю троицу — включая Ольховского и его сына?
Добрынин сцепил пальцы в замок, не отводя взгляда:
— Зависит от дела.
Женя достал телефон, показал экран с номером:
— Твой?
Добрынин бросил взгляд, потом снял очки, потёр переносицу:
— Нет. И теперь скажите, с какой целью вы здесь?
— Просто хочу задать пару вопросов, — улыбнулся Женя. — Надеюсь, обойдёмся мирно.
Добрынин хмыкнул, посмотрел в окно, потом обратно:
— Это угроза? Оставьте их для Дмитрия Ольховского, которому вы, как я слышал, сломали нос при «дружественной беседе»
— Это был диалог, — усмехнулся Женя. — Он, кстати, пошёл на сотрудничество. За что ему, между прочим, зачтётся. Мы даже запишем где-нибудь, что с его помощью нашли Соню… Хотя, строго говоря, именно через него мы её и потеряли.
Добрынин не ответил. Женя продолжил:
— Так что… поговорим по-человечески или будешь прятаться за статус?
Адвокат слегка улыбнулся:
— Задавайте вопросы.
Женя под столом нажал кнопку диктофона. Улыбнулся:
— Откуда вы знали, что в парке будет труп Сергея Гаврилова?
Добрынин напрягся. Взгляд ушёл в сторону.
— Я не знал. Предположил.
— Интересно. А почему позвонили именно мне?
— Ну… вы с ним работали, — адвокат наигранно улыбнулся. — Я подумал, вы должны знать, что его… убили.
Он будто споткнулся на этом слове. Женя тут же подхватил:
— Убили, да? Я не ослышался?
Добрынин молчал.
Женя подался вперёд:
— Значит, убили. И вы знаете, кто. Потому и молчите?
Добрынин выдержал паузу, затем пожал плечами:
— Это уже допрос, товарищ Лопатин. На допрос я явлюсь по повестке. А до тех пор — я просто частное лицо. Без комментариев.
Женя выключил диктофон, показал его в руке:
— Приятно поболтали.
Он встал, задержался у двери.
— До встречи, адвокат.
Дверь захлопнулась. В кабинете стало ощутимо тише. Добрынин медленно выдохнул и снова посмотрел на распечатку с делом Трунина.