Глава 1. Приговор
> Зал заседаний. Городской суд. Ростов. Лето. Тридцать два градуса. Но всем холодно.
Сергей Трунин сидит прямо. Форма на нём чистая, хоть уже и не его.
Судья читает вслух:
— Контрабанда наркотических веществ в особо крупном размере. Участие в организации канала перевозки несовершеннолетних через государственную границу. Преднамеренное убийство.
Тишина.
— Вы, Трунин, в течение трёх лет вводили следствие в заблуждение, мешали расследованию, уничтожали улики, выдавали ложные ориентировки.
Он не моргает.
Только губы чуть дрогнули — почти усмешка.
— Скажите, обвиняемый, вы раскаиваетесь?
Он поворачивает голову — на секунду. Смотрит в зал.
Там — его дочь.
Та самая, «солнце и звёздочка». Рядом с нею — санитар.
Она не мигает на лице пустота.
Она что-то шепчет. Никто не понимает слов.
Он смотрит на неё — не как отец. Как на чужого. Как на испорченный механизм.
— Я делал то, что должен, — тихо говорит он. — Всё ради порядка.
Судья смотрит в бумаги, будто не слыша.
— Приговор: пожизненное заключение в колонии строгого режима.
Молчит зал.
Трунин встаёт. Смотрит последний раз на дочь.
— Ты не обязана понимать, — почти шепчет. — Но я был прав.
И его уводят. Под громкие вои семей пострадавших от его рук, охрана зала порядка не успевает ухватывать людей, все толпой желают вырвать Трунину сердце..
Если бы оно у него было..
…три года назад...
________________________
---
Глава 1. Солнце в ладонях
— Пап, я сегодня варенье пересыпала сахаром, как ты учил. Теперь оно как мармелад!
— Молодец, Алиса.
На кухне пахло сырниками и дорогим кофе.
Окна распахнуты, ветер шевелит занавески, а за столом — идеальная троица: отец, мать, дочь.
Свет скользит по их лицам, и всё кажется почти нарисованным.
Трунин вытирает руки салфеткой и улыбается дочери.
Ей шестнадцать.
Учится в гимназии. Первые места, грамоты, стихи на конкурсах.
Свет в глазах, скромная улыбка, аккуратная коса, которая никогда не растрёпана.
Он смотрит на неё с теплотой, в которой нет ни тени притворства.
Кажется, что этот человек и есть добрый отец. Настоящий.
— Сегодня у тебя короткий день? — спрашивает он.
— Да, до второго урока. Потом репетиция, потом к Полине, делать проект.
— К Полине, значит? Ну хорошо. Но будь к десяти.
— Обязательно, пап.
Мама — Светлана — разливает кофе в белые чашки.
Учительница. Её манеры — тонкие, чуть усталые. Она говорит мягко, будто бы по привычке работает голосом даже дома.
Трунин глядит на неё с нежностью.
— Ты у нас герой, Серёж. Каждый день — то граница, то проверки…
— Просто работа.
— Просто работа — это когда ты сидишь в кабинете. А ты у нас вечно в полях.
Он улыбается.
И снова — ни наигранности.
Лишь легкая тень гордости и усталости, как у мужчины, который давно знает цену службе.
— Вы у меня самое ценное, — говорит он. — Всё остальное — шелуха.
Дочь смотрит на него с тихим обожанием.
А мама касается его руки, задерживая пальцы — на секунду дольше обычного.
---
Час спустя он выходит из дома.
На нём форма, вычищенная до блеска.
Он пахнет мятной жвачкой, кофе и одеколоном.
Ворота, машина, ровный взгляд в зеркале.
Включает зажигание.
Телефон вибрирует.
— Алло.
— Серый. У нас тут это… ну, как ты любишь.
— Что именно?
— Контрабас. Мелкие. Девки лет по пятнадцать.
Говорит, как будто шутит. Но не до смеха.
— Под кожей, всё как надо. И там не просто "товар", а бонусом — кое-кто из своих.
Понимаешь, о чём я?
Пауза.
Трунин смотрит в зеркало. В нём — его лицо. Спокойное. Мягкое.
— Принял, — говорит он. — Жди.
Он сбрасывает звонок.
В зеркало снова смотрит.
И — улыбается. Тепло, почти нежно.
Как будто едет на день рождения дочери. А не на то, что воняет кровью и товаром под кожей.