Софи.

Девушки, которые вызволили в себе инстинкт, гнались за Софи, желая поймать её для своего хозяина, который одержим тем, что сможет спасти своих родных, обратив их в вампиров. Другого выхода нет. Софи упорно стремилась вперёд, лишь бы выжить. Она была уверенна, что Аланиель желает сожрать её, как самое настоящее животное. Могла ли она когда- то подумать, что все эти страшные истории из народа окажется правдой? Могла. В детстве Софи верила, что Аланиель не человек и ей стоило прислушаться к своему нутру, которое в детстве оказалось поразительно чутким. Просто повзрослев как и все, Софи перестала верить в сказки на яву или точнее- кошмары и не замечала странностей. А может не хотела замечать.

И вот теперь ей приходиться бежать от друга детства и первой любви из-за своей собственной слепоты. Как же всё могло так произойти? Софи понимала, что смерть уже совсем рядом и оглядываясь, молодая девушка осознавала, что эти монстры вот- вот настигнут её, тем более впереди неё обрыв.

В горле пересохло, на глазах застыл немой вопрос- почему? Она остановилась и упала без сил. Но как только, Софи потеряла сознание, Аланиель успел подхватить её и взять на руки. Продемонстрировав клыки, хозяин прогнал своих преданных слуг, которые ревностно и недовольно смотрели на Софи. К ним маста никогда так бережно не относился, хотя среди них есть и девушки куда зауряднее неё.

Когда они исчезли во тьме, Аланиель опустил взгляд и долго смотрел на чуть дышавшую жертву. Такая беспомощная, полна жизни и страсти. Ему ещё никогда человек не казался столь прекрасен, если только Мадлен и покойная жена. Но теперь кажется он и её не любил так сильно, как это хрупкое создание. Его жена была сильной до самой кончины, Софи полная противоположность ей.

Шея Софи была настолько бледной, что вампир видел сквозь тонкую бледную кожу пульсирующию вену, которая вызывала в нём всё больше желания. Аланиель представлял как было бы славно в неё впиться и слышать беспомощные жертвенные стоны укушенной. Но Софи слишком прекрасна, чтобы причинить такую боль, чтобы совершить такое непристойное действо.

Взлетев вверх, к полной луне, аристократ долго не отпускал прекрасное тело. Только, когда добрался до поместья Руттенбергов, бережно опустил Софи на землю и погладив волосы, прошептал, присев рядом:

- Я никогда не сделаю тебе больно. Я слишком люблю тебя... Моя прекрасная, славная Софи.- и исчез, как только она начала открывать тяжелые веки.

Очнувшись, девушка резко присела , оглядываясь со страхом. Я умерла, она задалась вопросом и ощупала себя всю. Какого было её удивление, что вокруг тишина, никаких монстров и что находиться у своего родного дома. Неуверенно поднявшись на ноги, Софи схватилась за голову и задавалась вопросов- Может это всего лишь сон, может ей это приснилось и её прекрасный тёмный рыцарь вовсе не монстр?

Каждый шаг давался тяжело, Софи плакала, понимая, что Аланиель оставил её в живых. Она плакала, понимая его сильную любовь к ней и одновременно осознавая, что, если он и сохранил ей жизнь, они больше никогда не увидеться, так как узнала слишком многое. Обессиленная, Софи одолевала лестницу, не видя ничего из-за горьких слёз. Она должна быть счастлива, что выжила, но почему- то была так расстроена. Лучше бы убил, чем бросил, проносилось в её голове и сама ужасалась своими безумным мыслям.

Зачем он убил Руперта? Убил ли он её сестру? Всё это не давало покоя и девушка желала знать правду. Но как, если она и Аланиель никогда больше не встретятся? Быть может они всё же увидеться и она обретёт смелость, чтобы задать ему эти вопросы?

***

Тяжело раскрывая веки, Мадлен чувствовал невыносимую боль в затылке. Ему хотелось проверить не течёт ли кровь, но когда дворецкий полностью открыл глаза, не видел ничего, кроме искромешной тьмы. Неужели я умер или ослеп, он задался вопросом и попытался коснуться шеи и затылка ещё раз. Тесно. Невыносимо тесно. Потолок прямо давит, как и стены.

- Нет! Нет!- Мадлен закричал, понимая, что его заперли в гробу. Странно то, что он никогда в нём не был, но почему-то сразу осознал где находиться. Может это из-за тех снов из детства? Где его засовывали в него и запирали. И этот сон... он всегда казался таким реальным... это удушье, теснота. Страх.

Карета тронулась. Дворецкий мог поклясться, что слышал стук копыт. Пронзительный женский крик. Мадлен тут же прокричал в ответ:

- Элизабет!- он пытался открыть гроб, но безуспешно.

Понимая, что молодая женщина может умереть от страха, Мадлен выкрикнул ей, что есть сил:

- Не бойся Лиза! Я здесь! Не бойся!

- Мадлен!- в голосе второго донора была слышна истерика.

- Не бойся!- он только повторял хоть и сам умирал от страха, так как замкнутое пространство внушало в него ужас и эти воспоминания о сне из детства...

Но сейчас не время быть слабым. Лизе слишком страшно, нужно держаться. Нужно быть сильным.

Они не знали сколько ехали, потеряли счёт времени и иногда теряли сознания, что Лиза, что Мадлен. Только через время Аланиель раскрыл гроб и одним рывком вынул оттуда полуживого, уже задыхающегося дворецкого.

- За непослушание, вы будите наказаны. Вы будите теперь жить здесь.- пронзающим до кости холодным голосом говорил Аланиель Мадлену и Лизе. Он привёл их в подземное помещение и закрыл в отдельных клетках рядом, не взирая на ужасный холод и сырость. Всё, что он оставил для пленников это зажженный огонь.

Окинув в последний раз взглядом дворецкого и запирая злостно клетку, хозяин добавил, заметив презрение в глазах слуги:

- Не смей так смотреть на меня, Мадлен.

- Как же я смотрю на вас, хозяин?- помятый и расттроянный, но со сдержанным тоном спрашивал обессиленный дворецкий.

- Так будто не я твой маста.

- Вы всегда им будите для меня, не смотря на то, что вы не ведуете, что делаете.- он сел на одно колено и положил руку к сердцу. Голова смиренно склонилась.

Почему- то всё это выводило из себя властного мужчину в алом плаще. Аланиель подошёл ближе к запертой клетке.

- Разве не ты был моим преданным дворецким, кто всегда твердил, что моё слово его закон? Мадлен?

- Да.- молодой человек подтвердил.- До самой моей кончины. Я буду служить вам, как Мадлен Вон Фиерс. Дворецкий Аланиеля Вон Фиерса.

- Тогда покорись моей воле немедленно!- он накричал.

- Как человек. Я буду служить вам только к человек. И если вы пожелаете укусить меня, я тут же убью себя и Лизу.

- Ты ставишь мне условия, слуга?!

- Да.

- Ты лжец. Ты не служил мне! Никогда!- вцепившись в клетку рычал вампир. Но Мадлен не шелохнулся, в отличии от Лизи, которая вжалась в самом углу своей клетки, как заточённая раненая птичка.- Ни сердцем ни душой! Ты никогда мне не принадлежал! Твой нрав! Твой вздор! Ты никогда не был дворецким, всегда был королём не взирая на то, как тебя унижают! Не взирая на статус! Я знаю тебя Мадлен! Твою непокорную и гордую душу! Но я приручу тебя! Ты будешь моим! Вот увидишь! Ты подчинишься моей воле!

Хозяин со злостью стукнул железную клетку, от чего Лиза испуганно вздрогнула. Мадлен тихо выдохнул, затем собравшись с силами, подошёл и сел рядом с клеткой пленницы.

- Что теперь с нами будет Мадлен? Он убьёт нас?

- Нет. Аланиель этого не сделает. Он просто пугает нас, чтобы мы повиновались. Но он ничего не сделает.

- Но вдруг, маста обратит нас? Я не хочу этого... Не хочу Мадлен...

Дворецкий протянул руку через клетку, сжал бледную ладошку второго донора.

- У нас есть ангел- хранитель... который не позволит этому произойти... Она обещала...- произнёс непонятную фразу мужчина. Но её хватило, чтобы Лизи хоть немного успокоилась. Хотя сам Мадлен сомневался, как назвать того кто их оберегает- ангелом или демоном. Её. Вечную искусительницу и грешницу, которая любит, как человек и ненавидит, как дьявол.

Дворецкий был абсолютно прав, не смотря на бурю эмоций, злость кипящую в душе маста, он не обратил их. Поговорив с самой мудрой из учениц Маргарет, они решили остаться во втором поместье Аланиеля, который приобрёл ещё когда Мадлен был совсем маленьким, которого местонахождение не знал никто. Именно в нём несколько недель, в его подвале провели доноры. Когда вампир уже ощутил голод, всё таки выпустил их и заставил дать своей крови, предварительно хорошо их покормив и напоив. Доноры умирали от страха, понимая, что как только маста попробует её, уничтожит их за предательство.

Дрожащими руками, Мадлен преподнес поднос, ожидая смертной казни от хозяина.

Медленно разбалтывая кровь, как вино, Аланиель сидевший за столом, будто испытывал терпение на вид не возмутимого дворецкого. Глоток, ещё глоток. Одна свежая капля попала прямо на жабо Аланиеля. Дворецкий тут же вытащил платок и сев на одно колено, начал оттирать.

- Как только закончите, Элизабет позаботиться о чистоте вашего жабо.- он прошептал и поклонился.

Аланиель нечего не ответил, просто продолжал пить. Он всё ещё был зол. Всё ещё не желал общаться с, по его мнению, предателем. Пустой стакан был положен на стол. Маста взглянул на дворецкого. Он долго смотрел на него, будто пытаясь что- то прочесть или выудить из души, но Мадлен стоял перед ним не двигая и мускулом.

Вздохнув, Аланиель вальяжно взмахнул рукой:

- Свободен.

Дворецкий поклонился и забрав стакан с подносом, развернулся спиной, чтобы пойти вдоль алого холла. Сначала он шёл с не возмутимым лицом, но с каждым ускоренным шагом на его лице вырисовывалась задорная улыбка и сияние в глазах.

Это правда. Мари говорила правду... Кровь не может быть "чистой" или "грязной". Кровь не отражает душу. Это всё ложь для подчинения. На секунду, дворецкий даже ощутил обиду и ненависть к маста за то, что он обманывал его всю жизнь, чтобы обманным путём подчинить своей воле. Но теперь, дворецкий понимал, что действительно принадлежит только себе. И видимо понимая это, Аланиель не осмелился и слова сказать, зная, что его доноры имели интимные отношения. Он знает своё бессилие перед слабым. Перед простым дворецким. Это вызвало отвращение в молодом человеке. Этот удар будто заставлял его повзрослеть и понять, что идеалы ребёнка не могут быть идеалами взрослого.