XI
Миновало почти три месяца. Граф Дизраэли так и не объявлялся, а Дюгрей и Лиззи неминуемо сближались. Умы любовников тяготели не только общими интересами. Уайтчепел не оставлял их в покое.
Рыцарь-командор усилил патрулирование в районе, а также отправил запрос о ночной вахте констеблей. Никаких убийств больше не отмечалось. Однако этого оказалось недостаточно. Маньяка нужно было отыскать, а расследование едва ли сдвинулось с мёртвой точки. Рыцари Круглого стола закрыли три притона, в которых собирались обскуранты, в частности, вампиры, которые не чурались испить человеческой крови. Стоит ли говорить, что никто из существ не дожил до слушания дела — мракобесы были убиты на месте.
Сэр Лукан всё больше склонялся ко мнению, что эти преступления — дело рук кого-то крайне могущественного. Например, Роберта Дьявола. Его исчезновение начало вызывать вопросы и у самих рыцарей. Дюгрей негодовал из-за пропажи председателя Совета, ведь даже если не брать во внимание убийства в Уайтчепеле, граф в конечном счёте показывал себя крайне ненадежным партнёром. Их объединял не только Орден, их связывало общее дело. Бледрик догадывался, что Дизраэли даже во время своего затишья занимался кампанией в Герате. Однако и Дюгрей не хотел оставаться в стороне. Что мешало Бенджамину объявиться в конце и просто поставить командора перед фактом? Он мог изменить условия, планы, что угодно! И сэру Лукану не нравилось незнание обстоятельств дела. Безусловно, Бледрик самостоятельно занимался поиском обскурантов-добровольцев, их подготовкой. Однако он был связан с Дьяволом средствами и властью второго. В одиночку всё провернуть оказалось невозможным. А сам командор вдобавок оказался ограничен своим рыцарским титулом. Последнее, чего бы ему хотелось, так это получить в лоб пулю от сестры.
Почти все рыцари Ордена оказались заняты поисками Мумтаз Бахш. За несколько месяцев они выявили и уничтожили два тайных убежища мятежников. Как правило, после непродолжительных судебных разбирательств восставших или казнили, или приговаривали к пожизненному заключению, в зависимости от положения в командовании в рядах повстанцев. Однако Мумтаз казалась неуловимой. И сэра Гавейна, главу расследующего отряда, это приводило в отчаяние.
Но не за этим сэр Лукан разыскивал Кента. Очевидно, за его спиной рыцари развернули собственное расследование в Уайтчепеле. И как командора, Дюгрея такое обстоятельство приводило в ярость. Как соратника Боба Дьявола — в испуг. Он постучал и, не дожидаясь ответа, вошёл в кабинет сэра Галахада. Какого же было его удивление, когда он обнаружил, что Гарри находился в своём кабинете не один. Леди Ивейна сидела за рабочим столом Кента, а сам рыцарь сердито расхаживал по комнате, сцепив руки за спиной. На лице у Терезы приметилось озорство, пока в дверях она не увидела брата. Помрачневший взгляд заметался по комнате, а затем Тесса наигранно стала листать бумаги на столе. Кент обернулся.
— Сэр Галахад, — Дюгрей поприветствовал рыцаря, а затем строго покосился на сестру. — Леди Ивейна. Я надеюсь, не помешал.
— Вообще-то помешали, сэр Лукан, — съязвила Тесс.
Бледрик проигнорировал слова сестрёнки и вошёл в комнату. Ивейна досадливо всплеснула руками и поднялась с места. Гарри неожиданно замер в растерянности, уронив руки вдоль тела.
— Сэр Лукан, могу ли я быть вам полезен? — холодно спросил он.
— Мне нужно с вами поговорить.
— Конечно, я слушаю.
— Наедине, — отрезал Дюгрей.
Однако Тереза, очевидно, никуда не собиралась уходить. Она гордо вздёрнула подбородок и топнула каблуком сапога. Гаррисон вздохнул.
— Покинь нас, пожалуйста.
— Все рабочие вопросы можно обсуждать и при мне.
Вмешался сэр Лукан. Он выступил вперёд и скомандовал привычным бесприкословным тоном:
— Немедленно оставь нас.
Леди Ивейна с недовольством взглянула на брата, не ожидая столь резкого тона. Сам Галахад предпочёл отмолчаться, чем явно расстроил ученицу. Надув губы, она двинулась прочь, намеренно задев плечом Гаррисона.
— Как ты с ней управляешься? — потирая плечо, спросил рыцарь.
— Отлично, когда не попадаюсь ей на глаза. Очевидно, в твоём случае этот способ не сработает. — Лукан проследил взглядом за сестрой, пока фигуру её не прикрыла вязкая тень двери.
Кент с неожиданной оживлённостью подскочил на месте, а затем направился к столу. Садиться не стал, лишь придвинул стул, а сам отступил к окну.
— Чем могу помочь вам, сэр Лукан? — деловито спросил он.
— Я по поводу Уайтчепела и твоего расследования.
Командор заметил, как насторожился с его слов рыцарь. Гарри выпрямился и отвёл взгляд в сторону.
— Не понимаю, о чём ты.
— Да брось, Кент. Ты слишком неактивный в поисках Бахш. Почти не помогаешь Джону. Ни ты, ни де Бразза, ни моя сестра. — Бледрик покосился на дверь, за которой только что скрылась его сестра. — Ответ очевиден: вы заняты чем-то другим.
— Пустые обвинения.
— Меня задевает, что моё слово, как командора и старого друга, значит для тебя меньше, чем слово Роулендса. Даже приказы лорда-канцлера ты не выполняешь столь ревностно, — усмехнулся Лукан.
Подойдя к столу, Дюгрей поднял гусиное перо с разбросанных бумаг и вложил его в чернильницу, затем собрал кипу писем в одну стопку и прижал их колодкой пресс-бювара. Кляксы на пергаменте вдруг начали рябить, и в ответ в груди Дюгрея заклокотало что-то нехорошее. До чего же он не любил беспорядок. Галахад, внимательно наблюдая за наставником, побурел в лице и уже открыл было рот, как Бледрик продолжил холодным, резонёрским голосом:
— Тем не менее я сюда пришёл не за этим и не собираюсь тебя отчитывать.
— Тогда зачем ты здесь?
— Расскажи, что вам удалось выяснить.
Гарри недоверчиво взглянул на Дюгрея. Когда-то рыцарь-командор являлся дражайшим ему человеком. Он был его первым учителем. Можно догадаться, что те времена давно прошли.
— Я хочу помочь, — заявил Бледрик. — Догадываюсь, что расследование зашло в тупик, но мне нужна информация.
— Чтобы защитить ту женщину? Мартен.
Теперь уже сэр Лукан насупился. Стан его невольно заартачился, плечи сжались, и он в досаде опустил глаза долу.
— Да, — на выдохе сдался Бледрик.
— Мы ничего не нашли.
— Неужели? — командор недоверчиво фыркнул.
— Это правда, — заверил Галахад. — Однако я уверен в одном: кто-то использует эти убийства как политический предлог.
— Возможно, для этого и убивали.
— Именно. Это не просто маньяк, Дюгрей. В многонациональном районе убивают именно еврейских девушек. Все знают, что мусульмане конфликтуют с идеями в Уайтчепеле. Их хотят подставить.
— Или стравить друг против друга.
Лукан хмыкнул и задумчиво подошёл к окну. Он до последнего рассчитывал самостоятельно уладить это дело, но, к своему сожалению, не сумел. Но если Галахад прав, то граф приобрёл мотивацию своим поступкам. Ему необязательно было умерщвлять тех проституток только ради крови — Дьявол мог убить двух зайцев разом. А учитывая, что кампания Дизраэли больше всего пострадала от рук мятежников, эта теория лишь подтверждала причастность председателя Совета. И всё же Бледрику хотелось надеяться, что он ошибался.
— Мне нужно, чтобы ты помог мне отыскать убийцу, Галахад.
— Я бы отыскал, если бы ты не связывал мне руки и не прятал единственную свидетельницу, — огрызнулся Кент. — Ты не представляешь, сколько вопросов это вызвало. Зачем, Лукан?
— Я тебе объяснял, почему решил поступить так.
— Из-за Совета. Из-за твоего отца.
— Мы все должны беспрекословно выполнять решения лорда-канцлера, — заявил Бледрик, обернувшись к Гаррисону. Он был крайне недоволен, что тот снова вмешивал виконта. — Да и мне думалось, что там орудует обычный маньяк.
— Мне тоже.
— Я сразу понял, что ты не послушаешь меня и начнёшь собственное расследование. Решил, пока не мешать.
В комнате воцарилась тишина. Рыцари не глядели друг друга, пытаясь вытравить возникшую неловкость из комнаты прочь. Когда-то давно они легкомысленно потеряли общий язык. Тот заблудился где-то между словами, что становились более сухими и редкими, между монотонными годами, в которых насилие впиталось в рутинные дни. Однажды Галахад отстранился от Лукана, а тот решил не выяснять причину. На том и решили.
— У этого убийцы должно быть хоть что-то: какой-то оставленный след, логово. А тут пусто.
— Свидетельница, — пробубнил Гарри.
— Она знает только, что убийца был мужчиной. Сухой.
Бледрик солгал. Ведь ещё пару месяцев назад смог назначить встречу и втайне от самой Лиззи побеседовать с её сестрой. Пусть Люси и оказалась не особо сговорчивой, но всё же поделилась интересной деталью — нападавший пил кровь жертвы. Этого было достаточно, чтобы рыцари Круглого стола поняли, что в деле замешаны обскуранты, а потому Дюгрей сперва хотел побеседовать с Дьяволом. Тем не менее проблема заключалась не только в этом. Глядя на склонившегося над столом Галахада, Дюгрей поймал себя на мысли, что не доверял брату. Был ли Гаррисон непреклонен к предрассудкам, как сам Бледрик? Что если он на пару с де Бразза или с комиссаром Далглишем из Скотленд-Ярда, расследующим убийства, мог навредить Люси? Кент ненавидел обскурантов всей своей душой, а потому командор не отрицал, что такое отношение могло касаться не только его расы.
— Ты с ней беседовал, — заметил Гарри.
— Давно. А теперь мне нужно, чтобы вы с Пьером продолжили поиски. Но не вмешивай мою сестру, — приказал рыцарь. — За лорда-канцлера и Совет не волнуйся — их я возьму на себя. И поддержу при других возникших трудностях.
— Спасибо, брат.
— Это не всё. Джон ничего об этом знать не должен. Никаких убийств, никакого шума. Всё должно быть тихо, — пояснил командор и направился к двери. — Если ты прав, и убийства должны стать предпосылкой беспорядков, то ваши заметные действия только усугубят положение.
— Сэр Гавейн, конечно, занят по горло и без Уайтчепела. Но всё же почему ты так решил?
— Ты сам понимаешь, почему. Он теряет хватку.
— Вздор, — запротестовал Галахад, махнув рукой.
— В последнее время он слишком озабочен устранением мятежников. Эта одержимость может затуманить его разум при разведке.
Сэр Галахад ничего не ответил, и Дюгрей покинул его кабинет. Он не собирался вставать между Гаррисоном и Джоном. Как бы то ни было, Лукан уважал их крепкую дружбу и почтительное отношение ученика-наставника. Тем не менее допускать того, чтобы сэр Гавейн снова разрушил все планы, Бледрик не собирался.