Глава 5.
Palaye royale — Nightmares
Яркие лучи солнца проникали сквозь окна, падая на легкие длинные ресницы Питера. Они дрожали, словно листья на осеннем ветру.
«Никогда не думал, что люди такие чертовски прекрасные», — промелькнуло в голове у мужчины, что наблюдал за спящим молодым существом, от которого за километр тянуло жизнью и теплом.
Тони наклонился ближе к лицу Питера. На его коже почувствовалось дыхание, грудь легко вздымалась. Старк прекрасно слышал, как течёт кровь по венам, как бежит импульс к импульсу, как то и дело сокращаются и расслабляются мышцы Паркера. Он мог все это слышать и чувствовать, и если раньше глупая способность бесила его, то теперь он хотел благодарить небеса или же ад, что способен улавливать тихие нотки жизни парня.
Вдруг в голове что-то щёлкнуло. Внезапное желание почувствовать на вкус Питера захватило мужчину. Была лишь одна проблема: он не хотел уступать животным инстинктам.
Неизвестный порыв заставил Тони прильнуть к губам Питера, словить рваный тихий вздох своими и понять, насколько губы тёплые и сухие, как лепесток орхидеи, но тут же разорвать поцелуй и скрыться в темноте.
***
Не дав насладиться утренней прохладой, солнце поднималось всё выше и выше над землёй, согревая её тёплыми лучами. Всматриваться в бездонную голубизну неба бессмысленно: на небе ни облачка. Стоит такой штиль, что кажется, будто воздух переливается серебряными волнами, разливаясь над землёй полноводной рекой. Стоит звенящая тишина. Ни малейшего дуновения ветерка. Даже он где-то притаился, спрятавшись от жары и собираясь с силами, чтобы вечером освежить землю своим лёгким прохладным дуновением.
Максимофф быстрым шагом поднималась по древенчатым ступеням мотеля. Даже не поднималась — практически бежала по ним. Оставалось только распахнуть дверь, и девушка оказалась в небольшом, но довольно уютном холле.
Как только она вошла, администратор на ресепшене подняла взгляд. Она запомнила русую девушку, которая уже во второй раз появлялась тут, и лишь с одной целью.
—Мистер Паркер, — коротко бросила она, и несложно было понять, что это значит.
Администратор сочувственно покачала головой.
—Нет, мисс, за этот день в мотеле никто не появлялся. Мистер Паркер ушёл прошлой ночью и не возвращался до сих пор. Может, вам стоит зайти завтра?
—Ясно, спасибо. Тогда до завтра, — вздохнула Максимофф и постучала подушечками пальцев по столешнице, уже разворачиваясь. Делать ей тут было больше нечего.
Прошел почти весь день, а от парня ни слуху ни духу. Ванда раздосадованно пнула камушек на песчаной дороге. Куда идти и что делать, она совершенно не знала.
Вообще-то, совсем не обязательно, что Паркер мог пойти в замок, верно? Например, его могло увлечь озеро недалеко от пастбища или лес за ним. Но почему тогда он был настолько одержим этим старым сооружением, почему так рвался туда? Девушка вспомнила, как блеснули игривым интересом глаза Паркера, когда она рассказала про замок.
Ванда вышла на дорогу. Постояла, оглянулась по сторонам. Уже хотела пойти домой, но...
Подозрительно знакомая фигура на другом улицы, где заканчивался песчаный насып и начинались бугры и маленькие овраги, на которых расли сначала крохотные, тоненькие деревья, а после большие и могущественные. Силуэт шагал ровно, приближаясь к девушке, и вскоре та смогла разглядеть одежду на человеке. Бесспорно, это был Питер, и Ванда ни капли не сомневалась.
Максимофф облегчённо выдохнула, но потом сразу как-то нахмурилась и сложила руки на груди. Пока парень подходил, она становилась все мрачнее и словно рассерженей.
—Боже правый, Паркер! Я тебя тут по всей деревне ищу! Ты где вообще был? Да что за чертовщина творится? — накинулась она на него с распросами, попутно показывая все свое недовольство сложившейся ситуацией.
—Эй, тише, тише, остынь. Живой я, живой. Все хорошо, — попытался остудить пыл Питер, но эта попытка была успешно провалена.
—Нет, я все могу понять, ты взрослый самостоятельный человек и вправе управлять своей жизнью, но это чертовски странно, не находишь?
Русая посмотрела прямо в глаза Питера. В зелёном океане бушевала некая обида.
—Черт, прости, я знаю, я не должен был заставлять тебя волноваться. Наверное, мне стоит просто все объяснить?
—Что ж, да, было бы замечательно, — все ещё сердито ответила девушка, а потом вскинула руками, — но не сейчас. Давай вечером, ладно? И прошу тебя, никуда не уходи. Ты до ужаса странный, Паркер, ты должен это знать.
Питер усмехнулся и согласился. В конце концов, хороший разговор ему бы не помешал. Да и он сам хотел, чтобы появилась возможность заставить Ванду поверить во весь этот бред, в который он сам уже верил с трудом.
Неожиданно девушка легко замахнулась и несильно, но ощутимо ударила брюнета по затылку ладонью. Это было похоже на подзатыльник, только женский, совсем безболезненный.
—Эй! — возмутился Питер.
—Это тебе за то, что исчезаешь непонятно куда, — ответила Максимофф, стараясь сделать серьёзное лицо, но вместо этого рассмеялась. — не обращай внимания, я видела, как мой брат ударяет так своих друзей и наоборот. Наверное, тебе должно быть стыдно сейчас, но ты выглядишь таким милым и смущенным, что я просто могу на тебя сердиться, — протараторила она, заливаясь звонким смехом, чем вызвала улыбку на лице брюнета. Он засмотрелся на её волосы, по которым скакал солнечный яркий свет.
—Короче, вечером зайдёшь ко мне. Мне уже не терпится узнать, куда ты на этот раз затащил свою задницу, — сказала она. — Пока.
—Л-ладно, до вечера, — и почему это Питер начал заикаться?
***
—Вот, и после этого я решил уйти, но я действительно не знаю, что делать. Меня загнали в угол, надо же! — Питер раздосадованно всплеснул руками, заканчивая этим жестом свой рассказ.
—Мда, ситуация... — протянула девушка и вздохнула. Стоило заметить, такого ей никто никогда ещё не говорил, поэтому как правильно реагировать, она и понятия не имела.
—А самое интересное, что сейчас ты считаешь меня психом, — скрестив руки, уставился на неё парень. — ты ведь не видела и половины того, что видел я! И чья вина?
Ванда покачала головой.
—Нет, я вовсе так не считаю, — и улыбнулась.
—Кто знает, — ответил Паркер. — понятия не имею, что у тебя в голове.
Русая сложила голову на ладони, слегка склонив её, и прищурилась.
—Он тебя заинтересовал, однозначно. Ты говоришь о нем так... Необычно.
Что-то внутри брюнета ёкнуло, и он сразу покраснел. Появился резкий протест в голове. Парень хмыкнул:
—Вот уж конечно! Он просто странный, поэтому я рассказал о нем. Мог и не говорить.
—Не обижайся, — резко открестилась Ванда. Она, по правде, понимала подозрительность своих слов, но что ещё она могла сказать? — просто согласись, это звучит так безумно.
—Ну да, понимаю. И без шуток, ваша деревенька просто мрак, даже несмотря на милый вид! Сначала этот замок, потом Старк. Кто-нибудь кроме меня его вообще видел? Или я один особенный?
Максимофф пожала плечами и встала с диванчика, на котором до этого сидела, сложив ноги по-турецки. Она поправила рукав кофты с забавным принтом мультяшного героя и обняла себя за локти.
—Ты первый, видевший хоть что-то странное там.
—Ну зашибись, — парень устало повёл плечами и прикрыл глаза: беспокойные выдались деньки.
—Может, стоит вернуться в мотель и поспать? Выглядишь фигово.
—Спасибо, мне это льстит, — после усмешки повисла неловкая пауза длиною в минуту, и ни один не знал, что еще сказать.
Тиа подбежала к Максимофф и замурлыкала. Та присела на корточки, чтобы погладить зверька.
—Ну, что теперь? — спросил Паркер, надеясь получить ответ хоть от кого-то.
Ванда, кажется, ожидала вопроса. Она вскинула брови и улыбнулась.
—Попробуй отвлечься. Ладно? Ты за эти дни вряд ли нормально спал. Думаешь, такой «отдых» пойдёт тебе на пользу?
—Я просто не могу думать о чем-то ещё.
—А ты попробуй. Если найдёшь более интересное занятие — напрочь забудешь о Старке.
—И что предложишь сделать? Тут даже интернет почти не ловит, — дырявя взглядом стену, хмыкнул Питер.
Девушка цокнула языком. Глядя на Паркера, можно было сравнить его с забытым на месяц в дебрях холодильника йогуртом. Он выглядел таким хмурым, словно не был в восторге от отпуска на краю мира. Ну да, какой тут восторг, если творится непонятно что.
Закрыв глаза, парень вздохнул и прикусил губу. Что это с ним творится вообще?
—Наверное, пойду, — он потер лицо ладонями и встал с табуретки, встряхнув головой, отчего кудри упали на его лоб. — ты права, мне надо поспать. Надеюсь, у меня жар, это все дурной сон от температуры, и происходящее — тупая фантазия.
—И даже я? — грустно улыбнулась русая.
—Нет, ты вовсе не... Ты хорошая, — Питер хотел оставить ещё немного благодарности Ванде за то, что она так любезно выслушала его, но не успел.
Вместо этого он обнял её, прижавшись. Его голова находилась где-то чуть выше её, и Максимофф положила свою щеку на плечо юноши. Почему то резко стало спокойнее и уютнее. Наверное, парню просто не хватало кого-нибудь родного в этой незнакомой вселенной.
Выбравшись из объятий Паркера, Ванда сомкнула глаза на секунду, а после рассмеялась.
—Боже, был бы тут мой брат... Мигом бы придумал сюжет нашей счастливой жизни! Знаешь, он говорит, что я слишком влюбчивая.
—Он ошибается, — пожал плечами собеседник. — ты просто дружелюбная и общительная. Это не означает влюбленность.
—Хорошо, что ты понимаешь это. Я ведь люблю помогать людям, и моя привязанность к ним не вызвана любовью. Я, наверное, никогда и не любила. — она подошла к окну и поднесла руку к стеклу. А потом застучала по нему ногтями, отбивая какую-то мелодию и тихо бормоча под нос.
—Любишь петь?
Вместо ответа девушка просто глубоко вдохнула и запела в такт ударов ногтей об оконную раму:
—Шаг за двадцать, руки мокрые, мне не хватит ни сил, ни локонов: их ты подарил, прошлое хочется вырвать из них.
Паркер стоял и слушал, как тонкий голос разрезает тишину дома, и улыбался, как ребёнок, впервые увидевший тигра в зоопарке.
Свет сочного заката падал на волосы девушки. Последние лежали не особо аккуратно и забавно, но это не портило её образа. Её вообще ничего не могло испортить.
—Пи-ит! — обернулась она, когда закончила, по-видимому, куплет. — ничего не говори! Я не умею петь и опозорилась перед тобой.
—Вовсе нет! У тебя круто получается! — он замотал головой. — правда. Это ты сочинила эту песню?
—Не я. Просто услышала где-то. Не помню. Но не ври, моё пение фальшивое. Буквально всё мимо нот.
—А вот и неправда! Серьёзно, я бы послушал тебя ещё! Если бы ты спела...
—Не-а, даже не проси, — Максимофф на секунду нахмурилась. — я не буду петь ещё раз. Это личное.
Она посмотрела на парня в надежде найти в нем понимание. Она должна была быть уверена, что вопросов «но почему?» и «ты это чего?» не последует.
Завороженно разглядывая юношу, она не заметила, что он рассматривает её в ответ. В головах обоих пронеслась мысль о том, что неловкое молчание рискует вновь затянуться.
—Я пойду. Засиделся уже, мне пора.
—Конечно, — та понимающе кивнула. — заходи. Всегда буду рада тебя видеть.
Питер уже собирается ступить за порог, как его вновь ловят с объятиями и утыкаются носом в ключицы. Они так смеются долго, потому что чуть не падают, запнувшись о порог, но продолжают стоять.
Наконец Паркер прощается и уже успевает пройти по улице довольно много, но замечает в кармане куртки что-то небольшое, что странно, ведь они совершенно точно были пустыми. Он пальцами вытягивает сложенный в несколько раз листок от блокнота. Останавливается, разворачивает, пока интерес берет вверх. На бумажке немного угловатым почерком выведено "Звони в любую минуту" и номер ниже, а в уголке листка "В" с завитушкой. Парень улыбается, бережно сворачивая записку и возвращая её в карман, и даже застегивает молнию, чтобы ни в коем случае не потерять эту отчего-то важную бумажку.
***
В мотеле с него просят оплатить бронирование номера, что несомненно возмущает парня, он ведь даже не был тут, но все это время его вещи валялись там, на втором этаже, до сих не разобранные, в чемодане. Он скрипя сердце выплачивает названную сумму, обращая внимание на факт того, что наличных у него не так много, как казалось изначально, а банкоматом, чтобы снять деньги с карты, разумеется, и близко не пахнет. Он думает, что стоит быть не таким расточительным на алкоголь и сигареты.
Вопреки ожиданиям он засыпает быстро, и во сне выглядит даже расслабленным. Или ему просто снится, что все так клёво, как хотелось бы. Но это Питер, в его жизни мало что идёт не через одно место.
Через два или двадцать часов, ведь точно он не знает, брюнет просыпается в своём номере. И это уже не так интересно, так как по пробуждении он точно знает, где находится, и не оглядывается в суматохе, а лишь обречённо перекатывается на спину.
За окном глубокая ночь, небо заволочено тучами, поэтому ни свет луны, ни какой-нибудь источник света с улицы не озаряет комнату. Сейчас тут наступает мрак и в комнате хоть глаз выколи: парень не видит даже своих ладоней. Такое ощущение, будто вся планета разом погрузилась в вечную черноту, никто никогда уже не будет щуриться от солнечных лучей.
От этой мысли по телу пробегаются еле-заметные мурашки, и Паркеру становится не по себе, и он шарит рукой по матрасу, ища телефон. Подозрительно, но его не оказывается рядом: ни в сгибах одеяла, ни под подушкой, ни где-нибудь поблизости.
Питер пытается встать, нащупать кнопку ночника на тумбе, но только вот место, где он стоял, когда парень ложился спать, пустует. Он просто исчез подобно телефону.
«Что за чертовщина, блять?» —думает уже изрядно раздраженный брюнет, нервно перебирая пальцами в попытке найти телефон, светильник, зажигалку, которые могли бы дать ему немного освещения. Его буквально одолевает злость и чистое негодование, когда ничего не обнаруживается, и возникает ещё больше вопросов.
Паркер насторожился. Его интуиция была развита достаточно, чтобы доверять ей: внутри неприятно всколыхнулось. Что-то было не в порядке. Может, это из-за недосыпа? Или ему трудно заснуть где-нибудь, кроме своей кровати? Но парень не уверен. С каждой секундой тревога усиливалась. Он чувствовал постороннее рядом. Как в фильме ужасов, но не на экране ноутбука.
Смирившись с тем, что придётся вылезать из-под тёплого одеяла и включать люстру, он садится на кровати и спускает ноги с матраса. Трет глаза, и... И в этот момент с ужасом осознает, что стопы не касаются ковра у края кровати. Они вообще ничего не касаются.
Кровь застучала в висках, и Питер резко опустил голову вниз. Ножки кровати не были высокими, и до этого он мог поставить ногу на пол, просто свесив её с матраса. Но сейчас пола словно не было, а вместо него - клубы жидкого азота, пронизывающего кожу ледяными иглами.
«Какого хуя?»— промелькнуло в голове, и сердцебиение участилось раз в пять. Брюнет дёрнулся, метаясь ошалелым взглядом по помещению и осознал, что все стоит на своих местах: кровать, шкаф, тумба, стул в углу. Но чёртов пол! Его нет! Вместо него пропасть, а мебель просто парит в невесомости, над миллиардом метров с занавесой адски холодного тумана.
Он понял: спрыгнет с кровати и попытается рвануть к двери — моментально упадет в бездну.
Он не мог разглядеть ничего, кроме силуэтов, что то ли мерещились, то ли были самыми настоящими. А что ещё хуже — брюнет остался совершенно беспомощен.
Паркер вздернул ноги обратно и метнулся в центр кровати, озираясь и дрожа. Его сбившееся дыхание не позволяло набрать в лёгкие достаточное количество кислорода, из-за чего появился эффект вакуума, и горло сдавило пустотой.
Перед глазами на мгновение все стало слишком чётким, а потом опять расплылось, но под веками отпечаталось изображение теней на стене, с бесконечно длинными, как ветви ивы, пальцами, которые все до единой тянулись к беззащитному телу посреди белой простыни. Или не такой уж и белой?
Ткань под судорожно сжатыми пальцами начала чернеть и сливаться с окружающей темнотой. Она стремительно окрашивалась в ало-чёрный градиент, и это так напоминало капли крови, что брюнета даже затошнило.
До слуха парня донесся странный звук. Он не был похож на безумно громкий раскат грома, наоборот казался очень тихим и еле слышным. Это было похоже на чавканье. Питер так и затаил дыхание, прислушиваясь, в ужасе все ещё сжимая простынь. На доли секунды звук исчез, а потом раздался где-то за его спиной.
Питер обернулся, и перед его глазами предстала такая картина, что тело буквально парализовало, и оно отказывалось слушаться. На кровати в полметре от него сидел Старк, и все бы ничего, но он весь был в крови: руки, лицо, одежда - багровая жидкость словно впиталась в это нечто, лишь внешне похожее на Тони. Запах человеческой плоти резко ударил в нос, отчего захотелось выблевать все внутренности.
Рот чудовища слегка приоткрылся, и он оскалился. Послышался утробный рык, который пронёсся по безмолвности комнаты. Юноша от ужаса не в силах закричать, продолжил бездумно пялиться в его ярко-желтые глаза, полные голода и ярости. Один такой взгляд должен был заставить ноги уносить, но факт полного отсутствия пола исключал малейшие варианты отступления.
Что-то внутри сломалось. Все, что когда-то Паркер видел в ужастиках, не шло ни в какое сравнение с тем, что происходило прямо сейчас. Питера сковал животный страх. Давящий, заставляющий лёгкие сжаться. Он был настолько велик, что инстинкт самосохранения растворился. Исчез.
Парень пытается отползти, но вжимается лопатками в стену за ним, а чудовище с лицом Старка и запахом расчлененного трупа ползёт на него, пачкая кровью постельное белье.
—П-прошу... Прекратите! — шепчет Питер, желая всем сердцем, которое вот-вот готово остановиться от страха, слиться со стеной.
Но Тони не отвечает. Он выпускает когти из окровавленных пальцев и впивается ими в шею брюнета, намереваясь вырвать его позвонки. Парень сразу же чувствует невероятную боль, и по груди начинает стекать что-то липкое, горячее и отвратительно пахнущее. Он кричит, кричит так, будто сейчас выплюнет сердце, и чувствует вкус слез на губах.
Реальность снова падает, словно погружаясь в куб с тем самым холодным азотом, и в звенящей тишине не слышно даже собственного голоса, хотя Паркер знает, что сейчас через его голосовые связки проходит сильный звук. Он продолжает кричать и рыдать даже тогда, когда пелена спадает с него, и разрывающих кожу костей больше не чувствуется, но он клянётся, что никогда не откроет глаза, боясь снова увидеть чудовище.
Он лежит так неподвижно, громко рыдая, боясь шевельнуться. Через некоторое время, когда вокруг все успокаивается, а кровать больше не пахнет кровью и гнилью, Паркер заставляет себя медленно открыть глаза, молясь не увидеть это вновь.
Из его губ вырывается стон облегчения: комната освещена тускым лучом луны из окна, на совершенно обычном древенчатом полу валяется его спортивная куртка. Всё как обычно, и парня отпускает при виде мобильника на краю подушки. Ну конечно, он же слушал AC/DC перед тем, как уснуть.
Питер сбрасывает одеяло и хватает телефон. Ему так дорого это свечение экрана при его включении, что он сразу же нажимает на кнопку и чуть не прыгает от счастья, когда тот разблокирован.
Он вытирает тыльной стороной ладони пот со лба, чувствуя его и на спине, и на груди, и на затылке, поэтому приходится стянуть футболку. Подушка в самом центре мокрая от его слез.
Становится так одиноко. Юноша помнит, как в детстве мама всегда успокаивала его, если маленькому Питти казалось, что за дверцей шкафа прячется монстр. В голове всплывают моменты, как та мягко журила его за прочтение страшилок, из-за которых детское воображение создавало всяких существ, пугающих мальчика.
Ему вновь хочется, чтобы его обняли. Чтобы прижали и не отпускали, пока на улице не наступит утро. И до безумия хочет слышать успокаивающую колыбельную. И присутствие родного, кому можно полностью доверить свой покой.
И только сейчас он осознает, насколько на самом деле жалок. Он был хрупче хрусталя пару минут назад, в руках этого зверя. Он мог, и он практически умер, не оказав никакого сопротивления, в руках, а точнее когтях Старка.
И, черт возьми, липкое осознание страха перед этим человеком, в существовании которого он не до конца уверен, оседает под коркой его мозга. Меньше всего он хочет думать о нем, иначе боится, что все повторится невыносимым дежавю.
Единственное, чего он не хочет — видеть Тони. Ни за километр, ни за какие деньги, нет, он не сможет посмотреть в его глаза. Теперь это все кажется диким, животным, звериным, и на ладони словно проявляется это рукопожатие в их первую встречу, и мысль «его ладонь такая холодная».
Поэтому Питер не находит больше решений, как судорожно выбраться из кровати и наощупь отыскать в кармане кофты свернутый листок. Теперь он готов молиться на него, ведь это единственное, что может успокоить его хоть как-нибудь. Хотя бы попытаться.
Он набирает номер с бумажки, постоянно не попадая по нужным цифрам. Наконец, когда комбинация набрана, он нажимает на кнопку вызова, прижимая телефон к уху и прося небеса, чтобы девушка ответила. Пусть даже это её разбудит, но после случившегося Паркер готов побыть эгоистом.
Один гудок, второй, третий, и вот в трубке он слышит сонное мычание знакомого голоса.
—Питер? — спрашивают в телефоне, и Паркер закрывает глаза от облегчения.
—Да, это я! Боже, как хорошо, что ты не спишь, ты просто не представляешь, как хорошо! — тараторит он.
—Ну, вообще то сплю. Три ноль восемь, имею полное право, — бурчат беззлобно в ответ, но все же интересуются: — У тебя что-то произошло? Ты взволнованный.
—Да, я... — брюнет запинается, не зная, как попросить о том, чего он хочет, но в итоге произносит всего одну фразу:
—Ты... Нужна мне сейчас.
И чуть ли не радостно вздыхает, слыша согласное «ну, если это очень важно и срочно...».
Хей, вот мы и вернулись, спустя двести лет. Просим прощения за такое невероятно долгое отсутствие, и торжественно пообещать, что такого больше не повторится. Пожалуйста, оставляйте ваши комментарии с критикой, это действительно помогает продвижению нашего творчества. Спасибо.