Начать заново

– До свидания! Хорошего дня! – попрощалась я с приятной молодой женщиной.

Мисс Хольдер работала в ателье в паре домов вверх по улочке.

Я осмотрела бардак, который мы оставили с покупательницей, пока выбирали подарок для ее племянника, и принялась за уборку.

– Хорошо справляешься, – Ворн вышел из мастерской, протирая руки вафельным полотенцем.

– Спасибо, гольд Грам.

Я обернулась и увидела, как он чуть улыбнулся.

– Зови меня просто Ворн, Айрис. Ни к чему этот официоз.

– Хорошо, Ворн, – решила я не спорить и запросто согласиться.

Почему-то мне нравился этот взрослый мужчина с проседью в волосах. От него исходила особая аура силы и спокойствия. Он не был уставшим мужем, которому перевалило за половину жизни. Наоборот, он дышал жизнью, был полон энергии и не брезгал физическим трудом. На животе ни жиринки, руки крепкие, как и корпус. Разумеется, я не лезла в то, как он проводит время вне мастерской, но то, что человек занимается собой, видно было издалека.

– Как тебе тут? – спросил он, помогая расставить оставшиеся фигурки.

– Очень нравится, – честно призналась. – К тому же разнос еды и напитков вряд ли можно вообще сравнить с этой работой. Это как продавать искусство, а там — работать грузчиком.

– Ты льстишь, – улыбнулся он и сетка морщин весело залегла в уголках глаз.

– Нисколько.

– Привет, Ворн! – прервал нас перезвон колокольчиков и в мастерскую влетела Джиа, изрядно меня удивив. За почти месяц, что я здесь работала, ни разу не видела, чтобы темноокая красавица появлялась в лавке. – Айрис, – кивнула она мне. – Ты нужен мне срочно! – обратилась она к гольду Граму и оперлась руками на прилавок.

Мастер был несколько недоволен таким бесцеремонным поведением девушки, но указал ей на дверь.

– Поговорим в мастерской. Айрис, обсудим после.

Я кивнула, любопытствуя, что хотел сказать мне мастер, но в следующую секунду ничему из планов не дано было свершиться, потому что забил колокол. Мы трое замерли, точно зная, что это значит, но до конца не совсем веря в происходящее.

Звон, усиленный магией, говорил о том, что прорыв реальности произошел значительный и твари, что обитали в остальных восьми мирах попали в наш. А прозвон три раза говорил о том, что степень опасности высока и нечисть прорвалась в черту города. Я посмотрела на мастера, увидев в нем собранность и решительность:

– Айрис, иди за мной, – твердо скомандовал он, и я, не задавая вопросов, пошла за ним и Джиа в кабинет. Девушка стукнула несколько раз по стене и открылся проход, уводящий прямой лестницей вниз.

– Сидите здесь до повторного удара, – пропускал нас вперед Ворн.

Тайный проход удивил, признаюсь, но я кусала губы и боролась с собой, чтобы не попроситься с мастером. Ведь все сильные маги города требовались именно сейчас в эту секунду.

– Мастер! – выпалила я, резко обернувшись, когда Джиа уже спустилась вниз, а он хотел закрыть фальш-стену. – Я маг огня и мой дар составляет шестьдесят три Магических Единицы!

– Мы поговорим с тобой потом, – серьезно ответил он и принялся закрывать стену.

– Но... – попыталась остановить его, но он очень резко перебил меня.

– Выполняй свои обязанности, Айрис! Мужчины будут выполнять свои!

Дверь категорично закрылась, оставив меня с чувством обруганности. Почему-то стало обидно, хотя умом я понимала, что он прав. А я не ношу меч и метку Хранителя, чтобы что-то доказывать. Даже метку мага приходилось прятать по наставлению Далла, точно это позорное клеймо. Меня это коробило, и невозможность что-то сделать просто выкручивала наизнанку.

Спустившись вниз, я обнаружила небольшое помещение со стеллажами и разложенными на них артефактами. Деревянный стол со множеством реторт, трав, завязанных в мешочки, полный набор артефактора, состоящий из семидесяти двух инструментов под клеймом знаменитого мастера этого века Томаса Грина.

Я осматривала эти сокровища и не верила своим глазам. Что все это здесь делает? В студенческие годы я зачитывалась редкими статьями научного вестника Кеннингема и мечтала когда-нибудь поработать с изобретениями самого Грина, испробовать его теории на практике. Даже почувствовала, как закололо кончики пальцев от магии.

С несоизмеримым восторгом моя рука сама тронула ящичек, открывая.

– Тебя не учили, что трогать чужое нельзя? – голос Джиа сбил волну эйфории и вернул меня на землю. За это мгновение я забыла про нее, и даже обида отошла на второй план.

– Откуда все это? – удивилась я полноценной лаборатории и заметила, что рядом со мной была еще дверь, за которую я решительно дернула.

– Айрис! – крикнула на меня Джиа.

Моему взору открылась комната с оружием и еще одной дверью в следующее помещение. Да тут целый полноценный этаж!

Джиа метнулась и захлопнула дверь перед моим носом.

– Ты можешь просто сидеть и ничего не трогать?! – раздраженно отозвалась девушка.

– Обязательно так орать? – спросила я ее, сложив руки на груди, и внимательно осмотрела девушку, понимая, что я ничего не знаю о людях, что живут со мной в одном доме и работают бок о бок.

Неосознанно вспомнила про ее бок, пытаясь сопоставить теперь увиденное и реальность. На нее действительно напали, но кто – средь бела дня? И зачем она пряталась и делала вид, будто все в порядке, когда можно просто вызвать следователя, стражей и лекаря!

Странно все это. Если только... она не хотела официальной фиксации дела. Но главный вопрос крутился в голове: кто в действительности эти люди, что держат лабораторию без лицензии? Я еще раз внимательно оглядела комнату и не нашла метки. Магический знак обязывают вешать на видное место, он отсчитывает дни до следующего его обновления и подтверждения всех норм.

– Зря Ворн привел тебя сюда. Еще одна проблема, – процедила Джиа, помассировав виски, и уселась на потертый кожаный диван у стены, над которой висела карта Мангольдии.

– Джиа, я не хочу ругаться, но, что я тебе сделала, что ты так взъелась на меня?

Девушке явно не понравился мой вопрос, но я искренне не понимала, почему она так по-хамски ведет себя.

– Не понимаю, мы даже почти не видимся... – растеряно отозвалась я и села на крутящийся стул около «рабочего» стола.

Она помолчала, видимо, хотела сдержаться, но неожиданно искренне рявкнула:

– Ты просто ворвалась в нашу жизнь! – и ее перекосило от собственных мыслей. – Ты серьезно думаешь, что нужна им? – зло усмехнулась она.

Мое лицо вытянулось от удивления, потому что она несла какую-то чушь.

– Кому?

– Каиру и Марко.

Странный вопрос, странный разговор, странный ответ. Но я знала этот кислый привкус, заставляющий лицо собеседника кукситься и кривиться.

– Неужели ты ревнуешь? – невольно улыбнулась я, потому что делить этих двоих было полнейшим абсурдом, да и просто смешно. К ней, насколько я поняла, они вообще относились как к сестре.

– Просто скажу тебе, что не стоит выдумывать себе глупостей. Пройдет время, они наиграются и избавятся от тебя, как это было всегда.

Я нахмурилась на ее слова, которые почему-то задевали.

– В тебе говорит злость, Джиа, и ревность – они здравомыслию не товарищи, – вернула я самообладание от желчных слов соседки.

– А в тебе говорит глупость! Они поспорили на тебя, неужели ты не видишь? – она фыркнула точно кошка. – Всегда так делали. Любимые игры для них – святое. Вот только никто не ожидал, что Ворн почему-то примет тебя как свою, – от ее слов внезапно стало по-настоящему неприятно, я против воли ощутила горечь на языке, точно наяву выпила гадкую микстуру. А непонятная фраза царапнула слух, словно я не на работу нанялась в лавку при гончарной мастерской, а попала в секту.

Верю ли я ей? Не знаю... Но странности за двумя братьями и правда были. Внезапная симпатия Каира вызвала подозрения в первый же момент. Но потом... мне показалось, что он искренен. И Марко в одночасье стал более активным: все время крутится вокруг, помогает, провожает, заботится. Мне казалось, я обрела друга и уговаривала себя не думать о них плохо, ведь мы вместе живем и работаем. И я видела, что они вдвоем намерились проявлять ко мне знаки внимания. Это было очевидно. Сначала мне думалось, что это блажь из-за новенькой, что стала работать в мастерской. А потом... Каир...Я... Ошибка ли это?

– Правильно, что задумалась. Не стоит тебе во все это лезть.

– Во что? – выплыла я из неприятных мыслей.

Девушка махнула рукой и взяла потрепанный томик со сруба дерева старой сосны, который служил кофейным столиком возле дивана. В горле застыл ком. Захотелось тут же спросить, узнать – правда ли это, или крикнуть, что это все ложь. Но насколько я хорошо знаю их? Если смотреть правде в глаза, то всего ничего. Продиктовано такое быстрое развитие отношений страхом или одиночеством внутри? Я прислушалась к себе. Нет. Но ведь бывает такое, что встречаешь людей и будто знал уже их раньше. Тебе с ними легко и приятно. Но не обман ли это?

– И сколько на меня поставили? – из любопытства спросила я через какое-то время, обмусолив свои не самые радостные мысли.

– Обычно ставки что-то около десятка серебряных, но если очень понравилась, то золотой. Правда, сейчас Марко на мели, – призналась Джиа, пытаясь уязвить меня.

Я побарабанила пальцами о стол, а девушка, довольная собой, уткнулась в книгу. Ее слова заронили сомнения, которые и так одолевали меня вначале, потому что в глубине души мне действительно не верилось во внезапные порывы. Все мои сомнения благодаря ее словам обрели смысл. Но почему так гадко, скажите?

– Спасибо, – внезапно поблагодарила ее, хотя девушка заслуживала порки за свое хамское поведение, но просидев с ней два часа в одной комнате, я поняла, что мне стоит поблагодарить ее за то, что она помогла посмотреть правде в глаза. Почему-то эта мысль про спор была вполне реалистичной и с каждой минутой обретала все больший вес в моей голове. Хоть и гадко было думать об этом.

Джиа удивленно посмотрела на меня, оторвавшись от книги.

– А ты не такая безнадежная, как я думала, – она перелистнула страницу и вновь вернулась к книге.

Продолжать разговор мне более не хотелось. Остальные два часа я провела за тем, что ковырялась в сломанном артефакте, позволяющем предсказывать погоду. Джиа зашипела на меня, когда я взялась за прибор, но увидев, что он сломан, успокоилась, видимо решив, что я лишь доломаю несчастную железяку, на шкале которой должна мерцать магия разных цветов, позволяя понять соотношение стихий в эфире. Я позаимствовала универсальный гриф из набора инструментов и принялась за работу. К концу второго часа я была измучена тяжелой компанией, которая сыпала колкостями, когда я трогала что-то из предметов. Но даже в тишине я чувствовала спиной, как она наблюдает за мной. Это отвлекало, но зато, когда потоки сил были восстановлены, я поняла, что не хватает лишь аккумулятора.

– Здесь есть талькомагнезит? – обернулась я к девушке, ответа которой в принципе не ждала.

– Слово-то какое выучила, – не преминула съязвить она, но, на удивление, поднялась и подошла к большому комоду со множеством мелких ящичков. Выдвинув один, она достала сероватый камень с прожилками, который в артефакторном мастерстве считался накопителем.

– Будешь сама отчитываться перед Ворном, – вручила она мне минерал и сложила руки на груди.

– Конечно, – ответила я ей и аккуратно пинцетом вставила камень внутрь, как говорят коллеги, в самое сердце механизма. Я почувствовала, как силовые потоки потянулись к центру-накопителю, создавая замкнутый цикл энергии. Запечатала руной механизм на самообновление, шкала заморгала, и я увидела, как стали мигать показатели, постепенно насыщаясь ровным светом.

– Вот бездна! Ты в самом деле починила его! – ахнула девушка, нависая над моим правым плечом, и мы услышали, как открылась дверь. По походке я узнала, что к нам спускается Ворн, а вместе со звуком его шагов мы услышали единственный удар колокола, обозначающий окончание чрезвычайной ситуации.

– Джиа, – позвал мастер девушку, и мы точно лицеистки негласно подобрались, – если тебе не срочно, то давай отложим разговор, – он спустился, и тут же его цепкий глаз заметил прибор в моих руках.

– Хорошо, – кивнула девушка. – Айрис починила метеонометр, – неожиданно произнесла она и спешно поднялась наверх.

Ворн был уставшим, а на его одежде я видела черные следы, похожие на кровь, что текла в жилах некоторых существ девяти миров. Он молча подошел к серванту в углу и налил себе стакан воды. А затем сел на табурет, что стоял подле него.

– Присядь, пожалуйста, – вежливо обратился ко мне мастер. Я никогда не слышала от него грубых слов, кроме сегодняшней резкой фразы. Я замялась, и почему-то из меня вырвался поток слов:

– Ворн, если вы беспокоитесь, что я скажу про лицензию, то позвольте вас уверить, что я бесконечно благодарна вам и вашей семье за то, что вы так приняли меня и дали работу. Вы даже не представляете, сколько всего сделали для меня, – в порыве речи я начала жестикулировать и не смогла сесть, ноги сами отпружинивали и заставляли меня ходить.

Он чему-то усмехнулся, встал и, подойдя к столу, взял артефакт.

– Как починила? – спросил он меня, проигнорировав речь, но я была уверена, что он услышал все, что я хотела сказать.

– Закольцевала потоки и на каждом узле поставила руну соответствующей стихии. Пришлось воспользоваться накопителем, иначе бы на сырой силе метеонометр долго бы не проработал, ему нужно...

– Сердце, – продолжил мастер, чему-то улыбнувшись. – Ты мне нравишься, Айрис. И, признаюсь, ты меня удивила. Шестьдесят три универсальных магических единицы – это высокий показатель. Особенно, для девушки. Ты где-то училась? – спросил он, сев на кресло, и мне пришлось все же сесть с другой стороны стола на табурет, чтобы не стоять лицеисткой. Вопрос заставил меня запнуться, и Ворн уловил мою заминку.

– Давай так, – вклинился он в мою дилемму, – если ты решаешь остаться с нами, то это надолго. Откровенность за откровенность. Если хочешь, можем скрепить договор магической клятвой. Люди здесь – это семья. И ты либо доверяешь ближнему, либо ты просто уходишь. Отстраниться не получится.

Я не понимала, о чем он конкретно говорил, кроме того, что люди за короткое время действительно мне стали небезразличны. Я уважала мастера и мне нравились его племянники, какими бы идиотами они ни были. Слова Джиа пока отдавались глухой кастрюлей где-то глубоко внутри, и я чувствовала, что не до конца еще поняла, что за правда мне открылась.

– Я согласна! – посмотрела в его темные, сосредоточенные глаза, в уголках которых тут же залегла сеточка морщин от моей порывистости. – И я просто вам доверюсь, Ворн. Симпатия, она взаимна. Мне не нужны клятвы, разве, что вам, – посмотрела вновь на него, но тот покрутил головой отрицательно.

– Если ты хочешь быть частью нашей семьи, то я верю твоему сердцу, Айрис, и глазам. Поверь, девочка, по ним можно многое прочесть.

– Что же вы видите в моих? – на мои слова он вновь улыбнулся.

– Вижу страх. У тебя есть свои причины быть здесь, хотя дом твой далеко. За все время ты ни упомянула ни об одном эпизоде из прошлого. Значит, вспоминать о нем ты не хочешь. Я уважаю это, твое право.

Я смотрела на этого мудрого мужчину и не могла понять, как он это все понял. Люди чаще всего дальше своего носа не видят. Они не замечают даже очевидных вещей, а тут так точно, словно он читал меня, как открытую книгу. Внутри я чувствовала себя брошенным посреди незнакомой местности котенком, который пытается бороться с обстоятельствами и вот он – спасательный плот, которого я так ждала.

– Я расскажу, – Ворн внимательно на меня посмотрел, и я, нервно полируя прядь волос, начала все с самого начала.

Когда я закончила, то не могла сказать, сколько времени прошло. Наверное, мне действительно хотелось выговориться, и Ворн стал этим самым человеком, на кого хлынул поток всего того, что я пережила за все это время. Я видела в его глазах и сочувствие и серьезное отношение к тому, что он услышал. Единственное, о чем мне не удалось рассказать – это о том, что случилось в Даркмурте, и мастер увидел, как меня корёжило, когда я со всем возможным магическим упорством хотела рассказать.

– Ты хочешь избавиться от гейса? – спросил он после.

Я стерла выступившую от боли слезу, что скручивала в запрете на нарушение клятвы и согласно кивнула головой.

– Я помогу. Но не все так просто. Чтобы снять гейс, тебе придется начать обучение. Я не смогу просто наложить плетение и развеять данное тобою слово – это невозможно. Но после определенных тренировок ты сможешь сама снять зарок.

– Разве это возможно?

– Похоже, ты сама не знаешь, сколько в тебе таится сил, Айрис, – подмигнул он мне.

Мы поднялись наверх, и я с удивлением поняла, что сейчас уже вечер. Настенные часы показывали начало девятого.

– Иди домой, девочка, – по-доброму попрощался со мной мастер, а я, расчувствовавшись от значимого для меня разговора, в порыве обняла такого твердого и в то же время мягкого мужчину, что казался мне фигурой какого-то защитника. Он отечественно погладил меня по голове, и я отстранилась.

– Простите, – смутилась, но в его лице я не рассмотрела возмущения или недовольства, скорее покровительство.

– Отдыхай.