Начать заново

Марко Торренс

– Единый, почему ты не можешь нормально к ней относиться? – недоумевал я, зайдя в «мастерскую», что скрывалась за фальш-стеной.

– Она чужачка, ей и останется, – ковырялся Каир в механизме.

– Просто ты не можешь смириться, что Ворн относится к ней, как к дочери.

Каир лишь фыркнул и продолжил свое дело.

– Или... – я задумался, навязчивая мысль жужжала назойливой мухой: почему брат так странно ведет себя с девушкой? Ведь обычно он сласть как хорош и обходителен. – Она отказала тебе? Так? – у брата дрогнула рука, тонкая проволока расплавилась, попав в сердцевину артефакта, отчего он зло ударил по столу, а в комнате запахло плавленым металлом.

– Не говори под руку! – раздраженно бросил он и тряпкой быстро впитал плавленый материал.

– Я прав? – больше утвердил, чем спросил. Мысль меня насмешила, но она была самой правдоподобной из того, что я мог предположить. – Неужели малышка Айрис не повелась, забавно...

Он стал упрямо соединять шурупы в артефакте, игнорируя мои рассуждения, а потом ровным тоном проговорил:

– Вряд ли меня можно всерьез заинтересовать лишь смазливой мордашкой, Марк. Это несложно.

– Что?

– Заполучить ее.

– Считаешь? – я чуть удивился. Обычно Каир хорошо оценивал женщин. И за то время, что я прожил и прообщался с этой девчонкой, мне стало ясно, что с ней не все так просто.

Губы брата дернулись в подобии улыбки.

– Вопрос желания, – поддел он пинцетом новый «переходник».

– Ты ведь хочешь ее, – утвердил я и оперся на стол, желая почему-то откровения.

– Хочу, – подтвердил очевидный факт брат, вызвав во мне непонятный сноп чувств. Хотя с чего бы им быть? – Уверен, не я один, – хмыкнул он, бросив быстрый взгляд на меня, намекая на... других мужчин?

Я пожал плечами и принял задумчивый вид, не желая признаваться, что она цепляет и будит инстинкты неандертальца. К тому же живет рядом – это удобно. Проклятый прагматизм, но это факт!

– Пари? – лениво протянул Каир, перетирая громовый корень.

– Три месяца, – задумчиво я обозначил цифру.

– Месяц.

– Ладно, – медленно согласился я с вечно самоуверенным братом. – Ставлю золотой, что у тебя ничего не выйдет. Слишком быстро.

На что он лишь приподнял брови, удивляясь ставке, но ответил:

– Поверь, она сама придет ко мне.

– Играем честно, – протянул я ладонь, и брат, крепко пожав мою руку, разбил спор второй и продолжил ковыряться в «парализаторе», пытаясь заложить «смесь» внутрь.

Эверис Фэлс

Я помогала Ворну в его гончарной лавке и испытывала сущее удовольствие от этих уютных чайных наборов, пузатых горшков, плоских тарелок. Он был педантом и все делал исключительно ровно. Да так, что хотелось трогать и гладить изделие, словно кошку.

Как-то я застала его за очередным изделием и, когда он закончил, а поток клиентов иссяк, старый мастер спросил:

– Хочешь попробовать? – указал он на гончарный круг, вытирая руки ветошью.

– Очень! – слишком экспрессивно ответила я и смутилась своей порывистости, а его безмятежное лицо озарила приятная улыбка.

На всякий случай я осмотрела зал еще раз, но клиентов не было. Мастер выдал мне фартук и указал на низкий стул подле круга.

– Техника не сложная, – он отрезал тонкой струной для резки кусок глины от большого бруска и начал мять в крепких руках шар, а затем резко кинул его в центр железного круга. В этот момент из подсобки поднялся Каир. На удивление, змей подколодный сегодня был благодушный, поздоровался и даже пригласил на чай, от которого я благополучно отказалась. Какая муха его укусила? Учитывая, что мы держали холодный нейтралитет.

– Учишь Айрис искусству Земли? – мужчина отряхнулся от извести и жадно отпил воды прямо из кувшина. Кадык на крепкой шее задвигался в такт глоткам.

Рядом с Ворном я так не напрягалась, как рядом с ним. Но подумала, что девушки, наверное, клюют на эдакую мужскую бесстрастность и ладную слаженность, возможно, даже интеллект. Хотя последнее утверждение спорно. Потому что когда Каир не открывал понапрасну ехидного рта, то был весьма привлекательным мужчиной, особенно в такой расхристанной ипостаси. А вот когда говорил... тут я лучше промолчу.

– Как видишь. Все перетаскал? – спросил мастер.

Тот, не отпадая от горлышка, кивнул.

– У вас дар? – не преминула я спросить мастера. – В смысле, к магии... То, что у вас талант – это очевидно, – искренне похвалила я гольда и посмотрела на открытую полку рядом, где стояла статуэтка дракона, сделанная с особой кропотливостью и вниманием к деталям.

– Можно и так сказать, – не спешил раскрывать все карты Ворн.

– Хочешь, я покажу? – неожиданно предложил воспитанник. На что я опешила.

А мастер посмотрел на него странно, но, когда я несмело пожала плечами и закатала рукава, черты лица Ворна разгладились и стали задумчивыми.

– Айрис, закроешь тогда, – обратился ко мне гольд Грам.

– Конечно.

– Каир...– строго обратился мастер к воспитаннику, как будто хотел сказать что-то наставительное, но лишь добавил: – Завтра в шесть.

– Понял.

Что они собирались делать так рано, оставалось для меня загадкой. Мастер тихо собрался и ушел, оставив меня наедине с глиной и мужчиной, с которым было непросто. Я согласилась лишь ради мастера. Ведь он просил меня наладить контакт, говоря, что мне проще подстроиться. В какой-то мере это так. Он сравнил меня с глиной, хотя я никогда не держала ее в руках.

– Ну что, готова?

Я угукнула, он надел фартук и закатал рукава еще короче.

– Сядь удобно и ближе к кругу, – скомандовал он и придвинул еще один табурет, усевшись сзади меня. Я вздрогнула от неожиданности.

– Что ты делаешь? – обернулась я к нему.

– Проще показать, – бесхитростно улыбнулся он, пожав плечами, и настроил артефакт-круг.

Мои щеки заалели. Хорошо, что я сидела спиной к нему. От мужчины остро пахло его запахом: резким, дерзким. И я точно зверь принюхивалась к такому странному соседству, не выбрав, как себя вести. Дистанция резко была сокращена, и я не понимала еще, как на это реагировать.

Налив воды, чтобы глина была податливой, он прижался теснее и обхватил мои руки, затем нажал ногой на педаль, медленно раскручивая диск. Я вся напряглась, на что он тут же отреагировал.

– Расслабься.

– Ты слишком близко, – засопела я, прислушиваясь к своим ощущениям.

– Ворн бы тоже показал тебе на примере, чем комментировать твои действия вслепую, – перебил он мою мысль. – Так быстрее.

Я не нашлась, что ответить. И я почему-то не вмазала нахалу этой самой глиной по лицу.

Он вжался крепкой грудной клеткой в мои лопатки, наклонился вместе со мной, заставляя повторить движение и упереться своими локтями в бедра. Почему-то мне стало трудно дышать.

– Ты должна иметь опору... Хм, дыши, Айрис, – усмехнулся горец низким голосом с хищной хрипотцой.

– Я...кхм...дышу, – недовольно пробурчала я под нос.

Он пропустил комментарий и продолжил, как ни в чем не бывало.

– Надо отцентровать глину, вытянув ее в ладонях, и большими пальцами примять обратно. Вот так, – его руки, которые я даже не представляла, что могут так сноровисто управляться с глиной, ловко сделали все то, о чем он только что сказал.

Я невольно перевела внимание на его ладони, которые переходили в красивые сильные предплечья с темными волосками, плечи с натянутым свернутым рукавом рубашки и несомненно твердые мышцы корпуса. Точно говорю, так как они беззастенчиво прижимались к моим лопаткам какое-то мгновение.

Я с удивлением обнаружила, что у Каира были красивые длинные пальцы с аккуратными подрезанными дужками ногтей и при этом ладонь была крепкой и даже крупной под стать обладателю, с мозолями на внутренней стороне. Эти руки явно держат каждый день рукоять оружия, а не мягкий податливый материал глины.

– Давай сама, – он убрал ногу с педали. И я повторила за ним движения, взяв бразды правления в свои руки. Он подливал воду, чтобы глина не высыхала. Его лицо было слишком близко к моему затылку, наблюдая за тем, что делают мои руки из-за плеча. Дыхание будоражило шею так, что проклятые волоски вставали дыбом и полчища мурашек маршировали по нежной коже, выдавая истинные чувства. Это отвлекало. Он скользнул губами по шее, когда очередной раз налил воды. От неожиданности я нажала со всей дури на педаль, и глина вкупе с водой просто разметалась и забрызгала нас ошметками.

– Ты что это сделал?! – я вскочила, сдув с лица прядь, выпавшую из пучка на затылке. И нервно стерла, а точнее размазала глину с лица.

– Я? – удивился он, кажется, смеясь надо мной. – Ты зачем нажала на педаль?

– Ты... – я замялась. Было странно обвинять в этом человека, который просто на дух меня не переносил. Хотя последние дни Каир вел себя вполне приемлемо, если это слово вообще к нему применимо. Мне показалось, Ворн с ним поговорил, поэтому и оставил нас в некотором роде заключать мирный пакт.

– Что? – с искренним непониманием спросил горец.

В его волосах застрял ошметок глины, и я подавила улыбку, удивление и нелепую мысль. Этого просто не может быть. Просто случайность.

– Ничего.

– Еще раз?

Кивнула.

– Только... ты не будешь больше так мне показывать.

Он изогнул смоляную бровь, а красивый рот в улыбке.

– Айрис... я тебя волную?

– Да. То есть нет, – запуталась я в показаниях и своих чувствах. – В смысле, я слышала, что гольды у вас могут быть слишком раскрепощенные в таком плане, но для меня это дикость! – выразила я наконец свою мысль.

– Находишь дикостью обучение гончарному мастерству?

Он это так называет?

– Просто покажи и отойди.

– Как скажешь, – легко согласился шельмец и бросил новый скатанный шар на диск.

– Вот так. Теперь сделай форму.

Я отцентровала с его помощью и вытянула изделие в высокую «чашку». Его пальцы стали углублять полость и передали это дело мне. Время шло, а Каир все не отстранялся, но больше таких «случайностей» себе не позволял. За исключением...

– Давай я, – мужчина практически обнял меня и выровнял изделие до идеальной формы руками, инструментом и губкой. – Возьми, – протянул мне деревянную палочку, и, обхватив крепко, но бережно мою ладонь, сделал более тонкий край. – Теперь идеально.

– Даже слишком, – прокомментировала я.

– Не нравится?

– Я бы сделала так, – нажала я слегка на педаль и искривила кружку легкой волной.

Мы замерли, и я чуть обернулась.

– Так, пожалуй, лучше.

Странная близость заставляла сердце быстрее отбивать ритм, и я поспешила отвернуться и встать.

– Пожалуй... в этом что-то есть, – мы оба склонили в разные стороны головы и улыбнулись, встретившись взглядом. Наверное, лед наших отношений резко треснул, и сейчас я ощущала странное потепление.

– Надо сделать ручку.

Каир отщипнул небольшой кусочек и велел мне скатать «колбаску». Мы переместились за высокий стол, над которым горело единственное освещение. Я уперлась в поверхность локтями и раскатала глину по инструкции. Он встал рядом изогнул ее и подтесал специальным скребком, тонкой леской снял чашку с «круга».

– Нацарапай места соединения вот этим. – дал мне игольчатый инструмент.

Мы наметили «царапки», и, достав баночку с более жидкой глиной, мужчина вручил мне кисть с жесткой щетиной.

– Шликер позволит соединиться двум разным частям.

Я послушно выполняла все, что говорил этот удивительно благодушно настроенный сегодня человек, и это было странно, но приятно. Или мне просто понравилась работа с глиной?

– Даже если они совсем разные? – вырвалось у меня помимо воли и кажется, Каир понял, что речь идет не о глине.

– Ну если одна часть слишком жесткая, всегда есть способы смягчить глину, – выделил он последнее слово.

– Разве это возможно? – улыбнулась одними губами, продолжая округлять стесанные края ручки.

– Как видишь. Дай-ка, – он зачем-то встал позади меня и, взяв скребок в мою руку, углубил дно, выскребая лишнее. – Можешь поставить тут свое клеймо, госпожа Вайос.

Недолго думая, я приложила большой палец ко дну чашки, оставляя отпечаток, а затем взяла палец мужчины под его удивленным взглядом и поставила рядом его след.

– Думаю, так будет справедливо, – его удивление сменилось теплой улыбкой, и момент был действительно располагающий к миру и, кажется... он смотрел на мои губы... В груди сделалось жарко, а в висках запульсировало. Мужчина слегка наклонился...

– Айрис? – раздался голос Марко в глубине темной залы. Я тут же опустила взгляд и смутилась. Секунда – и включился полный свет. Приятель вошел в мастерскую, а я, остро почувствовав неловкость, сделала спешный шаг назад и споткнулась, снося железное ведро, издав такой шум, что местные собаки в соседнем доме истошно залаяли, точно сигнальная тревога. Сцена не укрылась от Марко, и он неудовольственно (слегка, но уловимо) поджал губы.

– Ты в порядке? – спросил младший Торренс.

– В полном! – выставила я руку, упреждая дерганье мужчин, синхронно двинувшихся в мою сторону. Поправила волосы и уловила странные переглядывания братьев. Каир сложил руки на груди, посмотрев с недовольством на Марко.

– Я был недалеко, подумал тебя проводить, – сунул руки в карманы внезапный гость.

– Ворн тебя послал? – зачем-то спросил Каир.

– Нет, но вряд ли Айрис стоит ходить вечером одной после случившегося.

– Так я бы проводил.

– Кто же знал, что ты решил изменить своим принципам.

Старший сузил ястребиные глаза на выпад брата.

– Каким принципам? – вставила я фразу в странный диалог мужчин.

– Не важно, – отмахнулся Каир и аккуратно убрал кружку на полку, раздраженно снял фартук и сдернул куртку с рогатой вешалки. – Пожалуй, пойду, – и быстро вылетел из мастерской.

– Что это с ним? – недоумевала я. Хотя намерения его были более чем прозрачны, да и я... Что же это я? Как лицеистка, право слово. Я и Каир? Это же смешно.

– Кто знает, у огненных случается, когда дар поздно открывается.

– Каир – огненный маг? – удивилась я, моя руки в маленькой раковине. И тут же вспомнила, как он потушил мой запал во время Ночи Благодарности. Как я могла забыть. Ведь не будь он одаренным, то получил бы нешуточные ожоги.

– Да, инициированный, можно сказать, не так давно, – подтвердил Марко, разглядывая кружку. – Ты училась «кругу» с Каиром?

Тут я заметила, что, смывая глину, открыла брачную метку. Вот морлок! Забыла! Кинула беглый взгляд на мужчину, но он был увлечен моим творением и стоял ко мне спиной.

– Что? А, да. Ворн предложил твоему брату показать мне работу с глиной на круге, – я спешно оттерла полотенцем мокрые руки и опустила рукава. И поняла, что Ворн этого не говорил, Каир сам предложил...

– Ворн, значит? Ну и как? Наладили отношения?

Странный вопрос со вроде бы не сильно интересующейся интонацией, но что-то царапнуло. Не поняла только, что. Пожала плечами. Не описывать же странное поведение его старшего брата, как будто он... флиртовал и действительно хотел меня поцеловать? Но ведь такого просто не может быть! Не после его практически враждебного отношения. Уверена, Ворн просто настоял, чтобы тот был со мной мил. На последнюю мысль я практически фыркнула. Каир и мил. Но ведь он был... И... Я запуталась.

Марк снял с вешалки плащ и галантно помог мне одеться. Я повернулась, и Торренс склонился, тронув меня за скулу, словно хотел поцеловать. Действие ввергло меня в шок, отчего я отшатнулась, не понимая, что на него нашло? Мужчина усмехнулся.

– Да не бойся ты, у тебя щека вся в глине. Хочу помочь.

На меня напал какой-то ступор. Ситуация была странной донельзя. Двое мужчин в один вечер ведут себя особо «внимательно». Может, фаза луны у цыган сейчас какая-то особая?

Он взял чистый отрез хлопка и, смочив, хотел было стереть мне со щеки, но я упредила чересчур близкую заботу Марко. Мне хватило уже одного «помощника».

– Я сама, – мой настороженный взгляд мужчина смягчил беззаботным тоном.

– Как скажешь, – отозвался он в точности, как его брат. И когда я закончила, открыл дверь, пропуская вперед.

Марко, насколько я успела его узнать, достаточно просто проявлял обходительность к женщинам любых возрастов. Поэтому меня хоть и настораживали его действия, но не так сильно, как поведение его старшего брата. В целом, Марко ничего не стоило отвесить комплимент Тиль, открыть дверь незнакомке или полюбезничать с Борзае. И тетка хоть и была кремень, но с горцем кокетничала, если можно так назвать ужимки «старой перечницы», как отзывалась о ней Джиа.

Ночь обещала быть по-осеннему прохладной и по-настоящему черной. Яркие краски дневного пожара превратились в невыразительные сизо-серые тени, которые расползались, пугая изломами форм. Фонарщик зажег теплое освещение, которое придавало хоть немного уверенности в пугающих темных заломах, но и то зачарованный огонь горел не везде ввиду нестабильности магии.

Мы шли по улице Мастеров, и я утыкалась в шарф крупной вязки, чтобы сохранить ускользающее тепло. Честно говоря, когда кончик носа начинает краснеть, а руки – леденеть, то уже не хочется гулять допоздна, а желание забиться в теплое нутро дома и завернуться в плед с книжкой накатывает все чаще. Хорошо, что мы пошли короткой дорогой.

– Понравилось работать с глиной? – завел разговор Марко.

Мне тут же вспомнилось, как его старший брат обучал этому процессу, и щеки заалели, хорошо, что я пряталась в шарф. Но в целом, отогнав мысли о Торренсе-старшем, я кивнула.

– Да, ощущения приятные.

– Понятно, – протянул он, но быстро проговорил дальше, меняя тему: – Как идут дела с гольдским?

Можно подумать, он что-то видел и сделал свои выводы. Хотя что мне до его выводов, собственно.

– Честно говоря, медленно, но я стараюсь. Ворн объясняет мне по ходу работы много слов, когда приходит в мастерскую.

На остановке, скрипнув колесами, остановился дилижанс, и мы забрались внутрь, не желая студить уши и носы, хотя Марко демонстрировал удивительную теплокровность, вышагивая в распахнутом плаще.

Все места были заняты и пришлось встать в проходе. Рядом с нами стоял мужчина в сером пальто и котелке и, точно его совсем не смущало шатание транспорта, читал газетный лист в скудном освещении. Мой взгляд зацепился за крупный заголовок «Магмобиль – прорыв Золотого века!». Строчки плясали перед глазами, как и сам дилижанс на колдобинах неудачного участка дороги. Когда лошади резко встали, я впечаталась в господина в сером плаще и поспешно извинилась, но уловить главное мне удалось. В статье говорилось о гениальном изобретателе Виллиаме Вертексе, который представит первый лимитированный ряд нового вида транспорта в столице Мангольдии уже через месяц. Средство передвижения работало на двигателе, хитрость которого держалась в строжайшей тайне. Но мысль меня захватила, а когда я посмотрела на Марко, тот лукаво улыбался.

– Поедем? – спросил он меня, хитро стрельнув глазами, указывая на газетный лист.

– В столицу?

– На презентацию! – разулыбался он. – Я достану приглашения.

На что я изогнула бровь.

– Насколько я понимаю, это закрытая вечеринка, – указала я ладошкой на газету, и мужчина в котелке посмотрел на меня с укоризной: «мол, леди, не пристало зачитываться газетами из чужих рук».

– У меня свои каналы, – загадочно произнес горец.

На что я хмыкнула и отвернулась, ухватившись за поручень. А парень перехватил меня за талию, когда чересчур проворный дилижанс сделал резкий поворот. Отстранившись, я представила себе изображенный в газетном листе мобиль, и тут же захотелось увидеть его вживую. Наверное, это нечто! Мой папа был изобретателем и, похоже, слабость ко всему новому и необычному передалась мне, как потомку славной крови Вергарда Вермхольда.