Глава 1. Странные сны
Предисловие.
Моя семья была сослана к чертям собачьим во время репрессии. Ужасное время, искалеченные судьбы. Моя бабушка могла бы прожить другую жизнь за чашкой чая, а не месить бетон на стройке и умереть в нищете.
Я посвящаю эту историю тебе, родная. Надеюсь ты гордишься мной.
Так же хочу поблагодарить мужа, за бесконечную поддержку и веру. Если бы не ты я не знаю когда бы спала чтобы успевать быть помимо жены и мамы ещё и писателем.
Так же особая благодарность летит в московскую область девушке по имени Римелли за ожидание и мотивацию. Я перечитывала твой отзыв на
«Тот ещё косплей» когда казалось, что уже не могу и это придавало мне сил.
На этой позитивной ноте нам пора отправляться в уютную позу. Возьми чашечку любимого чая или чего покрепче. Погружение в Хорсовские тайны начнется через 3...2..
Глава 1.
Странные сны.
Город Хорсовскъ. Особняк Трофимовых. Декабрь 1915 год.
Адская метель свирепствовала на улице. Сквозняк проникая через небольшие щели с яростью набрасывался на танцующее пламя свечей.
Некоторые ему удавалось погасить и тонкие струйки синеватого дыма устремлялись вверх к витиеватым узорам высокого потолка. Однако ни одна из них не коснулась светло-серых театральных композиций «барокко» рассеянная тем же напористым сквозняком.
Около десяти часов вечера в огромном мраморном холле особняка столпились все члены графства Трофимовых. Большая часть снующей меж них прислуги то и дело шептала беззвучные извинения и выражала недовольство плотно сжимая губы. Самые смелые же украдкой закатывали глаза, но тут же натягивали обратно улыбки и продолжали выполнять прихоти нетерпеливых господ.
Все ждали. Графиня Анса, самая пожилая представительница рода нежданно-негаданно впервые за тридцать лет решила выйти в свет.
Предварительно вытрепав родственникам все нервы долгим ожиданием своей персоны. Эту выходку вполне могли бы достойно перетерпеть, а при живом разговоре и вовсе не заметить, если бы не зимний бал у Волковых - одно из самых помпезных и важных для Хорсовска мероприятий в году.
Благотворительный аукцион и выигранные в карты деньги направлялись на обустройство города и помощь нуждающимся. Этот факт притягивал на него градоправителя Ивана Фёдоровича Куманина и все сопутствующие руки, держащие власть.
Для молодого поколения это была возможность блеснуть во всей красе и провести время в сказочной атмосфере за танцами и нескончаемым весельем.
Для родителей все было практичнее - удачно устроить судьбу чад и собрать последние сплетни, поговорить о политике и поругать военачальников.
Зимний бал начинался ранним вечером, а заканчивался поздним, граничащим с обедом утром. Однако при расторопности бабушки Ансы каждый мозг успела посетить мысль что они могут и вовсе туда не попасть.
Глава семьи, Евграф Платонович, высокий мужчина полностью выглядевший на свои пятьдесят лет стоял в черном фраке у главной лестницы ведущей со второго этажа в оживленный голосами холл. Он с тоской рассматривал хрустальные капли обвивающие изогнутый каркас тяжеленной люстры. Высоко задрав поседевшую голову граф изредка потирал шею, отчего-то напуганный её безмолвной мощью. Чудо что эта громадина не рухнула на их головы в один из дней. Погладив щегольские усы Евграф подумал, что надо бы поговорить с матерью о том, чтобы проверили крепления,на всякий пожарный, а то висит как дамоклов меч.
При мысли о матери взгляд тусклых голубых глаз графа обратился к безмолвному одинокому коридору и встретился с портретом покойной жены в самом конце. Краски сияли, сохраняя Веру прекрасной даже спустя года. На деле от упокоенного под землёй тела скорее всего остались лишь кости. Не к добру решил глава бунтующей семьи когда на миг ему показалось что губы Веры тронула хитрая полуулыбка. Стало по-настоящему жутко, хотя после Алой Ночи казалось бояться уже нечего. Евграф поспешил отвернуться.
- Зачем, маменька вам балы? - тихо спросил он сам себя любуясь переливами света на прозрачном, похожем на утреннюю росу хрустале дамокловой люстры.
Галстук, завязанный виндзорским узлом душил, но
вместо того чтобы ослабить его Евграф в тысячный раз поправил съезжающий с длинного тонкого носа монокль.
-Седина в бороду, а бес в ребро, Евграф Платонович. - Елена, его испорченная до ужаса вином и любовниками сестра выдохнула облако дыма спрятавшее остервенелый взгляд, брошенный на брата по-идиотски хлопающего глазами.
Внизу так похожая на Елену в лучшие годы средняя дочь Евграфа и Веры расхохоталась громким заливистым смехом. Катри откинула голову. Короткие волосы уложенные волнами, плотно прилегающими к голове не шелохнулись, но свет красиво скользнул по черным волосам.
-Взгляните на них, какие молодые и беспечные, точно птички в клетке. Жалко Вера их не увидит.- Елена Платоновна мельком посмотрела на
Евграфа и убедившись что тот слушает громко вздохнула и голосом полным наигранного сострадания продолжила: - Хотя не даром же говорится что всё происходящее в этой дрянной жизни к лучшему.
Кадык Евграфа с усилием ушел под воротник когда он сглотнул отвернувшись от сестры. Елена вновь попала в самое сердце его огромной и очевидной боли. Такой же отравленный как и души вампиров ответ поднимался из глубин самых черных областей души, но понимая что-перепалкой сделает только хуже граф понуро оглядел дочерей ища отблеск давно утраченного света.
Давно не девочки, а две прекрасные девушки стояли прямо под самой люстрой. От возможно быстрой и некрасивой смерти их отделяло всего 4 этажа. Слишком много темных мыслей о костлявой посещало Евграфа Платоновича нынешним вечером. Грубая рука накрыла хрупкое плечо графа ободряюще-болезненно сжав под тканью фрака и сорочки уводя от гнетущих дум.
Не сводя черных блестящих глаз с хохочущей Катри Елена торжествующе вытянула руку и затушила сигарету в пепельнице тут же поднесенной расторопной служанкой. Девушка в белом фартуке и накрахмаленном чепчике скрылась сиюсекундно в небольшой двери ведущей на лестницу прислуги.
Чертыхнувшись одними губами она заправила выбившуюся на волю черную вьющуюся прядь.
- Платоновна, хотя бы сегодня веди себя не как обычно. Контролируй выпитое и сказанное, пока не осталась дома - грузный мужчина с пышными каштановыми усами бросил на жену холодный взгляд продолжая сочувственно
мять плечо Евграфа.
Елена сильно прищурилась. Морщины, покрытые светлой пудрой моментально проступили сквозь толстый слой, не только подчеркивая, но и прибавляя лет графине ведущей не равную войну с возрастом. В свои тридцать шесть она до сих пор получала анонимные письма воздыхателей, что говорило о многом и вызывало зависть подруг. Однако вино, пусть даже хорошее в тех количествах которые каждый вечер графиня не знавшая меры,потребляла на протяжений девятнадцати лет делало свое дело.
Беспощадно забирая красоту в обмен на пьяный угар. Сколько бы приготовленных матерью отваров не пришлось выпить.
- Мой дорогой и горячо любимый муж - последние два слова были сказаны особенно иронично. - Я буду вести себя так как хочу. - Елена Платоновна манерно достала новую сигарету из серебряного портсигара и закурила. Выждав паузу графиня глубоко затянулась и выдохнула дым в сторону побагровевшего полковника Старженского.
- Лучше вы обходите стороной игральные комнаты и контролируйте свою невезучую азартную душонку. Мы всё помним. Моя матушка, графиня Анса и так спасла вас от смерти выложив шулерам целое состояние. Посему не позорьтесь, любезнейший. - Елена отвернулась и плавным движением подушечек пальцев пригладила невидимые волоски цвета беспросветной тьмы. -Хотя бы попытайтесь, любезнейший вы мой.
Клементий будучи опытным воякой вышел из многих сражений живехоньким не только из-за дюжей силы и собачьей выносливости, но благодаря тому что умел сохранять хладнокровие. Даже когда пули свистели проливным дождем в паре сантиметров от крупного носа.
Однако когда стерва-жёнушка задевала позорную часть биографии рассудок уступал место злости. Клементий высившийся над Евграфом на полторы головы сжал свободную от грубой нежности руку в недюжих размеров кулачище желая закрыть рот неблаговерной Елене Платоновне как можно скорее. И больнее.
Неровное дыхание изнутри защекотало легкие стоило представить как пальцы хватают чертовку за волосы. Было бы хорошо спустить ведьму с лестницы и посмотреть как она катится вниз разбивая наглую физиономию в кровь. Откуси она язык, то полковник Старженский в честь сего счастливого случая радовал бы Хорсовское небо долгими салютами.
Евграф вовремя хоть и крайне нехотя остановил Клементия, встав напротив. Он с опаской смотрел на раздувающиеся ноздри свояка, пунцовую кожу и искривленные яростью толстые губы. Призвав все свое мужество он принял эстафету и положил худую руку на крепкое плечо:
-Полно, Клементий, не выносите сор из избы на глазах у моих детей.- ровным голосом попросил Евграф с тоской вспомнив, что когда-то мог дать полковнику фору.
- Какой ей бал, она же в стельку. Тьфу, смотреть противно.- Клементий разжал ладони и пригладив ярко-рыжие волосы к вспотевшим вискам быстро зашагал вниз.
Не дожидаясь пока придверник откроет главную дверь он толкнул старика в плечо и пулей вылетел на мороз. Слуги что были рядом бросились поднимать товарища. Придверник с шепотливыми проклятиями отвергнул помощь и одернув жилет встал на место буравя глазками Елену Платоновну. Ехидно улыбаясь графиня наблюдала за бегством мужа.
Покрасневшая полоса кожи между воротником рубашки Клементия и коротко стриженными волосами доставляла ей единственное из удовольствий им доступных. Поймав взгляд придверника ликование осадил стыд. Старичок был на службе дольше чем она жила на свете, катал её маленькую на плечах, отбивался плечом к плечу во время Алой Ночи год назад, а теперь должен терпеть такое. В мыслях всплыла тетрадь перемотанная бичевкой. Стыд сменился яростью.
-Разве это я заслужила? - вздернув тонкую черную бровь графиня пристально смотрела на брата из под полей маленькой черной шляпки.
Евграф молча отошёл в сторону стряхивая с пиджака невидимые пылинки оставив вопрос без ответа. Он мог бы сказать "да", но за ним тут же последовала бы совесть с развивающимися знамёнами правды которую граф презирал.
Поправляя кольцо с маленьким бриллиантом на среднем пальце Елена цокнула. Смуглая кожа смотрелась выигрышно в обрамлении черного бархата довольно откровенного платья и блестящего шелка длинных перчаток. Слуга, молоденький паренёк с пепельницей не сдержавшись скользнул взглядом по пышной груди. Это не осталось незамеченным. Графиня подмигнула побледневшему ценителю красоты туша окурок, но юноша низко опустил голову теперь усиленно восторгаясь светлым ковром.
Проникший через распахнутую дверь холод моментально остудил жемчуг касающийся бледной кожи старшей дочери Веры и Евграфа. Ожерелье казалось весило не меньше пуда и клонило к земле как ярмо тянет утопленника на дно. Лидия поежилась от соприкосновения с ледяными бусинами, опутывающими спину, шею, запястья и голову.
Мысль подняться в свою спальню бросить все до единого украшения, на пол и рухнуть на кровать давая ушам блаженный отдых от трескотни Катри показалась заманчивей райских кущ. Лидия вполне могла бы сослаться на мигрень, но война которую она вела сама с собой была в самом разгаре. Одна часть кричала о безразличии к князю, другая о зарождающихся чувствах. Кто отвечал за сердце, а кто за разум было невдомек, но капитулировать никто из сторон не намеревался. Чтобы наконец разобраться старшая из сестер Трофимовых стойко сносила шумное ожидание бабушки Ансы мысленно рисуя свою тихую уединенную комнату.
Алая Ночь изменила их всех. Усилила стороны характера. Так Катри оказалась говорливей ручья, а Лидия стала ещё больше похожей на мать. Всех в графстве беспокоило то что схожесть проявилась в предсмертном поведении Веры, но месяца шли а здоровье графини было неизменно чудесно. Пришлось мириться со странностями,благо этому семье Трофимовых учиться было без надобности.
Отчасти Лидия чувствовала себя бабушкой Ансой с разницей лишь в том, что за прошедший год посещала светские мероприятия только последний месяц. Единственный раз оказался роковым. Лишь благодаря подруге Ульяне и в дальнейшем треклятому князю. Впрочем он был повинен и в её наряде. Белоснежное корсетное платье идеально подходило как флаг для сдающейся стороны и как повод очаровать яблоко душевного раздора.
-Лили, почему бабушка Анса решила составить нам компанию? Я догадываюсь, она просто хочет сорвать всё! Я три часа собиралась!!! В ее возрасте надо не по балам разъезжать, а посещать музеи и там беседовать с современниками! Но она этого не делает потому что мамонты не разговаривают! -без устали шипела Катри косясь на лестницу.
С пылающими злобой темно-карими глазами она была точной копией тетки Елены, когда последняя перебирала с вином и спускалась к завтраку мучимая крепким похмельем.
-Как не стыдно, Катри!- шикнула Лидия сжимая локоть сестры.
- Бабка! - средняя показала старшей сестре язык и отвернулась к лестнице. Кроме ещё более кислых лиц враждующих в холодной войне отца и тети прогресса не было.
Лидия сделала глубокий выдох мысленно считая до пяти на французском. Спокойствие проигрывало накатывающей давящей боли в висках.
Потерпи каплю. Прояви силу духа и жди Лидия. - обратилась к себе в мыслях графиня. Она решительно откинула мысль так и просящуюся в сознание.
Ради себя. - последнее слово было нагло притянуто, но позволить заменить его на фамилию князя было через чур.
-Это нечестно! - зазвенел под грудью высокий тонкий голосок. Взлетев роем пчел он с силой дрозда дробящего дерево впился в уши Лидии.
-Я тоже хочу на бал!- девочка с распущенными светлыми волосами упорно старалась вплести в серебряные волны алую широкую ленту не переставая кричать. - Почему вы едете, а я должна играть со служанками? Они всё равно только в лапту и умеют!
Катри заметив как прищурилась Лидия потирая висок перебила младшую сестру спокойным голосом отца.
- Научи их шахматам, Алла. - начало было хорошим, но повернувшись к брату за помощью графиня увидела как сильно стемнело за окном и всплеснув руками взорвалась. - Тебя же всё равно никто не возьмет с собой. Нос не дорос, ты от горшка два вершка, угомонись уже! - тирада была сопровождена издевательской гримасой из смеси улыбки и отчаяния.
Шумно втянув воздух Алла топнула босой ногой по холодному мрамору. Сведя брови на переносице она пронзила Катри мертвенно-ледяным взглядом исподлобья. Лента нелепо торчала из всклоченных волос подчеркивая румянец на детских щеках. Наконец выждав паузу с губ младшей графини Трофимовой сорвалось язвительное проклятье:
- Чтоб тебя ни один кавалер не пригласил и ты весь вечер простояла как колонна, Катри!
-Тебе надо меньше проводить времени с бабушкой. - парировала та с интонацией полной жалости - Сейчас я могу сама пригласить любого! - скрещивая руки на груди Катри вздернула подбородок поправляя широкую в тон платья лавандовую бархатку .
- Кому нужен маяк?! - взвизгнула малышка проследя за жестом сестры. Тонкие брови Аллы взлетели и она задумчиво посмотрела на безделушку, скрывающую ужасный шрам.
Катри изумлённо посмотрела на Аллу не ожидав от сестры такого удара. События Алой Ночи никто и никогда не обсуждал, о них молчали, ведь раны были слишком свежи. Графиня сжала челюсти сглотнув подступающий ком воспоминаний.
-Алла! - Лидия столь же ошарашенная ужасными словами хотела положить руку на плечо вредины и отвести в спальню для нотации, но девочка ловко увернулась.
- Отстань Лидия!
Катри заставила скользящее воспоминание угаснуть. Закупив губы до боли она принудила себя почувствовать ярость к сестре. Понимая как это глупо - злиться на маленькую девочку графиня всеми усилиями старалась развить абсурд до абсолюта. Ведь иначе кто-то из них мог почувствовать её и прийти на зов крови. Завершить начатое. О вампирах было известно слишком мало, по предположениям Ордена, детей они иметь не могли, отчего альфы были излишне педантичны. Те кто был укушен простыми вампирами, но выжил и не обратился в слугу, маяки как их называли разгорались манящим для кровопийц неистовым огнем стоило лишь вспомнить роковую встречу.
Укус пекло так как будто на сонную артерию положили горящие угли. Катри закричала на Аллу перекрикивая тихие переговоры прислуги.
- Я тебе твой язык, мелкая дрянь, за такие слова быстро укорочу. Как ты смеешь открывать свой рот и говорить о Алой Ночи? Говорить обо мне! Пока ты сидела в подземелье обложенная заклятиями защиты я потеряла всё!
Алла ухватилась пальцами за край ленты и попятилась смотря как лицо Катри бледнеет на глазах.
- Девочки, немедленно прекратите третировать младшую сестру иначе останетесь дома! - Евграф сведя на переносице густые брови грозно смотрел на дочерей со второго этажа. Расстояние было достаточно велико чтобы скрыть вспыхнувшую тревогу за Катри. Хотя было бы правильным отчитать саму Аллу, важнее было вырвать среднюю дочь из лап воспоминаний. Монокль начал съезжать к кончику носа, но граф лишь подался вперед угрожающее покосившись на Катри.
- Папа! Но я! - начала Катри, но Алла перебила её скандируя.
- Бал -провал! Бал -провал!
Отец мысленно поблагодарил младшую дочь за подлитое масло в огонь настоящего, но радость была мимолетна. Евграф сжал губы услышав рядом мерзкое хихиканье Елены.
- Мне очень жаль милое дитя но то что сегодня величают балами больше похоже на бордель. Иначе почему я должна выходить в свет в нижнем белье? - прогремело недовольное ворчание матери за спиной сына.
Спектакль был оборван. Прислуга подобралась при звуке властного голоса графини. Позади Евграфа высилась высохшая фигура бабушки Ансы в модном на то время платье-комбинации черного цвета. Не смотря на весь шик, коим в основном пренебрегала она выглядела сердитее чем в день когда Арсений в совсем юном возрасте заключил тайный брак со служанкой из летнего поместья. Домочадцы любезно окрестили те бесконечные сутки полные проклятий " Рагнарек. Миниатюра"
Александр, ребенок родившийся у Веры и Евграфа двадцать три года назад молча стоявший у окна и слушавший одним ухом перебранку сестер повернулся к бабушке отложив грустные мысли и просиял радостной улыбкой. Перед каждым балом его охватывало предвкушение охоты и он утопая во внимании женщин мог забыться. Было несправедливо из-за одной делать несчастливыми многих, однако мораль покинула графа предпочтя хозяину миловидную княжну отплывшую в Лондон.
Женщины находящиеся в холе присели в реверансе в знак уважения самой старой представительницы рода. Евграф Платонович склонился в легком поклоне и протянул матери руку в белой перчатке.
- Конечно, во времена Саши Пушкина такой моды не было, вот и завидует. - тихо съязвила полностью возвратившаяся к проблемам насущным Катри на ухо Лидии.
Бабушка Анса повернула голову в их сторону поведя бровью. По спине пробежал легкий холодок, словно она сидела у незакрытого окна поздней осенью. Точные в мельчайших деталях копии Веры и Елены смотрели на неё с первого этажа. Отголоски прошлого, звонкие пощечины её почти вековому самолюбию, до того как одна спилась, а другая стала безумицей. Старая графиня не переставала любить внучек, хоть сии и напоминали о непростительных ошибках но иногда, как например сейчас кровь в жилах стыла.
- Во первых мне всего девяносто пять лет и я не застала его. Математика нынче в почёте, но ты видимо не в курсе, Катри. - бабушка Анса пристально смотрела на осаженную внучку. - Пушкину не мешали тонны кринолина под платьем чтоб сделать свое черное дело! Я рассказывала вам как он сильно добивался Кёрн и в итоге получив желаемое написал своему другу что её ровесница шире чем у его матери.
- Мерзость какая! - Елена откашлялась поправляя высокие перчатки.
- Это ваши нравы и повадки мерзость - не поворачиваясь отчеканила бабушка Анса.- продолжая сверлить Катри взглядом возобновила тираду. - Честь и достоинство не зависят от того какое ты носишь платье, но боги! - голова старой графини опустилась. Сверкающие недовольством глаза презрительно скользнули по черному шелку. - Это бесовщина каких свет не видывал!
-Мама, вы выглядите чудесно. - ласково промолвил Евграф стараясь окончить грозящуюся растянуться на неопределенный срок проповедь.
Протянутая рука сына говорила излишне красноречиво. Бабушка Анса заметила что даже перчатки не могут скрыть худобы пальцев. Мать с тоской посмотрела на ввалившиеся скулы и коричневые круги под глазами Евграфа. Оставалось недолго. Она знала почему он отказывается от лечения. Так же как и знала что могла бы облегчить муки, если бы не решительное, каждый раз оканчивающееся для них ссорой "Нет!"
- Это не усы, а проклятье. - выдохнула бабушка Анса. - Лучше б ты бороду отпустил.
- Маменька, мы опаздываем.- будто не слыша её слов слабо улыбался Евграф ослабляя таки галстук свободной рукой.
-В доме терпимости не бывает опоздавших.
Катри громко охнула сгорая от нетерпения. Казалось высокие потолки и огромное пространство холла сжалось до размеров спичечного коробка уверенно намереваясь раздавить.
-Зачем же вы едете на зимний бал раз вам так противно современное общество? - по скулам графини Катри от негодования неторопливо расползались пятна шафранового цвета.
Бабушка Анса представила какие метаморфозы претерпело бы лицо средней внучки, узнай та невеселую в отличие от балов правду и тепло улыбнулась. Не глуши Катри в себе дар то не задавала бы лишних вопросов.
Однако если бы старая графиня решилась дать подлинный ответ, то сей состоял бы из двух слов. Странные сны.
Бабушка Анса не спала уже несколько ночей преследуемая размытыми кошмарами, которые сразу же ускользали, стоило открыть глаза.
Одному только Богу было известно, сколько раз она отводила беды от сводов фамильного особняка, где Алая Ночь не была самым тяжелым подарком. Сны. Они неминуемо приходили, черные как копоть с адских котлов когда над графством Трофимовых сгущались тучи перемен. Зачастую хорошего там было от силы на грамм - быстрая безболезненная смерть. Именно этим мерзким странным снам была обязана затворница Анса за свой сегодняшний выезд.
Подняв седую бровь графиня наконец приняла помощь сына. Пальцы, костлявые как у иссохшего под солнцем трупа сжали материнское сердце в комок. Бросив на Евграфа мимолетный укоризненный взгляд она стала спускаться по лестнице с самым важным видом. Дерзость Катри больше не была так мила, тем более ставить на место выскочек было частью мрачного амплуа бабушки Ансы:
-Чтобы не дать тебе опозорить наш род, милочка. Лидия куда бы не шло, но ты... - сущий демон в корсете. Хотя вы их не носите. Бесстыдницы.
Поймав многозначительный взгляд отца Катри повернулась к дверям решив пропустить выпад мимо ушей.
Елена, спускающаяся в хвосте ворчливой процессии, кивнула домоправительнице. Слуги сиюминутно подали верхнюю одежду и помогли господам пока старая графиня неторопливо спускалась по светлым мраморным ступеням.
- Ты слишком плохо выглядишь Евграф. - заботливым шёпотом осторожно, словно говорила с диким зверем промолвила мать, поглаживая скелетоподобную кисть Евграфа. - Может все таки передумаешь? Я не обещаю спасти, но сделаю всё что в моих силах.
Граф Трофимов лишь безучастно улыбнулся вдохнув воздух пропитанный скорой смертью. Спасение было. Конечно не о таком мечтала мать, но подбросив постыдный манифест в нужные руки он в тайне мечтал уйти до того как пожирающая тело болезнь пригвоздит к кровати. Не хватало ещё толпы детей вокруг ложа, слезливых глаз дочерей, да и сыновья не должны были видеть некогда могучего отца немощным. Слишком поздно было думать и о прощений. Всё на что уповал Евграф - время. Покинуть мир как можно скорее.
Елена просовывая руки в рукава каракулевой шубы не
смогла сдержать хищной улыбки.
-Бабушка!- Алла не успела сделать грустную мину, прежде чем старая графиняоборвала попытки железным голосом:
-Нет юная графиня. Надеюсь я переживу день когда ты полностью вольешься в колею этого ужасного мира.
Зная, что спорь она с камнем то добилась бы большего успеха Алла яростно замахнувшись бросила кроваво-красную ленту под ноги бабушке Ансе и побежала наверх громко всхлипывая.
Придверник, до сих пор хмурящийся на фортель Клементия с кряхтением смешавшимся с протяжным скрипом петель отворил тяжелую входную дверь. Бабушка Анса бросила на домоправительницу злобный взгляд из-за плеча. Марья Николаевна тут же поклонившись скрылась из виду в поисках масленки.
- Говоришь, говоришь, а всё без толку, пока барыня не зыркнет никто и ухом не поведет. - злился старик толкая дверь обратно.
Ветер точно голодный волк накинулся на оставшееся за гранью домашнего тепла семейство. Горсть за горстью он швырял в лица снег, но это нисколько не портило торжественной атмосферы. Будто вовсе не замечая метель молодая гвардия Трофимовых шла к машинам перекидываясь шутками.
-Если сегодня кто-то кого-то не убьет, то этот вечер можно смело будет записать в список чудес света. - Александр легонько толкнул Катри в плечо.
Она улыбнулась с силой толкая брата в ответ.
-Только при условии что кто-то сдержится от желания проверять наличие кринолина под юбками молоденьких девиц.
Мы обречены. - хихикала Лидия помогая Катри зажать Александра с другой стороны.
Елена села рядом с мужем на заднее сиденье машины и стряхивая снег с шубы посмотрела не него невинными глазами. Клементий демонстративно отвернулся к окну скрестив огромные руки на груди.
- Ну прости! Сама не знаю, что на меня нашло. - похлопав колено полковника Старженского графиня закусила нижнюю губу.
Клементий пригладил усы и расценив что хлипкий не надежный мир на пару дней до его отъезда лучше, чем добрая ссора кивнул.
Их машина тронулась с места первой. Елена открыла сумочку и порывшись протянула мужу два леденца.
- Мир?
- Так и быть. - прозрачный леденец скрылся в грубой ладони и отправился в рот полковника.
Улыбка Елены, не одна из сотен масок, а настоящая, как хрусталь в короне хозяйки медной горы растопила оставшуюся в салоне адаптированного инженерами для сибирской зимы призрака оставшийся в углах холодок.
- Чем были плохи кареты? - напоследок буркнула бабушка Анса поднимая воротник шубы в другой машине
Декабрьская метель принесла с собой не только лютый холод, работу слугам и ожидание нового года домочадцам, но и боль в изношенных костях. Старая графиня излишне много ворчала и всё чаще сидела у камина потягивая с компаньонкой безалкогольный глинтвейн. Время неумолимо забирало своё. Может быть потому была ещё не готова проститься с этим миром бабушка Анса так сильно злословила на будущее. Она прекрасно все понимала, но не могла удержаться. В конце концов в её возрасте было нормой приличия - ворчать на молодежь и мерзкие нравы.
Призраки стройной чередой спускались вниз по склону в город и оттуда к именью Волковых так же расположившемуся за чертой Хорсовска. Особняк стал стремительно погружаться в темноту, хоть и двигались они из соображений безопасности со скоростью черепахи. Старушка смотрела в боковое окно поджав морщинистые губы.
- Если бы я могла вас всех защитить. - думала она слушая веселые трели внуков.