Scarlet Torment

  На перемене я вспомнила о том, что забыла взять книгу с произведением по румынской литературе и мигом отправилась в библиотеку, Макс решил, что воздержится от прогулки на третий этаж, потому что ему лень, тем более в класс быстро заявилась его сестра и лучший друг.

Я шла по коридору третьего этажа, ведущего к лестнице. Прижимала к груди книги и смотрела под ноги, задумавшись и о деле отца в Бухаресте, и о том, что являюсь неким нейтралом, и о Яне, который скорее всего уже мёртв. Но тут...Совершенно неожиданным было стукнуться о тёплую стену живой плоти. Я отскочила на пару сантиметров и поняла, что выронила свои книги. Упав на колени, я начала их собирать и человек, о которого я ударилась, поступил так же, как и я. На толстой книге наши руки соприкоснулись. Я вздрогнула от волны тепла, окутавшей мои пальцы. Подняв глаза я увидела милого парня. Его глаза, схожие со цветом увядающей листвы интересно блестели, губы кривились в лёгкой улыбке. Русые волосы обрамляли лицо, чётко очерчивая линию высоких скул. Его кожа не была бледной, словно снег – она блестела приятным медовым блеском. Цвет лица был слегка светлее его рук, запястья которых были окутаны многочисленными браслетами-фенечками, светлее, чем плечи, ключицы. По ему было заметно, что парень проводил очень много времени на солнце. Его глаза поднялись на меня и я произвольно улыбнулась, подымая последнюю книгу. На пальцах чувствовалось тепло его прикосновения. Давно я не касалась горячих мужских рук. Казалось, что холод, который исходил от Макса, был со мной всегда и я считай привыкла к нему. Пока снова не коснулась тёплой руки.

Парень поднялся с корочек и оттянув серую футболку вниз, смотрел на меня сверху. Он был значительно выше меня, вероятно, даже выше Макса. Полноценных два метра в этом парне точно были. Он был широкоплечий, хорошо сложенный, мускулистый. Наверняка баскетболист, хотя мельком замеченные мною раны на пальцах, могли говорить о том, что он занимается игрой на гитаре. На широкой шее, на которой выступали верёвки связок, висел кулон в форме полумесяца, сделанного из дерева. Он красиво смотрелся вместе с серой футболкой и чёрной жилеткой одетой поверх. Он спрятал руки в карманы и браслет на запястье, на котором болтались всякие маленькие висюльки, зазвенел.

- Спасибо, - улыбаясь, сказала я, смотря парню в глаза. Он рассматривал моё лицо, внимательно, с интересом.

- Я Мэтт, - он протянул мне руку и улыбнулся уголком рта, подмигнув. Я протянула руку, пожала её и на мгновения задержала ладонь, не вынимала из его. Такое приятное тепло расходилось по телу, то тепло, по которому какая-то часть меня скучала.

- Рита, - я отняла ладонь от его и прижала её к груди, смущённо отведя взгляд. Стало неуютно от того, что я так долго держала его за руку. Тем временем парень меня увлечённо рассматривал, в частности разглядывал моё лицо, плечи, руки.

- Я знаю, - он подмигнул и широко улыбнулся. – Вся школа знает, кто ты.

- Ох... – я почувствовала, как кровь приливает к щекам и поспешила спрятать лицо за книгами. – Это так неловко...

- Быть предметом всеобщих обсуждений не так уж плохо; популярность, все дела, - он сложил руки на груди, медленно повернулся по мне полубоком и пожав плечами, снова окинул меня интересным взглядом.

- Пф, - фыркнула я и двинулась вперёд, парень шёл рядом и видимо, был готов меня выслушать. – Предметом всеобщих обсуждений – может быть, а вот быть предметом всеобщей ненависти – это совсем другое.

- Ты сейчас говоришь о тех поехавших девочках, которые роняют челюсть на асфальт от одного его вида? – он специально выделил упоминание всеобщего любимца, повысив голос. Мэтт шёл медленно, хотя мне его шаги казались огромными. Длинные ноги и рост, по сравнению с которым я казалась маленьким ребёнком, давали о себе знать. – Знаешь, что я думаю?

- Что же? – этот парень определённо мне нравится. Такой...совсем простой. Заговорил о насущном, о сплетнях и фактах, вежливо представился, помог. Вполне смахивает на старшеклассника, обычного семнадцатилетнего старшеклассника.

- В школе очень много симпатичных парней и девочки, повернувшиеся на одном - совсем глупые. Тем более все видят, как красиво он игнорирует окружающих. Но никто не собирается отступать. Конечно, уважаю за упорство, но оно бессмысленно. Возможно, для них Макс, как для русских Ленинград, но тут они сдают позиции.

- Значит я Германия, - я усмехнулась и косо глянула на парня, задрав голову. Я дышала ему в живот и это было крайне неудобно. – И я побеждаю.

- Пока что, - кинул он и притормозил, взглянув на меня через плечо. – Я, конечно, никто и не в праве давать тебе советы по отношениям, но такие парни, как он, вряд ли будут бегать за тобой, после первой же ссоры. Ему, думаю, проще найти новую игрушку и забавляться с ней.

- Прислушаюсь, - я кивнула и улыбка с лица быстро пропала. В принципе, я и была игрушкой. Игрушкой в его коварных планах, связанных с захватом власти. Игрушка, которую можно целовать, обнимать, заниматься с ней сексом, потому что он знает, как просто завоевать девушку. Как просто свести её с ума и как просто соблазнить. Это, определённо, меня разозлило и вспыхнуло желание разобраться во всем этом один на один с Карсом.

- Во всяком случае, можешь потом сплетничать о его недостатках или хвалится чем-нибудь...интимным, - он усмехнулся, прикрыв глаза. Выглядел он очень мило и казался мне пока что самым приятным собеседником из всех ребят в школе, не считая вампиров. Так пока что первое место горячо делилось между Каем и Максом. Однако ж те любили водить за нос и болтать о всякой белиберде. Тут просто и по факту. В голове даже промелькнула идея сдружиться. Я достала из кармашка на сумке маленький блокнот и начёркала на листочке ручке, после вырвала его и протянула парню. Тот удивлённо глянул сначала на меня, потом на маленький сложенный листок.

- Мне пора на урок, - улыбаясь уголками рта, бросила я и отошла в сторону. – Захочешь поболтать – я к твоим услугам.

Мэтт улыбнулся, показав белые зубы, контрастно сочетающиеся со смуглой кожей, после бросил мне салют ото лба, в духе прикольных ребят в американских фильмах. Я подмигнула и поторопилась на урок.

Я залетела в класс, к счастью, Аннабель ещё не появилась, поспешила к парте, где закрыв глаза и откинув голову назад, сидел Макс. Будто бы задолбался уже и тихо мирно спал. Хлопнув книгами о парту я села на стул, а парень только приоткрыл один глаз, глянув на меня с присущей ему усталостью или ленью, теперь даже не знаю, что это именно. На первой парте, закинув ноги на крышку стола сидела Слава и разговаривала с какой-то девушкой, имени которой я не знала, да и не нуждалась в познании. Кай спал на последней парте, спрятав лицо за сложенными на столе руками. Его тёмные волосы озолотились светом солнца, а торчащие волоски на руках, такие же тёмные, как и волосы на голове, блестели медно-золотым под определённым углом. Под его руками смялась тетрадь, а чёрная кофта выглядела уж очень мятой. Модель, которая не следит за собой.

- Что с Каем? – оторвав глаза от шатена, поинтересовалась я у соседа по парте, даже не взглянув на него, а быстро переведя глаза на стопку книг, обязательных к прочтению, что бы в конце полугодия сдать зачёт по литературе. Макс фыркнул, простонал и выпрямился, поправив спутанные волосы, постоянно норовившие попасть в глаза.

- Тусил всю ночь, - парень пожал плечами. – Пил не то, что нужно и вот результат. Даже мы без должной порции крови будем страдать от похмелья. Голод затупляет все восстановительные процессы и мы, так сказать, становимся уязвимыми и больными. А ещё злыми, время от времени.

- Значит он голодает? – по телу пробежала неприятная дрожь, вроде больного удара током о кончики пальцев ног. Я заправила за ухо кудрявую прядь и подперев рукой подбородок, водила ручкой по листу, вырисовывая незамысловатые фигуры и линии.

- Нет, - Макс облокотился на парту, сложив руки в замок. – Он просто не ел сегодня, вот и мучается. К обеду он поправится, поверь мне. Какая-нибудь придурковатая старшеклассница не откажет ему в перекусе.

- Моя кандидатура не рассматривается, верно? – скривив брови, потому что я не была уверена в том, что говорю, я косо, сквозь водопад кудрявых прядей смотрела на рядом сидящего брюнета, покачивающего карандашом.

- Верно, - он кивнул. – Твоя кровь даже мне крышу сносит, представь, что творится с ним. Я прекрасно умею себя сдерживать, но... даже это не останавливает желание впиться тебе в горло и выпить всё до последней капли. – Макс вздохнул. - А он не умеет. Он импульсивен, безрассуден, резок. Если дать ему ещё твоей крови, Кай слетит с катушек окончательно. И вообще, совет на будущее: больше никому не давай пить своей крови.

- Даже тебе? – я вздёрнула подбородок, удивлённо глянув на него, уже убрав волосы. Его голубые глаза вздрогнули, а пальцы напряглись, отчего связки на тыльной стороне ладоней выступили ровными тугими линиями.

- Особенно мне, - он напрягся и мускул на его лице нервно дёрнулся. После парень вздохнул и опустил глаза вниз, отчего длинные чёрные ресницы затрепетали. – Я и так натворил дел, попробовав её тогда впервые. Хотя не должен был. Кровь нейтралов обладает определённым рядом магических свойств, которые сначала влияют на вампиров, как наркотик, а потом сводят с ума. Меня и так ломает... Боюсь, если зайду дальше – это очень пагубно на меня повлияет.

В кабинет зашла высокая беловолосая женщина в чёрном строгом костюме. Стук её каблуков звучал эхом в конце класса и глушил любой посторонний шёпот. Я решила ничего Максу не говорить и погрузилась в мысли, стараясь вникнуть в сказанное. Если я действительно тот самый нейтрал, коем меня все кличут, и моя кровь правда такая наркотическая, то может стоит вообще перестать общаться с вампирами? Хотя кроме них, мне никто и не поведает, что такое «нейтрал» в принципе. Аннабель начала говорить что-то о книгах, а я уставилась на разрисованный лист и задумалась, прожигая бумагу взглядом. Почему я нейтрал? Что такое нейтрал? Почему о таких существах нет ничего в архивах ГОЗГ? И если я действительно принадлежу к сверхъестественному, то почему мама никогда ничего мне не говорила? Она всегда пеклась о моей безопасности, но это больше смахивало на обыкновенную родительскую заботу: надень шапку, завяжи шарф, поздно не гуляй, не пей, не кури. Жаль, что не твердила мне: не спи с вампирами. Мне было не очень стыдно за содеянное, но осадок всё-таки был. Я не удивлюсь, если меня скоропостижно бросят, просто потому, что ничего нового я продемонстрировать не могу, хотя, возможно, для полного счастья осталось надрать ему зад и тогда уж точно во мне не будет ничего интересного, кроме профессионального вампирского интереса. С другой стороны, если он окажется не конкретным козлом, каким показал себя тогда в лесу, пусть и плёл что-то утешающее, то вполне себе хороший парень, жаль, мама не одобрит. А отец уж тем более...

Да уж, мой отец.

Тот ещё чудак. Только вот, чудак он не в смысле – безумца со странной причёской и манией к науке, изобретениям или розовым кроликам в чулках – нет. Скорее, в случае Габриеля Кросса, чудак – это понятие негативное. Он хранит в подвале дома целый арсенал разнообразного оружия: холодное, огнестрельное. Разные калибры, изобилие пистолетов и дробовиков. Сабли, мечи, чакры*, ножи, кинжалы, стилеты, копья и многое другое. Так же имеется противотанковый гранатомет, которым можно не только башку вампиру снести, а целый квартал. Странно, не правда ли? Ко всему прочему в подвале за железной дверью находится пыточная, где могут отсиживаться пленённые вампиры, когда нет возможности сразу же доставить их в штаб-квартиру. Зрелище не для слабонервных. Скованные цепями из чистого серебра кровососы редко долго бодрствуют. Серебро плавит их кожу, кости; вонь полыни жгла им горло и нос; цветки чертополоха в углах комнаты гнобили лишь своим наличием. Отец и мать любили распихивать травы по углам дома, заваривать из них чай и тому подобное, так как современные способы поглощения вампирской силы были вредны для людей. О большинстве тайников с травами я знала задолго до знакомства с Максом, просто не придавала им особого значения. Сильно пахнущие травы имели свойство как и отбивать вампирский запах, так и убивать самих вампиров. Полынь, чертополох, вербена, мак и многие другие отпугивали вампиров, а масла из некоторых трав могли сильно ранить. Пока мои родители традиционно использовали природные ресурсы против борьбы с врагом, в ГОЗГ обзавелись некоторыми химическими познаниями, связанными со слабостями вампиров. На отдельный вид и класс влияли разные металлы и соединения. Конечно, серебро было лидирующим, но для очень сильных вампиров, вроде древних, использовался титан и всяческие радиоактивные соединения. Поскольку радиоактивные элементы вредят людям, к их помощи прибегают редко и только в стенах крепости гильдии.

Если брать отцовский характер, то я бы назвала его прескверным. Он ворчливый, пусть и бывает очень милым. Вредный, мужчина старой закалки. Гонял моих парней и друзей то веником, то сувенирной японской саблей. Оправдывался тем, что они шумят и плохо на меня влияют. Я как-то решилась спросить, в чём же заключается хорошее влияние на меня, отец тогда ответил:

- Типичные тинэйджеры не способны дать тебе то, что тебе действительно нужно. Твоё призвание служить на благо человечества и учиться выживать в мире, полным нечисти. Разговоры о мальчиках, влюблённость, сплетни, девчачьи секретки в блокнотиках – это совсем не то, чем ты должна заниматься. Ты – охотник, убийца, истребитель вампиров. Блюди честь семьи и следуй великой цели!

Весьма весело вспоминать его слова сейчас, когда я переметнулась на сторону вампиров и работаю на два фронта, интенсивно скрывая всё это. С одной стороны – я нарушила честь семьи, но и семья утаила от меня, кем я являюсь, если являюсь, конечно. Я верю в то, что со мной что-то не так. Нет, не той верой, которая есть у всех подростков – это не уверенность в свой особенности, скорее – в своей неправильности. Наркотическая кровь? Пожалуйста. Странные наказы матери и более странные рассказы подруги семейства? Получите. Знать не знаю, с чего она взяла, что я убила вампира в таком раннем возрасте. В моей памяти первое убийство запечаталось на момент моего четырнадцатилетия, когда я пару раз пальнула из освящённого пистолета в тело озверевшего вампира, вцепившегося мне в ногу стальной хваткой ледяных лап. Но никак не ранее и уж тем более не было связано с выкалыванием глаз. Да и к тому же, я никогда в жизни не пытала древних. Я их даже не видела. До встречи с Аннабель, конечно. Можно считать это честью, так как древних всего-то было не больше десяти. Если верить словам Моники, то кто-то из них находился в ГОЗГ и это смахивает на нарушение строгих правил и договоров, заключённых с вампирами когда-то давно. Гильдия долгое время работала по соглашению. Вампиры не вторгались на нашу территорию, мы на их. Очень строго наказывались убийства древних, потому что они являлись родоначальниками и верховными вампирами, в чьих руках была сосредоточена вся власть ночного мира. У вампиров ступени иерархии, коем подчиняются все сверхъестественные существа. Оборотни, как те же подчинённые вампирской власти, всё-таки расторгли договор о мире с кровососами когда-то очень давно и они официально стали враждующими расами. После разрыва соглашения оборотней с вампирами, первые кланы ведьм тоже заявили свои права на независимость и вскоре появилось три расы, которые жили по своим законам. Вампиры в тени. Оборотни от полнолуния до полнолуния. Маги балансировали между теми и другими. Я столько лет провела за книгами в архивах гильдии и ни одного упоминания нейтралов, ни единого! Всего три вида зол, большее из которых вампиры, меньшее – маги. На самом деле я часто задумывалась о том, что маги куда опаснее, нежели вампиры. Вампиры горят на солнце, словно облитые бензином, а ведьм с колдунами так просто не прикончишь. На их стороне сила природы и их предков. С колдуном в борьбе один на один не поможет какой-то осиновый кол или пистолет. Разозли их невзначай и до конца дней своих отбегаешь в облике облезлой лишайной кошки.

Почему никогда и нигде не говорилось о ком-то ещё? Почему не упоминались демоны, ангелы? Орден охотников был создан как продолжатели дел Святой инквизиции, но только ведьм признали безвредными, в то время как кровь сосущие мерзавцы, скрывающиеся в тени стали величайшим из зол. Бредятина. Масса не состыковок от которых крыша едет. Почему? Наверное, только этим вопросом я и могу задаваться и даже не знаю, когда получу на него ответ.

После румынской литературы, которую в провела в размышлениях, в составе четырёх человек отправились на кампус, что бы устроить себе перекус. Слава шла рядом с Каем, что-то рассказывала ему, импульсивно жестикулирую длинными изящными руками с пальцами художника. Парень слушал её в пол-уха и поглядывал на молоденьких румяных девочек, на шее которых пульсировала артерия. Он выглядел, кажется, ещё бледнее, чем обычно. Если ранее его кожа выглядела как слегка разбавленное розоватым молоко, то теперь сходило на чистый лист бумаги. Медовые усталые глаза сильно выделялись на фоне белоснежного лица, вместе с тёмными волосами, которые приобрели некий более тёмный выцветший оттенок. Кай всё больше походил на мертвеца. Его худые руки, на запястьях которых остро выступала боковая косточка, содрогались от слабости и жажды, посиневшие губы были приоткрыты и я видела, как в тени его рта клыки белеют и нижняя губа истекает бордовыми капельками крови. Но он, кажется, даже не собирался хвататься за первую попавшуюся девушку и тянуть её в уютное место, что бы отобедать. Шёл рядом со старой подругой и делал вид, будто всё хорошо.
Макс шёл чуть поодаль меня, закинув голову назад и заложив под нёё длинные крепкие руки. Его волосы стали чуть более опрятными, наверняка уложились, пока он помирал от скуки, просиживая штаны на уроке литературы, который прошёл мега-занудно. Аннабель точно была не в духе.   

   В лицо ударили горячие лучи солнца и я поморщилась, спускаясь с лестницы в след за ребятами, которые шли впереди меня и уже все дружно втроём болтали. Они завернули за угол главного корпуса школы и там заняли стол, по сторонам от которого стояли две длинные скамейки. Рядом расхаживали остальные ребята: кто-то сидел на траве и листал учебники, кто-то пристроился на собственных вещах, типа рубашки, и уплетал за обе щёки бутерброды, а кто-то так же сидел за столом, повторяя конспекты и болтая.

Когда я подошла к столику, то присела на другой скамейки, где уже сидел Кай. Макс улёгся на вторую скамейку, воспользовавшись ногами сестры как подушкой. Слава водила карандашом по белому листу бумаги из большого блокнота. На столе стояла бутылка воды, контейнер с чем-то напоминающим вегетарианский буррито, разрезанный на пару кусков. Так же чуть дальше лежала пачка сигарет, пенал с цветными и простыми карандашами и ластик в форме сердечка. Очень мило.

- Слава, сядь ты спокойно! – буркнул Макс, дёрнув сестру за локоть от чего та зло зашипела и потянулась за ластиком. – Не хочу, что бы на меня светило солнце.

- Это ты ёрзаешь! - фыркнула она и начала водить сердечком по листу бумаги, стряхивая остатки карандаша. Я наблюдала за ними с улыбкой и капелькой зависти. Мой брат был немного другим. Я любила его, не спорю, но было в нём что-то, что порой сильно отталкивало. Он высокомерный, вредный, зачастую чрезмерно ленивый и постоянно утекает от ответственности. Да и... вряд ли бы мы когда-нибудь с ним могли вот так просто сидеть вместе и шутливо бурчать друг на друга. Слава подняла на меня медовые глаза и удивлённо вздёрнула светлой бровью, остановив руку с карандашом.

- Что? – переведя взгляд на сумку, где лежало пару яблок и маленькая бутылка вишнёвого сока, я полезла туда и сделала вид, будто вовсе не пялилась на Карсов.

- Где ты летала весь урок литры? – она снова переключилась на рисование, а её брат накрыл лицо рукой, снова прячась от солнца, потому что локтей и груди сестры было недостаточно.

- Только не говори, что ты тоже влезла мне в голову, - подперев голову рукой, я крутила в руках небольшое красное яблоко. Девушка вдруг усмехнулась.

- Я, конечно, очень сильный вампир, но не настолько, что бы сразу влезть в твою голову. Даже у Макса это получается с трудом, что уж говорить обо мне, - она притормозила и достала из белой пачки сигарету, после закурила и выпустив струйку сильно пахнущего дыма, посмотрела на меня, широко распахнув карие глаза. – Просто пару раз оборачивалась и видела твоё отдалённое лицо.

- Задумалась, - кратко бросила я и откусила от яблока кусочек. Я покосилась на Кая, который снова прилёг на стол и кажется опять уснул. Его длинные пальцы, побелевшие и худые, цеплялись за острые плечи и создавалось впечатление, будто он хочет согреться. Мне на какой-то миг захотелось обнять его, что бы подарить своё тепло, но воздержалась, да и к тому же я до сих пор была под палящим взглядом Мирославы. – У меня вот созрел такой вопрос к вам...

- Если это что-то типа: расскажите мне свой коварный план, то лучше помолчи, - опустив глаза на набросок, слегка напоминающий человеческое лицо, Слава снова погрузилась в творчества, а её подкрашенные, уже слегка, губы сжимали дымящуюся сигарету. – И спрашивать о нашей семье тоже не стоит. – Она взглянула на меня из-под ресниц и через секунду снова опустила глаза. - Я, конечно, не лезу в твою голову, но отлично понимаю людей и умею читать их мысли по выражению лица.

- Ты очень милая, - сухо кинула я, отводя глаза в сторону, на школьников, которые так же разгуливали по кампусу. У стоянки я увидела Мэтта в компании парней, он мило улыбался, поблёскивая белыми зубами, а его русые волосы покрывались блеском золота в солнечном свете. Если бы я была на месте женского фан-клуба красавчиков Серебряной Академии, то вероятнее всего, в идолы выбрала бы именно Мэтта. Смуглый, зеленоглазый, высокий, достаточно болтливый и жизнерадостный. На какой-то момент парень посмотрел на меня и наши взгляды встретились. Он широко улыбнулся и помахал мне рукой с длинными, стёртыми мозолями, пальцами. Я улыбнулась в ответ и так же отбросила руку в сторону, показывая жест приветствия. Но после этого взглянула на Мирославу, которая была лишена какого-либо интереса ко мне. Макс лежал на её коленях, опустив длинные ноги на землю и скрывал лицо широкими ладонями. Кай продолжительно делал вид, что спит.

- Что спросить хотела, Рита? – наконец-то я услышала голос шатена, который не пошевелился. Я косо глянула на него, тяжело вздохнула и снова почувствовала на себе тяжёлый взгляд Мирославы.

- Я с десяти лет изучала архивы гильдии касательно происхождения сверхъестественных существ и их разновидности, и раньше меня всё устраивало. Но теперь я задумалась о том, что ни в одной книге не упоминались так называемые нейтралы. Нигде. Никогда. – Младшая Карс отложила рисование и кинув сигарету в урну неподалёку, облизнула губы и сложила руки в замок, зажав меж ними простой карандаш. Её брат всё так же лежал на её коленях, только вот уже убрал с лица ладони и смотрел вверх сквозь треугольник, получившейся из-за её протянутых вперёд рук.

- Не расскажешь ли мне, как в книжонках гильдии описывается происхождение вампиров, оборотней, ведьм? – её голос звучал напористо и мне стало немного страшно давать ей отказ.

- По легенде греческая богиня Геката создала первых вампиров, напоив добровольцев своей кровью. Ведьмам даровала частичку своей магической силы, а оборотни получились благодаря водам волшебной реки, которая сияла серебром в полнолуние и обретала определённые свойства воды, - я пожала плечами, в духе того, как это любил делать Кай. Слава смотрела на меня секунд тридцать, а после её пухлые губы растянулись в улыбке и после зазвучал хриплый заливистый смех. Она расхохоталась от моих слов, а Макс, продолжительно лежавший на её коленях, косо улыбался. – Что такое?

- Милая сказка, - вздыхая с облегчением, девушка заправила за ухо лиловую прядь густых волос и опустила глаза на свой рисунок, где красовался набросок портрета женщины. Её лицо словно выточенное из камня бросалось в глаза, острые черты, идеально ровный нос и узкая прорезь глаз. Прямые волосы спадающие на острые плечи, словно шёлковый водопад. Мирослава явно училась рисовать не пару лет. Не исключено, что так же, как и брат закончила множество университетов, в частности, факультетов связанных с искусством. – Это какая-то глупая переделка, которую набросали на отвали, не более. Настоящая легенда, а точнее сказать, былина, имела совсем другое содержание.

- Расскажешь? – я внимательно глянула на девушку и ещё раз укусила яблоко, отчего Слава дёрнулась. Она кивнула и потянулась за ещё одной сигаретой, которую вскоре поспешно закурила.

- По записям ведьм, всё это началось в начале нашей эры. Примерно в то самое время, когда в мир пришёл сын Божий. В сердце мира – Риме – жила женщина по имени Лореаль. Говорят, она была очень красива, богата, влиятельна. Возможно, она даже была какой-то очень важной шишкой в Римском правительстве. Её обожали, поклонялись, восхваляли, ставили на ровне с мужчинами. В возрасте лет сорока-сорока пяти она выглядела на двадцать. Кожа её была светла, словно топлёное молоко, волосы черны, как вороново крыло, а глаза напоминали горящие аметисты. Примерно в это время по письменам библии был распят Христос и тогда-то началось то, что длится по сей день. Лореаль поклонялась греческой языческой богине Гекате, приносила ей жертвы на подземном алтаре. Ведьмы говорят, что в какой-то из дней Геката явилась Лореаль и одарила ту ошеломляющей силой. После чего, Лореаль много экспериментировала и пришла к решению создать новые расы, которые будут удивительнее, нежели простые смертные. К тому же, сама Лореаль обрела бессмертие и безграничное могущество. Она могла захватить мир по щелчку пальцев, но решила сделать нечто более интересное. Первым она создала вампира, после оборотня, затем первую ведьму. Сначала у детей Лореаль была полная свобода действий. Они могли делать всё, чего желала их душа. Но из-за этого по улицам полились реки крови и куча проклятий. Так к Лореаль явилась дьяволица Лилит, жена Самаэля, мать всех демонов и ангел Афтиил. Лилит требовала от Лореаль приструнить созданий, потому что ведьмы похищали её демонов и проводили над ними опыты. Афтиил же взывал её к благоразумию и просил сделать что-то, что ослабит столь ужасных существ. Лореаль заключила сделку с Лилит и Афтиилом, по которой вампиры стали приверженцами тени, оборотни стали подчиняться луне, а маги зависеть от предков и сил природы. Но со временем ведьмы поняли, что недопустимо существование Лореаль, она опровергала законы природы и в какой-то момент один из древнейших кланов колдунов запер Лореаль между миром живых и миром мёртвых. Несколько веков скитаний по междумирью и в какой-то момент Лореаль нашла маленькую щель между мирами и смогла просочиться в мир живых в виде бесплотного духа. Тем временем эксперименты ведьм продолжались. Путём заключения демонов в телах смертных, они создали четвёртую сверхъестественную расу. Правда, смертные долго не могли контролировать это. Лореаль об этом знала и сама добровольна вселилась в вампиршу, которая была её прямым потомком. Ту вампиршу звали Кристина. С Кристины начались все роды вампиров. Все восемь великих родов, первыми из которых были: Миронии, Дракула и Фрау. Агата Мирония была первым вампиром после Кристины, она считается первой из древних. После появился небезызвестный Владислав Дракула, а после него – Сайрус Фрау. Конечно, Кристина самолично их не рожала. Имеется ввиду, то что она дала начало кланам, а уж после появились все остальные. Ген вампиризма достаточно долго оставался рецессивным, пока не проявил себя во всей красе. Род оборотней, единственный в мире, пошёл от нейтрала Д.Смит, в которую так же вселилась Лореаль. А вот современные рода ведьм уже «повреждены» и мало связаны с Лореаль, так как из-за сделки с ангелом, ведьмы и колдуны стали своеобразными весами в этом мире и им было запрещено связывать свою жизнь с Лореаль, матерью нечисти.

Макс поднялся с колен сестры и сделал пару глотков из бутылки, при этом смотря на меня сквозь полуопущенные чёрные ресницы. Я смотрела на него и практически не моргала. Эта история... в неё я верю куда больше, недели сказка из книг гильдии. Да, то что рассказала Мирослава, тоже смахивает на сказку, но есть в этом что-то... что-то внушающее доверие. По крайней мере раскрывается частичка сути нейтралов: кто это и что это.

- Значит родоначальницей всей нежити была человеческая женщина, получившая благословление от Гекаты, - я покачала головой и окинула беглым взглядом Мирославу. – И из-за ведьм, Лореаль стала призраком, скитающимся по границе двух миров... – повторяла я, раздумывая. – Но как она вселилась в Кристину? Разве для этого не нужна помощь ведьм?

- Лореаль совмещает в себе все способности своих чад, в том числе она умеет колдовать, причём, лучше чем кто-либо другой. По мощи заклинаний с ней сравниться разве что Матерь демонов. Говорят, что нейтралы, на коих стояла восьмиконечная печать Лореаль, сильнейшие из существ. Сильнее, чем древние.

- И ты знаешь кого-нибудь с такой печатью? – я высокомерно вздёрнула бровью, рассматривая спокойную Мирославу, которая крошила сигарету об угол стола. Девушка вдруг улыбнулась краем губ и повернулась ко мне полубоком, стягивая с плеча эластичную бретель топа. На лопатке виделась отметина в виде восьмиконечной звезды, напоминала она клеймо, выжженное раскалённой сталью. В голове быстро замелькали картинки вечера, проведённого за разговором с матерью. Карточки с восьмиконечными звёздами, убийства...кажется, мама ещё говорила, что когда-то видела такую отметину на теле кого-то. И теперь я вижу. – То есть ты?...

- А ты думала меня называют дочерью Дьявола просто так? – она хитро улыбнулась. – Пентаграмма на боку связывает меня с демоном, заключённым в меня лет этак четыреста назад. Восьмиконечная звезда на спине – знак подчинения создательнице нежити. Какое-то время у меня не было этого клейма, но после некоторых событий оно появилось. Демон объяснил мне, что это плата ведьме за мой дар.

- В каком смысле?

- Я и сама конкретно не понимаю, - Слава усмехнулась и покачала головой. Я взглянула вперед, за её спину. Около ворот школы заметила две фигуры, которые ненадолго привлекли моё внимание. Первая из них – школьная медсестра. Высокая, стройная, красноволосая молодая девушка, явно недавно закончившая мед-университет. А рядом с ней стоял высокий, широкоплечий парень, слегка худощавый, о чём говорила висящая на нём кофта. Его волосы были собраны в низкий хвостик, а некоторые пряди обрамляли лицо, которого я не видела. Показалось, будто я уже видела подобную причёску ранее. Со слегка вьющимися на концах прядями, чёрные волосы, не блестящие, всепоглощающе чёрные, словно уголь. На приподнятой мужской руки блеснул некий аксессуар, который больно ударил блеском по глазам и я решила не смотреть на них.

- Вы очень интересные, ребята, но я пожалуй отойду, - Кай еле-еле встал, шатаясь. Я хотела помочь ему, но не смогла даже дёрнуться под сверлящим взглядом Мирославы. Она поднялась из-за стола вместе с Каем и взяв свою сумку, блокнот , пенал и сигареты, пошла за ним, догоняя. Девушка обняла его за плечи и повела куда-то в сторону левого школьного крыла. Я осталась один на один с предметом вздохов, выноса мозгов и покусываний моих собственных губ, которые начали трескаться от тех самых укусов.

- Твоя сестра пугает, - сделав пару глотков воды, я взглянула на брюнета.

- Она сегодня в хорошем настроении, - осведомил меня Карс, покачивая головой снова с таким видом, будто работал два года не покладая рук. Устало, томно, сексуально. Он опустил глаза и рассматривал свои руки, дав мне полноценно наслаждаться его видом, без стыда. Без осознания того, что он видит то, как я на него пялюсь.   

***

Левое крыло Серебряной академии.

Кай прижался к стене в тени высокой колоны, поддерживающей коридор, проходящий на втором этаже левого школьного крыла. Напротив, подперев ту самую колону стояла Мирослава и её потемневшие глаза гуляли по нему, словно высматривая какие-то..изменения? Может быть. Кай был голоден. Во рту чувствовался металлический привкус, голова шумела, словно он застрял на станции метро где-нибудь в Нью-Йорке или Токио. Он еле сдерживал колющие в губы клыки, что бы те не вылезли полностью. Тело окутывала отвратительная слабость. Парень прекрасно знал, что через пару часов начнёт двоиться в глазах, кровь пойдёт носом, руки начнут трястись, колени подкашиваться. Не в первой мучил себя голодовкой. Он закрыл лицо рукой, сглатывая металлический привкус в надежде избавиться от этого чувства. Живот крутило, мельком слышались голоса и сердцебиение людей вокруг.

- Кай... – её голос звучал отдалённо. Будто Слава стояла за невидимой стеной, глушившей её звонкий, пропитанный сигаретами, голос. Кай любил эту хрипоту, любил смотреть, как она курит. Как выпускает пухлыми губами кольца дыма. Когда она курила, выглядела такой забавной. Сигареты были совсем безвредны, они не убьют вампира никотином. Максимум, портили голос. Так случилось и с Мирославой. Кай даже не помнил, когда она начала курить. Ему казалось, что видел её с сигаретой столько, сколько знал. Познакомился он с ней намного позже, чем с Максом. И сначала их отношения напоминали грызню кошки с собакой. А после...вовсе превратились в смесь презрения и ненависти. И как только они могли быть вместе?

- Зачем ты пошла со мной? – он говорил тихо. На более громкий тон был не способен. Голос хриплый, тихий, больной. Слава окинула его оценивающим взглядом. Заострила внимание на дёргающимся мускуле на его худом красивом лице, пусть он и был измучен. Выглядел, как самый настоящий труп. Посиневший, больной, холодный. Вокруг глаз разрастались кроваво-красные круги, губы приобрели тёмный синий оттенок. Мирослава на короткий миг почувствовала нечто такое, как если бы у неё билось сердце и от жалости, оно бы сжалось, словно в тиски.

- Компания этой девчонки мне не очень по душе, - она покачала головой. – Не знаю, что Макс в ней нашёл... – девушка вдруг заострила взгляд на парне, который напрягся и нахмурился, опуская глаза в пол. – Малолетка. Глупая малолетка. Сомневаюсь вообще, что от неё будет толк.

- Может выскажешь это своему брату, а не мне? – он снова сглотнул, сгорбившись и спрятав лицо за волосами. Которые казались грязными, жирными. Видимо, он так часто впивался в свои волосы сегодня, что те перепачкались. – Я бы хотел зажать кого-нибудь и поесть... Думаю, ты понимаешь.

- Да, я понимаю, - её голос звучал словно удар стали о сталь. Кай вздрогнул. Он знал этот тон. Знал его лучше, как кто-либо другой. Наверняка, даже её брату неведома эта интонация. Её это задело. Непробиваемая стена щитов, которые Слава выстроила вокруг своего сознания, что бы защититься от боли, давали трещину. Кай прекрасно знал, что её «щит» трескался именно в случае, если они остаются наедине. Но самым пугающим для него было то, что его собственная защита треща по швам, когда эта безумная девушка смотрела на него строгим, но полным боли взглядом. Он скучал по нему. По взгляду, голосу, разнообразным тонам её голоса, которые различал куда тоньше, нежели её брат.

- Прости... – тихо ответил Кай, вздыхая.

- Не важно, - бросила она, отходя от колоны. Её голос не менял тон, был так же стальным, холодным. Но в коротких вздохах после фразы парень слышал нотки боли. Слава поправила ремень сумки на плече, заправила прядь волос за ухо и опустив взгляд вниз, покачалась на одном месте. – Я, пожалуй, пойду. А ты... зажми кого-нибудь, перекуси. Хреново выглядишь. – Слава сделала пару шагов в сторону школьного кампуса. Кай вдохнул и рванув с места, догнал её и схватил за руку, крепко охватил ледяное запястье, которое словно влитое прижималось к его руке.

- Подожди, - сказал он, всматриваясь в её изящную спину. Она не обернулась. Но он чувствовал дрожь в её теле, когда взял её за руку. – Я... Это не самое лучшее время и место, для того, что бы решать наши проблемы, разбираться в отношениях, но...

- Что? – она повернулась, вырвав свою руку из его пальцев. Она всегда так делала, когда Кай пытался её остановить. Грубо вырывала руку, а после смотрела на него так, будто он виновен во всех человеческих грехах. Но шатен прекрасно знал, что да – он виноват. Но только в том, что снова обидел её. Стойкая, будто бы стальная девушка, всегда становилась ранимой, стоило им встретиться. – Я понимаю, Кай, прошло четырнадцать лет. Ты думал, что я умерла. Чёрт...я у мерла на твоих глазах! Ты имеешь полное право злиться на меня, потому что я ни разу не сообщила о том, что я жива! Да, я не позвонила, не прислала весточку... Я не могла, понимаешь? За мной следили, шли по пятам. До той поры, пока Лео не сказал мне, что Макс начал действовать... Я... я очень сожалею о том, что не связывалась с тобой. Ты не представляешь, как сильно я хотела написать или позвонить, но просто не могла... Я даже не сообщила что-то брату...

- Ох! Опять твой брат! – Кай перебил её, нахмурившись. – Знаешь что?! – он зло глянул на девушку, которая смотрела на него в недоумении. – Все так пекутся из-за твоего брата. Римма в него влюблена, Анжелин бегала за ним, а он величественно игнорировал её. Аннабель вернулась лишь потому, что ей напели об интересных вестях о её сыне. А потом из неоткуда появилась ты – живая и всё такая же... такая же кра... не важно! – он осёкся, поджимая губы, а после, вздохнул. – И ты тоже говоришь о брате. О том, какой замечательный твои брат! И как все любят твоего брата! Что твой брат нашёл в смертной!... Меня тошнит от твоего брата! Понимаешь ты это?! Из-за него я стал монстром, который теперь вынужден охмуривать молоденьких дурочек и дырявить им шеи, что бы жить! Из-за него, я встретил тебя! Из-за него, я связался с тобой! Из-за него, твоего любимого брата, я лишился единственного человека, который мог быть мне семьёй! Из-за Макса Агата исчезла из моей жизни! И да! – он выпрямился, взмахивая рукой. Резко, строго, словно разрезая воздух худыми пальцами. – Из-за Макса я и потерял тебя, Слава! Он затеял всю эту игру. Из-за него Габриель превратил тебя в решето!

- Кай! – она испуганно вскрикнула, сделав шаг к шатену. – Я не имела ввиду то, что если бы могла, сразу бы сообщила брату. Я бы могла позвонить тебе! Чёрт, я даже была в баре, где был ты! Я...я...

- Ты напала на Риту, хотя знала кто она. Пыталась покусать. Ты сразу её узнала. Но не остановилась! Ты же понимала, что я был обязан защищать её, верно?

- Так я привлекла твоё внимание, - её голос снова стал металлическим и холодным. Кай смутился. Он не понял, почему она изменилась в голосе. – Знаешь, что раздражает меня? От кого меня тошнит? От Риты. – Она гордо вздёрнула подборок, став сильнее схожей со своим старшим братом, часто делающим так же. Это было той немногочисленной чертой, которая досталась ей от отца. Дракула делал так же: величественно и высокомерно вздымал подбородок, порой подпирал его худыми пальцами. – Рита то, Рита сё. Ты заделался её защитником. Ухаживаешь. Стараешься не смотреть на неё, хотя я вижу, как ты этого хочешь. Но боишься моего брата. Поэтому ты его так ненавидишь! Поэтому злишься на него! Тебе нравится эта смертная! И тебя бесит, что она выбрала не тебя! Что она предпочла Макса! Тошнит от моего брата? Да пожалуйста. Ненавидь его, сколько угодно. Ненавидь всех на свете! Вини всех в том, что случилось. Но, знаешь, в судьбе Агаты виноват и ты. Все мы виноваты. Не скидывай вину за это на Макса. Ты сам в этом участвовал. - Слава притормозила, заправила прядь волос за ухо и вздохнула, отводя глаза в стороны. Они снова загорелись янтарным огоньком, но в них виднелся отголосок ненависти и боли. – Я никогда не говорила тебе и взяла с брата слово, что и он не скажет. И видимо, он сдержал обещание. Помнишь... Когда меня обратили я призналась тебе, что очень ценю нашу дружбу, пусть мы всегда ругались. Да, у меня был мой брат, который всегда и до сих пор является моим другом... Но с тобой я могла чувствовать себя под другому. Тебе можно было доверить те секреты, которые брата не касались. И это было прекрасным чувством... И... – она притормозила, сглатывая. Кай напряжённо слушал, морщась от солнца. – В общем... – по бледной щеке Мирославы скатилась одинокая серебристая слеза. Кай единожды видел её слёзы. Очень давно. Так давно, что это было как какой-то неестественный кадр из фильма. Она рыдала, увидев Кая живым и здоровым после долгого сна. Да, тогда она уже была той Славой, которая сейчас стояла перед ним. Но она плакала. Один единственный раз. – В общем – это я попросила Макса обратить тебя. У меня самой не хватило бы сил, понимаешь... Я нуждалась в тебе и мысль о том, что ты умрёшь, а я буду жить вечной жизнью в теле восемнадцатилетней девушки – не давала мне покоя. Мне нужен был друг. И я... Это я виновата, что ты стал вампиром. Так что можешь ненавидеть меня за это. Но не моего брата – он всего лишь исполнил мою просьбу.

- И я узнаю об этом спустя пятьсот лет, спасибо, Мирослава, - бросил сухо Кай, поворачиваясь к ней спиной и собираясь уйти. Он злился. Всю жизнь он тихо ненавидел её брата за то, что он с ним сделал. А оказалось, что единственная любимая девушка, которая некогда дарила ему надежду на счастье – оказалось причиной его вековых страданий и ненависти. – Могла бы подождать ещё лет сто. Всего-то. – он вздохнул. – Уходи. Не хочу с тобой разговаривать. И не пытайся заговорить или прикоснуться ко мне. Больше никогда меня не трогай! Слышишь, Слава, никогда! – последние слова он произнёс с особой силой. Для Карс эти слова звучали как сильная пощёчина. Девушка молча развернулась, смахивая со щёк слёзы, которые она ненавидела и ушла, спрятав лицо за волосами.