Большое Несчастье
Большое Несчастье
На следующее утро Роман и Питер приехали на Ройал Оакс Драйв, 7 в Пенроуз. Возле гаража был припаркован минивэн с наклейкой на бампере одного из Республиканских кандидатов , проигравшего выборы в губернаторы. На крыльце висел приспущенный ко Дню Благодарения флаг, под ним стоял набитый доверху мусорный пакет, а рядом лежал коврик для ног с надписью «Добро Пожаловать», на котором каждую букву «о» заменяло изображение лапы животного. Дверь открыл бледный мужчина средних лет. На его переносице покоились очки с отпечатками пальцев на одной из линз, торс прикрывала старая, растянутая футболка, на ногах пижамные штаны, шея и подбородок были розового оттенка с красными следами порезов бритвой. Ногти на ногах были давно не стрижены.
– Чем могу помочь? – спросил он.
– Мистер Уиллоуби? – вступил Роман.
– Да. – Он был равно безразличен к их личностям и цели визита.
– Миссис Уиллоуби дома? – спросил Роман.
– Нет, ее нет.
Роман посмотрел в его глаза: – Вам хочется пойти поспать.
Мистер Уиллоуби вошел внутрь, подошел к дивану и лег на него, повернувшись спиной к комнате, как мультипликационный пьяница. Питер направился к лестнице, но Роман двинулся к мужчине. Он снял с него очки и, подышав на линзы, протер их своим блейзером. Питер посмотрел на Романа и кивнул головой по направлению к лестнице. Поторапливайся. Роман положил очки на журнальный столик и последовал за ним на второй этаж, где они начали открывать двери. Питер нашел ванную, а Роман то, что оказалось комнатой девочки подростка. Питер заглянул внутрь и произнес:
– В этой кровати спали.
Следующая комната принадлежала Лизе. Постель была заправлена, и ею еще не скоро воспользуются. На одной из стен висела доска с фотографиями Лизы и ее друзей, прикрепленными вперемешку с изображениями популярных музыкантов, экзотических мест из ее путешествий и вырезками из журнала о фитнесе. На столе стояла кукла танцовщицы в миниатюрном бальном платье, делающая пируэт в сторону швейной машинки. Роман принялся копаться в ее гардеробе, а Питер – в столе. Питер перебрал все ее письма и школьные тетрадки, и брошюры колледжей. Он обнаружил каракули, скорее всего, нарисованные ею на одном из уроков, – женщин-пилигрим убегает от коренного американца с огромной эрекцией, приподнимающей его набедренную повязку, – и распечатанный на принтере лист с заголовком: КАК ИЗМЕНИТЬСЯ. Остальные листы были чистые. Он вернул все на место в том же виде, как было.
– Нашел что-нибудь? – спросил он у Романа.
Роман поднял вверх пару белых трусиков с помпоном сзади, на манер кроличьего хвостика.
– Вуаля, – ответил он.
Питер зарылся в шкафу, Роман вытянул из-под кровати коробку с ее детскими снимками и воспоминаниями.
– Что, если порыться в ее машине? – спросил Роман, перебирая фото начальной школы и бумажные валентинки. – Или в сумочке?
– Никогда не понимал, что человек может делать с таким количеством туфель, – сказал Питер, сам он носил лишь одну пару, меняя их только в соответствии с погодой или по необходимости.
Роман бросил в кучу старую программку концерта «Лебединое Озеро». Он поглядел на снимок одиннадцати- или двенадцатилетней Лизы в костюме бездомного времен Великой Депрессии с черной щетиной, сделанной из войлока.
– Что вы ищете? – в дверях стояла девушка.
Роман и Питер обернулись. Ей было пятнадцать, она была почти так же красива, как ее сестра, но полновата. Роман взглянул на Питера, который поднял свою руку в предупреждающем знаке: Справлюсь сам.
– Мы ищем письмо, которое пришло твоей сестре, – сказал Питер. – Мы думаем, ее кто-то убил.
– Кто-то, как вы? – спросила она.
– Туше, – произнес Роман.
– Роман, – сказал Питер. – Закрой, бля, свой рот.
– Это вы те парни, которые выкопали ее тело? – спросила девушка.
В комнате повисла тишина.
– Мне все равно, – продолжила девушка. – Будто это может быть хуже того, что уже случилось. В нашем организме есть какие-то паразиты, они живут там и поедают нас изнутри. Их называют симбиотами. Мама называла меня сентиментальной. Она поехала усыплять Гари. Она больше не может терпеть рядом собак, а отец не мог позволить, чтобы у пса, которого так любила Лиза, появились новые хозяева. Я всегда думала, что он маленький доставучий засранец, но все равно это чересчур для бостонского терьера.
Девушка смотрела на них матовыми, как свечной воск, глазами.
– Оно у меня, – сказала она. – То, что вы ищете. Я принесу. – она исчезла.
Роман посмотрел на Питера. – Прости, – сказал он.
Питер ничего не ответил.
Минуту спустя девушка вернулась с черным бумажным конвертом.
– Я хотела позаимствовать пару носков и нашла его, – сказала она. – Я тоже хотела пойти, но она не взяла меня. У меня... была, я не знаю, вспышка. Возможно, тогда это и не было вспышкой, просто мне так кажется, когда я оглядываюсь назад. Знаете, каково это, когда ты зол на кого-то, они уезжают, и ты думаешь: Что, если что-то случится, и я ее больше никогда не увижу и то, что я сказала сейчас – это последнее, что я когда-либо ей скажу? И я посмотрела на нее, – а она всегда была так чертовски симпатична – и сказала: надеюсь, ты подохнешь в мусорном баке.
Она протянула конверт Питеру.
– Я показывала его родителям, но они просто взбесились, – сказала она. – Они думают, это было просто животное. Думают, я просто пытаюсь получить внимание.
Питер открыл конверт и вынул черную бумажную карточку с вырезанными и приклеенными на нее буквами и прочел написанное. Перевел взгляд на Романа.
– Ты Роман Годфри, не так ли? – спросила девушка.
– Откуда ты знаешь, кто я? – переспросил он.
– Ты Годфри, – ответила девушка.
– И что? – сказал Роман. – О чем это говорит?
– Я думала, что ты можешь прийти сюда и ради меня тоже, – ответила девушка.
Питер протянул ему карточку. Роман посмотрел на нее и промолчал.
– Наверное, нет, – угрюмо сказала девушка .
Карточка оказалась приглашением на вечеринку. Вечеринка была ТОЛЬКО ДЛЯ ПРИГЛАШЕННЫХ и о ней не должна знать ни ОДНА ЖИВАЯ ДУША. ТСССССС – говорилось в ней. Вечеринка была назначена в Замке Годфри в ночь полной луны.
– У тебя есть идеи, кто мог прислать ей это? – спросил Питер.
– Нет. У нее не было друзей из Хемлок Гроув, о которых бы я знала. Но пару недель назад кто-то стащил у нее из сумочки кошелек в «Старбакс». Я подумала, что он может быть у вас, парни.
Роман не ответил, казалось, что ему все это больше не интересно. Он держал приглашение со своим именем на нем, словно какой-то сакральный текст.
– Спасибо, – сказал Питер. – Ты нам очень помогла.
– Зачем вы его ищете? – спросила девушка. – Того, кто сделал это.
– Потому что он должен присоединиться к Гари, – ответил Роман.
* * *
Оливия взяла Шелли в библиотеку. Там они пошли в разные секции, Шелли – в физику, а Оливия – в периодику. Шелли прошла мимо детского отдела. Женщина в глубоком кресле читала сказку собравшимся в кружок детям. – Семь – к секрету, что нельзя выдавать, – сказала она.
Когда вошла Шелли, она остановилась, и дети обернулись. Шелли застыла: эти маленькие лилипутские глазки. Маленькая девочка подползла и с благоговейным интересом дотронулась до одного из кубов Шелли. Правая сторона лица Шелли растянулась в улыбке. Темное, мокрое пятно начало формироваться на штанишках у мальчика, и он заплакал. Сказочница опустилась на колени перед мальчиком, чтобы его успокоить, но плач начал распространяться от одного ребенка к другому слишком быстро, чтобы сказочница успела его пресечь. Шелли двинулась дальше.
Оливия услышала громкий хор голосящих от страха и, напевая про себя, выбрала журнал «Уолл Стрит». Обычно считается, что богатые семьи выстраивают свою удачу в три поколения, и Джей Ар будучи четвертым и полностью ответственным за спасение состояния Годфри от разорения, верил, что этому в значительной степени послужила способность самостоятельно разбираться с финансовыми отчетами, без помощи лакеев. Когда его жена только начинала обучаться бизнесу, было много неудач, но она удивительно быстро обрела навыки, и поняла, что рынок это просто очередная зона, в которой желание приводит к войне. Пожилой человек за соседним столом, один из тех, что ходят в библиотеку посидеть за периодическими изданиями, сказал: – Не хочу звучать старомодно, но всегда удивлялся женщинам, сующим нос в бизнес.
Она повернулась к нему, и он, увидев, что нос, о котором он говорил, принадлежит Оливии Годфри, растерял всю свою любезность, – его губы растянулись в глупой, пластмассовой ухмылке.
– Ну, спасибо, – сказала она, сама достаточно старомодная, чтобы понять комплимент мужчины в том смысле, в котором тот был сказан.
Оливия и Шелли встретились у двух, развернутых к окну, кресел на втором этаже.
Пружины в кресле Шелли прогнулись практически до пола, когда она села и открыла книгу. Оливия вытянула шею и, заглядывая через плечо дочери, громко прочитала вслух:
– Конечно, минута, как и ее импульс, могут существовать в нашей физической вселенной, но факт квантовой запутанности заключается в следующем: если одна логически необъяснимая вещь существует, то она позволяет существовать всем логически необъяснимым вещам. Вещь может быть неправдоподобнее других, но суть в том, что находясь под водой – в пяти ли футах или пяти морских саженях от поверхности, вы все равно будете мокрым.
Шелли захлопнула книгу и обиженно скрестила руки. Но затем ее глаза загорелись (это не оборот речи), и она поднялась, оживленно размахивая руками. Оливия повернулась. Объектом энтузиазма дочери была девочка примерно ее возраста в сопровождении старухи со стопкой дрянных детективов. Маленькая девочка с черными, спутанными в воронье гнездо, волосами и с одно белой прядью в них, которая, по авторитетному мнению Оливии, не была работой красителя. Именно эта девочка, если она не ошибалась, обнаружила Лизу Уиллоуби.
Кристина ответила на доброе приветствие своей одноклассницы милой улыбкой, которая дрогнула, когда ее глаза встретились с черными зрачками Оливии. Она поспешила к своей бабушке.
Разочарованная, Шелли села, и тем самым перестала заслонять яркий свет, отражающийся от лобовых стекол припаркованных на улице машин. Этот свет резанул глаза Оливии, она пыталась перевести взгляд, но не смогла, неожиданно и бесповоротно сдавшись на его милость. Свет пронзал ее, и приближалась тень. Тень ждала, пока она отвлечется на сияющий золотом свет, похожий на поле из...
Шелли взглянула на свою мать, которая выкинула одну руку и уперлась в подлокотник кресла, а другой мягко провела по лицу, закатила глаза и сказала:
– Подсолнечников...
И после этого упала на пол.
* * *
– Это просто какой-то пустырь на отшибе, – сказал Питер, вылезая из машины. – Он не имеет никакого значения для того, что мы знаем.
Роман посмотрел вдаль на голые каменистые горы, среди которых росло одинокое деревце в форме буквы «J».
– Знаешь, как это называется? – спроси Роман. – Когда корневая система находится прямо в камне? Как это называют?
– Я не знаю, – ответил Питер. – Наверняка существует какое-то название.
Они договорились встретиться позже вечером, и Питер зашел домой, где Линда смотрела телевизор и складывала пазл.
Линда сообщила Питеру, что к нему заходила Лиза.
– Лиза? – спросил Питер.
* * *
Из архивов Нормана Годфри:
НГ: Я говорил с доктором Прайсом.
ФП: ...
НГ: Френсис, ты знаешь кто такой доктор Прайс?
ФП: Да. Я знаю его.
НГ: Он сказал, ты участвовал в медицинском эксперименте в Институте Годфри. Это правда?
ФП: И что с того?
НГ: Почему ты не упоминал об этом раньше?
ФП: Я говорил вам. Они убили нас.
НГ: Согласно доктору Прайсу, ты принимал сильный экспериментальный барбитурат.
ФП: Я, мать вашу, не какой-нибудь обманщик.
НГ: Никто это и не говорит. Я просто хочу лучше понять, через что ты прошел.
ФП: Они нам дали какую-то дрянь, да. Они убили нас и вернули обратно.
НГ: Френсис, ты можешь помочь мне понять... механику этого процесса?
ФП: Сегодня я видел Дракона...
НГ: Ты можешь описать свои видения?
ФП: Видения... они зарождаются в моей голове.
НГ: Например?
ФП: Ребенок в луже крови. Река, светящаяся красным. Собака, вылупляющаяся из большого черного яйца. Игла размером с меч. Демон с короной, полной света.
НГ: Эта игла – в ней какой-то наркотик?
ФП: Дело не в чертовых наркотиках! Это зло, неестественное дерьмо, которое не должно происходить. Вы думаете, это просто какой-то бред наркомана, поговорите с другими, посмотрите как они спят. Я даже скажу вам имена, посмотрите на них. Варга. Поговорите с чертовым Варгой, прежде чем начинать смотреть на меня так, будто это я виноват во всем этом дерьме.
НГ: Френсис, пожалуйста, успокойтесь. Я пока не делаю никаких выводов.
ФП: Да. Твое имя Годфри. Спорю, тебе очень хочется прийти к заключению, что это все бредни старого нигера-наркомана.
НГ: Френсис, пожалуйста, я хочу помочь вам. Я доктор, и просто хочу помочь... чем-нибудь.
ФП: ...
НГ: ...
ФП: Тогда заставьте это прекратиться. (Вошла медсестра Котар.)
МК: Простите, что прерываю, доктор, но у вас срочный вызов.