Инстинкт.

«Мы впервые столкнулись с подобным действием сыворотки. Проект решено закрыть. Объекты проявляют чрезмерную жестокость. Подопытные агрессивны, их умственные способности стремительно деградируют. Остаются лишь животные инстинкты.»

Дневник наблюдения за подопытными программы. Дата неизвестна. Автор неизвестен. Название программы утеряно.

Эриса.

Серые стены, серый костюм и эта лампочка, которая жужжит и жужжит. И белый свет, такой противно яркий и до невозможности режущий мои глаза.
Прошли лишь три недели, а я уже схожу с ума.
Моя голова гудит, вместе с этой чертовой лампой.
Я беру железный стул и швыряю его в лампу, осколки разлетаются по комнате, но гул не прекращается. Я швыряю его снова и снова, так до тех пор, пока этот мерзкий звук не исчезает.
В комнате становится темнее и тише. Куда еще тише?
Я запускаю руки в свои волосы и массажирую кожу головы.
Кай Никлас.
Демид Голицын.
Девора Димитрова.
Адриана Дэвис.
Асен Блэквуд.
Лайя Канан.
Ханна Палвин.
Влад Алистер.
Все кураторы.
Каждый из директоров других академий.
Каждый день я повторяю их имена. Каждый день, я напоминаю себе о том, что никому нельзя доверять. Каждый день, мне приходится напоминать, что и мне нельзя доверять.
Створка в двери скрипит.
Я смотрю на время.
Десять вечера. Ровно десять. Никого не должно быть.
Завтрак подают в девять. Обед в час. Ужин в шесть. Всегда одинаково.
Раз в неделю выдают новую одежду. Раз в две недели, мыло и туалетную бумагу.
Но не сегодня.
Скрип усиливается.
Нет. Это не створка. К горлу подступает тошнота. Что меня ждет?
Дверь открывается.
Я хватаю стул и выставляю перед собой.
В комнату заходит очень высокий мужчина, в форме охраны... я прищуриваюсь смотря на черты лица, нет, это женщина? Я смотрю в область груди, где видны два холмика. Женщина, наверняка женщина. Мои мысли путаются и я все еще присматриваюсь. Мускулистая женщина с длинными пшеничными волосами. Она выглядит пугающе, одна часть ее лица покрыта шрамами от ожогов, вторая же, красива и даже, немного подкрашена.Я пячусь назад,увеличивая расстояние между нами. Немного запутанная внешним видом, я все еще не понимаю, это красивый мужчина или не красивая женщина? Тело сплошь мышцы, рост даже выше моего, а волосы длинные и блестящие и глаз, что не скрыт повязкой, проницательный, но...добрый.
Дверь за ней закрывается.
Женщина молча протягивает мне руку в кожаной перчатке, я подозрительно кошусь.
Блондинка пожимает плечами, каждое ее движение выглядит мужественно и противоестественно. Она убирает руку и начинает что-то печатать на наручных часах. Через секунду, часы начинают говорить. Электронный голос доносит мне сообщение.
—Меня зовут Одри Тэтч.
Теперь я подхожу ближе.
—Ты не говоришь?
Одри снова печатает, а дальше голосовой помощник отвечает:
—Не могу.
Это первое общение за три недели, но кто она такая?
—Кто ты?—я словно ястреб, кружу вокруг Одри.
Я слышу стук по клавиатуре. Я жду ее ответа и он приходит незамедлительно, электронный голос отвечает мне:
—Либо враг, либо друг. Тебе выбирать.
Я ухмыляюсь и плюхаюсь на кровать.
—Интересно.

***

Демид.

Я прохожу через толпу своих людей, направляясь подальше из общей комнаты, уходя от нее, сбегая от Эрисы Блейд, лицо которой, вот уже три месяца стоит перед глазами, словно призрак прошлого.
Я слышу крики толпы позади себя, вижу, как еще несколько охранников бегут в столовую. Я знаю, что ей не выбраться невредимой, но точно выбраться живой, а все потому, что Никлас там. Злость и ревность смешиваются и снова ударяют в мою голову. Она помешает мне думать, помешает мне действовать.
Не дожидаясь, пока меня закроют в камере, я сам захожу за прутья и сажусь на твердую кровать.
Почему она появилась сейчас? Именно тогда, когда мы близки к свободе, именно в тот момент, когда я и мои люди нашли способ уйти из этого заключения, в которое попали по ее вене....
—Нет.—Говорю я в слух и разбиваю свой кулак о стену.
По моей вине, лишь по моей вине. Потому что я доверился ей, потому что позволил Эрисе выставить меня дураком.
Но самым страшным было не то, что нас держат в заперти и не то, что переодически допрашивают с пристрастием. Самым страшным было то, что нам сохраняли жизнь. Для чего нас держали? Что Черная Роза хотела от нас. По какой причине, он не убил нас сразу?
Я уткнулся в подушку и поморщился, когда дверь скрипнула. Кого, черт возьми, принесло ко мне?
—Располагайся.—Сказал грубый голос охранника, которого я успел узнать, которого успел изучить, как и каждого из них.—Твоя кровать справа.
Что? Я оборачиваюсь к входу. Три месяца, меня держали одного, но сейчас...
Я посмотрел на дверь. В сером пожеванном костюме и вишневыми волосами, которые запутались и потускнели, стояла она. Мой вечный противник. Мой истинный враг.
—Какого черта?—мой голос, больше похожий на рык, удивляет даже меня. Но я не успеваю одуматься и вскакиваю с кровати, обхватывая ее горло.
Мои глаза бегают из стороны в сторону, я рассматриваю ее, стараюсь разглядеть хоть что-то. Страх? Ярость? Печаль? Сожаление? Или хотя б азарт, который всегда играл в ее глазах, но не удосужился никакой реакции. В ее черных глазах, была лишь тьма, не та яростная тьма, в которой было хоть что-то, нет. Холодная, отрешенная, жестокая. Эта тьма пугала, она была непроницаема.
Я сильнее обхватил ее шею, надеясь на какую-то реакцию, но Эриса лишь ударила меня по руке и я удивленный ее силе отшатнулся.
Она села на свою сторону кровати и опустила голову. Кровь из ее носа, а может быть и рта, стала капать на бетонный пол.
Какое-то время, была лишь тишина, которую нарушал лишь звук капающей крови.
Мы сидели напротив друг друга целую вечность, потом я услышал, как она хмыкнула, а затем подняла голову.
Ее лицо украшали два больших синяка, один на щеке, другой на лбу. Видно, ее кто-то приложил головой к полу, а может и стене, когда я ушел.
Эриса коряво встала и стянула с себя кофту, оставшись в спортивном лифчике.
Я не двинулся с места, когда она подошла к раковине, между нашими кроватями. Ее ребра были сломаны, об этом говорила огромная гематома и искривленная поза.
Блейд посмотрела на себя в зеркало.
—Я убью эту суку.—Прошипела она и ее голос прозвучал, как что-то полуживое.
Она оперлась о раковину и резко потянулась, я услышал еще один хруст. Ее регенерация была быстрой, поэтому, что бы ребра правильно срослись, ей пришлось вправить их.
Я улыбнулся, чувствуя гордость за то, что она так быстро приняла решение и удовлетворение, что ее упрямство оставалось при ней.
—Кто их сломал тебе?—я подал голос.
Эриса смыла кровь с лица и тела, используя свою кофту вместо мочалки, а потом ответила.
—Может Лайя, может Асен, там была и Ханна, но не помню, что бы она пинала меня ногами,—Эриса задумалась.—Хотя, там было много ног.
Я ухмыльнулся, она рассказывала об этом так просто. Что вообще может напугать ее?
—Они убьют тебя быстрее.—Констатирую я.
—Пусть попробуют.—Отвечает она так, будто только и ждет того, что кто-то нападет.
—Ты же понимаешь, что предала нас.
Произнеся это в слух, меня охватывает дрожь и только сейчас я понимаю, как зол на нее.
—Я никогда не была с вами, что бы предавать.
Эриса плюхается на кровать и стонет от боли.
—Мы были друзьями.—Я пытаюсь достучаться до света внутри нее, пытаюсь напомнить ей о человечности, которую похоже, она теряет, но Эриса лишь смеется мне в лицо.
—Друзьями?—с иронией в голосе спрашивает она.—Я была оружием в ваших руках, мистер Голицын. А сейчас, я лишь та, на кого хотят повесить всю вину.—Эриса облокачивается о стену.—Но не мои десятки клонов расположены за той дверью, Демид.
Мои глаза расширяются и я вскакиваю с кровати. Она попала за дверь? Она пробралась туда?
—О чем ты говоришь?—я подхожу ближе, а она снова улыбается.
—Я знаю, что за той дверью, мистер.—Хитрее произносит она и меня снова пожирает гнев.—И я скажу тебе об этом и я скажу тебе, кто на самом деле предатель, Голицын.
Вот он. Вот азарт и блеск в ее глазах. Я до боли сжимаю челюсть. Я понимал, что истинного предателя, я так и не нашел. Эриса не знала всего того, что узнавала Черная Роза. Информация утекала еще до того, как Эриса оказалась в наших кругах. Неужели она нашла его? Нашла предателя?
Я поднял голову и увидел, что она наблюдает за мной. Дает мне время задать правильный вопрос. Навязывает свои условия. Похоже, я понимаю, какой именно вопрос она ждет от меня.
—Что ты хочешь?
Когда уголки ее пухлых губ подскакивают, я понимаю, что ловушка захлопнулась.
—Условия все те же.—Эриса протягивает мне руку.—Ты выведешь меня из этой кротовой норы, а я в свою очередь расскажу все, что успела узнать.
—С чего ты взяла, что я знаю, как уйти отсюда?—я пытаюсь сторговаться с ней.
—Я слишком верю в тебя, мистер.—Эриса, устав ждать моего рукопожатия, отдергивает руку и ложится на подушку,заводя руки за голову.—Такой уж как ты, наверняка уже нашел лазейку.—Она закрывает глаза, буто я вообще не представляю для нее опасность. Сумасшедшая.
Я опять улыбаюсь. Я не помню, что бы хоть раз улыбнулся за время тут, но с ней, я снова улыбаюсь.
—Договорились.—Я нависаю над ней и ее глаза распахиваются. Рукой, я провожу по ее животу, поднимаясь к груди. Мне хочется поиграть, хочется напугать ее.—Но только не забывай,—шепчу я и мои руки ложатся на ее щеку, я чувствую, как напрягается ее тело,—ты не в безопасности рядом со мной.—Я хочу поцеловать ее и тянусь к ее губам. На мгновение, я вижу желание в ее черных глазах, чувствую, что вот-вот и она сама сорвется ко мне, но потом, ее взгляд становится отстроенным. Эриса, будто бы уносится далеко в свою голову, после чего, отталкивает меня.
—Ты тоже не в безопасности рядом со мной.—Говорит она, похоже, не готовая играть.
Я цокаю в ответ, а она лишь отворачивается, давая понять, что наш с ней разговор окончен.
Хорошо, Эриса Блейд, давай предадим друг друга снова.

***

Эриса.

На седьмой день в комнате-одиночке, я просыпаюсь от того, что дверь, которую обычно не открывают скрипит. Я вскакиваю с кровати, мои руки автоматически сжимаются в кулаки. В комнату входят трое охранников, на них надета черная униформа. Крепкие мужчины прикрывают за собой дверь.
—Что вам нужно?—я вскидываю голову.
—Пришли посмотреть на тебя.—Говорит самый крупный из них.—Нам сказали, что девушка, перебившая охранников в мельнице находится здесь.
В голове сразу возникают картинки коридора перед комнатами с клонами Адрианы.
—Там были наши друзья,—говорил второй,—ты знала?
—Я не убивала охранников.—Я не собиралась оправдываться, но то, в чем меня пытаются обвинить—полная чушь.
—Один из них был моим братом.—Добавляет третий.
Я качаю головой, а мужчины наступают на меня.
—Ты глухой?—мое нутро говорит мне приготовиться.—Я не убивала их.
Самый крупный из мужчин смеется, а за ним и остальные двое. Я смотрю на дверь за ними, через приоткрытую щель, заглядывали еще несколько пар глаз.
Бесполезно, все, что я им скажу, будет бесполезно.
—Убивать нам тебя нельзя.—Говорит крупный парень.—Но играть с тобой никто не запрещал.
Половина его лица закрыта маской, но я вижу, как сузились карие глаза, как в них заиграл пошлый подтекст, от этого, мои ноги стали ватными, будто душа ушла в пятки.
Словно гиены, мужчины стали медленно окружать меня.
—Нет!—крикнула я и рванула вперед, но меня тут же прошибло током.
Двое других, ударили меня электрошокерами, в виде длинных палок,и я повалилась на пол. Почти неделю я нормально не ела, я достаточно сильно ослабла.
—Тебе некуда бежать, сучка.—Выругался парень справа от меня.
Они еще раз ударили под лопатки.
Я попыталась встать, но теперь, мою голову пригвоздили к полу, а руки и ноги развели по сторонам.
—Нет!—я стала кричать и брыкаться.
Меня переодически били током, били головой об пол, но я отказывалась терять сознание.
Когда большой мужчина стянул с меня штаны, страх ударил в голову.
—Посмотрим, что у нас там.—Говорит охранник у моих ног.
Истерика накатывает сама по себе. Нет. Нет. Нет.
Его руки сжимают мои ляжки, а двое других охранников разрывают серую кофту на молнии.
Когда их руки смело тянуться к моей груди, хватка ослабевает и я ловлю момент. Я выдергиваю правую руку и хвастаюсь за голову парня справа и притягиваю его к себе. Если я хочу выжить, мне нужна сила, а значит, мне нужно питаться, как же повезло, что еда оказалась под боком.
Парень кричит, когда мои клыки впиваются в его кожу. Я не планирую церемониться с ним. Я разрываю его шею зубами и одновременно выпиваю немного крови.
Охранник снизу залезает на меня и берет за шею.
—Вот тварь!—кричит он.
Я чувствую прилив силы и отталкиваю того, кто находится слева, он падает без сознания, ударившись об угол кровати.
Я слышу, что в дверь хотят войти еще люди, если это произойдет, мне не выбраться целой.
Двумя руками я обхватываю здоровяка и кидаю в дверь, которая теперь подперта им. Маска с мужчины слетает и я вижу злобный оскал.
—Я убью тебя!—кричит он выплевывая кровавые слюни.
Я встаю в боевую стойку.
—Давай, попробуй.
Мои инстинкты переплетаются с навыками, которые я оттачивала годами.
Мужчина делает выпад, но я уворачиваюсь и бью в солнечное сплетение. Он издает звук, благодаря которому, я понимаю, что его дыхание сбилось.
Я не жду, когда он нападет снова, ногой, я подбрасываю длинный электрошокер и перехватываю его, вооружившись им.
Когда в дверь пытаются открыть, я бью мужчину ногой и он снова ударяется об нее спиной, закрывая. Я слышу звук его костей и волна приятного жара проходится по мне. Еще немного и я отдамся этому безумию в своей голове, но пока, по какой-то причине, я его сдерживаю.
Мужчина не успевает пойти на меня, как я в одно движение сокращаю расстояние между нами и бью шокером ему в глаз. Я пробиваю глазное яблоко так глубоко, что бы дойти до самого мозга. Охранник кричит и бьется в конвульсиях какое-то время, после чего падает на землю.
За моей спиной стонет третий мужчина, приходя в себя и у меня есть два выбора. Я могу либо перебить их, но пока я это сделаю, они пришлют еще людей, либо, я могу постараться ускользнуть.
Выбор кажется мне очевидным.
Я открываю дверь и уворачиваюсь от тройки нападавших на меня.
И все что я делаю—это бегу.
Так быстро, как только могу.
И только в этом беге, страх настигает меня с новой силой. Мое тело кажется мне чужим, грязным. Адреналин падает и я чувствую их руки на своем теле, на груди и ногах. Меня начинает тошнить и я замедляюсь.
—Ловите девчонку.—Слышу я за своей спиной и ускоряюсь.
Я пробегаю между коридоров, минуя охранников, которые пытаются меня подловить. Проскальзываю у их ног, уворачиваюсь, бью, отталкиваю, делаю все, но бегу и бегу. Я слышу толпу за мной, слышу, как к этой толпе, присоединяется все больше и больше людей. Мои легкие начинают гореть, а в ногах, с каждым шагом, ощущается слабость.
Но я бегу.
Бегу.
Бегу.
Бегу, пока у меня не откажут ноги, пока сердце не остановится, пока я не выплюну легкие, пока кровь не перестанет циркулировать. Мне страшно, но я бегу. Я осознаю, что страх быть убитой, не настолько силен, как страх, попасться в руки этим мужчинам. Как страх, быть изнасилованной.
От этих мыслей, я снова замедляюсь и кто-то хватает меня за спину, я чувствую чью-то руку, но этого не достаточно, я отбрасываю ее и выбираюсь из хватки. Я чувствую, как мне дышат в спину, дыхание тех, кто хочет причинить мне боль, тех, кто готов сделать все, что бы я страдала, я чувствую их дыхание, но не оборачиваюсь, не сомневаюсь. Все что я могу, это бежать.
Мне страшно.
Мне страшно.
Я хочу кричать, хочу просить о помощи.
Помогите.
Мое сердце пропускает удар, когда я вижу знакомый мне затылок. Его пшеничные волосы зачесаны назад. Кай. Это Кай.
Я протягиваю руку вперед.
Обернись.
Обернись.
Пожалуйста, обернись.
Я не успеваю позвать его вслух, будто услышав мой зов, Никлас поворачивается сам и я влетаю в его объятия. Он не думает и просто окутывает меня, защищая со всех сторон. Я в безопасности. Я в безопасности.Его руки прижимают меня сильнее. Я под защитой . Под защитой.
Я слышу, как мужчины позади останавливаются.
—Что тут происходит?—Кай задает вопрос и я только сейчас осознаю, что дрожу.
—Сэр, мы...—начинает охранник, тот самый, который выжил.
—Я не у вас спрашиваю.—Никлас строго осекает мужчину. Одна рука Кая скользит к моей щеке. Он запрокидывает мою голову и заставляет посмотреть ему в глаза.—Что тут происходит, Эриса?—нежнее спрашивает он и дрожь и страх потихоньку отходят.
—Я...—я начинаю заикаться.—Они...—не могу произнести.—Кай... они...— На смену моим сомнениям, на смену паники, приходит ярость.
Видимо, мое выражение лица меняется и Кай улавливает это. Его глаза сверкают, когда он видит, что штанов на мне нет, а замок на кофте сорван. Никлас изучает меня. Мои запутанные волосы, мой испуганный взгляд, от него не ускользает ничего. Ничего.
Он кладет руку мне на голову и прижимает мое лицо к своей груди.
—Сколько их было?—я чувствую, как он снимает с себя пиджак и перевязывает его на моей талии.
—Трое.—Коротко отвечаю я, чувствуя нарастающую силу в себе, просто от одного его присутствия.
—Сколько из них выжило?—спрашивает он.
—Один.—Каждая секунда, которую я провожу рядом с ним, наполняет меня уверенностью.
—Сколько ты хочешь, что бы я убил?
На мгновение, я теряюсь. Мне назвать число? Показать на них пальцем?
Но когда я вспоминаю их руки, их взгляды, когда я понимаю, что мимо проходящие охранники, слышали мои крики, когда я осознаю, что часть из них была за дверью и они лишь стояли в ожидании своей очереди. Ярость наполняет меня.
—Скольких мне убить,Эриса?—спрашивает он еще раз, а я поднимаю свою голову, одержимая лишь местью, одержимая жаждой их крови.
И из моего рта вылетает лишь один короткий ответ:
—Всех.
Я слышу, как Кай усмехается.
Он разворачивает меня спиной к себе. Он хочет, что бы я смотрела, он хочет, что бы я видела.
—Смотри, vinous, смотри и не отворачивайся.—Шепчет он мне на ухо.
Около десяти охранников достают оружие, около пяти отходят назад, медленно и осторожно.
—Время для чистки.—Говорит Никлас насмехаясь и начинается стрельба.
Я на мгновение закрываю глаза, ожидая, что сейчас стану похожей на решето, но чувствую лишь легкий ветер.
Я открываю их и смотрю за тем, как Никлас пробегает на другую сторону, к отступающим охранникам, а перед моими глазами, зависают пули, как в тот раз, когда я сама стреляла в него. Я моргаю,включая вампирское зрение и комната подсвечивается красным и тогда я их вижу. Множество теневых рук, темно-красного цвета, одни из них зажали в себе пули, другие держат за глотку охранников, я снова переключаю зрение и ничего, лишь Кай, разрывающий мужчин, одного за другим. Потом, я переключаюсь в режим охотницы и снова вижу эти красные руки. Три из которых, накрывают меня, словно одеяло.
Крики и брызги крови. Кай не просто убивает их, он получает удовольствие от этого процесса. Я облизываю губы.
Кай оборачивается и смотрит на меня, будто почувствовав мое возбуждение, от вида их мучений. Уголки его губ поднимаются, а я улыбаюсь ему в ответ.
Между нами метров пять коридора, полностью испачканного кровью и усыпанного трупами, но складывается ощущение, что есть лишь мы.
Я усмехаюсь, а он кивает мне.
—Покажи им.—Говорит он.
Я медленно развязываю пиджак и скидываю его на пол.
—А как же последствия?—спрашиваю я, понимая, что я заключенная и мне не сойдет все с рук, а ему да.
Красные, видимые только мне, руки направляются к камерам и легким движением срывают их.
—Я все решу.—Кай смеется.—Повеселись, Блейд.
Одна из рук подает мне нож и я ускоряюсь на встречу Каю, а он ко мне.
Будто кружа в танце, мы не сразу убиваем оставшихся охранников. Мы кружим в смертельном вихре, разрезая, колеча, но не добивая. Пока.
Все происходит так быстро. Какая-то темная дымка заполняет мой разум,на секунду, мне кажется, что я слышу голос монстра в своей голове, нет, я слышу множество голосов, диктующих мне, направляющих меня, аплодирующих мне.
Я хочу задасться вопросом, схожу ли я с ума? Но не сейчас, не в эту минуту.
Когда последний из охранников падает замертво, я поворачиваюсь к Каю.
Его грудь тяжело вздымается, белая рубашка и пшеничные волосы насквозь покрыты кровью, а глаза горят красным.
Я тяжело дышу и мы некоторое время, просто смотрим друг на друга. Внизу живота начинается пульсация, я совершенно точно возбуждена.
Я отбрасываю нож в сторону, а Кай, кажется, отбрасывает свою выдержку.
Мы оба настигаем друг друга. Я запрыгиваю на Никласа и обхватываю его пояс ногами. Мои руки зарываются в его волосы, а его губы накрывают мои.
Я ударяюсь спиной об стену и эта боль, приятным покалыванием проходит по моей коже.
—Эриса, что ты со мной делаешь?—Кай отрывается от меня и осматривает.—Ты же понимаешь, что еще немного и мы вместе свихнемся? Еще немного и мой мир зациклиться на тебе и тогда будет лишь хаос?—его голос звучит так, будто его сокрушили, будто, его загнали в угол.
—А разве, ты и так не ходячий хаос, без чувства субординации?—он улыбается мне в губы.
—Чувствуя, где находятся твои руки,—я только сейчас замечаю, что расстегиваю его ремень,—с чувством субординации у нас обоих есть проблемы.
—А знаешь что, Никлас?—я закусываю губу и хочу еще немного по язвить, хочу на сегодня забыть про эту ненависть, хотя нет, не забыть про нее, а направить в приятное для меня русло. Я тянусь снова к его губам, хочу опять почувствовать его запах, хочу ощутить его руки на своей талии, хочу его всего, но вой сирены, заставляет меня очнуться от этого забвения и похоже, он рассеивает туман и я отхожу от Кая.
Разочарование сияет на его лице, но Никлас берет себя в руки и снова делает это непроницаемое выражение лица.
—Иди в свою комнату.—Кай обрастает коркой льда на моих глазах. Меняется.
—Ты хотел сказать в камеру.—Меня трясет от того, что мне нужно вернуться в эту серость.
—Иди.—Грубее приказывает он.
Вой сирены усиливается.
—Ты мог бы помочь мне уйти.—Я пытаюсь помочь себе, пытаюсь уговорить его, сделать хоть что-то. Кай не просто так спасает меня, он не просто так смотрит...
Я кладу руку на его грудь, заправляю пшеничные волосы за ухо.—Кай, пожалуйста.
Никлас перехватывает мое запястье.
—Уходи.
—Но?—пробую я.
—Не забывай, Эриса.—Он хватает меня за шиворот.—Это я тебя запер, это из-за меня ты находишься здесь.—Я чувствую на языке вкус железа, которое заставляет меня вспомнить, что это Никлас притащил меня в эту дыру.—Я тебе не друг, не обманывайся.—Его слова—хлысты, которые выводят меня из сказок.—Я и ты, мы по разные стороны.—Его слова жестоки, но действия...
—Зачем тогда ты помогаешь мне?—я отталкиваю его от себя.—Зачем ты убил их?
Кай безразлично пожимает плечами.
—Я монстр, Эриса. Я убиваю ради того, что бы убить.
Я не верю ему, ни одному слову про то, что он безразличен ко мне.
—Я нравлюсь тебе.—Сама не знаю как из меня вылетают эти слова.—Нравлюсь, Кай.
Никлас закатывает глаза, теряя терпение, он хватает меня за руку и тянет в сторону моей комнаты, где я провела целую неделю полного одиночества.
—Отпусти!—кричу я, пытаясь вырваться, но его хватка слишком сильная, до боли сильная.—Кай! Отпусти!
Но он не слышит меня, с силой, он практически швыряет меня в комнату, где все еще лежат два трупа. Я почти падаю рядом с ними, но умудряюсь устоять на ногах.
—Запиши или запомни, Эриса.—Кай скалится и от выражения его лица меня пробирает дрожь.—Ты мне не нравишься, я не влюблен в тебя, мне все равно на такую, как ты.—Он отпихивает меня.—Я не помогаю тебе, я веселюсь с тобой. Не будь идиоткой.
Злость бьет по моим костям и теперь я отпихиваю его.
—Что за цирк ты устроил!?—я впервые поднимаю голос.—Десять минут назад, ты говорил, что с ума по мне сходишь! Сколько в тебе личностей!?
Я ищу в его глазах ответ на мой вопрос, ищу хоть каплю искренности, но не вижу в них ничего. Совсем. Корка льда окончательно покрыла его.
—Что не скажешь ради того, что бы затащить девушку в постель.—Даже это он говорит, словно робот, не способный на проявления чувств.—Просто затащить в постель, раньше Демида.—Мой живот скручивает.
Я дала ему пощечину, а он растянулся в самодовольной улыбке.
—Чудовище.—Процеживаю я.
—Вот именно, Эриса. Вот именно.

***

Эриса.

Усталость в моем теле, боль в мышцах, гудение в голове и спутанные мысли. Я плохо спала эту ночь, мои ребра так ныли, что мне казалось, что их выкручивают чьи-то руки.
—Подъем.—Я слышу голос охранника, он с силой бьет по решеткам и переходит к следующей комнате.
Держась за свой живот, я сползаю с кровати, каждое движение отдает болью.
—Тебе вещи принесли.—Говорит Демид, а я понимаю, что совсем забыла о его присутствии.
Мужчина снимает с себя футболку и мышцы на его теле привлекают мое внимание. Он приподнимает одну бровь и снисходительно улыбается, когда Голицын понимает, что мне больно двигаться он берет в руки мои вещи, а после в меня летит стопка серых тканей. Я хватаю ее и из-за резкости моих движений, снова чувствую боль, как бы я не старалась подавать виду, по лицу Голицына, я вижу, что у меня получается хуже, чем хотелось.
—Что?—я дергаю головой , как бы говоря «что смотришь?».
Демид заводит руки за спину и разминается.
—Не будешь держать свой вид под контролем, они сожрут тебя живьем.
—Пусть попробуют.—Я натягиваю на себя чистые штаны.
—К слову,—Голицын хрустит костяшками,—ты не выглядишь дерзко, отвечая мне подобным образом, в твоем состоянии, подобная самоуверенность, скорее ощущается, как глупость.
Я закатываю глаза и швыряю в него грязные вещи.
—Я не высокомерна, Демид. Я уставшая, злая и разочарованная.—Я снимаю верхнюю кофту, а Голицын, будучи джентельменом, отворачивается. Кай, наверняка бы, впился в меня взглядом и смущал, дразнил и играл.—Я скучаю по дому.—Признаюсь я.—Не то что бы у меня была любящая семья или верные друзья.—Я вспоминаю большое количество людей, проводивших со мной время, всех тех, с кем я ходила по клубам и просто веселилась.
—У тебя не было настоящих друзей? Ты всегда была одна?—спрашивает он с какой-то грустью, от которой меня тошнит.
—Вот давай без этого.—Я еще раз закатываю глаза.—Я практически никогда не была одна, у меня было много хороших знакомых с которыми мы путешествовали, веселились и тратили кучу бабла. Мне не было скучно, я не успевала грустить.—Вот в этом я ему вру.—Скучаю я не по людям.—Я улыбаюсь ему и показываю свою руку.—Я скучаю по шикарному маникюру, укладкам каждые два дня, люксовому уходу за кожей, стабильно теплой водой и за дорогами тачками, которые я парковала у больших торговых центров, в которых скупала ювелирку на сумму, не доступную большинству людей.—Вспоминая все это, я почти воспряла духом.—Хотя возможно, я это бы все потеряла, но горячий душ у меня бы точно был.
—Я не буду лезть в твое прошлое, но...—спина Демида, похожая на большую гору, натянулась, словно струна.—Это звучит так, будто ты совершенно бесчувственная или делаешь вид, что в тебе нет эмпатии.
Я ему не ответила. Я не знала, есть ли во мне чувства, о которых говорит Демид, но я точно не врала, я не скучала по людям, я скучала по деньгам, развлечениям и чувству безопасности и это не делало меня плохой. Меня никогда не волновало, что в глубине души меня, действительно, ничего не беспокоило. Я была вспыльчива, упряма, весела, но приходя домой, после бесчисленных вечеринок, я ложилась в кровать и понимала, что мне плевать. Даже мои слезы и истерики, были связаны со мной и только со мной... кроме того раза...
Я точно умела любить, и я любила, его,Киригана, который просто исчез, после него, я точно понимала, что привязываться к людям, слишком болезненно, да и любая попытка завестись близкими друзьями, заканчивалась тем, что люди узнавая меня ближе, просто хотели уйти.
Я понимала это, понимала их решение, ведь они начинали общение с жизнерадостной, общительной и ветреной девушкой, которая была легка в общении и добра, но стоило сблизиться со мной, появлялась другая я, настоящая я. Крикливая, злобная, требовательная, девушка, любившая хаос, интриги и ссоры. Дитя хаоса. Я не умела по-другому, я думала, что спокойствие—это скучно.
Порой, ярость овладевала мной с такой силой, что мне хотелось броситься на близких с ножом. Я не знала, был ли это мой характер или тренировки с Кириганом выработали во мне эти инстинкты, но я была такой. А потом теряла, теряла и теряла. Но сейчас, в этой реальности, мне это на руку. Хотя в этой реальности, я безусловно скучаю по спокойствию, которое так не ценила. Возможно, и мой приезд в академию был лишь поводом для веселья. Как же я ошибалась, но сейчас не время для самоанализа, с меня хватит мыслей и бездействия. Я хочу убраться отсюда, залечь на дно и жить.
Я накидываю серую толстовку и в мое бедро ударятся что-то, моя рука тут же проскальзывает в карман и я мигом достаю шоколадный батончик, с большим количеством орехов. Я улыбаюсь... это она?
—Ты готова?—спрашивает Голицын, а я в это время быстро прячу батончик.
—Да.
Демид проходит вперед, железный лязг проходится эхом в моих ушах. Нас выстраивают в ряд, вместе с другими заключенными. Я глазами ищу Тори,Айшу, Эли или...
Напротив меня стоит он. Хантер.
Мое сердце пропускает удар, когда я вижу, что на его лице полно синяков.
Я дергаюсь, в надежде, что он заметит меня, мне даже приходится кашлянуть и тогда он отводит взгляд от своего собеседника и смотрит на меня. Моя улыбка озаряет помещение, я немного машу ему рукой. Он жив, слава всем Богам. Хантер жив.
Несколько долгих секунд он изучает меня, на мгновение в его глазах что-то мелькает, но потом, Хантер отворачивается. Он игнорирует меня и продолжает разговор с соседом.
Я не успеваю толком подумать, как в мой левый ток приходит удар. Чей-то локоть с силой пробил мои ребра.Мне стоит колоссальных усилий не закричать.
—Тебе не понравилось наше приветствие?—спрашивает незнакомый мне парень.
—Понятие не имею кто ты такой.—Едко шепчу я, пока охрана проверяет наши ошейники.
—Считай, Эриса.—Злобно отвечает мне рыжий парень.—Здесь тридцать девять душ, которые хотят твоей смерти.—Парень щелкает пальцами.—Благодаря твоему предательству, наше убежище подорвали. Из нескольких сотен, выжили лишь мы.—Не может быть. Я поворачиваюсь к парню, что бы прочесть лжет он или нет.
—О чем ты?—спрашиваю я.
—Стоило этому дьяволу-блондинчику оттрахать тебя как следует,—челюсть парня сжалась,—как ты выдала ему местонахождение базы.—Его кулак снова хотел влететь в меня, но я уклонилась.—Так еще, собрала на своих руках кровь сотен существ.
Я видела, что он не лжет. Значит одна из баз Воронов разрушена, люди погибли, а все повесили на меня.
Щеки тут же загорелись и я заметила эти взгляды. Они все смотрели на меня, как на их жертву, собирались прикончить, покалечить, а возможно... в моей голове возник образ тех ублюдков из комнаты. Я сжала чертов батончик. Мне стало страшно. Одри, где ты? Одри, я должна найти Одри.

***

Эриса.

Мои глаза опухли от слез, тела вынесли на следующий день, мне казалось, что все в комнате пропахло трупной вонью. Мне впервые было так страшно, впервые, я чувствовала, что моя голова не выдержит. Я жалела себя, жалела и не могла двинуться с места. Все мое тело дрожало, мне стошнило столько раз, что желудок, казалось прилип к позвоночнику.
Створка в двери открылась, в комнату по полу пропихнули поднос.
Первая еда, это была первая еда.
Я осторожно подползла к подносу.
А если отравлено? Хотя нет, им нет смысла травить меня, они могут убить меня в любой момент.
Содержимое подноса, было таким же серым, как и все в этом бункере. Первым делом, я залпом выпила стакан воды, мой измученный желудок задрожал от наслаждения. Я взяла черствый сухарь и макнула его в какую-то жижу в пиале. Что-то похожее на кашу, но не имевшее ничего общего с каким-либо вкусом. Липкое и скользкое нечто скользнуло по моему горлу, оставляя какой-то неприятный налет на языке.
Я не стала разбираться, просто запихивала это в себя. Приборов не было, лишь руки.
«Это что бы выжить, Эриса. Ты должна выжить, что бы отомстить всем.»—повторяла я себе.
Доев, я нашла в себе силы встать и стала шариться по ящикам.
Я нашла настольные часы и включала их. Мне оставалось надеяться, что они были настроенны изначально.
Дальше, я увидела четыре блокнота, полностью пустых, набор карандашей, что-то похожее на циркуль, но без острия и одна единственная книга. Роман «Грозовой перевал», книга была потертой, странички были согнуты, а где-то, карандашом красного цвета, были оставлены пометки. Я потрясла книгу и из нее выпал листок, на которым, до боли красивым почерком , была выписана цитата: «Предательство и насилие — это копья, заостренные с обоих концов». А снизу, была пометка, все тем же почерком: «2 февраля 2057 года. День, когда человечества не стало».
Меня пробрала дрожь. Кто-то предсказал гибель человечества, которая должна произойти примерно через тридцать лет.
Записки сумасшедшего или какое-то предсказание?
Я отложила книгу в сторону и взяла циркуль. Решив начать отсчет, я отодвинула стол, освободив стену. Не прилагая больших усилий, я выцарапала палочку, знаменующую мой первый день в заключении.
Время пошло.

***

Я проскальзываю через ряды, стараясь держаться ближе к охране, похоже, если я отойду от них, меня тотчас повалят на землю и выбьют весь дух.
В кармане, я крепко сжимаю свой шоколадный батончик, другой рукой, я хватаюсь за потрепанный поднос. Очередь несет меня к месту, где на мой поднос швыряют тарелку со знакомой мне жижей, которая привычно воняет. Когда я тянусь за стаканом воды, сирена на потолке гудит, все, как по команде оставляют свои подносы и поднимают руки. Я быстро осматриваюсь, все действуют на автомате.
—Руки.—Охранник напротив меня наставляет на меня оружие. Поначалу, небольшая паника проходится по моему телу, но потом, смерив всех быстрым, скользящим взглядом, я понимаю, что никто не переживает, для них подобное, что-то обыденное. Это успокаивает меня.
Я вальяжно оставляю свой поднос и вяло поднимаю руки, готовая вгрызться в этот автомат здесь и сейчас, перехватить его и, пусть не сбежать, но перестрелять кучу народа.
После того боя с Каем, меня потряхивает от мысли о крови. Меня после обращения и так преследовало чувство того, что я готова жить, словно дикий зверь, но сейчас, мои инстинкты усилились, мое желание крови, туманило мне голову.
Снова противный гудок.
Охрана выстроилась в шеренгу, заставляя встать всех заключенных по периметру, всех нас встать по периметру.
—На колени.—Скомандовал мужчина передо мной. Двое парней, по обе стороны от меня, повиновались, я не стала устраивать лишних сцен и села за ними, немного тормозя.
Еще один гудок.
Я слышу, как титановые двери скрипят, открываясь. Через ворота заходят несколько человек, я не сразу понимаю кто это, так как нога охранника мешает мне, но стоит им пройти дальше, как я вижу высокого мужчину в капюшоне и маске, позади него идут Влад и Кай. Руки Никласа сжимаются в кулак и разжимаются. Он нервничает.
Глазами, в нахожу Демида, который похоже удивлен. Просканировав людей вокруг, я понимаю, что они все удивлены. Все что происходило до этого, было для них не удивительно, Кай был не удивителен, Влад тоже, но этот мужчина в черной маске.
Казалось, все перестали дышать. Я слышала лишь шаги, которые приближались ко мне.
Мужчина остановился перед Демидом, рядом с которым были Адриана, Асен и Лайя.
Я напрягла слух, что бы услышать о чем они разговаривают, но чертов ошейник ударил меня током и я повалилась на землю.
Грохот удара моей головы о пол, эхом прошелся по столовой.
—Вот же дрянь.—Выругалась я.
Охранник передо мной ткнул в меня автоматом.
—Вставай.—Спокойно произнес он и его голубые глаза не выглядели жестоко, нет, он скорее сочувствовал мне.
Я снова уселась на колени.
—Эти ошейники блокируют нашу силу, не забывай.—Позади себя я услышала голос Хантера. Он все это время был позади? Почему я не заметила его? Или он подошел в последний момент? Я не стала отвечать ему, лишь кивнула, дав понять, что услышала его.
—Она не пойдет с вами!—рявкает Демид и вскакивает со своего места.
Мужчина ему что-то отвечает, но Голицын лишь вскипает сильнее.
Трое охранников бьют Демида по животу, он сопротивляется и укладывает всех троих. Четверо других, поднимают Адриану, она кричит и брыкается, но они вытаскивают ее за пределы столовой.
Я смотрю со стороны на то, как Голицын борется за ее свободу, но потом резко замирает и корчится от боли. Он валится на пол и я понимаю, что это дело рук Кая. В прямом смысле рук. Теневых, которые я видела лишь другими глазами.
—Поиграемся с твоей девчонкой.—Громко говорит Кай и Демид рвется вперед. Кай отпустил его? Зачем он отпустил его?
Демид налетает на Никласа и между ними завязывается драка. Охранники рядом со мной, бросаются на помощь Каю, но голубоглазый стражник не двигается с места. Он мельком смотрит вокруг, а потом, бьет меня по животу. От неожиданности я падаю и выплевываю кровь.
—Ублюдок!—кричу я, не понимая, чем заслужила это удар, я уже хочу встать и завязать еще одну драку, но мужчина скручивает меня и садиться на мое тело сзади. Моя голова упирается в холодный пол.
—В час ночи.—Шепчет мне парень и вкладывает в мою руку ключ.—По желтым линиям направо, до котельной.—Еще тише говорит он и бьет меня снова.
Я крепче сжимаю ключ.
Час ночи.
Сегодня.