глава 16
Т/И проснулась под звук дыхания.
Не одного.
Двух.
Маленьких.
Живых.
Её дети.
Она лежала на кровати, посередине широкой постели.
Слева — девочка.
Справа — мальчик.
Оба спали.
Оба были теплыми.
Хотя теперь она не чувствовала тепло так, как раньше.
Лекс уже не спал.
Он сидел у окна.
Как всегда.
Смотрел на них.
На её лицо.
На их лица.
Как будто проверял, всё ли реально.
Она потянулась.
Медленно.
Не хотела будить детей.
Они ещё были маленькими.
Несмотря на то, что росли быстрее, чем люди.
Он услышал движение.
Повернул голову.
Посмотрел на неё.
Не сказал ничего.
Просто посмотрел.
Она ответила тем же.
Знала, что он провёл ночь рядом.
Знала, что он не спал.
Что он следил за каждым их вздохом.
За каждым их шевелением.
Она встала осторожно.
Переступила через одеяло.
Прошла к окну.
Отодвинула штору.
Увидела сад.
Туман.
Тени деревьев.
Всё было таким же.
Только теперь мир стал другим.
Она стала вампиром.
Не человеком.
Не слабой.
Не бегущей.
Не пленницей.
А его женой.
Матерью его детей.
Частью его мира.
Он подошёл.
Станом за спиной.
Положил руки на её плечи.
Не сильно.
Не грубо.
Просто прикоснулся.
Она не отстранилась.
Просто закрыла глаза.
Почувствовала его.
Его присутствие.
Его силу.
Его любовь.
Дети проснулись.
Потянулись.
Захныкали.
Он обернулся первым.
Подошёл к ним.
Приподнял сына.
Проверил его дыхание.
Потом дочь.
Прижимал их к себе.
Каждого.
По очереди.
Словно хотел убедиться — они живы.
Она наблюдала.
Смотрела, как он меняется.
Как внутри него что-то смягчается.
Как он прикасается к детям.
Как он говорит с ними.
Не словами.
Но взглядом.
Прикосновением.
Дыханием.
Она знала, что он будет хорошим отцом.
Не мягким.
Не добрым, как в сказках.
Но настоящим.
Честным.
Сильным.
Он защитит их.
Он научит их быть собой.
Он передал ей мальчика.
Она приняла.
Прижала к груди.
Посмотрела в его глаза.
Тёмные.
Глубокие.
Как будто знали больше, чем должны.
Лекс взял дочь.
Погладил по волосам.
Провёл большим пальцем по щеке.
Осторожно.
Ласково.
Не так, как раньше.
Они начали день.
Как обычно.
Как каждый день.
Но теперь — вместе.
Все четверо.
Она вышла из комнаты первой.
С детьми на руках.
Лекс шёл позади.
Не рядом.
Но достаточно близко, чтобы видеть их.
Чтобы знать, что с ней всё в порядке.
Особняк был тихим.
Как всегда.
Тени скользили по стенам.
Свечи горели.
Картины смотрели.
Всё осталось прежним.
Но для неё всё изменилось.
Она вошла в зал.
Стол был накрыт.
Кровь в чашах.
Теплое полотенце рядом.
Цветы на столе.
Он знал, что ей нужно.
Без слов.
Без вопросов.
Она села.
Дети на коленях.
Он тоже.
Не разговаривали.
Просто завтракали.
Просто были.
Она начала замечать больше.
Как он проверяет их руки.
Как он прикасается к животу малыша.
Как он смотрит на дочь, когда та зевает.
Как он делает паузу, чтобы убедиться, что всё хорошо.
Она знала, что он боится.
Не смерти.
Не боли.
А потерять их.
Потерять её.
Он не мог позволить этого.
Он не хотел.
Дети стали расти быстрее.
Она заметила это.
Мальчик начал ходить раньше, чем большинство людей.
Девочка уже произносила свои первые слова.
Не человеческие.
Но понятные.
Она знала, что они не обычные.
Что они не такие, как другие вампиры.
Они были… другими.
Лекс учил их.
Не так, как других.
Он показывал, как двигаться.
Как слушать.
Как прятаться.
Как быть невидимыми.
Как быть опасными.
Как быть собой.
Она училась быть матерью.
Учила их есть.
Учила говорить.
Учила быть добрыми.
Не жестокими.
Не такими, как он раньше.
Она знала, что может повлиять на них.
Что может сделать их лучше.
Он не возражал.
Он позволял ей.
Он знал, что она им нужна.
Что они должны знать и её.
Не только его.
Она начала гулять по коридорам.
Не одна.
С детьми.
С книгой в руках.
С платьем на плечах.
Он следил за ними.
Не слишком близко.
Но достаточно, чтобы быть рядом.
Иногда он подходил.
Приносил фрукты.
Книги.
Игрушки.
Не те, что у людей.
Но те, что могли понравиться вампирам.
Она принимала.
Не благодарно.
Просто принимала.
И клала рядом.
Дети играли.
Она смотрела.
Он стоял в стороне.
Слушал.
Наблюдал.
Не вмешивался.
Он стал мягче.
Не внешне.
Не с другими.
Но с ней.
С детьми.
С семьёй.
Она знала, что он не станет другим.
Не станет романтиком.
Не станет героем.
Но он стал отцом.
Мужем.
Защитником.
И этим она была довольна.
Они начали ночью выходить в сад.
Не часто.
Не надолго.
Только когда дети становились спокойнее.
Она шла первой.
С ребёнком на руках.
Он — рядом.
За спиной.
С другим.
Деревья качались.
Луна светила.
Воздух был холодным.
Она не чувствовала холода.
Но чувствовала его взгляд.
Как он следит за ней.
Как он проверяет, не устала ли она.
Она не уставала.
Она не чувствовала усталости.
Только наполненность.
Тишину внутри.
И покой.
Она начала спать меньше.
Ночь стала её временем.
Она играла с детьми.
Учила их словам.
Рассказывала сказки.
Он иногда слушал.
Не вмешивался.
Просто сидел в уголке комнаты.
Слушал.
Смотрел.
Иногда улыбался уголком губ.
Он не стал другим.
Но стал ближе.
Он не говорил много.
Но делал больше.
Он не называл это любовью.
Но чувствовал её.
Она начала учить детей ходить.
Не просто шагать.
А двигаться.
Она знала, что они будут быстрыми.
Она знала, что будут сильными.
Но она хотела, чтобы они были внимательными.
Чувствительными.
Не такими, как он раньше.
Он не мешал.
Он сам иногда учил их.
Как быть опасными.
Как быть сильными.
Как быть готовыми.
Она не возражала.
Знала, что это часть их природы.
Они росли.
Каждый день.
Каждую ночь.
Каждое мгновение.
Она не знала, каково это — быть матерью вампиров.
Но знала, что это возможно.
Что она справится.
Что они справятся.
Что они станут тем, кем должны быть.
Он стал чаще приходить к ней.
Не только по ночам.
Не только в комнате.
Он входил в сад, когда она читала детям.
Он садился рядом, если она не возражала.
Он просто был.
Просто рядом.
Она начала чувствовать себя иначе.
Не больной.
Не слабой.
Не чужой.
А частью чего-то большего.
Частью своей семьи.
Своего дома.
Своего мира.
Она не скучала по прошлому.
Не вспоминала улицы.
Не вспоминала школу.
Не вспоминала друзей.
Всё стало частью старой жизни.
Чужой.
Забытой.
Она выбрала этот путь.
Он не был лёгким.
Но был её.
И она приняла его.
Он начал оставаться с ней дольше.
Не только на ночь.
Не только до рассвета.
Он оставался с ними.
С семьёй.
С детьми.
С ней.
Она не задавала вопросов.
Не требовала объяснений.
Просто принимала.
Как часть того, кем они стали.
Она начала помогать ему.
С друзьями.
С другими вампирами.
С решением проблем.
Он не просил.
Но и не запрещал.
Он доверял ей.
Он знал, что она сможет.
Она не боялась их.
Не боялась, что они осудят её.
Она знала, что теперь она не просто человек.
Она была одной из них.
Его женой.
Матерью его детей.
И этого было достаточно.
Она начала выбирать одежду для детей.
Простую.
Удобную.
Тёплую.
Он смотрел, как она раскладывает вещи.
Как она говорит с ними.
Как она улыбается.
Он не улыбался в ответ.
Но в его глазах было что-то похожее.
Она стала увереннее.
Не громче.
Не грубее.
Просто — увереннее.
Она знала, что теперь принадлежит этому миру.
Что она важна.
Не только для него.
Но и для всех, кто знал о них.
Он не скрывал её.
Не прятал.
Не запирал.
Он представил её как свою жену.
Как матерь своих детей.
Как ту, кто родила двух вампиров.
Никто не осмелился сказать «нет».
Все понимали, что она — не простая.
Что она — его.
Она не стала главной.
Но стала частью.
Она не командовала.
Но её мнение учитывали.
Он сделал так, чтобы все знали — она важна.
Она не просила об этом.
Но он дал.
Потому что знал — она достойна.
Она стала частью всего.
Его жизни.
Его мира.
Его семьи.
Она не просила.
Но он сделал.
Потому что она была его.
Она начала учить детей говорить.
Не просто произносить слова.
А чувствовать их.
Она знала, что язык важен.
Что без слов — нет связи.
Она хотела, чтобы они могли общаться.
Не только мысленно.
Не только инстинктивно.
А по-настоящему.
Он наблюдал.
Слушал.
Иногда повторял за ней.
Не для детей.
Для себя.
Для неё.
Она учила их быть людьми внутри.
Не полностью.
Но частично.
Чтобы они не стали такими, как он был раньше.
Чтобы они могли чувствовать.
Могли сопереживать.
Могли любить.
Он не мешал.
Просто смотрел.
Слушал.
Иногда подходил.
Прижимал ладонь к голове сына.
Проводил пальцами по волосам дочери.
Он не говорил много.
Но делал больше.
Она чувствовала, как он меняется.
Не внешне.
Не в движениях.
Внутри.
Он стал терпимее.
Стал чаще останавливаться, чтобы посмотреть на неё.
Чтобы прикоснуться.
Чтобы улыбнуться.
Мягко.
Еле заметно.
Она знала, что он не такой, как раньше.
Что он не тот, кем был, когда забрал её.
Он не был тем же.
Он стал отцом.
Стал мужем.
Стал другим.
Она тоже.
Не совсем другой.
Не совсем прежняя.
Она стала матерью.
Стала вампиром.
Стала его.
Они начали гулять дальше.
Не только по саду.
Не только по коридорам.
Иногда — за пределы особняка.
Ночью.
Вдали от глаз.
Тихо.
Семьёй.
Он шёл впереди.
Она — с детьми.
Следом.
Он проверял путь.
Он знал, что никто не тронет их.
Потому что он не позволит.
Она начала рассказывать детям о мире.
О том, каким он был.
Каким он стал.
О том, что такое человек.
Что такое вампир.
Что значит быть между ними.
Он слушал.
Не перебивал.
Не спорил.
Просто слушал.
Он не учил их быть добрыми.
Но он не мешал ей.
И это значило больше, чем слова.
Она начала делать что-то своё.
Комната в особняке.
Не та, где они жили.
Другая.
Большая.
С книгами.
С игрушками.
С картинами на стенах.
С местом, где можно было быть собой.
Он помогал.
Не сразу.
Не открыто.
Но он приносил то, что она просила.
Не всегда понимал зачем.
Но делал.
Она знала, что он хочет, чтобы она была счастлива.
Он не говорил об этом.
Но делал.
Каждый день.
Каждую ночь.
Каждое дыхание.
Она начала учить их петь.
Мягкие песни.
Сказки.
Слова, которые не причиняли боль.
Он не пел с ними.
Но слушал.
Иногда приходил.
Садился в уголке.
Смотрел.
Слушал.
Иногда улыбался.
Она знала, что он слышит.
Что он понимает.
Что он принимает.
Она начала ходить с ним вниз.
В зал.
Когда собирались другие вампиры.
Она не говорила много.
Не командовала.
Но он позволял ей быть рядом.
Не за границей.
А рядом.
Он не скрывал её.
Не прятал.
Не стыдился.
Он гордился.
Не говорил.
Но она чувствовала.
Она начала учить их читать.
Книги были старыми.
Слова — древними.
Дети смотрели на буквы.
Повторяли.
Учили.
Он смотрел, как они растут.
Как они становятся умнее.
Как они становятся другими.
Она знала, что они будут сильнее, чем он.
Что они будут другими, чем он.
Но она знала, что они будут его.
И её.
И это важно.
Он начал оставаться дома чаще.
Не потому что боялся.
Не потому что был занят.
Просто потому что хотел быть рядом.
Он не уходил на целые ночи.
Не исчезал на недели.
Он оставался.
С ней.
С ними.
Она не просила.
Но чувствовала.
Она знала, что он рядом.
Что он не уйдёт.
Что он не оставит их.
Она начала учить детей о солнце.
О том, что нельзя выходить.
О том, почему.
О том, что свет был красивым.
О том, что он был частью её прошлого.
Что он был частью не только мира.
Но и её сердца.
Он не говорил против.
Он просто смотрел.
Слушал.
Иногда подходил ближе.
Прижимал пальцы к её затылку.
Слушал, как она говорит.
Как она учит их быть людьми внутри.
Она знала, что он не такой.
Но знала, что он позволяет ей быть собой.
И это было важнее всего.
Они стали спать вместе.
Не всегда.
Не каждую ночь.
Но часто.
Она просыпалась с его рукой на животе.
С его дыханием на коже.
С его взглядом, который следил за каждым её вздохом.
Она не просила его быть другим.
Но он был.
Он не был тем, кем был.
Он был отцом.
Мужем.
Защитником.
Иногда он даже улыбался, когда думал, что она не видит.
Она видела.
Она чувствовала.
Она знала, что он изменился.
Не ради мира.
Не ради других.
А ради неё.
Ради них.
Ради семьи.
Она начала чувствовать себя дома.
Не в комнатах.
Не в особняке.
А в его взгляде.
В его прикосновении.
В его молчании.
Она чувствовала, что она — здесь.
С ним.
С детьми.
С семьёй.
Он стал оставлять еду у неё на столе.
Не всегда.
Не часто.
Но иногда.
Цветы.
Книги.
Фрукты.
Всё, что могло ей понравиться.
Он делал это тихо.
Незаметно.
Но она знала.
Она чувствовала.
Она начала учить детей о любви.
О том, что это не только связь.
Не только чувство.
Любовь — это выбор.
Выбор быть рядом.
Выбор не уйти.
Выбор защитить.
Выбор быть.
Он слушал.
Сидел в тени.
Не мешал.
Не перебивал.
Просто смотрел.
Слушал.
Иногда уходил, но всегда возвращался.
Она знала, что он не так умеет выражать чувства.
Но он показывал их действиями.
Он делал больше, чем говорил.
Он заботился больше, чем показывал.
Он любил больше, чем произносил.
Она не ждала слов.
Она принимала его так, какой он есть.
С молчанием.
С прикосновениями.
С защитой.
С семьёй.
Она начала ходить в библиотеку.
Ту, что находилась в особняке.
Он знал, что она там.
Не останавливал.
Не запрещал.
Просто знал, что она вернётся.
Что она не уйдёт.
Что она не оставит их.
Он иногда приходил туда.
Не часто.
Не с намерением остаться.
Просто проверить.
Убедиться, что она в безопасности.
Что она не уходит.
Что она остаётся.
Она знала, что он не доверяет миру.
Не доверяет другим вампирам.
Но доверяет ей.
И это было больше, чем она ожидала.
Она начала петь по вечерам.
Не громко.
Не часто.
Тихо.
Шепотом.
Дети замирали.
Слушали.
Засыпали.
Он стоял в дверях.
Слушал.
Смотрел.
Иногда подходил.
Садился рядом.
Слушал до конца.
Когда она заканчивала.
Он не говорил.
Но клал руку на её спину.
Прикасался.
Позволял себе быть ближе.
Она знала, что это его способ сказать «спасибо».
Она не просила его меняться.
Но он делал это сам.
Медленно.
Мягко.
Незаметно для других.
Но ясно для неё.
Она стала частью его мира.
Он стал частью её.
Их дети — частью обоих.
И это было правильно.
Он начал проводить время с ними.
С детьми.
Не всегда.
Не долго.
Но делал это.
Он учил их охотиться.
Не по-настоящему.
Ещё не сейчас.
Но учил.
Учил быть сильными.
Учил быть осторожными.
Учил быть готовыми.
Она знала, что это часть его.
Она не мешала.
Она знала, что он хочет, чтобы они выжили.
Чтобы они были сильнее.
Чтобы они были готовы.
Она не просила его быть добрым.
Она знала, что он не может быть таким.
Но он стал более сдержанным.
Более внимательным.
Более человечным.
Она не просила.
Но он стал.
Потому что видел, как она смотрит.
Как она улыбается.
Как она заботится.
Он знал, что хочет быть таким же.
Она начала одеваться иначе.
Не как раньше.
Не как человек.
Более свободно.
Более уверенно.
Он замечал.
Не говорил.
Просто смотрел.
Дольше, чем раньше.
Она знала, что он смотрит.
Не так, как раньше.
Не как пленницу.
А как женщину.
Как свою.
Как мать его детей.
Как свою.
Она не говорила об этом.
Он тоже.
Но он иногда останавливался рядом.
Прикасался к её волосам.
Проводил пальцами по щеке.
Не просил.
Не говорил.
Просто делал.
Она знала, что это его способ быть рядом.
Его способ любить.
Его способ показать, что он ценит её.
Она знала, что он не изменится полностью.
Но он делал всё, чтобы она знала — она важна.
Он не говорил «люблю».
Но делал больше.
Он не говорил «спасибо».
Но приносил цветы.
Он не говорил «прости».
Но никогда не причинял ей боль.
Она не знала, каково быть вампиром.
Не знала, каково быть матерью двоих.
Не знала, каково быть его женой.
Но она знала одно.
Она не жалела.
Она выбрала.
Она выжила.
Она стала кем-то большим.
Она стала частью мира, который когда-то пугал её.
Стала частью жизни, которую не планировала.
Стала частью семьи, которую создала.
Он не отпускал её.
Не позволял никому приближаться слишком близко.
Не позволял другим смотреть на неё.
Он не говорил, что она его.
Но он показывал это.
Каждый день.
Каждую ночь.
Каждое дыхание.
Она не просила.
Но знала.
Он не отпустит её.
Он не потеряет её.
Он не позволит никому и ничему разделить их.
Они жили.
Медленно.
Мягко.
Сильно.
Они были семьёй.
Он был главой.
Она — матерью.
Дети — их.
Она не знала, что будет дальше.
Не знала, как они будут расти.
Не знала, как они будут жить.
Но она знала одно.
Он будет рядом.
Он будет защищать.
Он будет любить.
И пусть он не говорит об этом.
Пусть он не знает, как быть нежным.
Пусть он не может быть человеком.
Но он был её.
И она знала это.
Каждую ночь.
Каждое утро.
Каждый момент.
Она — Т/И.
Теперь — вампир.
Мать.
Жена.
Его.
Он — Лекс.
Главный.
Отец.
Муж.
Монстр.
Её монстр.
Её защитник.
Её выбор.
Они — вместе.
С детьми.
С домом.
С любовью, которую никто не мог понять.
С семьёй, которую никто не ждал.
С жизнью, которая началась с боли.
С любовью, которая родилась в страхе.
С семьёй, созданной судьбой.
И пусть весь мир считал их странными.
Пусть никто не понимал, как она могла стать его.
Пусть никто не верил в эту историю.
Но она знала.
Он знал.
Они знали.
Он — её.
Она — его.
Дети — их.
Их семья — реальной.
Их связь — вечной.
Их любовь — настоящей.
И это было достаточно.
Конец.