Эпилог
Сегодня нашей малышке исполняется ровно месяц с рождения. Мы с Дамиано ещё несколько дней назад посчитали это отличным поводом, чтобы устроить небольшой праздник только для троих. Уж слишком личное это событие, которое касается исключительно нашей семьи.
— Доброе утро, красавицы, — мне приходится открыть глаза от настойчивых поцелуев в щёки и в лоб. Дамиано поочередно целовал то меня, то дочь, пытаясь нас разбудить.
Переведя взгляд на настенные часы, я недовольно застонала и укрылась одеялом с головой. Аделина кряхтела и отворачивалась от отца.
— Давид, только восемь утра! Мы хотим спать!
— Сегодня нашей принцессе месяц. Я уже не могу терпеть, ожидая, когда вы наконец проснётесь! Тем более, маме прекрасной малышки и Аделине я приготовил небольшие подарочки.
Я всё ещё ужасно хотела спать и слушала Дамиано вполуха. Дочь снова провалилась в сон, сладко посапывая.
— Виктория, вставай, я через десять минут жду тебя в гостиной, — Давид оставил целомудренный поцелуй у меня на губах и у двери повторил вновь: — Просыпайся.
Мне пришлось откинуть одеяло и пойти в ванную, чтобы ополоснуть лицо холодной водой, дабы вконец проснуться.
Зубная паста с ментолом в паре с ледяной водой обжигала рот холодом. Это бодрило.
Вернувшись в комнату, я бросила взгляд на Аделину, что продолжала спать в подгузнике и простой белой футболочке. Она была похожа на Дамиано даже тем, в какой позе ей было удобнее всего спать. Не то что бы Давид умел это делать... Обычно, когда мы смотрим фильмы, он ложится именно так: на живот, положив голову на предплечье.
Первое время мне было ну чертовски тяжело справиться с ролью матери. С Никой у нас не такая большая разница в возрасте, поэтому я с ней особо не таскалась. Тем более, мне никогда не давали на попечительство хрупких новорождённых малышей.
Конечно, со временем я привыкла, научилась правильно обращаться с Аделиной и мы с Дамиано были как два идиота, которые восхищались любым удачным срыгиваниям ребёнка.
Давид поддерживал меня даже когда я окончательно разбилась, упав в бездну. Мне стало по-настоящему страшно: я боялась потерять близких, став бессмертной, но при этом не хотела умирать. Моя жизнь только начала налаживаться...
...а судьба как обычно — жестокая сука.
С недавних пор Дамиано всё чаще заводит разговор о вампиризме. Я ухожу от этой темы.
Мне по-прежнему страшно.
***
— Посмотри какая она принцесса! — муж спустился на кухню с Аделиной на руках. Она была одета в новое светлое платье, которое ей подарил Дамиано. На крошечных ножках были белые носочки, которые подчеркивали её внешность ангелочка ещё сильнее.
— Доброе утро, милая! — я поцеловала малышку в пухлую щёчку. Аделина начала улыбаться и активно махать ручками. — Доченька, прости, но в этот день мы с папой вынуждены оставить тебя на Лауру. Она будет рада с тобой увидеться. Обещаю, что мы вернёмся совсем скоро...
Девочка смотрела на меня внимательно и её настроение начало мгновенно ухудшаться.
— Мама тебя любит.
Часом ранее
— Виктория, я прекрасно понимаю, что портить тебе настроение с самого утра — не вариант, но это важно.
Дамиано выглядел как никогда серьёзным, что напрягало. Я боялась любой темы, которую он мог бы завести со мной со столь ледяным и трезвым взглядом.
— Виктория, я боюсь, что однажды зайду в комнату, а ты будешь мирно лежать на кровати, — он подходит ко мне и проводит большим пальцем по губам. — Такая красивая и милая... — он убирает руку и смотрит прямо в глаза. — Но мёртвая. Боюсь, что ты никогда не откроешь свои голубые глазки и не улыбнёшься мне, понимаешь? Я никогда не смогу себе простить этого.
С наших ресниц одновременно срываются слёзы и я качаю головой.
— Не говори так... Не семей так говорить! — бью кулаками по его груди, готовая забиться в истерике.
Думаю, никто не хотел бы слышать от любимого рассуждения о возможной скорой смерти и страданиях после.
— Прошу тебя! — он перехватывает мои запястья и смотрит в глаза. — Позволь мне лишить себя «удовольствия» хоронить жену.
Я замираю и сглатываю. Любые слова застревают в горле, а кости словно замораживаются, обездвиживая всё тело.
— Когда? — получается хрипло и очень тихо. С огромной болью.
— Сегодня.
***
Мы едем в машине в полной тишине. Дамиано сказал, что меня нужно вывезти подальше от людей, чтобы я смогла прокричаться, а не биться в конвульсиях с полотенцем между зубами.
Я смотрю в окно, следя за сменой пейзажей. Сердце бьётся адски быстро то ли от страха, то ли от предвкушения...
— Приехали, — прокуренный голос разрезает тишину, сопровождаясь плавной остановкой автомобиля.
Мы выходим и я делаю глубокий вдох, который получается рваным от дрожи, что пробивает тело.
— Виктория, — Дамиано становится напротив меня и берёт лицо в свои ладони, заставляя поднять на него взгляд. Его янтарные глаза выражают любовь и явное восхищение.
Виктория осенью 2022 года очень обрадовалась бы... Сейчас больно. Больно смотреть на то, как он заранее прощается со мной.
— Я могу умереть? Это может не сработать?
Давид ни секунды не думал. Рубить сгоряча в его стиле.
— Да.
В ответ я выдаю лишь слабый кивок и закусываю губу, чтобы сдержать слёзы.
— Тогда прощай? — сквозь потухший взгляд голубых глаз я выдавливаю улыбку, а слёзы так и норовят оставить солёные дорожки на щеках.
— Всё будет хорошо.
Дамиано целует меня, словно впервые. Аккуратно поочередно целует губы и нарочито медленно. Словно пытается показать всю драму момента.
Словно проявляет последние крупицы нежности и прощается, хоть и убеждает себя в обратном.
Его поцелуи переходят на шею и я слышу тихое «прости», прежде чем меня пронзает адская боль выше ключицы.
Огонь быстро расходится по венам вместе с кровью, а всё тело начинает адски болеть и жечь.
Я будто горю заживо.
Дьявольский крик вырывается из глотки, а ноги подкашиваются. Дамиано аккуратно укладывает меня на землю и что-то говорит. Кажется, успокаивает.
Но, блять, не помогает!
Я удивляюсь тому, как ещё не сорвала голос от адских криков. Сам Сатана позавидовал бы.
Всё оборвалось так же резко, как и началось. Я распахиваю глаза и ощущаю неприятное першение в горле. Звуки стали чётче, я слышу каждый шорох и это мешает.
— Пей, — Дамиано подставляет пластиковый стакан с чем-то к моим губам и я, подчиняясь, осушаю его до дна. Сладковатый металлический привкус оседает на языке, даря наслаждение и насыщение.
Мне по-прежнему страшно. Я перевожу взгляд на Давида, а он улыбается... Очень грустная улыбка.
— Я буду скучать по твоим голубым глазам, малыш, — он достаёт что-то из кармана брюк. Линзы. Дамиано помогает надеть их и вновь припадает к моим губам. — Я очень люблю тебя, Виктория.
Всё ещё находясь в шоковом и непривычном для себя состоянии, я не могу вымолвить и слова.
— Я стал бессмертным, чтобы встретить тебя и быть рядом вечно.
Повествование от третьего лица
Виктория захлопывает книгу и разглядывает обложку, водя по ней пальцами. Дамиано лежит рядом с ней на кровати, выводя рисунки на холодном теле.
— Думаю, ты невероятно талантлива. Я рад, что ты решила написать книгу о нашей истории.
Ледяные губы касаются таких же холодных пухлых губ в контрастном горячем поцелуе.
— Эта история будет жить со мной вечно, — прошептала девушка, отстранившись от Дамиано и прижимаясь своим лбом к его. — Через тернии к звёздам.
Примечания: Боже, я ужасно волнуюсь! Это действительно конец... Спасибо всем, кто прожил эту историю вместе со мной, безумно благодарна вам и вашей поддержке 🫶
Ранее я задумывалась насчёт сиквела, а сейчас даже не уверена, что он нужен. Вы можете оставить своё мнение на этот счёт в отзывах.
Ещё раз всем спасибо!
Inst: rus.damoria
TikTok: rus.damoria
Поддержать автора: 5228 6005 8810 3509 (Сбер)