Кровавая луна.

«Я не просила быть живой.
Я не хотела снова чувствовать.
Но ты вырвал меня из тишины.
А теперь — кто меня соберёт обратно?»

Глухой треск. Как будто кто-то вырвал воздух из самой земли. Земля над могилой вспухла, потом вздрогнула. Деревья вокруг затряслись, вороны резко взмыли в небо с тревожным карканьем.

Айра вдохнула. Резко. Жадно. Будто долго находилась под водой.

— Кх-х... — хрип сорвался с её горла. Грудь сдавило, как будто её снова свернули пополам, как тогда, когда его пальцы — такие тонкие и холодные — сломали её.

Тело не слушалось. Руки дрожали. Волосы липли ко лбу, кожа — холодная и липкая, как у трупа. Потому что она и была трупом.

Айра медленно приоткрыла глаза. Темнота. Земля. Камни. Грязь на губах. Она была под землёй, в собственной могиле. Паника стиснула ей горло.

— П-прочь... — прошептала она, и её пальцы впервые шевельнулись. Они отталкивали землю, выгребали её, как когти зверя. Каждое движение — боль. Каждое усилие — как будто разрывает мышцы на куски.

Вскоре её лицо коснулось холодного воздуха. Луна — алая, раскалённая — висела над ней, как око судьбы. Она жила. Но почему? Как?

В груди пульсировало. Не сердце — нечто иное. Как будто... чужая энергия.

— Сяо... — прохрипела она, вспомнив. Как он убил её. Как унизил. Как... коснулся.

Гнев пронзил её. Она поднялась на ноги, неуверенно. Одежда — в клочьях, ноги босы, тело испещрено ссадинами и запекшейся кровью. Но её глаза... горели.

Она шла. Сначала медленно, потом быстрее. Почти бежала, рвано дыша. Луг. Тот самый луг.

Он стоял там. Спокойный, будто ничего не произошло. Ветер развевал его изумрудные волосы, а его глаза... были закрыты. Он будто ждал, пока ритуал сработает.

— Мерзкий вампир! — выкрикнула она.

Он открыл глаза.

И в тот момент, когда Айра, словно дикая тварь, бросилась на него с криком, сжатыми кулаками, наполненными магией ярости и боли, в её теле вспыхнуло нечто.

Боль.

Резкая, всепоглощающая, как будто кто-то вспорол её изнутри. Её тело скрючило. Она вскрикнула, упала на колени. А Сяо — он тоже схватился за грудь, его лицо исказила та же боль.
Они оба застонали одновременно.

— Ч-что ты... сделал?! — прохрипела она, сжимая грудь.

Сяо опустился на колени рядом с ней, его голос грубый, но оставался тихим:

— Ты жива, потому что я связал тебя с собой.

Прозвучала секундная пауза.
Она смотрела на него, не веря.

— Зачем?..

— Слишком много вопросов, Айра.

— Я... убью тебя! — Она попыталась снова ударить его, но её рука замерла в воздухе. Боль прошлась по венам, сковала кости.

— Не можешь. — Его голос был ровным. — Твоя жизнь — моя. Моя боль — твоя.

Айра зарычала, схватилась за голову. Она вскочила, шатаясь. В панике. В ярости. В страхе. Всё смешалось.
Она бежала. Прочь. В лес, как можно дальше. Его дыхание она чувствовала за спиной, хотя он не преследовал её. Его сердце — у себя в груди, но билось в унисон с её.

.......

Темнота леса была вязкой.
Ветви словно дышали: стонали, скреблись, будто хотели схватить за волосы. Айра шла вслепую. Лицо в ссадинах, тело дрожит, ноги подкашиваются. Но боль внутри — сильнее.

Она ощущала его. Это было невыносимо. Пульс Сяо, чужие мысли, ощущения, отголоски сдержанного гнева, даже отголоски его дыхания — они вспыхивали в её груди, как ток. Боль приходила волнами, и с каждым шагом — всё больше.

«Ублюдок... ты... что ты сделал со мной...»

Она пошатнулась. Мир замерцал и исчез в черноте.

.......

— Ты очнулась, дитя.

Голос. Хриплый, низкий, как потрескавшаяся кора старого дерева.

Айра попыталась подняться, но руки соскользнули с шероховатого одеяла. Она лежала на узкой лавке, вокруг — полумрак, запах дыма, пепла и трав. В щели деревянных стен сочился лунный свет.

— Не дергайся. Я только что кровь остановила. И кости твои ещё не решили — быть им целыми или нет, — снова прозвучал голос.

Айра скосила глаза. У очага, где трещали угли, стояла старая женщина. Серебристые волосы собраны в пучок, лицо испещрено морщинами, но в глазах — мудрость, от которой тянет к земле.

— Где я?— хрипло произнесла девушка.

— У меня. Это край земли. Сюда не добредают, если не ищут покоя или смерти.

Айра стиснула зубы.

— Я не искала. Меня сюда швырнуло.

Старуха кивнула.

— Так всегда и бывает. Кто ищет выхода — находит капкан. А кто отпустил всё — приходит к травам.

Пауза.

Айра села, морщась от боли. На груди — бинты, перевязка пропитана каким-то тёплым снадобьем. По полу ползали тени от трав, что сушились над очагом. Воздух дрожал от запаха полыни и душицы.

— Ты знаешь, кто я?

— Я знаю, что ты была мертва.

Голос старухи был ровным. Без страха. Без благоговения. Просто — знание.

— Он... воскресил меня. Но не ради меня.

Губы Айры задрожали. Она откинулась назад, стиснув кулаки. Всё внутри разрывалось — не от боли, а от бессилия.

— Он связал нас. Я слышу его, чувствую. Это невыносимо.

Старуха подошла ближе. Присела у неё к изголовью и положила руку на лоб. Её пальцы были холодные, но в них — не было угрозы.

— Это след Алария. Старая кровь. Та, что не умирает, даже если ты мертва.

— Я не хочу это носить.

— Поздно, девочка.

Айра заплакала. Тихо, злым плачем. Как ребёнок, которому не дали умереть, когда он хотел. Она тихо бормочет себе под нос.

— Он своими же руками прикончил меня, воскресил. А теперь я связана с этим чудовищем. Это пытка. Это не жизнь.

Старуха помолчала.

— Ты думаешь, связь — это подарок? Нет. Это кандалы. Только влюблённые называют их благословением. Все остальные — проклятием.

Айра смотрела в потолок. Там, между тёмными балками, висела паутина. Пауки плели свои сети — тихо, медленно.

— Я не понимаю, зачем он это сделал.

Старуха опустила глаза.

— Он жалеет?

— Нет. Ни единого слова сожаления. Он... он стоял надо мной, когда я воскресла. И смотрел так, будто я ошибка, которой он всё же позволил вернуться.

— Может, он не жалеет. Может, просто боится, что пожалеет.

Айра слабо усмехнулась.
Тишина. В комнате потрескивал очаг. Снаружи — ветер качал сосны. Они шумели, как волны.

— Ты будешь жить, Айра. Но кто же ты теперь?

***
Часы идут. Знахарка тихо сидит рядом с девушкой. Тишину нарушает лишь уличный ветер. Айра вся в своих мыслях, в голове всплывают образы ее родителей. Моракс убил их. Она не простит себе, если не отомстит. Судьба дала ей шанс, ее вытащили из могилы насильно, а значит, этот шанс нужно использовать. Не позволительно сидеть тут и просто лить слезы, она - Айра. Единственная, кто сможет вернуть справедливость.

-Ты спросила, кто я теперь?
Я скажу.
Я — та, кого вырвали из смерти.
Не спасли. Не воскресили.
Вырвали. Насильно. Без разрешения.
Он сделал это не ради меня. Не ради добра.
Он хотел сделать себе оружие. Или тень. Или напоминание.
Но, мать трав, он просчитался.
Он думал, я вернусь — сломанная, слабая, дрожащая.
Он забыл, кто я была до смерти.
И понятия не имеет, кем я стала после неё.
Когда я буду стоять над его телом, когда он, может быть, захочет шепнуть что-то...
Я не услышу.
Потому что в моём сердце будет только один голос —
мой.
И он скажет: ты заслужил это.
Ты и все, кто стояли рядом с тобой.

⸻

«Слышит ли он мою ненависть?
Или в его сердце — пустота?"

— Айра