Феномен |18+

Соврал.

Хотелось сбежать, скрыться, забыться. Я слишком многое пережила в эту ночь для того, чтобы просто проглотить всё это. Но повторяла себе каждый час, как мантру, что Люциус заберёт меня утром.

На часах уже почти четыре часа дня, а его всё нет. Переживания о том, что с ним могло что-то случиться, исчезли. Нет, их и вовсе не было. Теперь Монтегю был обезумевшей нянькой, которая просто надоела за эти прошедшие часы. Видимо, он слишком хорошо понял свою задачу.

— Ты голодная? — эту фразу он повторял почти каждый час, а может, и чаще.

— Нет.

Я облюбовала кровать, смотря в стену, и буквально отсчитывала минуты до наступления ночи. Не знала, что вообще может со мной произойти, но всячески готовилась к этому. Меня успокаивало то, что хоть кто-то был рядом со мной, а не назойливое и угнетающее одиночество.

— Мёрфи, — протягивал Тео, каждый раз заходя в мою комнату, даже не стуча в дверь. Хотя, ему это было позволено, ведь это его дом, — Ты угнетаешь меня своим видом.

— Ты можешь просто не смотреть, — отвечаю я, продолжая смотреть в одну точку.

— Не мо-гу, — по слогам, — Ты скоро дождь вызовешь, давай, переставай портить мне тут карму.

Я вздыхаю, всё же переводя взгляд на Тео. Его костюм опять выделяется на фоне стандартной мебели. Он был ярко оранжевого цвета. Чёрт, кто вообще выбирает ему эти наряды?

— Что происходит с вампиром в полнолуние, если он не выпивает крови? — интересуюсь я, усаживаясь на кровати.

— Его мучает жажда, а потом он выпивает кровь и всё проходит, — Монтегю потягивает плечами вверх. Его ответ слишком лёгкий и не устраивает меня, — Дельфина, вампиры всегда выпивают кровь в полнолуние. Их тянет к ней, они находят её. Но к тебе это пока не относится.

— Почему? — слишком быстро спрашиваю я, — Я же тоже... Ну оно...

— Ты не вампир, — перебивает меня Тео, — И даже если что-то там внутри тебя просыпается, то это всё равно не делает тебя одной из нас. Пока не делает. Твои опасения сейчас напрасны и портят мне погоду над домом. Спустись вниз, поужинай и переставай угнетать себя этим.

Я хмурю брови на слишком расслабленное лицо Теодора.

— Ты слишком легко всё это говоришь. Если всё было так, то он не привёз бы меня сюда.

— Монро оставил тебя на меня из-за твоей крови, а не сущности, — он уже даже не смотрит на меня, а разглядывает что-то на книжной полке, — То, как ты магнитом манишь всех гибридов к себе... конечно, лучше перестраховаться.

— А ты тоже? — не скрывая интереса, я пододвигаюсь ближе, — Тоже чувствуешь?

Теодор выдаёт кошачью улыбку, хотя та больше походила на лисью. Мелкими, но быстрыми шагами он подходит ближе, присаживаясь рядом, и втягивает воздух.

— Не знаю, как он держится при таком запахе, но да, ты идеально пахнешь, — улыбка и голова на бок, — Будь я голодным, то почуял бы тебя на входе в дом. В принципе, гибриды все голодные и нюх обостряется вдвое больше. Но знаешь, что, Мёрфи, он ведь когда-то тебя укусит.

Я тоже думала об этом. Даже в видениях видела последствия его укуса. Тео был прав, хотя верить в это особо не хотелось. Монро — вампир, и когда-то его терпению и выносливости придёт конец. Даже тогда в моей квартире. Всё же шло к укусу.

— Ему нет смысла меня кусать, пока я не пробудилась, — с гордо поднятой головой отвечаю я, — И вопрос в том, случится ли это пробуждение.

— Это просто дело времени, Дельфина. Мы всё узнаем в марте, — он говорит это так, будто я была подопытной крысой в их лаборатории.

Он ещё несколько минут разглядывает не такое большое количество предметов интерьера в комнате, но его внимание привлекли занавешенные гардины. Парень заострил на них взгляд, но после кивнул сам себе и повернулся обратно ко мне.

— Лучше их не трогай, — он указывает большим пальцем себе за спину и теперь я тоже акцентирую своё внимание на окнах.

Чёрт, они же не оборотни, чтобы бояться лунного света, но к словам Теодора я всё же прислушаюсь.

— Почему Миллер не вампир? — этот вопрос уже давно меня мучал, — Монро же может его обратить.

Тео наигранно пару раз хлопнул глазками, указывая на выход из комнаты.

— Я умираю с голода.

Под этими словами он подразумевает что?

Хотел ли он есть или его мучила жажда, но я, не скрывая недовольства всё же соглашаюсь спуститься и перекусить. День подходит к концу, а это означало лишь то, что луна скоро заставит всех вампиров искать себе пропитание. Почему-то я даже не опасаюсь Тео. Он никогда не источал всего того, чем веяло от Монро. Улыбка и вечное дурачество Монтегю каким-то магическим образом хорошо скрывали в нём того, кем он являлся на самом деле. Нет, я всё равно хочу придушить этого женского угодника за смерть Филиппа, но сейчас из-за Монро я слишком сильно завишу от этого парня.

До столовой мы идём в тишине, а я любопытно рассматриваю всё, что попадается мне на глаза. Дом действительно хороший, не такой большой как поместье Монро, но и немаленький. Я всегда думала, что Теодор живёт у Люциуса, однако это оказывается не так. По первому этажу бегает много прислуги. Меня смущает то, что они одеты с иголочки. Горничные, такое ощущение, сошли с подиума показа мод в Париже и пришли убраться у него дома, а другие люди, я даже не знаю кто это, ничуть не уступали этим девушкам.

— Их больше двадцати тут, — произносит Тео, открывая дверь и пропуская меня пройти первой, — Наверное об этом ты думала?

— Не совсем. Очень странно, что все они в такой одежде.

— Не все, — парень усаживается за стол, притягивая наполненный бокал шампанского, — Людей Монро невозможно заставить одеть во что-то лучшее, чем стандартная одежда прислуги. Поэтому они все работают вне моего поля зрения.

Я сажусь буквально напротив, окидывая взглядом всё то, что есть на столе. В желудке пусто, наверное, уже почти двое суток, и сейчас еда необычайно вкусно пахла. Тео весь день пытался меня накормить, и вот к вечеру лёд тронулся. Монро точно одарил бы его грозным взглядом, если бы я голодала.

— Миллер сам этого не хочет, хотя, — он протягивает последнюю «я», делая глоток игристого, — Монро много раз ему предлагал.

— Но он ведь не просто так не хочет?

— Да брось. Мне кажется, ему это даже льстит.

— Льстит что? — переспрашиваю я.

Тео наигранно смеётся, а потом в один момент меняет выражение лица на дико серьёзное.

— Он держит банк крови, да и лучший друг Люциуса. Поверь, Монро считается с его мнением почти всегда. Я думаю, что Миллеру льстит то, что он не вампир именно потому, что его будучи человеком никто и пальцем тронуть не может, — Тео даже не притрагивается к еде, он больше заинтересован в том, чтобы сегодня поела я, — Люциус не мог держать около себя простого человека, ведь это не принято. Теперь то, что он кормит нас, меняет его положение в нашем обществе. Ему уже положено находиться рядом с Монро.

— Малфой просто помог с задумкой, — заканчиваю я.

Тео одобрительно кивает в ответ, всё же притрагиваясь к еде.

— Когда стало известно...

— Что Монро — феномен? — перебивает он с забитым ртом, — Почти сразу. В роду Монро и Хэйз не было вампиров, за исключения одного случая. Далёкий дед Люциуса был обращённым, но так и не продлил свой род. Он покончил с собой не дожив и до тридцати. И вот теперь, та маленькая часть вампиризма, которая была в нём, через множество поколений пробудилась именно в Люциусе.

— Это самые часто задаваемые вопросы? Откуда ты узнал?

— У родословных вампиров иногда встречаются такие способности как у меня, — весьма гордо заявляет он.

Да, он определённо гордился своим даром. Читать мысли людей очень странный дар, но видимо, ему он слишком нравился. Теодор как ребёнок уплетает курицу, не доедая её до конца, отставляя в сторону тарелку и при этом не сводя взгляда с меня. Он не был всегда таким дурачком, которым привыкли его видеть все. Сейчас же, его взгляд серьёзен, глубокий, даже изучающий, что слишком сильно причиняет дискомфорт мне. Часы в гостиной пробили восемь вечера. Это как обратный отсчёт перед неизбежным. Говорить, что я боялась наступления ночи можно, но не до конца. Когда под кожей начинает зудеть от страха, то в голове я опять прокручивают слова Люциуса. Я тут буду в безопасности. Сама и не знала почему, но верила в это.

— Злится? — внезапно спрашивает Теодор, отрывая меня от новой мантры.

— С чего ты спрашиваешь?

— Он всегда злится, — со смешком в голосе, — Мне интересно, какой он с тобой? В их отношениях с Дарлой не всё было так гладко. Они часто ссорились и было много недосказанности. Люц особо не переживал за её сохранность за что слишком сильно поплатился. Теперь он другой. Ты вызываешь в нём другие чувства.

Чувства?

Были ли у него чувства ко мне? Нет, не злость или опека, а другие. Что именно он чувствовал, когда смотрел на меня спящую? Что чувствовал, когда выскочил из машины?

— Может скажу глупость, но ты лучше сразу её забудь. Он противится своим чувствам, но это так же неизбежно, как и твоё пробуждение. Когда-то, он посмотрит на тебя с тёплым взглядом. Не будет фыркать и метать молнии, — Тео смущённо улыбается, — Пусть мне ещё раз попадёт от него, но Монро заботится о тебе слишком сильно. Оберегают и присматривают не только его люди, но и он сам.

Это вводит меня в ступор. Я молча смотрю на слишком радушное лицо Монтегю и сглатываю, после каждого сказанного его слова. Аппетит отпал мгновенно. Слишком много информации я слышу за этот ужин.

— Мне хочется в это верить.

Он не всегда груб и зол. Может и сам побаивается своей мягкости, сразу же закрываясь острым льдом. Боится быть со мной другим, не таким, каким привыкли видеть его все. Касания Монро — это единственное, что выдавало эту мягкость в его характере. Нежные и чересчур приятные. Именно это он не мог скрыть, как бы ни пытался. Однако, я просто понимаю сейчас то, что Люциус боится открыться мне. Боится подпустить ещё ближе, ибо сам знает, что причинит боль. Он просто не умеет по-другому. Может оно всё так и есть, как говорит Тео. Может, Монро вовсе не получал той любви от Дарлы, которую дарил сам?

Закрылся, возненавидел, отдалился.

С этими мыслями я ложусь спать в начале одиннадцатого ночи. После тёплой ванны и приятного чая на ночь меня действительно клонило в сон. Но он продлился не так долго, как мне бы хотелось. Всё произошло ближе к двум часам.

Я просыпаюсь в холодном поту из-за дикого, страшного сна. Там был Монро и Карлос. Они что-то бурно обсуждали, пока Люциус не развернулся и не ушёл, а после Франц медленно, как кошка подполз ко мне, обнажая клыки и сжимая мою ногу, поднимаясь всё выше и выше. В комнате было тихо и темно. Никакого света, ведь даже окна были занавешены.

Я перевела дух и встав с кровати иду в ванную, дабы хоть немного освежиться, после такого ужаса. Вода действительно помогала, а ещё у меня из головы не выходило то, что на рассвете, а может немного позже, всё закончится. Хотелось домой, ведь тут я особо не чувствовала того уюта, как в своей кровати. Подняв голову и посмотрев в зеркало, я с интересом рассматриваю себя в отражении. Вода стекала с моего лица, а глаза полусонные. На секунду, всего лишь проверить, но я приоткрываю рот, проводя пальцем по ровному ряду зубов.

Ничего.

А на что я надеялась?

Умиротворённым взглядом я смотрю прямо в себе в глаза, но что-то сжимает в сердце, отдаваясь в локоть. Я с едва ощутимым визгом отдёргиваю руку. Небольшой, но глубокий порез на подушечке указательного пальца. Кровь стекает крупными каплями в умывальник. Я ещё раз смотрю в зеркало, помогая себе всё той же рукой в крови. Сглатываю, хотя хочется закричать во всё горло. Острые, белоснежные клыки.

Но ведь их только что не было.

Сейчас, я могу поклясться, что слышу, как в моих венах бежит кровь. Это такой характерный звук, что аж закладывает уши. Смотрю на кровь и ужасно хочется слизать эти несколько капель, что застыли на ровном месте. Свет отражается в них, а по ванной развеялся мой аромат.

Какого вампирам противится укусу?

В отражении зеркала, я вижу свои глаза. Те, в которые так пристально смотрел Монро, точнее их цвет. Дыхание замирает. Неужели даже тот факт, что я так сильно упираюсь пробуждению, лишает меня всего? Я стану вампиром против своей воли и это уже никак не исправить. Острые клыки и красные глаза. На дикого монстра я похожа сейчас. Быть убийцей, оставаться ей до конца жизни, судорожно ища глоток крови, чтобы выжить. Теперь, я понимаю Миллера.

Обречённая на страдания, слабая. Руки трясутся, когда я закрываю кран с водой и отхожу на несколько шагов назад. Потерянная, ищу что-то, но даже сама не знаю что. Кончики пальцев ужасно холодные, я дрожу от холода. Бреду к кровати, забираясь на неё, скручиваясь калачиком. Дрожу и судорожно выдыхаю тёплый воздух в ладошки. Смотрю перед собой, борясь со сном. Указательный палец ещё пульсирует, но я даже не обращаю внимание на то, что рука измазана засохшей кровью. Сминаю одеяло рядом с собой, укладывая только голову на него. Закрыв глаза, я хочу представить кого-то рядом. Но воображение не выдаёт какой-то определённый образ. Только сейчас задумываюсь о том, что мне действительно не хватало кого-то близкого рядом. Того, на кого спокойно можно положить уставшую от всех проблем голову и отдохнуть, кто проведёт тёплой рукой по спине, забирая одним движением весь груз с плеч и души, который накапливался месяцами.

— Вампиры собственники и слишком преданы. Не думай, что история когда-то повториться.

И я верю.

На утро я просыпаюсь под лучи яркого солнца, всё так же лёжа головой на смятом одеяле. Теперь окна не были занавешены, а на улице была идеальная погода. Рядом никого. Соврал дважды. Взгляд на часы, и я ощущаю долю обиды внутри. Почти час дня. Он не пришёл за мной, хотя и обещал. Обидно, слишком обидно осознавать это. Ночь прошла довольно спокойно, хотя я готовилась к худшему. На странность, но не было ни одного видения, но я была готова и к ним. Готовится к худшему — это всегда хорошо.

Я переворачиваюсь в кровати, подминая под себя одеяло. На прикроватной тумбочке стоит кружка с кофе и несколько имбирных пряников.

Хотелось домой, в тепло и свою привычную жизнь. Поднимая руку, я замечаю затянутую небольшую ранку, которая успела обрасти тонкой корочкой. Всё это навевало дурные мысли. Вновь проводя по зубам теперь уже подушечкой большого пальца, я замираю. Вскакиваю с постели и забегаю в ванную. Ничего. Тех острых клыков нет, ничего похожего на них. Не приснилось же мне это. Но я с облегчением выдыхаю, окуная руки под тёплую воду и умывая заспанное лицо.

***

Работа помогала отвлечься.

Возможно, это и был мой наркотик, к которому хорошенько так тянуло. Статьи шли хорошо, да и мадам Роуз не нависала над душой, требуя очередного перфоманса. В офисе всё напоминало о Филиппе. Когда его назойливый взгляд и ворчание было тут, то я всегда метала молнии в его сторону. Сейчас же его слишком сильно не хватало. Половина стола, за которым мы работали вместе, после подрыва типографии осталась до сих пор пустая. Загромождать её своими вещами я не хотела, да и Роуз не искала нового сотрудника. Работы прибавилось вдвое, но я была и рада, окунаться с головой в то, что хоть как-то отвлекало меня.

Пятничный вечер обещал много сюрпризов, но, наверное, главным из всех был тот, что в семь вечера я иду в бар. Женевьева и Гарри немного разбавили мои серые будни. Общения с друзьями не хватало и даже то, что говорил Монро не выходило у меня из головы. О чём говорить с друзьями? Общие интересы давно уже испарились, но сам факт того, что они всё ещё не забывают про меня, немного грел душу. Я сидела за столом на работе, перечитывая новую статью и раз за разом смотрела на фото. Тёплые, искренние улыбки детей, которые давно выросли. Уже ничего не может вернуть тот энтузиазм в этих головах.

Третий день от Монро нет ничего. От всего этого нет настроения даже для работы. Но на встречу с друзьями я иду довольно энергично. Заходя уже в знакомое заведение, на глаза мне попадается Женевьева, машущая рукой. Небольшая улыбка на моём лице испаряется, когда я подхожу ближе.

— Дельфи, опаздываешь, — эта интонация заставляет встать в ступор.

— Не называй меня так, Карл, — сухо произношу я, всё же усаживаясь рядом с подругой, напротив моего бывшего парня, а по совместительству её брата.

Руки подрагивают от того, что он сидит напротив. Ни капли сожаления на его лице нет. Даже наоборот, он улыбается, подпихивая Гарри в плечо. Я так сильно избегала встречи с Карлом, что сейчас меня буквально тошнит от того, что он так близко. Сидит напротив и даже не скрывает своего взгляда в мою сторону. Такой чистый и невинный, что просто не верится в то, что когда-то так искренне клялся мне в любви, а потом просто растоптал все надежды на совместное будущее.

— Женевьева, я убью тебя, — шепчу я.

— Это не моя идея, а Гарри.

— Я убью вас обоих.

Желание напиться или же молча уйти от сюда. Гарри светился, постоянно держа Женевьеву за руку, а вот Карл изучал. Он рассматривал меня, даже не скрывая этого. В основном разговаривали только парни, когда Женевьева сама была не в лучшем настроении из-за моей скованности.

— Кстати, Дельфина, — обращается Гарри, — Карл приехал навсегда.

Какая радость.

— Вынужденная мера, — дополняет сам Карл.

— В чём необходимость бросать работу и возвращаться в Лондон? — скрепя зубами, но всё же пытаюсь общаться.

Он запинается, но делает паузу, заказывая напитки у официантки.

— Вы когда-нибудь видели вампиров? — шепчет он, пододвигаясь поближе к нам.

Что-то сжимается в груди и веет нехорошим предчувствием. Вот так, сразу разговор о том, от чего я хочу убежать, но просто не могу.

— Больше года назад они убили Дарлу, — с серьёзной физиономией говорит Гарри, — А так, мало что о них пишут.

— И я о том же, — голос всё тише, — В Румынии сейчас их слишком много. Я лично видел двоих. Поэтому, там сейчас слишком небезопасно.

Гарри, закусив нижнюю губу, постукивает пальцами по столу. Нервничает. Карл действительно рассказывает всё это с тревогой, но когда приносят выпивку, то его выражение лица слишком быстро меняется.

— Почему об этом молчат? — всё не унимается Гарри.

— Я не знаю, — он пожимает плечами, — Возможно, информация не выходит за пределы страны. Да и даже там ничего об этом не пишут. Так что, Дельфи, у тебя есть отличная информация для статьи.

Я кратко киваю и делаю два больших глотка вина. Вампиры — это последняя тема для разговора, которую я хотела бы затронуть именно сейчас. Может, Монро сейчас там, раз в Румынии всё так плохо?

— А Ноа? — встревает Женевьева, — Ноа остался там?

— Пока да, но через неделю он планировал тоже уезжать. Не хочется быть укушенным какой-то тварью с красными глазами.

— Хватит! — выкрикиваю я, ударив ладонью по столу. На этот шум оборачиваются все посетители заведения, — Давайте сменим тему, пожалуйста, — смягчив тон, добавляю.

Невозможно слушать что-то подобное, когда ты три дня назад видела то же самое в своем отражении. Когда ты почти и есть то, от чего все бегут. Опасное, неконтролируемое животное. Бокалы обновляют, но я вяло поддерживаю разговор с друзьями, вечно уводя взгляд от Карла. Он смотрит слишком часто, явно что-то хочет мне сказать, но ждёт удачного момента.

— Второе место, — краем уха слышу я, — Не хорошо, но и не плохо. В Европейском союзе много хороших игроков, но чаще всего — это дети богатеньких родителей. Они пробивают себе места деньгами.

— Так вообще можно?

Сейчас диалог шёл только между Гарри и Карлом. Даже Женевьева, потеряв суть разговора, ковыряется в тарелке с салатом.

— Вообще нет. Но я привык к такому исходу. Вспомни даже Монро, — и тут сердце ойкает второй раз за вечер, — Всё делали его деньги, а не он.

— Та ещё мразь.

Если бы Люциус это слышал. Теперь, эти двое обсуждали всех богатеньких учеников университета, но только на Миллере Женевьева вмешивается в диалог, защищая парня.

— Дельфина хорошо сейчас с ним общается, — добавляет подруга.

— Что? Это правда? — почти хором спрашивают Карл и Гарри.

— Что-то не так? С чего такая реакция?

Но ответа не последовало, зато бокалы обновляются новым алкоголем. По виду Гарри видно, что ему, возможно, уже хватит, но Карл будто специально подначивает его к выпивке. Встреча не самая лучшая, но могло быть ещё хуже. Влезать в их разговоры не хотелось, да и Женевьева также с грустным лицом сидит рядом. Я, извиняясь встаю из-за стола и подхожу к бару, заказывая себе что-то покрепче. Выпить и забыться или же просто ещё больше расслабиться. Вино вообще не спасало сейчас. Гранённый стакан в руке с виски, и я выхожу на крыльцо заведения немного подышать.

На улице тихо и спокойно. Редко падают крупные снежинки, устилая ещё больше землю снегом. Начало февраля, но так хочется уже какого-то тепла на улице. Для пятницы действительно пусто на улице, но я медленно выдыхаю, прислоняясь плечом к ограждению бара.

Уйти даже не попрощаться?

Чёрт, слишком сильно хочется, но что-то останавливает. Даже сегодня разговоры о вампирах, они везде и каждый будто специально старается завести разговор в эту тему. Что скажут друзья, когда узнают о том, кем я стану совсем скоро? Будут ли называть такой же тварью, как остальных? Наверное, общения больше не будет, но может, я и буду рада, ибо даже сегодня мне нечем было поддержать разговор.

— Дельфи.

Я прикрываю глаза, медленно и тихо выдыхая. Только не это.

— Я просила меня так не называть, — сдерживая эмоции.

Я могу сказать сразу, о чём сейчас пойдёт разговор, но так сильно не хочется даже думать об этом, не то, что говорить.

— Всё в порядке?

— Да, Карл, всё просто прекрасно, — даже не смотря в его сторону, но прекрасно вижу его боковым зрением, — Я знаю, о чём ты хочешь поговорить, но поверь мне, лучше не надо.

Молчит. Закусывает губы.

— Я виноват, — шепчет он, — Да, виноват и не знаю, что мне вообще можно сделать, чтобы ты простила меня. Я очень сильно хочу лишь этого, Дельфина. Только твоего прощения.

— Поэтому тебя не было два года? — нет смысла больше сдерживаться, — Карл, тебя не было столько времени, и ты только сейчас понимаешь свою ошибку. Этому нет ни извинения, ни прощения.

Я оборачиваюсь, смотря ему прямо в глаза, но там мало что читается из-за выпитого градуса. Он стоит рядом, а внутри у меня отвращение. Противное, липкое от которого хочется избавиться, отмыться. Его вот этот взгляд, к которому я так сильно привыкла, вот эта мимика, выдающая в нём всё что угодно, но только не сожаление. Мне больно. Было тогда и даже сейчас, когда тема его измены до сих пор не отпускает меня и по сей день.

— Я приехал к тебе, Дельфина. К нам. Будь я хоть сто раз виноват, но сделаю что угодно, чтобы ты смогла меня простить, — глаза смотрят в пол, как напакостившая собака, — Я знаю тебя, я люблю тебя, ты ведь способна на прощение. Ради нас, Дельфина.

Я не сдерживаю смех, хотя это больше на грани с истерикой. Такой, которая растёт из боли и обиды. Из лжи и предательства.

— Нас? — переспрашиваю я, — Нет больше никаких нас, Карл. Ты сам виноват в этом. Я не слепая Карл, я не могу забыть то, что ты сделал. Как ты предал меня. Как ты предал нас! — последние слова я выкрикиваю ему в лицо, тыча пальцем в грудь.

Дыхание сбито, а сердце бешено бьётся из-за нервов. Его невозмутимость ещё больше разжигает огонь внутри из-за чего хочется просто врезать.

— Ты вправе обижаться. Да, злиться и ненавидеть, но я теперь тут, рядом.

— Не нужно, — перечу я, делая шаг назад.

Карл наступает, разводя руками для объятий.

— Поверь, мне нужна ты.

— Карл, нет. Теперь ты мне не нужен. Отойди, дай мне пройти, — я пытаюсь обойти его, но парень делает шаг в сторону, хмуря брови.

Склоняет голову, смотрит с презрением и даже с долей злости. Я не помню его таким, каким вижу сейчас. Карл повзрослел, даже слишком сильно, чем все остальные. Рыжий цвет волос стал тусклее так же, как его взгляд. Он чем-то, но пугал.

— У тебя кто-то есть? Да? — сжимая челюсть, — Кто он?

— Чёрт, Карл, что ты несёшь? Отойди.

Вместо просьбы он делает ещё один шаг, теперь уже становясь совсем близко ко мне, из-за чего я совсем некомфортно себя чувствую. Он кладёт руки на мои плечи, притягивая меня к себе, но я упираюсь ему в грудь, напрягаясь.

— Тебе же сказали отойти, — голос рядом, после чего Карл действительно отстраняется.

Я вижу Монро. Расстёгнутое пальто, и волосы, которые знатно потрепал ветер. Его взгляд на парне, а только потом на меня. Я слишком сильно рада его появлению, тем более сейчас.

— Монро? — медленно потягивает подвыпивший Карл, — Пришёл защитить... как ты там говорил... дешёвое отродье? Или пригубить бокальчик другой? Не видишь, ты не вовремя!

— Карл! — с визгом в тоне, кричу я, когда тот резко тянет меня к себе, пытаясь завести в бар.

Люциус одним движением тянет его за шиворот кофты, из-за чего тот от внезапности падает на спину. Садясь рядом на колено, он хватает того за грудки, приподнимая ближе.

— Первый вариант, — с вздёрнутой бровью произносит Монро.

Но слишком резко я слышу глухой удар и то, как кряхтит от боли Карл. Слышу, как тихо и невнятно Монро что-то говорит в его адрес, а потом он резко встаёт. Глаза красные, знакомые, почему-то слишком красивые. Я смотрю на него с паникой в глазах. Взгляд то на нём, то на вытирающим кровь из носа парне.

— Не вовремя?

Я, поджав губы, дабы не разреветься, отворачиваюсь в сторону. Меня трясёт от холода и от страха. Карл, конечно же, это заслужил. Я бы, и сама была не прочь вмазать ему, но что будет потом? Все узнают. Чёрт, все узнают обо мне и Люциусе.

— Дельфи, — хрипит он, — Он?

Я, сжав руки в кулаки, резко оборачиваюсь на своё имя, вздёргиваю подбородок.

— Да, Карл, это он.

— Умница, — одобрительно произносит Монро, протягивая мне руку.

Я смотрю с опаской. Рука, что протягивает мне сейчас Люциус, была в кожаной перчатке, но слишком сильное было желание вложить в неё свою ладонь. Но я всё ещё злюсь. Злюсь на него и его враньё, но всё же ухожу вместе с ним.

***

— И что это было? — грубо спрашивает он, заходя в южную гостиную его дома.

Тон властный, недовольный, но более ревнивый, чем оскорбительный.

— Я не хочу говорить об этом. Во всяком случае, не сейчас. И почему я вообще тут?

Люциус медленно стягивает перчатки и пальто, бросая всё куда-то на кресло. В комнате из источника света только свечи, которые стояли на шикарном, чёрном рояле по середине гостиной. Я тут ещё не была, но с каждой новой комнатой могла восхищаться по-новому.

— Карл, пятница, вечер, — перечисляет он, останавливаясь и поворачиваясь ко мне.

— В баре были ещё Женевьева и Гарри, — добавляю я, — Пожалуйста, я очень хочу выпить и забыть всё, что произошло сегодня и в последние дни.

Ждать не пришлось, ибо чёрная тень поместья всегда появляется вовремя и лишь по одному только слову. Бокал вина и полумрак гостиной. Расслабиться получилось бы, если бы не Монро.

— Что он хотел? — продолжает он.

Я смотрю на него усталым взглядом, подходя немного ближе. Делаю глоток и, наверное, почти осушаю красное сухое. Смотрю снизу вверх, а на лице ноль эмоций, хотя внутри они просто бушевали. Свет от свеч делает его черты лица более острыми, выразительными. Мои брови поднимаются, когда я перевожу взгляд на его расстёгнутые последние пуговицы рубашки. Кожа идеальная, белоснежная. Я делаю последние глотки вина, отдавая ему в руки бокал и обхожу его, подходя к роялю. Усаживаюсь на крышку сверху, закидывая одну ногу на другую, опираясь сзади на одну руку. Красивая, пьяная, манящая.

— Хотел вернуть меня, — шепчу, прикрывая глаза.

— Он как главная крыса первым сбежал из Румынии.

— Там настолько всё плохо?

— Да.

Люциус медленным шагом подходит ко мне всё ближе и ближе, не сводя взгляда с лица. Проводит рукой от икры и выше, заставляя покрыться кожу полностью мурашками, но так же резко отстраняется, садясь и поднимая крышку рояля. Тишина разбавляется медленной мелодией, которую он наигрывает правой рукой. Я внимательно смотрю за каждой нажатой клавишей, даже не дыша, дабы расслышать музыку. Так странно видеть его таким. Умиротворённым, сидящим рядом. Смотреть на то, как он довольно легко заставляет моё тело покрываться мурашками было умопомрачительно. Что-то знакомое. До жути знакомая мелодия, но, когда Монро добавляет вторую руку, я узнаю её.

— Красиво, — шёпотом произношу я, пододвигаясь ближе.

— Тоже самое могу сказать о тебе, — приподняв голову, смотря прямо в глаза, — Алкоголь в твоей крови конечно ещё та дрянь, но он делает тебя податливей.

И это правда.

Я чувствую нечто другое именно сейчас. Другие чувства, эмоции и интерес. Он был не скрыт, да и скрывать его не нужно было. Именно к нему, сейчас, нужно. Глаза бегают по его рукам, губа закушена, а в комнате ужасно жарко. Что-то дурманит голову, и это теперь не пугает меня. Пусть, я может и пожалею об этом утром, но сейчас голова отключается.

Я свешиваю ноги к его рукам, кратко дотрагиваясь кончиками пальцев до клавиш, нарушая всю ту гармонию, которую оживлял Люциус. Он не обращает, просто продолжает играть дальше, но на октаву ниже.

— Ты солгал.

— Да, — как-то легко, — В этом была необходимость.

Может быть, мои догадки правильные? Он просто боялся быть со мной в эту ночь? Боялся того, что обратит сам, так и не сумев сдержаться?

— Расскажешь?

— Нет, — строго и кратко.

Но я не удовлетворена ответом, спускаю ноги всё ниже, дотрагиваясь до его груди. Тонкие ножки, обтянутые чёрным капроном, так сильно сбивали его с толку. Я играюсь с ним, но сама хорошо знаю, что именно с Монро игры не всегда хороши. Люциус останавливает игру на клавишах. Смотрит из-под бровей на расслабленную меня, сжимает щиколотку, опуская её вниз и вставая с места.

— Ты пьяна, — будто это не новость.

— А ты слишком много от меня скрываешь.

Но это не мешает ему сократить дистанцию до минимума. Проводя холодными руками по всем изгибам, Люциус добирается до рук, поднимая их и прислоняя к своей груди. Маленькие пальчики идеально смотрелись на вздымающейся грудной клетке, если бы не одно, но.

— Что это? — спрашивает он, чувствуя шершавость на указательном пальце.

— Мои клыки, — пожимая плечами, быстро отвечаю я.

Его взгляд довольный, слегка лисий. Ухмыляется тому, что уже начали прорезаться клыки. Осталось совсем немного.

— Как ты провела полнолуние?

— Скудно, но терпимо.

Тон и манера говорить резко изменяется. Я не сильна во флирте, но это ему даже нравится. Нравится то, как я дотрагиваюсь до его мышц, когда исследую взглядом, постоянно закусывая нижнюю губу. Я была другой, но даже этот фактор позволял ему видеть то, что нужно. Само моё присутствие в этом доме, теперь не злит его. Сидя сейчас на рояле в этом чёрном платье, я идеально вписывалась во всё. Томный взгляд и тени от огня. Он сам исследует меня, я отчётливо вижу, как бегают его глаза по моему телу, а раньше, он и дотронуться до меня не решался. А сейчас он не сдерживается. Проводит руками по всей открытой коже, но её было настолько мало, что даже это могло вывести его из себя.

— Давай мы снимем всё лишнее? — ласково, тихо произносит он, желая увидеть большее.

Это был вопрос в никуда. На него не требовалось ответа, он делал всё сам, даже не дождавшись одобрительного кивка. Молния ползёт вниз, оголяя спину. Мне неловко, но я не могу что-то сказать. Я, как и Монро сейчас слишком любопытная. Интересно, как закончится этот вечер. Платье спадает с рук, оставаясь сложенным на бёдрах. Кружевной лиф, подчёркивал небольшую, но упругую грудь. Это было чёрное кружево.

— Надеюсь, это было не для Карла.

— А если это и так, — мурлыкая, протягиваю я, но резко прерываю себя, когда его пальцы стягивают одну бретельку лифа.

В один момент становится некомфортно, и я напрягаюсь, что не остаётся незамеченным для Люциуса. Голова на бок и вот этот вот его взгляд, из-за которого хочется продать душу дьяволу. Но дьявол тут, передо мной. Монро не останавливается, исследуя тело.

— Смирилась? — голос из преисподней.

— Нет.

— Ничего, у меня слишком много времени, чтобы дождаться, — он резко приподнимает меня всего на секунду, чтобы спустить платье и капроновые колготки.

Оно падает ему под ноги, я остаюсь лишь в одном нижнем белье на красивом рояле. Он ждал этого. Руки на моих плечах, ключицах и шее. Горячая, что можно обжечься. Глаза смотрят в пол, не в силах поднять их и посмотреть на него, но Люциус делает всё сам. Осторожно приподнимая подбородок.

— Меньше, чем через месяц, ты станешь вампиром, Мёрфи. Не прячь от меня свой взгляд. Мне нравится смотреть в твои глаза.

— Они нравятся тебе, когда залиты кровью, — поправляю.

— Не без этого.

Он стягивает вторую бретель с моего плеча, обнажая грудь. Небольшую, но как я считала оптимального размера. Я всегда прятала свою фигуру за мешковатой одеждой или же за чем-то закрытым. Прикрываясь одной рукой, я отстраняюсь, но Люциус не даёт мне этой возможности. Хватает за руку, прислоняя к своей щеке. Держит за тоненькие пальчики и смотрит. Жадно, внимательно смотрит на моё тело. Хочет дотронуться, но понимает, что мне некомфортно. Слышу в тишине комнаты, как он сглатывает и при этом едва заметно улыбается. Ведёт пальцами от ключиц и ниже, минуя грудь и останавливаясь на кружевной преграде в виде трусиков.

Нет, он просто хотел увидеть мою реакцию. Даже может одобрение на его действия, но этого не последовало. Монро легко нажимает на мой корпус, дабы я откинулась назад. Ему нужно больше пространства. Я ложусь на крышку рояля, отпуская ситуацию и отдаваясь в его хоть и холодные, но надёжные руки. Мне не страшно, мне слишком любопытно, но в какой-то момент желание, чтобы дотронуться до него возрастает, но видимо уже не сейчас. Ощущаю, как кружево, что ненадёжно скрывало мой низ испаряется, спускаясь ниже к щиколоткам ног, а дальше и вовсе на пол. Его руки раздвигают мои ноги, едва касаясь кожи. Мурашки снова предательски выступают на теле, но это уже из-за холода. Его дыхание рядом помогает отвлечься, но то, что я ощущаю дальше, заставляет издать протяжный, восхитительный вздох.

— Стой, — тяну я, но он не слушает.

Его пальцы бережно раскрывают меня, проводя вдоль уже мокрого влагалища. Холод ощущается как-то волшебно. Его пальцы ледяные, но хочется чувствовать их внутри. Он медлил, проходясь по пульсации. Заставляя мои лёгкие набирать воздух всё чаще и чаще. Сердце стремительно набирает обороты из-за чего ему это даже льстит. Лёгкие, едва ощутимые движения пальцами между моих ног, вынуждают забыть о всём том, что я пережила за последние месяцы. Алкоголь? Нет. Вот что именно помогает хорошенько отвлечься.

— Расслабься, я не сделаю тебе больно, — шепчет Люциус, куда-то мне в голень.

— Я... я знаю, — со стоном в голосе.

Я стонала скомкано и стеснительно, ибо полупустая комната наполнялась эхом, но видимо, ему это даже нравилось. Клавиши идеально сошлись бы с моим соло, но жаль отрываться от представления. Когда Монро зажимает двумя пальцами мой бугорок, он словно специально вытягивает из меня стон намного громче предыдущих. Трясущиеся ноги выдают моё желание, и именно поэтому он погружает один палец внутрь, создавая море искорок внизу живота. Это чувство не сравнится ни с чем, особенно когда я отчётливо вижу его взгляд, направленный именно туда. Спокойный, но до безумия притягивающий. Смотреть, наблюдать за ним, как Люциус доставляет мне удовольствие — дурманит. И разум, и тело готово отключиться, но ещё слишком рано. Более чёткие движения вокруг припухшего бугорка. Они становятся частыми, вызывая ещё больше ощущений. Вид завораживает, когда ноги начинают подрагивать ещё больше. Он смакует все звуки, которые я издаю. Словно это всё оживляет его чувства, заставляя ещё больше привыкать ко мне.

— Ты так похудела, — между ярким и громким сердцебиением слышу я.

Монро теперь разглядывал моё тело. Каждый выступ, что открывался ему. Я действительно исхудала со всеми дурными днями, но почему он замечает это? Внезапно я взвизгиваю, когда два его пальца безо всякого труда проникают внутрь и начинают своё движение. Это не сравнится ни с чем. Даже его взгляд при этом, добавляет экстаза. Он смотрел в мне глаза спокойно, умиротворённо. Одному ему известно, что действительно Люциус испытывает сейчас. Судорога во всех мышцах, заставляет меня выгнуться ещё больше к нему, а после опасть, желая ещё больше и больше воздуха.

— Люциус, — сама даже не понимаю, что произношу его имя.

Оно само слетает с моих губ и мягко касается его слуха. Доволен. Отходит на несколько шагов назад так, чтобы я ещё лучше его видела, и я действительно смотрю затуманенным взглядом. Монро слизывает то, что по праву принадлежало мне, но так и осталось на его пальцах. Смотрит, приподнимая бровь.

— Это идеальная картина, — делает вывод, — Обнажённая и расслабленная. Я желал увидеть это, и меня это удовлетворяет.

Посчитать его слова за комплимент? Нет, я сейчас не могу думать о чём-то другом, кроме приятного покалывания во всём теле. Люциус не воспользовался моим хмельным состоянием для своих целей. Он сделал всё только для того, чтобы я смогла действительно расслабиться. Может я и заслужила этого. Он готов и дальше смотреть на то, как моя грудная клетка вздымается от нехватки кислорода. На то, как красиво рассыпались мои кудри по лакированной крышке рояля. На обнажённое тело и что именно сейчас оно целиком и полностью только для него. Это действительно идеальная картина в этой комнате, в этом доме. Люциус подходит ближе, стягивая пиджак и помогая мне подняться на ноги. Ох, ноги, которые меня совсем отказываются держать, но всё же.

Он накидывает пиджак на оголённые плечи, дабы скрыть всё то, чем он только что любовался от посторонних глаз, которые могут быть в его доме.

Я буду спать сегодня рядом с ним? Он ведь заслуживает чего-то тёплого взамен на сладость?

Монро поднимает меня на руки, поправляя пиджак и выносит из гостиной направляясь в свои покои. Я не издаю и звука, видимо слишком уставшая, да и что я могу сказать сейчас?

— Теперь, ты тут частый гость, — шепчет в мне макушку Монро, открывая двери спальни.

Ни черта не видно из-за глубокой темноты, но я и не хочу разглядывать, по крайней мере сейчас. Мягкие простыни и тёплое одеяло, окутывают моё голое тело. Всё слишком приятно.

— Ты будешь спать со мной?

— Разве ты против? — и даже сейчас я слышу эту ухмылку в его голосе.

— Я...

— Себастьян может отвести тебя домой. Если ты конечно же этого хочешь.

Молчание. Я не хотела этого. Знания о Люциусе меняются, открывая новые его стороны. Я никогда раньше не могла подумать, что он способен быть хоть капельку заботливым. Но ведь сейчас он укрывает меня, прижимая ближе. Я чувствую его прохладную кожу и в связке с моей горячей — это давало идеальную смесь температуры. Он так рядом, а моя голова на его груди. Всё слишком приятно, что о поездке домой сейчас вообще не хочется думать. Лежать в тишине рядом с ним слишком странно, особенно после того, как я кончила в его гостиной. Но он ведь сам отнёс меня сюда, значит рассчитывал на то, что я останусь. Я была совсем не против.

— Что будет дальше? — тихо спрашиваю я, прижимая к себе сжатый кулачок.

— В моих планах была твоя беременность, но мне хватит и твоего пробуждения.

— Я не об этом, — отмахиваюсь, — Гибриды.

Монро сглатывает, убирая несколько прядей волос с моего лица.

— С этим всё сложно. Их становится всё больше и правительство выжидает подходящего момента для расторжения договора.

— Договор? — переспрашиваю я.

— Договор был заключён слишком давно, но сохранялся в тайне. Вампиры выходили в свет лишь при одном условии, что гибриды не переходят черту. Это ведь неуправляемые твари, а нам следовало найти способ, как укротить этих тварей. Сейчас же, дело идёт к тому, что откроется охота на вампиров.

Охота на вампиров? Охота на меня?

Чувствовать опасность, даже сейчас, было просто ужасно, из-за чего я вздрагиваю. Что будет с Люциусом и со мной? Даже если я так против пробуждения, то всё равно считаю себя наполовину вампиром. Это так сильно не входило в мои планы, что обращаться в вампира ещё сильнее не хотелось. Но почему он такой спокойный? Так нежно поглаживает мои волосы, убирая новые и новые мешающие пряди волос.

— Убить чистокровного не так легко, помнишь? Ты в безопасности, Мёрфи, если, конечно, пробудишься.