Часть 27. ПОД ЗЕМЛЕЙ.
Сапфо дождалась, пока настанет полная тишина, нарушаемая лишь прерывистым храпом Ставроса, и тихонько встала с кровати. Завернув на своём топчане одеяло таким образом, как будто там лежит спящий человек, она прошла по коридору и потянула на себя старую деревянную дверь. Прохладный, насыщенный кислородом воздух резко ворвался в лёгкие. Сапфо тенью прошмыгнула вдоль фасада монастыря, свернула за угол, перебежками добралась до колодца и скрылась в ночной темноте.
В лесу было тихо. Ни хруста веток, ни шуршания листьев, ни уханья совы. Девушка сняла кроссовки и ступила босой ногой на влажную траву. Лунный свет, пробивавшийся сквозь густую листву деревьев, едва освещал маленькую фигурку среди мощных стволов. Здесь она была в безопасности. Это был её храм. Сапфо развела руки, раскрыла ладони звёздному небу и принялась воспевать хозяйку лесов Богиню Артемиду орфическим гимном:
— Зевса могучего многоимённая, грозная дева,
о Титанида с вакхическим пылом, царица охоты,
меткая лучница, чтимая всеми в горячих молитвах.
Факел священный держащая в длани, богиня Диктинна,
ты, родовых не познав содроганий, приходишь на помощь
женщинам смертным, приветствуя крики рождённых младенцев,
весть о тебе, распускающей пояс, доносится всюду...*
Закончив, она сделала паузу, чтобы перевести дух, а потом тихо добавила:
— О, Великая Артемида! Смотри, я уже почти в твоих рощах! Я здесь, чтобы разыскать твой храм и преклонить пред тобой колени! Ты — покровительница матерей, не познавшая мужской любви и сохранившая целомудрие! Я клянусь тебе в вере и вечном стремлении быть достойной твоей божественности! Я стану тебе верной нимфой, я отрекусь от мужчин, поскольку, как и ты, я не познала настоящей любви!
Сапфо взывала к Богине, всматриваясь сквозь гигантские кроны, словно пытаясь разглядеть божественные очертания. Она представила, как лунная Богиня, как ещё называли Артемиду, во лбу которой сиял полумесяц, летит по небу с натянутой тетивой лука. Внезапный звон колокола разорвал тишину. Сапфо вздрогнула от неожиданности и глянула на часы. Было четыре утра. Утренняя служба? Так рано? Девушка в панике оглянулась. Ей стоило изучить режим монахов, прежде чем выходить из кельи. Прерывисто дыша, не надевая кроссовок, Сапфо, как полевая мышка, побежала назад, стараясь двигаться вплотную к стенам монастыря. У колодца она заметила чёрную фигуру. Сердце забилось как бешеное, грозя своим стуком выдать хозяйку с потрохами. Девушка почти слилась со стеной. Она стала быстро размышлять: если монах её заметит, то можно сказать, что она искала туалет или что ей не спалось и она вышла подышать свежим воздухом. В темноте её лица всё равно не разглядеть, а собранные в хвост длинные волосы здесь только приветствовались. Немного успокоившись, Сапфо продолжила путь в сторону своей комнаты. Вместе с новым звоном колокола она резко дёрнула за кольцо двери и тут же уткнулась носом в широкую грудь Ставроса.
— Где ты была? — хриплым басом прорычал он.
— В туалете, — не задумываясь, ответила девушка.
— Почему босиком?
— Ноги натёрла.
— В следующий раз пойдём вместе, я не хочу, чтобы ты шлялась одна по территории.
— Вместе в туалет? — усмехнулась Сапфо. — У монахов так принято?
— Молчи и делай, как я говорю! — Он чуть повысил голос, брови образовали сплошную линию, перерезав лоб по вертикали.
— Как скажешь, котик, — мурлыкнула девушка, убедившись, что они в келье одни. — Пойдём на молебен?
— Да, — коротко бросил он и прошёл мимо неё.
Сапфо натянула кроссовки на босу ногу и поспешила за Ставросом.
В шесть утра все отправились на завтрак. Стараясь, как можно меньше привлекать к себе внимание, пара села на край длинного монастырского стола. Им были предложены чай, сыр, оливки, мёд и хлеб. Все было выращено и приготовлено руками самих монахов и, несмотря на скромность, было невероятно аппетитным, ароматным и вкусным. После завтрака, перекрестившись, все молча стали выходить из-за стола.
Поблагодарив священника за приём, Ставрос и Сапфо взяли рюкзаки и продолжили свой путь.
— Я слышала, что гостей должен сопровождать один из постояльцев, — заметила Сапфо, взглядом показывая на группу из паломников со стоящим впереди монахом.
— Я с шести лет посещаю Агион Орос и знаю все тропинки не хуже местных. Не бойся, не заблудимся.
— А я и не боюсь. Со мной ведь ты и Богородица, — еле поспевая за ним, заявила девушка.
— Вот и хорошо, — как будто усмехнувшись, сказал Ставрос.
и резко свернул в лес.
- — Сюда, так короче, — коротко скомандовал он, крепко схватив Сапфо за руку.
Тропинка стала сужаться, пока не исчезла совсем. Они прошли по смятой уже кем-тотраве ещё несколько минут и вышли на поляну, усыпанную крохотными сиреневыми цветами. Вид был восхитительным. Но не успела Сапфо повосторгаться красотой, как её рот грубо закрыла рука Ставроса. Он повалил девушку на полевые цветы, набросившись на неё, как голодный тигр на только что настигнутую антилопу. Сапфо не сопротивлялась, это было бы глупо и бесполезно. Сила Ставроса была в этот момент действительно львиной. Отвернувшись в сторону леса, она расслабилась и отдалась в лапы дикому зверю. Вдруг из чащи показалась тень. Потом ещё одна. Девушка попыталась дать знак, слегка похлопав по плечу пыхтевшего на ней мужчину. Он не среагировал, продолжая своё дело, двигаясь так, словно вбивал в свою жертву сваи. Сапфо ничего не оставалось, кроме как ждать, пока Ставрос успокоится. Издав грудной рёв, он обмяк, практически вдавив собой Сапфо в землю.
— Ставро, — шепнула она «тигру» в ухо, — Там кто-то есть.
— Не придумывай, — ответил тот, не шелохнувшись и ни капли не смутившись.
«Понятно, — подумала Сапфо, — кто не без греха, пусть первый бросит в чащу камень».
Тени удалились так же бесшумно, как и появились...
Пара встала, молча отряхнулась и как ни в чём не бывало продолжила свой путь.
С перевалами и перекусами Сапфо и Ставрос добрались до монастыря Великой Лавры. По её расчётам, они должны были прийти туда как минимум четырьмя часами позже. Значит, этот путь был действительно короче, хотя и тернистей. Им открылся вид сверху на целый город, защищённый крепостными стенами в римско-византийском стиле, с большим количеством церквей и часовен разных цветов и архитектурных стилей. Вот уж что не изменилось с древних веков, так это могущество и красота храмов, воздвигавшихся во имя Бога, несмотря на то что все верующие прекрасно знали, что Он находился на Небе!
Они зашли в раскрытые ворота и попали в просторный двор с белой церковью, из которой доносились голоса певчих. Ставрос три раза перекрестился у входа и вошёл внутрь. Сапфо натянула пониже кепку и, спрятавшись за мощной мужской спиной, проследовала за ним.
Всё повторилось: невыносимо долгая служба на подкашивающихся от усталости ногах, приветствия и соболезнования священников и знакомых монахов, ужин и келья с топчанами.
— Ложись спать, я скоро буду, — скомандовал Ставрос и вышел за дверь.
Сапфо решила прилечь только на пару часов, но провалилась в глубокий сон.
Громкий бой колокола ударил в мозг, словно молотком. Девушка широко раскрыла глаза, вглядываясь в кромешную темень. Часы на телефоне показывали четыре утра. «Проспала!» — в панике пронеслось в ее сознании. По каменному полу послышались шаги монахов, деливших с ними общую келью. Скрипнула дверь, и шаги затихли. Снова наступила тишина. Сапфо тихонько повернулась. Ставрос спал, укутавшись в шерстяное одеяло. Видимо, звон колоколов не смог прервать крепкий сон уставшего зверя. Если первая утренняя литургия закончится, как и в Самаропетре, в шесть часов, значит, у неё есть ещё два часа. Выскользнув из-под одеяла, Сапфо направилась к выходу. Около церкви толпилась куча сонных мужчин, среди которых были как монахи, так и прибывшие паломники и туристы в мирской одежде. Ей ничего не стоило затеряться в толпе зевак и продвинуться вперёд. Самым сложным было найти дверь в священные гробницы, которые скрывали вход в подземелье, где был погребён древний храм Богини Артемиды. Бормоча под нос молитвы в унисон монахам, Сапфо сквозь имитированные диоптрии очков рассматривала все уголки и закоулки церкви, а также каждый сантиметр каменного пола. Ничего похожего на дверь не было. Разочаровавшись, она пошла к выходу. Возможно, следует попасть сюда ночью, когда помещение опустеет. А может, потайной вход вообще в другой церкви, которых было на территории пять или около того. Выйдя на улицу, девушка направилась было назад в келью, пока Ставрос не проснулся, как вдруг её взгляд упал на потемневший мраморный камень, похожий на основание древней колонны. Рядом лежал фрагмент ещё одного такого же, а чуть дальше ещё. Да они тут были разбросаны повсюду! Присев, Сапфо погладила ладонью гладкую, отшлифованную веками поверхность. Её сердце забилось где-то в горле, выталкивая готовый сорваться, радостный крик. Перебирая взглядом каждый сантиметр, она наконец нашла то, что искала. Под сухими ветками на треугольном холме была не слишком тщательно скрыта маленькая дверь, определенно ведущая под землю. Сапфо змеёй метнулась к ней и дёрнула за ручку, которая лязгнула огромным амбарным замком.
— Нет! — вырвалось из груди, и она упала на влажную траву, обхватив в отчаянии колени.
— Are you ok, brother? — послышался за спиной незнакомый голос.
Невысокий шатен в широких защитных штанах с накладными карманами и такой же рубашке вырос перед Сапфо и пытался разглядеть её лицо под кепкой.
— I am fine, — не слишком дружелюбно ответила она любопытному туристу, понизив, насколько могла, голос.
— Do you need help? — не унимался турист.
— No, I am fine, thank you, — повторила Сапфо и для убедительности встала на ноги и пошла прочь.
Не успела она лечь на деревянный топчан, как храп Ставроса внезапно стих. Резким движением он откинул одеяло и оказался рядом с Сапфо. Девушка сладко потянулась и сделала сонные глаза.
— Доброе утро, котик, — прошептала она.
Ставрос наклонился и впился ей в губы долгим поцелуем. Вся его плоть напряглась до предела. Ему понадобились нечеловеческие усилия, чтобы оторваться от девушки и не закончить начатое. Он со стоном выдохнул воздух и встал с её топчана:
— Ну что, маленькая грешница, сегодня твой день. Бери пояс своей матери и пойдём прикладывать его к чудодейственному поясу Богородицы.
О, Боги! Она совсем позабыла об этой байке!
— Я почти всю ночь только об этом и думала, глаз не могла сомкнуть, дорогой! Не знаю, как тебя благодарить!
На её глазах даже блеснула актёрская слеза.
— О, знаешь! — усмехнулся Ставрос, — Вот только вернёмся, и...
— Не сомневайся, котик!
— Мы поженимся, — неожиданно закончил он.
— Что???
Сапфо почувствовала, будто её только что окатили ледяной водой.
— Что слышала, — спокойно ответил Ставрос. И продолжил, как будто он говорил о планах на выходные: — Если нас не посадят и не проклянут, ты станешь моей женой. Иначе как я могу быть уверен в том, что когда-нибудь в твою хорошенькую головку не придёт совсем нехорошая мысль разболтать о своих приключениях на Афоне? А так и овцы целы, и волки сыты!
Он сам рассмеялся своей шутке и встал с топчана.
— Интересно... — пробормотала Сапфо, выпутываясь из колючего шерстяного пледа. — И когда же это тебя посетила столь гениальная идея?
— Вчера вечером. Меня, видишь ли, тоже иногда тревожит бессонница. Да какая, впрочем, разница? Давай вставай, пойдём в храм, сейчас начнётся вторая утренняя служба, её нельзя пропустить.
Они вышли из кельи, умылись водой из ведра с деревянным ковшом, предусмотрительно оставленного монахами на колодце, и направились к церкви. Бой колоколов объявил начало утренней литургии для постояльцев и паломников общежительных монастырей. «Шесть утра — это ещё по-божески», — зевая, подумала Сапфо, готовя себя к очередной пытке полуторачасового богослужения. В детстве, выстаивая с матерью воскресные и праздничные службы, она разглядывала лики святых на иконах и фресках, стараясь от скуки запомнить имя каждого и представляя, как бы он выглядел, живи он в наши дни. Иногда девочка умудрялась разглядеть некоторые черты святых в лицах прихожан и священников. Некоторые батюшки, например, напоминали ей доброго и мудрого Григория Богослова, а кто-то амбициозного и щедрого Василия Великого. В современных женских образах святых найти было куда сложней из-за большого количества косметики, выкрашенных, пышно уложенных волос и слишком напряженных, озабоченных выражений на лицах. Сегодня в храме была только одна женщина, о существовании которой никто, кроме будущего священника Ставроса, не знал. Иконы тоже представляли собой почти полное собрание образов святых мужского пола, во главе которых стояла Богородица. Это был единственный женский лик. На мгновение взгляды двух женщин встретились. Сапфо почувствовала, что её тело будто враз окаменело. Она резко отвернулась. «Уж лучше буду смотреть на образы святых старцев, у них глаза добрее», — подумала девушка и принялась разглядывать икону Николая Угодника, не переставая всей кожей ощущать на себе строгий, пристальный взгляд Матери Божьей. Небольшая группа туристов-паломников закрывала ей вид на нижнюю часть иконостаса. Среди самых разных иностранцев Сапфо заметила знакомого невысокого мужчину, заставшего её сегодня утром в задней части церкви. Девушка стала разглядывать его профиль: грустные светлые глаза, курносый нос, полукруглый, завёрнутый внутрь, подбородок. Светлые волосы, спадавшие редкой соломой, скрывали истинный возраст их хозяина. Мужественно выстаивая долгую службу на непонятном ему языке, он, в отличие от своих сотоварищей, каждую минуту переминавшихся с ноги на ногу, стоял не шевелясь, глядя прямо перед собой. Наконец литургия закончилась, и гости выстроились в ряд перед алтарём, где находилась серебряная шкатулка с чудодейственным поясом Пресвятой Богородицы. Сапфо содрогнулась от одной мысли о том, что ей предстоит выстоять ещё и эту очередь.
Ставрос тут же подтвердил её опасения словами:
— Жди меня тут, мне нужно решить некоторые вопросы с настоятелем от имени моего покойного отца. Лучше присядь в тёмном углу и не маячь среди мужчин — вдруг кто-нибудь из этих русских что-то заподозрит?
— Откуда ты знаешь, что они русские?
— У них это на лицах написано. Светловолосые, с мышиными глазами и короткими носами. Видишь? Всё, давай иди в угол! — скомандовал Ставрос, неожиданно напомнив девушке своим приказным тоном её мать.
Что ж, по крайней мере она будет сидеть. Ноги уже подкашивались от долгого стояния в позе оловянного солдатика. Сапфо поплелась в указанное место и почти исчезла в темноте. Получив любопытную информацию об иностранных паломниках, она стала следить за группой, к которой принадлежал курносый турист, уже с бóльшим интересом. Спрятавшись под козырьком кепки, Сапфо тщетно силилась разобрать доносившиеся до неё знакомые с детства слова. Как будто почувствовав на себе пристальный взгляд, мужчина повернулся и стал всматриваться в то место, где притаилась Сапфо. Пару минут они смотрели друг другу в глаза. Девушке даже показалось, что он ей подмигнул, хотя она не была в этом уверена. Потом мужчина отвернулся, а Сапфо, воспользовавшись моментом, встала и выскользнула из церкви. Оказавшись на улице, она быстрым шагом свернула за угол и вдруг... встала как вкопанная. Перед ней нараспашку были открыты двери, которые ещё два часа назад казались крепко запертыми амбарным замком. Девушка, не оглядываясь, поспешила внутрь и, как хорёк в норе, скрылась под землёй. Сердце бешено колотилось от волнения, радости и предвкушения. «Артемида, милая, кажется, я уже очень близка!» — прошептала Сапфо и стала спускаться по каменной лестнице. Сначала она попала в небольшую комнату, где располагались две гробницы. На одной было написано: «Мощи святого Ефрема Сирина», а на другой: «Мощи святого Михаила Синадского». Сапфо задержалась лишь на минуту, чтобы прочитать надписи, а потом поспешила дальше, в глубь подземелья. Ступеньки становились всё более пологими. Света было уже недостаточно, и Сапфо пришлось включить фонарик мобильного телефона. Когда же она его в последний раз заряжала? Батарейка показывала десять процентов. Надо бы поэкономить, да и поспешить.
Судя по её расчётам, если земля в среднем вырастает в год на два сантиметра, то храм Богини Артемиды должен был быть погребённым на глубину, около тридцати метров. Это примерно как если бы она спускалась пешком с девятого этажа. «Желательно поторопиться, наверх будет идти намного трудней»,— подумала Сапфо и ускорила шаг. Но не успела она пробежать и пяти ступенек, как тут же поскользнулась и упала, больно ударившись пятой точкой о каменную породу. Телефон выпал из рук и поскакал вниз. Она громко вскрикнула, из глаз тут же брызнули слезы. Сжимая ладонью рот, девушка прислушалась. Да кто её здесь услышит?! Разве что Харон из преисподней! Хотя кто-то же открыл сюда дверь? Да мало ли зачем её открыли! Сапфо наконец дала себе волю и горько заплакала, облокотившись о холодную влажную стену. Наплакавшись вдоволь, она успокоилась и попыталась взять себя в руки. «Ни шагу назад!» — приказала себе девушка и решительно встала. Глаза стали привыкать к темноте. На потолке вырисовались очертания сталактитов. Стало быть, она в пещере. Странно, христианские катакомбы представлялись ей иначе, более цивилизованными, что ли. Солнечные лучи ещё проникали через открытый люк и давали слабый свет. Держась за стены, мелкими шажками Сапфо продолжила спускаться. К счастью, через несколько ступенек она оказалась на ровной поверхности. Рядом с ней фонариком кверху лежал телефон. Восемь процентов батарейки осветили под собой часть помещения, в котором находились ещё две гробницы. Разглядывать, кому принадлежали мощи, не было ни времени, ни желания, и девушка, подняв телефон, двинулась дальше. Проход стал сужаться, и вот она уже не могла развести в стороны руки. Становилось всё холоднее и темнее. Абсолютную тишину прерывали лишь звук её шагов и удары громко бьющегося сердца, готового выпрыгнуть наружу. Сапфо старалась не думать о том, насколько глубоко она находится под землёй. Паника здесь была бы совсем не кстати, хотя девушка уже приближалась к грани отчаяния — ей хотелось развернуться и побежать назад на свет божий. «Ни за что, только вперёд! Вернее, вниз!» — снова приказала себе Сапфо, упрямо продолжая спускаться. Показалась ещё одна небольшая площадка, на этот раз пустая, а за ней — огромная черная дыра. Девушка направила туда телефон, в котором оставалось три процента зарядки, и заглянула внутрь. Ничего, кроме бездонной бездны, не было видно. Где-то высоко над головой раздался металлический грохот закрывающейся двери. Сапфо вздрогнула и прижалась к стене. Телефон потух. Паника наконец-то охватила девушку, и она забилась в истерике, как загнанный зверь. Крупная дрожь колотила Сапфо. Мысль о погребении живьём на глубине нескольких метров и с четырьмя склепами над головой росла и подпитывалась богатым воображением с буйной фантазией. Что делать? Куда бежать? Или кому молиться и кого просить о помощи?
Сапфо крикнула во всё горло:
— Помогите!
Звук глухо ударился о стены, не создав даже эха.
Сапфо медленно сползла на пол. Слегка поколебавшись, она со всей силы, какая только у неё осталась, три раза стукнула ладонями о пол и громко произнесла:
— Духом великий, о, Ты, обитатель подземного дома,
В Тартара мрачных лугах, лишённых сияния света... Аид! Аид! Аид!
Ответом ей была лишь могильная тишина...
*Орфические гимны — это воззвания к Богам с целю восхваления и просьбой о содействии в человеческих судьбах. Такое прямое обращение к своим покровителям было своего рода молитвой в античном мире.