Тернер. Книга 1

Тернер откинулся на спинку стула, впитывая атмосферу кафе, как если бы это было нечто хрупкое и редкое, мгновение, которое могло исчезнуть в любой момент. Покой, тишина, мягкий свет... Всё это было в контексте его жизни словно баловство, роскошь, доступная лишь в минуты кратковременного отдыха. Он не любил долго находиться в одном месте, но этот уютный уголок с запахом свежеиспечённых булочек и кофе стал его привилегией — чем-то, что могло возвращать его к тому состоянию, в котором не приходилось думать о прошлом. Где не приходилось бороться за каждую минуту существования.

Но вот теперь этот момент исчезал. Его спокойствие нарушил не кто иной, как Чистый — человек, который слишком долго сидел за соседним столиком, слишком явно демонстрируя своё присутствие. Он был тем, кто мог разрушить этот хрупкий мир спокойствия. Тернер почувствовал его взгляд даже прежде, чем он вошёл. Это было не что-то физическое, а скорее интуитивное — как тень, которая всегда следит за тобой. И сейчас, когда Чистый с усмешкой устроился за столиком, Тернер почувствовал, как в его груди снова разгорается та самая жара, которая была ему свойственна — жар битвы, жар того, кто привык не спешить, а выжидать.

Коннор почувствовал напряжение, когда тот принялся выкладывать своё содержимое — чемодан, сигареты, камень в обуви, о котором он не знал. Это было не просто следствие случайности, это был результат наблюдения, и Тернер знал, что ему предстоит снова сталкиваться с этим. Снова и снова.

— Потуши, приятель, — его голос звучал спокойно, с оттенком усталости, но в этом не было паники. Тернер привык к таким моментам. Он знал, что не следует позволять себе нервничать, когда вокруг действуют такие, как Чистый. От этого зависело не только его положение, но и жизнь. Он не был наивен — знал, что не каждый здесь был мирным человеком.

И вот теперь Чистый, с ноткой удивления в голосе, наблюдал за тем, как Тернер подходит к нему. Как Коннор спокойно садится напротив, цепко глядя в его глаза. Это было как столкновение двух миров — мир, в котором не было места слабости, и мир, который просто был, существовал, не осознавая, как близко на самом деле к обрыву.

— Знаешь, — продолжил Тернер, не спеша и аккуратно, — даже если я не против дыма, тебе стоит поинтересоваться последствиями твоего выбора. Как думаешь, сколько времени ты продержишься, прежде чем твои лёгкие скажут тебе, что хватит?

Он был умен, точен и знал, как вести такие разговоры. Его не интересовало, кто был Чистый или чего тот хотел от него. Интересовало только одно — не позволить себе ошибиться, не дать себя поймать на лёгкости ситуации. Он не был готов рисковать.

Чистый закурил. С его губ слетел лёгкий шлейф дыма, и он начал манипулировать пистолетом, извлекая его из чемодана. Всё это было как шахматная партия, и Тернер уже давно был мастером игры.

В момент, когда оружие было направлено в его сторону, он не испытал ни страха, ни паники. Он даже не моргнул, лишь слегка поджал уголки губ, как бы оценивая, на сколько этот момент зайдёт.

— Ну и что? — Тернер поднял руку, покачав головой. — Ты, наверное, думаешь, что это твоё преимущество. Но ты забываешь одну вещь.

Коннор схватил Чистого за горло, сжимая его так сильно, что тот не мог ни дышать, ни протестовать. Тело Чистого застыло, глаза расширились от ужаса, но не было времени для слов — его шея уже начала ломаться под мощным давлением. Он попытался вырваться, но вампир был быстрее, сильнее и совершенно беспощаден. Коннор резко дернул, и с хрустом шея Чистого изогнулась, отрывая голову от тела.

Звуки этого момента словно замирали в воздухе, а сам Чистый еще несколько секунд оставался в позе, будто пытаясь понять, что произошло. Его глаза смотрели в пустоту, и тело медленно оседало на спинку стула, как марионетка без нитей. Ветер за окном усилился, но в кафе стояла гробовая тишина.

— Я заметил, что ты следишь за мной. – сказал лениво Коннор. - Вероятнее всего, тебя подослал Римлянин, так как в семье Блейк не было никакой надобности в этом, поэтому я передам твоему господину твой пламенный привет.

Когда Чистый окончательно потерял контроль над своим телом, его голова бессильно откинулась назад, ударив о спинку стула с мягким звоном. Коннор отпустил его, и тот бесшумно повалился на пол. Кровь стала медленно просачиваться из разорванной шеи, расползаясь по черному ковру, в то время как его тело продолжало дрожать.

Тернер встал с места, пристально смотря на мертвое тело. Он подошел к столу и снял со стола стакан с водой. Спокойно подойдя к трупу, он встал рядом и наклонился.

— Видишь, — сказал он, — тебе не повезло. Ты так и не узнал, что я не человек, с которым стоит играть.

Он сжался, задержав дыхание, и выпустил его, как будто ощущая, как с ним уходит весь этот мир. Тело Чистого было всего лишь напоминанием о том, что с ним будет, если решишься подойти слишком близко.

Коннор взглянул на пустое кафе, тихо похлопал ладонью по столу и снова ухмыльнулся, но этот смех уже не звучал, как раньше. Он был низким и холодным, как ледяная пропасть. Все, кто сидели раньше в кафе, исчезли, как и его спокойствие. Теперь, кажется, не было уже ничего, что могло бы вернуть мир в прежнее состояние.

— Счет, пожалуйста, — вновь произнес Коннор, не обращая внимания на тело. Он повернулся и вышел из кафе, не оглядываясь. В его глазах горел лед, а в душе было пусто. Всё шло по его плану.

Через несколько часов к Римлянину пришла маленькая коробка. Она была нехарактерной для обычных посланий, слегка потрёпанной, как будто она прошла через долгий путь. Открыв её, Римлянин увидел пепельницу с потухшими окурками, которые ещё могли бы рассказать о чём-то важном, если бы их кто-то внимательно рассматривал. Вместе с ними была записка, сдержанно написанная, без излишеств: "Все чисто. Коннор". Эти слова удивили Римлянина, так как эта фраза была характерна для Чистого. Однако что-то в ней было не так. Коннор — этот человек, который казался всего лишь тенью, был теперь гораздо более серьёзным противником, чем можно было представить. Чистый не отвечал на звонки уже почти час, и это настораживало.

Римлянин молча повернул записку в руках, как будто разгадывая скрытый смысл, который не мог быть очевидным на первый взгляд. Его глаза сузились, когда он обратил внимание на потухшие окурки.

— Хорошая шутка, — сказал он, усмехнувшись, как будто находил странное удовольствие в этой ситуации. Он посмотрел на своего помощника, который стоял рядом, ожидая указаний.

— Этот Коннор — более крепкий орешек, чем мы думали, — сказал помощник, опустив взгляд и обдумывая происходящее.

— Да... Он оказался настоящим гунном, — ответил Римлянин, скомкав бумажку и выбросив её в мусорное ведро. В его голосе слышалась не только оценка, но и некое недовольство. Порой такие люди были гораздо более опасны, чем это казалось на первый взгляд.

— Простите? — не понял фразы помощник. Он пытался понять, в чём тут скрытый смысл.

— Гунн, как Аттила, — пояснил Римлянин, вставая и беря в руку золотую голову римского воина. Эта статуэтка была его напоминанием о великой истории. — Никто не мог с ним совладать. Его военная карьера началась с тривиальных дел: он отбивал набеги варваров, живших по соседству с его народом. Но вскоре это стало для Аттилы слишком лёгким занятием, и он осмелился обратить свой взор на великую Римскую империю.

Римлянин замолчал, подойдя к большому глобусу, на котором была изображена карта мира. Он аккуратно провёл пальцем по континентам, остановившись на самом сердце Римской империи. Рим. Город, который символизировал не только власть, но и вечность. Он долго смотрел на этот город, который был не просто точкой на карте, а идеей, которая прошла через века и оставила след в истории. В его взгляде можно было увидеть уважение, даже тронутую горечь, потому что Рим когда-то был вершиной цивилизации, а теперь только тень прошлого.

Он любовно смотрел на Рим, пока помощник не осмелился спросить:

— И, наконец, этот Аттила был побеждён своими врагами?

Римлянин посмотрел на него с холодной усмешкой.

— Какую часть словосочетания "Никто не мог с ним совладать" ты не понял? — спросил он строгим голосом. — Даже могущественная Римская империя не смогла с ним справиться. Аттила был тем, кого не могли победить сражениями. Он вторгся в Западную и Восточную империи, грабил и мародёрствовал, пока...

Римлянин замолчал, отпустив статуэтку и взяв паузу. Он внимательно посмотрел на помощника, который уже нервничал от неясности дальнейшего рассказа.

— Пока что? — спросил помощник, чувствуя, как его напряжение возрастает.

— Пока римляне не заплатили ему, чтобы он ушёл, — ответил Римлянин с лёгкой ироничной улыбкой. Его слова повисли в воздухе, как предупреждение.

Он снова уселся в кресло, опираясь на руки, и на мгновение погрузился в мысли о текущем положении дел.

— Понимаю, к чему вы клоните, господин Римлянин, — произнёс помощник, наблюдая за движениями своего босса. Он теперь осознавал, что речь шла не только о Конноре. Это была история о борьбе за власть, где каждое действие может обернуться решающим поворотом.

Римлянин слегка улыбнулся, как будто предвкушая дальнейшие события.

— Рад, что ты наконец-то начинаешь понимать, — сказал он, его голос наполнился тоном удовлетворения. — Поэтому... Передай этому Коннору, что Римлянин желает с ним встретиться. Пусть он приготовится к разговору, который может изменить всё. Это будет встреча, от которой зависит многое.

Наступил вечер. Мрак поглощал город, поглощал его звуки, оставляя только пустую тишину, которую прерывал лишь одинокий звук шагов. Тернер шел по темной улице, его тень, растянувшаяся под фонарями, казалась еще более бесформенной в этом мертвом городе. В его мыслях, как и в его душе, царила пустота. Ему надоело убивать. Ему надоело работать на Джонни. Но выбор был прост: продолжать эту грязную работу или позволить кому-то навредить Алисе. Он не мог позволить, чтобы это случилось.

Он шел по улицам, мимо заброшенных домов, отражающих в своих мутных окнах лишь свет от фонарей, пронзающих ночную мглу. Ветер рвал его белоснежные волосы, унося их в темные дали ночи. Все вокруг казалось замороженным, застывшим в своем безвременье. Даже звезды, высоко в небе, казались слишком далекими, чтобы освещать этот уголок мира. Коннор ускорил шаг, его сердце било в унисон с его мыслями. Он ждал, что вот-вот все изменится, но не знал, что именно изменится и каким будет этот момент.

Тем временем в машине, стоящей в тени, двое мужчин внимательно следили за каждым его шагом. Они не могли позволить себе ошибку. В их мире ошибки — это смерть. Один из них пристально смотрел в окно, напряженно следя за каждым движением Тернера.

— Вот он, — произнес один из мужчин, его голос низкий и утомленный. Он крепко сжимал руль, его пальцы побелели от напряжения.

— Небольшая прогулка по вечернему городу? — ответил второй, вставляя патроны в пистолет, его движения были быстрыми и точными. — Неплохой способ расслабиться, особенно после того, как убрал Чистого. После такого всегда приятно, когда можно просто выйти на свежий воздух.

— Сделаем то же самое, когда покончим с ним, — сказал тот, кто держал телефон, его голос был холодным, расчетливым. Он разговаривал с кем-то на другом конце провода, словно его не волновала сама ситуация.

— Черт возьми! — отозвался кто-то на другом конце связи, и его голос дрожал от ярости. — Сосредоточьтесь на деле! Мы имеем дело с тем, кто гораздо опаснее, чем мы думали. Это не просто человек.

— Не волнуйся, все под контролем, — произнес собеседник с уверенностью, которая не оставляла места сомнениям. — Он сделает еще пару шагов, и мы выскочим у него перед носом... Но... он вроде что-то чувствует.

Мужчины в машине напряглись, потому что Тернер вдруг остановился. Он повернулся, его глаза метались по пустой улице, словно он ощутил чужое присутствие. Он замер, внимательно оглядевшись, и его взгляд, казалось, пронзал темноту, будто пытаясь заметить даже самое мелкое движение.

— Эй, — сказал мужчина с пистолетом, его голос был напряженным. Он почувствовал, как его сердце учащенно забилось. — Почему он остановился? Почему он смотрит в нашу сторону?

Коннор внимательно осмотрел улицу, но не спешил двигаться дальше. В его глазах было что-то, что вызывало тревогу. Может быть, это было просто ощущение опасности, а может — интуиция, отточенная годами борьбы и выживания. Он явно ощущал присутствие чужих людей, но еще не мог понять, насколько серьезной была угроза.

Тут же, словно по команде, мужчины выскочили из машины, вооруженные пистолетами. Они начали стрелять. Каждый выстрел резал тишину ночи, каждое попадание в тело Тернера сопровождалось разрывом его одежды, но он продолжал стоять на месте, как каменная статуя, не выдавая ни малейшей реакции на боль. Каждый выстрел был как удар молнии, но Тернеру, вампиру, было не так легко повредить.

Пули рвались в его тело, но его регенерация уже начинала работать, восстанавливая повреждения, словно его ткани были сделаны не из плоти, а из чего-то гораздо более стойкого. Несмотря на боль, его лицо оставалось неподвижным, лишь холодный свет его глаз говорил о том, что он был далеко не беззащитным. Мужчины замерли, когда заметили, что пули, пробивая его тело, не останавливают его, а только оставляют кратковременные следы.

Когда у них закончились патроны, они с изумлением посмотрели на Тернера. Его тело восстанавливалось прямо на их глазах, и, несмотря на все их усилия, он не падал. Он стоял, не двигаясь, как будто ничто не могло его остановить.

— Что за... — прошептал один из мужчин, его голос был полон неверия. Он не мог поверить тому, что только что увидел. Это было невозможным.

Но Коннор продолжал стоять перед ними. Его взгляд был пронизан холодом и решимостью. Он был жив — или, точнее, не был мертв. Мужчины осознали, что они ошиблись. Ошибка стоила им гораздо больше, чем они могли себе представить.

Коннор сделал шаг вперед. Каждый его шаг был уверен и плавен, как у хищника, который знает, что его время пришло.

В это время Джонни сидел за своим массивным столом, обрамлённым темными, блестящими древесными панелями. В комнате царил полумрак, только тусклый свет настольной лампы вырывал из темноты его лицо, и слегка отблескивал на чёрном стекле стакана с виски. Он вёл разговор с подчинённым, но его мысли были заняты гораздо более важной проблемой, чем банальная отчётность. Его глаза время от времени скользили по местной газете, заголовок которой сразу привлёк внимание. "Кто она? Кто этот свидетель в деле против Джонни Блейка? И где он?" Джонни не мог не почувствовать, как внутри что-то зашевелилось, не оставляя сомнений, что эта угроза не исчезнет сама собой. Он ещё раз перевёл взгляд на фотографию, висевшую на стене напротив, и поджал губы.

— Ну что, нашел её? — спросил Джонни, его голос звучал ровно, но было заметно, как напряжение скопилось в его словах. Он привык к быстрому решению вопросов, и каждый момент промедления раздражал его. Это был вопрос, который требовал немедленного ответа.

С другой стороны линии раздался голос Тони, и Джонни почувствовал в нем лёгкую тревогу, которой тот пытался не выдать.

— Всё в порядке, — ответил Тони, стоящий возле таксофона, пытаясь не выдать нервозности в голосе. — Я нашёл её там, где вы и сказали.

Джонни взглянул на газету ещё раз, ощущая, как холодок проходит по его спине. Он был уверен в своём контроле над ситуацией, но с каждым словом эта уверенность начала дрожать. Он перевёл взгляд на свою руку, которая продолжала сжимать ручку, как будто пытаясь выдавить из неё не только чернила, но и всё беспокойство.

— Проблемы были? — его вопрос прозвучал спокойно, но в его голосе не было ни одного намёка на слабость. Это был чистый расчет — нет времени на ошибки, нет места для нерешительности.

— Нет, — последовал ответ. Тони явно расслабился, но напряжение в его голосе ещё не исчезло. — Но её местонахождение было трудно выяснить — её очень хорошо спрятали.

Джонни замолчал. На мгновение его взгляд потух, он стал задумчивым, но это было не страхом. Это было что-то более глубокое, что он не показывал окружающим. Тони мог бы подумать, что его беспокойство связано с неудачным исходом, но на самом деле Джонни думал о том, как ловко всё устраивает этот человек, которого он сам когда-то выбрал для своей игры.

На его лице промелькнула лёгкая усмешка, словно ему стало ясно, что этот вопрос был давно решён.

— Прекрасно, — прошептал он, почти удовлетворённо. — Хорошо, что я тогда не прирезал тебя. Мое великодушие, как всегда, приносит плоды. Всё, жду вас. — Он повесил трубку, не давая времени на лишние слова. Джонни остался в тишине, но чувство завершённости в его душе только усилилось. Он всегда знал, что если всё держать под контролем, то, рано или поздно, победа окажется его.

Тернер подождал несколько секунд, давая своим ранам зажить, а затем с яростью бросился на своих обидчиков. Его движения были быстрыми и точными, как у хищника, выжидающего момент для удара. Он схватил одного из них за шею и, не колеблясь, мгновенно свернул её. Звук сломанных костей был ужасающе громким в ночной тишине. Второй мужчина, не успевший отреагировать, оказался в его руках почти без сопротивления. Тернер схватил его за шиворот, притянул к себе, сжимая его горло своим железным хватом.

— Помогите, кто-нибудь, на помощь! — кричал мужчина, его голос был полон отчаяния и страха. Он пытался вырваться из рук Тернера, но силы были неравны. Тело Тернера было словно сталь, каждый его жест — хладнокровный и уверенный, он не ощущал никакой угрозы, только удовлетворение.

— Позволь мне, — ответил ему Тернер, голос его был тихим, почти ласковым, как у того, кто наслаждается моментом. Его глаза сверкали, как две черные бездны, он наслаждался его криками, словно музыкой, и в этот момент он был всемогущим. Быстро впившись в его шею вампирскими клыками, Тернер начал пить его кровь, его тело содрогалось от наслаждения, когда он медленно, с каждым глотком, забирал жизнь из этого мужчины. Крики становились всё слабее, но он не прекращал. Он не спешил, ему было всё равно.

Все эти крики услышал другой мужчина, который пару минут назад ещё говорил о Тернере. Он не знал, что делать. С ужасом наблюдая за убийствами, он начал пытаться завести свою машину, но мотор старой модели отказался послушно реагировать на его усилия. Каждая его попытка становилась всё более отчаянной, его пальцы скользили по клавишам, но машину не заводился. Он молился, чтобы всё это закончится, но его попытки были напрасны. Он знал, что если он не выберется, Джонни, его босс, сделает с ним то же самое.

— Это полный провал... — прошептал он, не веря, что может выжить в этом аду. Он закрыл глаза, но все равно не мог оторваться от ужасных картин перед собой. — Даже если я спасусь, Джонни убьет меня. Что бы я ни делал, всё бесполезно.

В этот момент капли крови, как медленные дождевые капли, начали падать на капот его машины. Он почувствовал, как невообразимая тяжесть в воздухе приближается. Тернер начал идти к нему, каждый его шаг был наполнен намерением. Каждое его движение несло угрозу, и он знал, что не спасётся.

— Ну что ж, Сэл... — сказал он, его голос был низким, но не лишённым интереса. — Сегодня не самый плохой день, чтобы умереть.

Сэл, видя, что его смерть неминуема, вытащил пистолет из бардачка и целился в Тернера. Его рука дрожала, но он был готов к этому. Голова его была полна мыслей о том, что сейчас для него конец, но и конца не было, как ни странно. В руках пистолет был не столько оружием, сколько напоминанием о его последних шансах.

— Подохни, тварь! — крикнул Сэл, и выстрелы прорезали ночную тишину. Но Тернер даже не двинулся, как будто выстрелы не имели на него никакого влияния. Он стоял, не поддаваясь, как скала, и его глаза не отрывались от Сэла. Он знал, что пули не способны ему навредить, и это только раздражало его.

Подойдя к машине, он заглянул в окно и встретился с взглядом Сэла. В глазах его было что-то странное — смесь отчаяния и какой-то немыслимой решимости.

— Отстрелялся? — коротко спросил Коннор, его голос был сухим, как камень. Он разбил стекло машины одним ударом, схватил Сэла за рубашку и притянул его к себе. — Я чувствую запах чего-то старого, чего срок годности уже истёк. Ты боишься пойти против своего босса, но без колебаний готов был убить меня. Только ты не учёл, что я не человек, и пули меня не берут...

Сэл не сказал ни слова, он был готов к этому. Он посмотрел в глаза Тернера, и, как будто приняв свой приговор, произнес:

— Да, ты прав, — его голос был тихим, но в нём не было страха. — Ну и чего же ты ждешь, Тернер? Прикончи меня.

— Чего? — переспросил Тернер, его лицо было немного изумлённым, это было для него неожиданностью. Он не думал, что Сэл сам попросит о смерти. Словно этот момент только что изменил всё, что он знал о своей жизни.

— Ты меня правильно услышал. Сделай одолжение, дай старому и бесполезному гангстеру покончить со своим жалким существованием, — сказал Сэл, его слова были полны усталости и отчаяния. Он был готов умереть, и в его голосе звучало смирение, словно он согласился с этим фатальным решением.

Но именно в этот момент их разговор прервал грузовик, из которого высунулось несколько парней с пистолетами в руках. Их главарь, глядя на них, сказал с холодным, властным тоном:

— Не хотелось бы вам мешать, ребята, но Римлянин хочет поговорить, — его слова повисли в воздухе, и в них ощущалась угроза.

Через несколько часов эта парочка с охраной Римлянина оказалась в его доме. Дом был величественным как и сам хозяин. Высокие потолки, украшенные фресками, огромные колонны, отражающие свет, дорогие ковры на полах и картины, нарисованные мастерами, чьи имена давно забыты. Они шли по длинным коридорам, а звуки шагов эхом отражались от мрамора и гипсовых украшений. Каждая деталь здесь, от ковров до мебели, была пронизана ощущением власти и бесконечных амбиций. В воздухе витал запах старинных книг и благородных ароматов. Все здесь было создано для того, чтобы вызвать трепет и почтение, и, вероятно, это именно то, что Римлянин и хотел.

По приказу хозяина они сразу провели Тернера в одну из больших комнат. Здесь было все — от огромного стола, усеянного бумажными свитками, до изысканных кресел и витрин, наполненных редкими предметами искусства. В углу горел огонь в камине, его свет мягко играл на стенах, создавая тени, которые как бы наблюдали за каждым движением.

— Аве! – произнес Римлянин, с улыбкой смотря на Коннора и переводя взгляд на его рваную одежду, которая контрастировала с шикарным интерьером. – Мой дорогой друг, Коннор. Пожалуйста, не стой в дверях как варвар, проходи. Позволь приветствовать тебя в своем скромном жилище.

Коннор стоял в дверях, и его взгляд скользил по комнате, фиксируя все роскошные детали, которые вокруг. Он был не из тех людей, которых можно было впечатлить внешней обстановкой, но даже он не мог не заметить, с какой тщательностью и роскошью был создан этот дом. Это не было просто жилищем — это было свидетельство власти, амбиций и гордости хозяина.

— Скромном? – переспросил Тернер, с удивлением оглядывая шикарное помещение, которое выглядело скорее как дворец, чем дом. – Это выглядит вовсе не скромно. Давай отбросим все эти ванильные любезности. Я пришел сюда за одним – дать тебе возможность сдаться.

Римлянин медленно оценил его слова и молча улыбнулся. Он знал, что его роскошь не оставляет людей равнодушными, но все же за ее внешним блеском часто скрывается нечто гораздо более серьезное.

— Сдаться? – переспросил он, его голос звучал мягко, но с легким оттенком насмешки.– Присаживайся, пожалуйста. О, нет, боюсь, это совсем не то, что я планировал. Зачем это пошлое "пришел, увидел, победил"? Я надеялся, что два таких славных воина, как мы, могли бы прийти к... взаимопониманию.

Коннор замер на мгновение, его глаза встретились с глазами Римлянина, и он почувствовал, как напряжение в воздухе усиливается. Каждый его шаг и каждое слово в этом разговоре теперь были важны, и он понимал, что эта встреча не будет простой.

— Взаимопониманию? – спросил Коннор, поднимая бровь. Он не скрывал удивления, но в голосе все равно ощущалась угроза. Он не был готов к компромиссам.

Римлянин, усмехнувшись, взял в руки несколько листков бумаги и начал медленно записывать какие-то цифры, которые казались для него важными. Печать на его лице стала серьезной. Он протянул лист Коннору, не скрывая уверенности.

— Я представляю, насколько велика плата, предложенная тебе семьей Блейк... – произнес Римлянин, будто это была всего лишь одна из множества сделок, о которых он не переживал. – Но цифры, которые я сейчас озвучу, заставят саму щедрость позеленеть от зависти.

Коннор молча взял бумагу. Он не стал смотреть на цифры, понимая, что это всего лишь игра. Он взглянул на Римлянина с безразличием и скомкал бумажку в руке, бросив ее на пол.

— Вы, гангстеры, все одинаковые, никак не поймете... – сказал он, с яростью в голосе, который не скрывал его разочарования. – Я уже пришел к взаимопониманию с твоими противниками, и я соблюдаю договор. Поэтому нам не о чем больше говорить.

Римлянин хмыкнул, его лицо стало каменным, а глаза зловеще сузились. Он незаметно положил руку на кнопку, скрытую под столом, и помещение словно застыло, ожидая того, что должно произойти. Все напряжение в комнате сконцентрировалось в этот момент, как если бы каждый звук был теперь важен, как если бы даже дыхание стало тяжелей.

— Хм... – произнес Римлянин с ледяной улыбкой, – что ж, желание гостя – закон. Досадно, право, вместе мы могли бы построить новую империю, подобную Римской в период ее расцвета. Вместо этого ты отправишься в империю мертвых. – Он наклонился вперед, и взгляд его стал еще более уверенным, как будто он видел уже исход этой встречи.

Коннор почувствовал, как воздух в комнате становится тяжёлым, как если бы все пространство сжалось вокруг него.

И с этими словами Римлянин нажал на кнопку, и пол под Тернером открылся, как будто сама земля решала его судьбу. Он начал падать вниз, а холодный ветер свистел в ушах, но, успев схватиться за край, с вампирской быстротой вскочил обратно. Его тело отреагировало мгновенно, как разрезанный воздух, и в темной комнате, наполненной эхом, вспыхнули его клыки, как предупреждение.

— Забавный трюк, – произнес Коннор, не обращая внимания на боль, – Но так ты хочешь поговорить о цифрах? — Он не отпускал Римлянина, сжимающегося в его руках, и продолжал: – Как насчет того, чтобы я вырезал цифры на твоем лице?

Римлянин улыбнулся, но улыбка не была дружелюбной. Это была ухмылка того, кто видел гораздо больше, чем он хотел бы. В его глазах скрывался какой-то изощренный расчет, и это совсем не сулило ничего хорошего. Он произнес с холодным спокойствием:

— Ты почти одержал верх, гунн. Впрочем, все зависит от того... – его голос стал чуть тише, но резче. – ...насколько велика твоя лояльность к семье Блейк.

С этими словами он резко крикнул: – Охрана! И в ту же секунду дверь распахнулась, и в кабинет ворвались охранники, держа в руках Сэла, который, стиснув зубы, был безмолвно связан. Он уже знал, что это не закончится хорошо.

Охранники были молчаливы, но их действия четкие, как у хорошо отлаженной машины. Они принесли Сэла и поставили его в центре комнаты, ожидания висящими в воздухе. Римлянин посмотрел на них, и его слова прозвучали как приказ:

— Смотри, мы не забыли про помощника твоего босса, Тернер, – произнес Римлянин, обращаясь к охране. – Господа, обеденное время.

С этим знаком они поволокли Сэла к большой яме, из которой слышался угрожающее рычание. Как только Коннор попытался схватить Римлянина за горло, чтобы вырвать информацию, охранники начали стрелять в его сторону, и пули, пронзившие воздух, оставили за собой несколько вмятин в стенах.

Тем временем Сэл, оказавшийся в яме, инстинктивно отступал назад, его глаза метались по темному пространству. Львы, не обращая внимания на его страх, приближались. В их глазах горела жажда, и только его голова оставалась видимой. Он никогда не испытывал такого страха, как сейчас. Все его тело сковал ужас. Он знал, что для этих животных он всего лишь добыча.

— О, Боже... Хорошие киски... Тернер! – лишь это могло вырваться из его уст, дрожащими словами, когда он пытался скрыться в углу, не зная, что ему делать. Страх охватывал его, и он отчаянно надеялся, что Коннор все-таки успеет помочь.

Римлянин наблюдал за происходящим, его лицо оставалось неподвижным, но его взгляд был полон недоумения. Он не верил, что Коннор может выжить после тех ранений. Он видел, как Тернер падал, и был уверен, что тот не сможет встать. Однако, вопреки всем ожиданиям, Коннор не только не рухнул на пол, но и стоял на ногах, как будто ничего не случилось, с яростью в глазах, готовый продолжить бой.

— Тернер! – снова выкрикнул Сэл, его голос стал звучать как последний крик отчаяния. Львы приближались, их дыхание становилось все громче, и каждый шаг казался ему шагом к неизбежной гибели.

— Я немного занят, Сэл, – ответил Коннор, его лицо было непроницаемым, как камень, а взгляд горел яростью. Он снова посмотрел на Римлянина, его терпение было на исходе, и готовность к действию прямо висела в воздухе.

— Может, ты не в курсе, но здесь львы, черт побери! – произнес Сэл, его голос почти сорвался. Он сжимал стенку, готовый оттолкнуться и прыгнуть в любую сторону, но он понимал, что выхода нет.

— Я не глухой, Сэл, – отозвался Коннор, его голос был холодным, и он произнес эти слова с таким выражением, будто это было очевидно. Он наклонился, словно не замечая всей опасности. – Потерпи немного.

Сэл, чувствуя, как его живот сводит страх, попробовал еще раз, но его голос дрожал, и каждый его крик был полон отчаяния:

— Послушай, я понимаю, что действую тебе на нервы, особенно если учесть, что я пытался убить тебя, но, черт меня возьми... Помоги! – он вскрикнул, не в силах больше терпеть.

— Что за чертовщина... Заткнись, Сэл, я иду, – рявкнул Коннор, прыгая в яму рядом с Сэлом, его лицо было серьезным, а взгляд излучал угрозу. Львы, заметив его, замерли на мгновение, но Коннор был готов к этому. Он знал, что нужно действовать быстро и решительно.

Коннор Тернер не ощущал страха перед хищными животными. С самого момента, как он перестал быть человеком, все чувства, такие как страх или боль, стали для него пустыми словами. Он подошел ко львам, не испытывая даже малейшей тревоги, и, не спеша, протянул руку, чтобы погладить одного из них. Его движения были уверенными, а взгляд — холодным и расчетливым.

Львы, как будто понимая его, не выказывали агрессии, лишь слегка шевелились, когда его рука коснулась их шерсти. Он взглянул на них, усмехнувшись.

— Вот что, ребята, — сказал он спокойно, глядя на животных, — посмотрите на меня хорошенько. Разве вы способны меня победить? Я не человек, мне уже не ведом страх. Я превратился в такое же бездушное животное, как и вы. Мы в этом очень похожи, поэтому вам лучше не трогать меня, иначе... вам будет хуже.

Слова Коннора раздавались в тишине, и на мгновение львы, казалось, замерли, прислушиваясь. Римлянин, стоявший у стола, так и не решался посмотреть вниз, в яму, полную опасности. Он медленно начал идти к краю ямы, а в его голове всё крутились одни и те же мысли.

— Люди в яме? Есть. Львы в яме? Есть. Душераздирающие крики в яме? Нет. Что происходит? Клянусь Богами... — произнес он вслух, продолжая идти и мысленно пытаясь найти ответ на этот вопрос.

Как только он подошел к краю ямы, его глаза расширились от удивления. Снизу на него смотрел Тернер. Улыбка на лице Коннора была странной и немного зловещей, как будто он добился чего-то, что вряд ли кто-то мог бы понять.

— Эй, Римлянин, — со смехом крикнул он, не убирая руки ото львов, — я тут кое с кем пришел к взаимопониманию...

Римлянин, застывший на месте, не мог поверить своим глазам. Он чувствовал, как его сердце начинает биться быстрее.

— Как?.. Этого не может быть! Эти львы должны были разорвать тебя на кусочки, они же голодные! — воскликнул Римлянин с яростью и непониманием, его голос дрожал от недоумения и страха.

Тернер лишь усмехнулся, слегка подпрыгнув, и одной рукой схватившись за край пола, другой, словно не замечая весомости ситуации, выдернул Римлянина из его задумчивости. Он крепко схватил его за ногу и, не испытывая никакого сожаления, бросил его в яму.

— Именно, — спокойно сказал Коннор, когда Римлянин оказался среди хищников. — Очень голодные.

В тот же момент, как Римлянин рухнул в яму, львы, не теряя времени, моментально на него набросились. Их рычание было оглушающим, и в мгновение ока они окружили его, как дикие хищники, исподтишка напавшие на свою жертву. Его крики эхом отразились по стенам ямы, они были полны боли и ужаса, но с каждым мгновением становились всё слабее.

Львы схватили его за плечи и шею, их острые зубы впились в его плоть, разрывая её, и Римлянин почувствовал, как его тело теряет силы. В его глазах застыл ужас, а сердце неистово билось, пытаясь вырваться из лап смерти. Он чувствовал, как его собственные мышцы перестают подчиняться ему, а кровь начинает стекать, окрашивая камни ямы в красный цвет. Он не мог даже пошевелиться — львы уже были на нем, их когти царапали его кожу, а зубы разрывали мясо.

Его дыхание становилось всё более прерывистым, как если бы воздух вырвали из груди с каждым новым укусом. Губы его искривились в последней попытке крикнуть, но не было ни силы, ни звука. Крики, доносящиеся из ямы, стали всё более истошными, словно они исходили не от человека, а от животного, пойманного в ловушку.

С каждым мгновением его жизнь угасала. Время как будто замедлилось, и всё вокруг превратилось в кошмар — его тело было разорвано на куски.

Снаружи, наблюдая за происходящим, охранники, в ужасе, начали панически убегать. Страх охватил их, и они словно потеряли всякое чувство реальности. Они помчались через коридоры, выбегая в темные улицы, не осмеливаясь оглядываться. Мысли о том, что может произойти с ними то же самое, что и с Римлянином, не давали покоя. Охранники бежали, как запуганные животные, не понимая, как так быстро их мир рушится.

Тернер протянул руку Сэлу, чтобы тот мог подпрыгнуть и схватить его за локоть. Он не собирался убивать Сэла или отдавать его на растерзание животным, ведь всегда можно найти другой выход. Он был не из тех, кто без причины лишает жизни, и уж точно не сегодня.

— Давай выберемся отсюда, если не хочешь стать чьим-то ужином, – произнес Коннор, стараясь протянуть руку как можно ниже, чувствуя, как напряжение между ними растёт с каждым моментом.

Сэл, не дождавшись ответа, отпрыгнул назад и набрал воздуха для следующего прыжка. Он знал, что если не хватит силы, то его судьба будет решена не в его пользу. Несколько раз он подпрыгнул, сбив дыхание и пытаясь ухватиться за руку Коннора. Его попытки были бесплодными, но в какой-то момент, когда сила и воля начали иссякать, ему всё же удалось схватиться за локоть Тернера. Тот моментально подтянул его к себе и дотянул до края пола.

Через пару минут они стояли на ногах, их глаза встретились, и оба молча оценивали ситуацию. В воздухе ощущалась напряжённая тишина, как в тот момент, когда два человека, оказавшиеся в одночасье за границей жизни и смерти, осознают, что многое уже не будет прежним. Но тут Коннор прервал этот момент.

— Подожди, ты что-то сказал? – с фальшивым недоумением спросил он, слегка наклоняя голову, как будто пытаясь угадать, что именно Сэл хотел ему сообщить.

Сэл некоторое время стоял, не понимая, что от него хочет Коннор. Он морщил лоб, пытаясь найти нужные слова, а затем, с неохотой, признался:— Спасибо.

Глаза Коннора вспыхнули искоркой, когда он услышал благодарность, но на его лице не было ни улыбки, ни иронии. Вместо этого он посмотрел на Сэла с каким-то странным интересом, словно это признание чего-то стоило.

— Что ж, теперь, когда мы познакомились поближе, могу я попросить одну услугу? – его голос звучал спокойно, но в нем уже чувствовалась чёткая уверенность в том, что он будет добиваться своего. Он протянул руку, словно это было естественным продолжением их взаимодействия, а не чем-то неожиданным.

Сэл, ещё слегка ошеломлённый происходящим, медленно взглянул на руку Коннора, не сразу осознавая, что именно от него требуется. Вопрос прозвучал неожиданно, и Сэл почувствовал, как внутри него что-то сжалось.

— Э-э... что? – спросил он, его голос немного дрожал от растерянности. Он все ещё не совсем понимал, чем был этот момент, но не мог не ответить.

Коннор, не обращая внимания на замешательство Сэла, вновь заговорил с лёгкой настойчивостью: — Набери, Джонни, и дай мне трубку. Это важно.

Сэл молча положил руку в карман, извлекая мобильный телефон с едва заметным движением. Он провел пальцем по экрану, будто не спеша, но в его глазах было что-то напряженное, почти скрытое. Долгие секунды длились, пока он находил нужный номер, в голове возникали мысли, что этот момент может многое изменить. Он тихо, без лишних слов, нажал кнопку вызова и передал телефон Коннору. Тот принял его, и в его глазах промелькнула тень — все шло к чему-то решающему.

Коннор внимательно посмотрел на экран, готовясь к этому разговору. Он знал, что это не просто еще один звонок.

— Говорите, — сказал Джонни в трубку, его голос был холоден, но в нем уже звучали скрытые угрозы, как будто он знал, что у него есть власть.

— Дело сделано. Римлянин мертв, я вне игры, — ответил Коннор, стараясь звучать спокойно, но его слова были полны скрытого напряжения, как натянутая струна.

— Вне игры? — переспросил Джонни, его голос стал почти насмешливым. — Ты смеешься? Будешь вне игры тогда, когда я тебе позволю, понял? Ни минутой раньше.

Тернер сжал зубы, чувствуя, как его терпение сдает под давлением. Он глубоко вздохнул, стараясь контролировать раздражение. Каждое слово Джонни было как искра, готовая привести к пожару. Но он сдерживался.

— Перестань, Джонни, — сказал он, голос его стал резким, с заметной угрозой. — Ты никак не хочешь понять, что у меня руки чешутся с первой нашей встречи. Ты такой тупой, что даешь мне повод. Будь добр, соблюдай нашу договоренность, если ценишь свою жизнь. Это не просто угроза. Это предупреждение.

Тишина в трубке была почти ощутимой. Коннор мог почувствовать, как Джонни обдумывает его слова. Но потом на другой стороне провода раздался холодный смех.

— Слушай меня внимательно, мистер умник, — ответил Джонни, его голос теперь был как камень, отполированный до остроты. — Ты уладишь судебный процесс, в который я вляпался, и надавишь на главного свидетеля, понял?

Коннор отложил телефон в сторону, и короткий вздох прошел сквозь него. Он не мог позволить себе терять лицо. Он же знал, что Джонни часто любит пугать, но это не было просто угрозой. Коннор знал, что за этими словами может стоять нечто гораздо более опасное.

— Ха! — рассмеялся Тернер, не сдержав сарказма. — И с какой стати мне это делать, мистер Джонни? Может, мне еще по утрам приносить тебе тапочки в зубах, "ваше величество"? Или газету? Или, может, снова для тебя убивать?

С другой стороны трубки на мгновение повисла тишина, как будто Джонни не ожидал такой отваги. Это было моментом, когда оба персонажа словно замерли, чтобы оценить следующий шаг друг друга. Джонни явно не любил, когда его вызовы не принимали всерьез.

— Ты будешь это делать, потому что я выяснил твою цену, Тернер, — сказал Джонни, его слова пронзили воздух, как остриё ножа. Коннор почувствовал, как по спине пробежал холодок, и он заставил себя не дрогнуть. — Тут есть один человек, который очень хочет с тобой поговорить.

Разговор прервался, и Коннор ощутил, как напряжение нарастает. Словно весь мир остановился, и теперь только этот момент имеет значение. Джонни что-то передавал, возможно, трубку, возможно, был кто-то, кто мог подлить масла в огонь.

Когда тишина, наконец, нарушилась, голос, который Коннор услышал, был знакомым. Тот самый голос, который всегда был для него якорем в бурном море.

— Дядя Коннор, пожалуйста, помоги... Дядя Коннор...

По мобильному телефону говорила Алиса, его племянница...