Несбывшиеся | 16+

Глава 1 Троица

Наконец-то я сдала все экзамены, остался только диплом. Защита запланирована на двадцать четвертое июня, в понедельник, сразу после праздника Троицы. На Троицу мы с мамой обычно ходим в церковь на службу, а после службы идем в парк и устраиваем там пикник на траве. Наша православная церковь находится совсем рядом с парком, в котором мы любим гулять. В этом парке есть небольшой пруд, куда часто прилетают дикие утки. Иногда мы подкармливаем их, как и, например, голубей. Хотя, орнитологи говорят, что это не всегда идет им на пользу. Если все же очень хочется покормить, можно взять с собой крупы: овес, пшено отварное, просо, можно также горох. Уткам удобнее брать пищу с поверхности воды, поэтому лучшее решение - это бросить корм в воду. Там он будет некоторое время плавать на поверхности, постепенно размокая, пока самая проворная утка, опередив своих сородичей, его не проглотит.

Кормление уток и голубей в парке - не единственное наше с мамой развлечение. Также мы любим давать имена незнакомым мужчинам средних лет, иногда даже с отчеством. Например, смотри, вот это пошел Николай, а это Семен Григорьевич, а это Александр Иванович. При этом, каждый всегда выдвигает свою точку зрения, и, при ином видении, отчаянно доказывает свою правоту. Смотри какой спокойный, скромно одет, ну это точно Аркадий Петрович. А вот этот наоборот суетной, это, наверняка, какой-нибудь Серега. Мне всегда было интересно, совпало ли хотя бы одно имя, из тех что мы придумывали. Хотя, конечно, спросить мы бы никогда не решились.

С Матвеем мы видимся часто, почти каждый день. А если не видимся, то просто висим по несколько часов на телефоне, иногда даже просто молчим в трубку или каждый занимается своими делами, но на громкой связи. Так нам кажется, что мы рядом, так спокойнее, да и вместе нам всегда веселее. Почти каждый вечер я делаю наброски или доделываю свою художественную выпускную работу, в то время как Матвей по видеосвязи на другом конце города чинит чей-то мотоцикл и между делом развлекает меня беседой.

- Знаешь какое чувство самое прекрасное? - однажды спросил меня Матвей.

- Знаю, конечно же любовь, - уверенно ответила я.

- А вот и нет, - самодовольно хмыкнул он. - Чувство юмора. Оно даже прекраснее, чем любовь. А знаешь почему? Да потому, что на нем всё держится.

Я улыбнулась и продолжила рисовать.
У Матвея всегда получается меня рассмешить, и с тех пор как мы познакомились, он делает это с завидной регулярностью.

- Чувство юмора, - продолжил Матвей, - на мой взгляд, это единственное, что способно растопить сердце любой, даже самой неприступной дамы. Кажется тут будет уместно привести советы от мастера в сфере отношений:

«Смеши ее как можно чаще и качественней и она твоя. Если не получается рассмешить, не стоит расстраиваться, это не всегда означает, что ты ей не нравишься, может у вас просто разные представления о том, что должно быть смешно? Но если они совпадают, плюс ещё и возникла какая то симпатия, черт возьми, взрыв неизбежен. Взрыв эмоций, чувств, страсти, но что обычно остаётся после взрыва? Из школьного курса физики, которую я, кстати, часто прогуливал, даже в колледже, мы знаем, что последствия ядерного взрыва следующие: облака из радиоактивной пыли окутают Землю непроницаемым покрывалом, что неминуемо приведет к резкому падению температуры земной поверхности».

- Ну, положим, не все мы знаем, - выкрикнула я, самоиронично прищурившись.

- Ну, не всем же быть технарями, Аннет, кому то надо и искусство создавать, - отвлекся на мгновение он, глянув на меня игривым взглядом.

- То есть, получается, ты хочешь сказать, что чем ярче был взрыв и эмоции, тем больше шансов, что все это резко приобретёт обратный эффект, исчезнет или уйдёт в минус, оставляя только тоску по былому и горечь воспоминаний? - с тревогой в голосе спросила я.

- Угу, - между делом кивнул он, закручивая очередную гайку.

- А что если я не хочу взрыва, можно как-нибудь по другому? Может я хочу запомнить этот момент и продлить, как можно дольше... - почти обиженно произнесла я.

- Но если не взрыв, тогда что? Спокойное течение? Без страсти и приключений, это же скучно и нудно! - уверенно заключил Матвей.

- Зато надолго - надёжно и стабильно! - возмутилась я.

- Сказал мастер в сфере отношений, - парировал он.

Я думаю, мастером в сфере отношений может быть каждый, пока конкретная ситуация не коснётся его самого, тогда все советы утрачивают актуальность, так как мы не можем быть объективны и беспристрастны там, где затрагиваются наши чувства, когда речь идёт о человеке, который нам не безразличен.

Пока я не решила, чего хочу в отношениях с Матвеем, но то, что у меня всегда были свои планы на эту жизнь, определенно заставляет меня задуматься. Мне еще только предстоит выбирать, и я не представляю насколько трудным будет для меня этот выбор. Надеюсь, что Бог мне подаст какой-нибудь знак. Надо будет помолиться за это на Троицу, а еще поставить свечку Николаю угоднику, за благополучное завершение дела, чтобы хорошо защитить диплом. Думаю, позову в этот раз Матвея с нами в церковь и на пикник, заодно познакомится с мамой.

Наступила суббота и мы с Матвеем договорились прогуляться по городу, покататься на мотоцикле, поесть нашего любимого мороженого. Вечером Матвей как всегда заехал за мной и ждал у подъезда.

Всю эту неделю я замечала, что он какой-то не такой. Несмотря на то, что он часто смеялся и шутил, иногда он как будто бы погружался в свои мысли и постоянно думал о чем-то. Меня это немного настораживало, но я чувствовала, что, когда придет время - он мне сам все расскажет.

С Линой мы почти не общались, пока у меня были экзамены через день, я была постоянно на телефоне и вживую с Матвеем. Она тоже была занята на работе, готовилась к какой-то масштабной проверке, как я поняла. Да и, наверное, так всегда бывает, когда у одной из подруг появляется парень, общения со временем становится все меньше и меньше. Парень начинает заменять тебе подругу, и через некоторое время, сами того не замечая, вы уже болтаете с парнем о том, о чем когда-то болтали с подругой. Тем не менее, я очень скучаю по Лине, поэтому договорилась с ней увидеться сегодня. Она ведь так толком и не рассказала мне ничего, получилось ли у нее избавиться от Давида и что там с тем новеньким парнем на работе.

Ровно в шесть тридцать, одетая в бело-оранжевый летний комбинезон-ромпер с летящими рукавами три четверти в цветочек и туфли на небольшом удобном каблуке, хотя и понимала, что на байке в них все же будет не очень удобно, но хотела выглядеть красиво, я спустилась вниз в предвкушении незабываемого вечера. С собой у меня был джинсовый рюкзак, который я расшила цветами сама еще в школе, старый, но нежно мною любимый. Слегка невысохшие волосы, я собрала в низкий хвост и повязала белой лентой. Матвей встретил меня как всегда теплым, восхищенным взглядом.

- Моя красотка...- тихо шепнул он мне на ухо, когда я приблизилась к нему.

- Ты тоже ничего, - не растерявшись, с улыбкой ответила я.

- Готова к покатушкам?

- Спрашиваешь. Я взяла с собой чай в термосе. Травы конечно не собраны мной в саду, это просто чай из магазина, но заваривала я его сама, - сказала я, улыбнувшись.

- Не сомневаюсь, что он очень вкусный, но мы же в город собирались, тем более ты роскошно выглядишь, почему бы нам не заглянуть в ресторан?

- Ну мы же на мотоцикле, давай заглянем, конечно, тем более, я договорилась с Линой встретиться в городе, но потом давай куда нибудь подальше, где нет ни души. Хочу к воде в этот раз.

- Как скажете, прекрасная Аннет, к воде, так к воде, но сначала в ресторан. Не прощу себе, если не свожу такую красотку вкусно поесть сегодня.

- Ну хорошо, красотка не против, - произнесла я, несколько не смутившись.

- Какая? - с издевкой произнес Матвей, с самодовольно защуренными от смеха глазами.

- Ах ты..!!! - шумно возмутилась я и со всей силы ударила его по плечу.

Он моментально поймал мою руку, поцеловал ее и подставил другое плечо. Желания ударить, как ни странно, больше не возникало. Я растерянно опустила руку и тут же добавила:

- Прости, я не хотела, - почувствовав себя агрессором, хотя и била в шутку.

- Вот видишь, Аннет, любовь всегда побеждает, я докажу тебе, - спокойно произнес Матвей.

- А мне и не нужно доказывать, я итак знаю... - недовольно выдала я и выхватила у него шлем из рук.

- Эй, я хотел помочь тебе надеть.

- Я и сама справляюсь прекрасно. Спасибо, - обиженная, скорее больше даже на себя, выпалила я и надев шлем, застыла в ожидании.

- Глупенькая ты еще, держись за меня! - произнес с улыбкой Матвей и надев шлем, сел на мотоцикл и указал мне кивком, что можно садиться.

Все те двадцать минут, пока мы добирались до места, я чувствовала какое то напряжение, недосказанность. Даже на светофорах, когда он глушил мотор мы не промолвили ни слова. Мне хотелось обнять его покрепче и высказать все, что внутри, спросить его обо всем, попросить его не молчать и рассказать мне все, что его гложет, но я не могла. И мы молчали. Эту тягостную, давящую, непроницаемую тишину разрезал, наконец, возмущенный голос Лины, которая встретила нас возле ресторана:

- Ну наконец-то, Матвей, я больше не доверю тебе возить свою подругу. Слишком долго вы ехали, я жду уже полчаса, вы же на мотике, неужели нельзя ехать быстрее? Иначе для чего там столько лошадей?

- Лошади тоже бывает устают и хотят отдохнуть, - с улыбкой заключил Матвей.

Лина была одета в роскошное белое платье до колена, присборенное сбоку, волосы ее были собраны в идеально ровный пучок.

- Я скучала по твоему ворчанью, наконец я опять его слышу. Мм, услада для ушей моих, душа моя. Ну здравствуй, свет очей моих! - рассмеялась я и кинулась в объятия к Лине, вспомнив кучу просмотренных нами серий турецких сериалов.

Лина звонко рассмеялась в ответ. По ее лицу было видно, что она тоже рада меня видеть. Как будто мы не виделись целую вечность, но прошла всего то без малого неделя. Занятые друг другом, мы не заметили как Матвей в это время закатил глаза и отошел в сторону, пытаясь сделать вид, что мы не знакомы.
Нас это нисколько не расстроило и мы продолжили болтать о своём уже за столиком выбранного нами ресторана.

Матвей, смирившись с тем, что я соскучилась по Лине, позволил нам вдоволь наобщаться и лишь изредка напоминал о себе тем, что брал меня за руку или нежно поглаживал меня по колену под столом.

После вкуснейшего, сытного обеда наша жизнь заиграла новыми красками. Лина засобиралась домой, оказывается сегодня должна прилететь ее мама, чему Лина была ужасно рада. Она планировала познакомить ее со своим новым парнем, Демидом. И я не могла ее задерживать. Мы рассчитались за обед и попрощались с Линой. Матвей, заметив, что я немного расстроилась, решил поднять мне настроение проверенным способом:

- По мороженке?

Я немного покрутилась из стороны в сторону, сморщила нос, но спустя мгновение молча кивнула головой. Через пару минут мы были у ларька с мороженым. Матвей купил наше любимое ванильное мороженное и протянул мне. Но даже самое вкусное на свете мороженное, как оказалось, не было способно в ту минуту поднять мне настроение, и как только я его съела, тоска снова одолела меня. Возможно, всему виной был слишком быстрый уход Лины, а возможно, то, что я начала понимать, что вот-вот защищу диплом и дальше меня ждёт поступление. Снова новый этап, полная неизвестность и страх. Страх начинать все сначала, ощущение того, что ничего может не получиться. Как только я об этом подумала всерьез, тысяча переживаний и опасений ворвались в мою голову, а вслед за ними появились тревожность и паническая атака.

Как нельзя вовремя, Матвей предложил поехать к воде. В спешке накинув шлем, я запрыгнула на мотоцикл и крепко ухватилась за Матвея, положив ему голову на спину. Он, не долго мешкаясь, завел мотор и рванул с места. Дурные мысли стали покидать мою голову вместе с ветром, продувавшим меня насквозь.

Не успела я опомниться, как мы оказались у воды. Это был какой-то пруд неподалеку от местной дамбы. Живущие рядом люди часто выгуливали там собак. В пруду было очень много тины и камышей, цвет его был довольно болотный, поэтому купаться в нем никто не изъявлял желание.

- Матвей, ты бы сразу сказал, что повезешь меня сюда, я бы вязла с собой мольберт и краски, такое болото грех не написать.

- Ну да, болото знатное, ну что поделать, до ближайшей чистой воды ехать километров тридцать от города, а я хотел побыстрей поднять тебе настроение.

- И у тебя это получилось, спасибо, - довольная я, засветившись в улыбке, поцеловала Матвея в щеку и вытащила из рюкзака блокнот и карандаш.

- Что это? Ты всегда с собой носишь принадлежности? - слегка удивился Матвей.

- Хмм, «принадлежности». Как только ты их не называл. Конечно, мало ли где застанет вдохновение, - ухмыльнулась я и, усевшись на ближайшую деревянную корягу, начала рисовать.

- А сейчас, оно застало? - тихо спросил Матвей, присев на корточки.

- Тсссс, оно уже здесь, - шепотом ответила я. - Ты не спугни его, оно очень капризное, иногда я его жду месяцами.

Матвей улыбнулся глазами и не промолвил больше ни слова. Встав на ноги, он повернулся ко мне спиной и стал смотреть куда то вдаль, подставив руку ко лбу. Как капитан дальнего плавания. Я в это время продолжала делать набросок пруда карандашом, аккуратно убирая волосы от лица. Спустя десять минут усердного рисования я с улыбкой спросила:

- Вы видите землю, капитан?

- Нет, я вижу только невероятно красивую девушку, рисующую какое-то болото! - сказал он, резко повернувшись ко мне и чмокнул меня в щеку.

Я громко засмеялась и, дорисовав последний штрих, протянула закрытый блокнот Матвею.

- Ого, какая честь, уже можно смотреть?

- Да, ты будешь первым, кто видит этот шедевр. Называется «Дивное болото».

Мы расхохотались. Матвей открыл блокнот с самой первой странички и начал рассматривать мои карандашные рисунки, которые я делала с возраста семи лет. Его лицо постепенно менялось, откровенная улыбка сменилась удивлением, затем он слегка нахмурился, сдвинув брови и посмотрел на меня очень сосредоточенно и пристально.

- Аннет, у тебя талант, серьезно, почему ты мне раньше их не показывала?

- А ты не просил. Да и зачем, я не люблю хвастаться.

- А, ну, то есть, значит ты все-таки признаешь, что хорошо рисуешь?

- Да, Матвей, я хорошо рисую потому, что я училась в художественной школе и рисую я с раннего детства, вот и всё. Это никакой не талант, это просто прокачанный навык. Таких как я - миллион. Многие люди хорошо рисуют.

- Аннет, ты не права. Рисуют хорошо далеко не все. У тебя точно получается, но почему, когда я хвалю тебя, тебя это так напрягает?

И я задумалась. Действительно, почему?

- Может потому, что в детстве первым, кто меня похвалил, был мой отец. Когда он увидел, что у меня получается - он подарил мне этот блокнот. Я была очень рада, таскала его везде с собой и рисовала все, что видела. А потом... потом он просто ушел от нас. Я не ожидала, и я винила всех в случившемся. Блокнот я забросила, вырвала из него первые странички с рисунками. Мне было очень сложно снова начать рисовать. Спустя некоторое время, мама отдала меня в художественную школу, где я заново научилась любить рисование. Блокнот снова появился в моей жизни, как и новые рисунки. Мама была очень рада.

- А ты? Ты рада, что снова рисуешь?

- Конечно, это то, что я умею, мой прокачанный навык.

- Нет, Аннет. Это твой талант, ты - талантлива. И я говорю это тебе потому, что это правда. И я никуда не денусь, как твой отец, я буду с тобой, всегда, - тихо произнес Матвей и обнял меня за плечи.

Я почувствовала себя очень уютно и умиротворенно, как будто в парке с мамой на Троицу на пикнике. Не хватало только наших с мамой бутербродов и долгих оживленных разговоров под звон колоколов. Вспомнив об этом, я решила предложить Матвею сходить с нами в этом году и была уверена, что он согласится.

- Матвей, совсем забыла тебе сказать. Завтра же Троица, мы каждый год с мамой на Троицу ходим в церковь, а после службы сразу идем на пикник в парк неподалеку. Не желаешь с нами сходить в этом году? Будет весело. Мама как раз хотела с тобой познакомиться поближе.

Матвей, услышав мои слова, резко изменился в лице. Он развернулся ко мне, тяжело вздохнул, как будто я предложила ему что-то очень неприятное. Затем он на пару секунд закрыл глаза, снова вздохнул и, внимательно посмотрев мне в глаза, наконец, ответил:

- Я могу прийти к вам в гости в любое время, когда мама будет дома - познакомимся, но в церковь с вами, я, к сожалению, пойти не смогу, так как у меня другая церковь, милая. Я - протестант.

Глава 2 Знамение

Наступил день икс. День, когда я окончательно перестану нервничать и наконец-то расслаблюсь. Нет, я не начинаю пить таблетки от тревожности и не иду к психологу пока, хотя, с моей тревожностью и паническими атаками, это было бы вполне логично. Сегодня день защиты моего диплома в колледже. Не смотря на то, что я, как всегда, готова на девяносто девять и девять процентов, я все равно нервничаю. А что если вот этот вот эти 0,1 процента все-таки возьмут свое? Если вдруг какой-нибудь эффект бабочки случится на другом конце земли и в самый ответственный момент я забуду текст пояснительной записки или не смогу правильно ответить на заданный комиссией вопрос или, чего еще хуже, занервничаю так, что вообще не смогу сказать ни слова? Такое, конечно, может случиться, но ведь это всего 0,1 процента, успокоила себя я и начала нехотя и от того неспешно собираться в колледж. До защиты оставалось три часа.

Не могу представить, что было бы, если бы я не поступила в свое время в этот колледж, а осталась бы в школе как многие в нашем классе. Наверное, моя жизнь сложилась бы по другому. Вряд ли после окончания школы, я бы захотела идти учиться в институт на художника. Ведь есть гораздо более практичные и, чего уж греха таить, более высокооплачиваемые профессии, которые можно освоить и легко найти работу. Например, экономист или программист. Хотя, обе эти профессии меня не очень-то воодушевляют. Моя мама почему-то считает, что они получают баснословные деньги. Но, конечно же, не в нашем городе. Он слишком маленький и совсем не подходит для реализации грандиозных планов. Таких планов, которых у меня никогда бы и не возникло, если бы я не пошла учиться в колледж искусств. За время обучения в колледже мне удалось испробовать все виды изобразительного искусства: живопись, скульптуру, графику, и даже архитектуру и декоративное искусство. Но, внезапно, я осознала, что ничто я не делаю также страстно, как пишу картины. Для меня важен больше процесс, чем результат. Далеко не всегда я удовлетворена получившейся картиной. Хотя, кого я обманываю, в девяти из десяти своих работ я нахожу изъяны, грожусь каждый раз их переделать, порвать, выбросить. Впрочем, это тоже часть творческого процесса, творец очень часто не доволен своим творением. Но в итоге, истинный Творец, принимает свои творения такими какие они есть, хранит их и позволяет им жить своей жизнью.

Так было у меня почти со всеми моими картинами. Большая часть из них хранятся у меня дома. Какие-то я дарила друзьям и родственникам, какие-то не возвращались после выставок, которые раз в полугодие организовывал колледж. Мы продавали их за символические деньги в рамках выставок-ярмарок, где каждый мог купить любую понравившуюся картину. Все вырученные средства шли на благое дело: мы передавали их в школу-интернат для детей с нарушением слуха. Удивительно, но дети, которые плохо слышат, очень часто хорошо рисуют. В нашем колледже учились девочки оттуда. Их картины до сих пор представлены в музее колледжа. Мой любимый преподаватель по живописи всегда говорила, что они пишут картины сердцем. И что их глаза видят гораздо больше и четче, чем наши, потому что уши лишены возможности слышать весь этот мирской шум, который только отвлекает от написания шедевра.

К сожалению, моего любимого преподавателя не будет сегодня в комиссии на защите. Она уезжает на конкурс в Москву, в качестве жюри, естественно. Вообще, она меня очень вдохновляет, хоть она и очень строгая и многие ее не любят, но я люблю ее безгранично, за ее профессионализм и за эту самую строгость. В то же время, мне она кажется очень доброй и милой, а еще справедливой и честной. Еще она очень красивая. Я как-то давно, тайком, нарисовала ее портрет акварелью. Ее женственные, мягкие черты лица, светлая кожа, яркие голубые глаза, роскошные темные волосы и добрая улыбка покорили меня еще на первом курсе. Готовый портрет я так и не решилась ей отдать до сих пор. Может, если бы она была в комиссии, я бы все таки решилась, кто знает. Но, увы, значит не судьба. Пожалуй, она единственная, по кому я буду очень скучать после выпуска.

До защиты осталось полчаса. Я уже на месте и повторяю в сто пятидесятый раз пояснительную записку своего диплома. Одногруппники рядом со мной в коридоре заняты кто чем: кто-то впервые судорожно читает свой диплом, написанный третьими лицами; кто-то обсуждает преподавательский состав комиссии и рассуждает о том, кто из них задает больше всех вопросов и откровенно валит, а кто душка и рисует всем «отлично»; кто-то просто болтает и шутит, пытаясь хоть немного отвлечься, чтобы не нервничать.

До защиты десять минут. Я хотела идти как всегда первой, ведь и по очереди я самой первой пришла, но одна из одногруппниц, не сама приятная кстати, попросила меня ее пропустить вперед, мотивируя это тем, что после защиты ей нужно срочно в больницу, ведь она записана на прием к врачу. Ага, конечно, так я и поверила, записалась к врачу в день защиты диплома, больший бред даже трудно себе представить. Ну, в принципе, пусть идет, я пока еще раз прогоню свой текст, подумаю о возможных вопросах и, кстати, повторю фамилии из списка литературы. Услышав заветный скрип двери желанного кабинета, моя не самая приятная, но весьма довольная одногруппница, сразу же целеустремленно вошла в нее, громко сказав: «Здравствуйте!» у самого порога.

Через двадцать минут, которые пролетели для меня как одно мгновенье, одногруппница снова показалась в пороге. Громко произнеся: «До свидания!», она хлопнула дверью и одарила всех собравшихся у кабинета таким хищным взглядом, что собравшиеся, собиравшиеся задавать вопросы про то, как прошла защита, сразу передумали это делать. Вместо этого, все сразу уткнулись в свои работы и стали судорожно и еще более тщательно готовиться к выступлению.

Только я осмелилась спросить ее, надеясь на то, что она, после всего, что я для нее сделала, будет ко мне более благосклонной. И я не ошиблась.

- Ну как? - спросила я шепотом.

- Да что как, четыре поставили. Вопросами засыпали. Там еще эта стерва в комиссии сидит, не должно же ее было быть! Если бы не она, я бы точно получила «Отлично»!

- Подожди-подожди, какая стерва, ты про кого?

- Ну твоя любимая, Конькова.

- Мария Николаевна? Серьезно??

- Она самая. Говорят, она должна была на конкурс в Москву уехать, но почему-то не уехала. И села вот в комиссию настроение всем портить. И оценки!

С этими словами разъяренная, не самая приятная одногруппница лихорадочно схватила сумку и зонтик: на улице сегодня весь день шел дождь, и побежала прочь вниз по лестнице, даже не попрощавшись.

После случившегося, мои планы резко изменились. Я подумала: «А что, если все это не случайно, если это знак мне свыше, что я должна ей отдать сегодня ее портрет?». Только вот он дома остался, а до дома еще добраться нужно и успеть вернуться обратно. Пока я езжу уже все защитятся. Ох и не люблю я быть в хвосте! Но чего только не сделаешь ради своего любимого преподавателя. Пришлось вызвать такси, которое, кстати, уже через две минуты было возле колледжа. Можно было, конечно, попросить Матвея, он домчал бы меня с ветерком, максимально быстро. Вот только я знаю, что он всегда очень занят днем и не дергаю его, потому как, скорее всего, он снова что-то чинит, окруженный огромным количеством запчастей.

Через двадцать минут я была уже дома и пока таксист, любезно согласившийся отвезти меня обратно, ждал внизу, я упаковывала портрет формата а5 в крафт бумагу, а сверху на нее наклеивала красивые прозрачные стикеры-сердечки. Спустя еще двадцать минут, я снова была в колледже. Все прошло гораздо быстрее, чем я планировала. Успели защититься только два человека, и, пока оставшиеся решали, кто из них больше готов идти на экзекуцию, я с удовольствием вызвалась идти следующей. Никто не возражал и я, совершенно счастливая и умиротворенная зашла в кабинет, навстречу пресловутой экзекуции, которая была для меня чем-то вроде забавы или аттракциона, щекотавшего нервы и вызывавшего дикий восторг одновременно.

- Анна Леви, - представила меня председатель комиссии мягким голосом. - Здравствуйте, проходите, пожалуйста!

- Здравствуйте, спасибо! - уверенно ответила я и заняла свое место у кафедры.

Мария Николаевна смотрела на меня с улыбкой и, так как она довольно хорошо меня знает, кажется, совершенно не переживала за исход моей защиты.

Приступив к изложению пояснительной записки своего диплома, я на мгновение расслабилась, но тут же осознала, что скоро моя речь подойдет к концу и начнутся вопросы комиссии, которые я уже не смогу контролировать. Так и случилось. Вопросов было много, они были разные и на все из них я могла уверенно и, надеюсь, верно ответить. После успешных баталий с вопросами, с моей оценкой все было более-менее ясно. Однако, остался еще один член комиссии и ее последний вопрос. И именно вопрос моей любимой Марии Николаевны, был единственным, который застал меня врасплох:

- Анна, у меня к тебе вопросов нет, кроме одного: я надеюсь ты планируешь поступать в художественную академию? Уже решила куда, в Питер в «муху» или может в Москву в «строгановку»?

В моих глазах застыл дикий ужас, я осознала, что она ждёт от меня каких-то нереальных результатов, поступления, как минимум, в один из лучших вузов страны, а как максимум, видимо мирового признания, чего уж там. Ну, с другой стороны, она верит в меня, как никто другой, значит видит, что я чего то стою, что мое упорство и навыки помогут мне открыть двери даже таких крупных и известных отечественных вузов, в которые, на самом деле, очень сложно поступить. И я задумалась. Скоро уже нужно будет подавать документы, а я еще так и не определилась куда и вообще буду ли поступать? Хотя, однозначно буду. Но если я поступлю, мне ведь придется уехать, а как же Матвей, мама... Я не смогу быть далеко от них.

Заданный ей вопрос так и остался без ответа, я лишь медленно пожала плечами, заулыбалась и осторожно положила свой подарок ей на стол, произнеся: «Если что, это не взятка, это ваш портрет, я нарисовала давно, но все никак не получалось отдать, подумала будет символично, если отдам сегодня. Вы меня очень вдохновляете, спасибо вам за всё!». Удовлетворенная выполненной миссией, я направилась к двери уверенной походкой, оставляя позади себя оторопевших членов комиссии, не понятно, чем удивленных больше: моей безупречной защитой или внезапным подарком, который, как мне хочется думать, на зависть им, получила именно Мария Николаевна.

Глава 3 Знакомство с родителями

Матвей с детства рос очень смышленым и веселым мальчиком. В его ортодоксальной протестантской семье кроме него было еще четыре сестры и один брат. Матвей был самым старшим из них. В таких семьях старшие дети обычно очень рано взрослеют, потому как им приходится заботиться о младших детях. Вот и Матвей всегда помогал маме, нянчил сестер, если мама уходила в церковь на службу, а папа в это время был на работе или в тайге на промысле.

Когда Матвей подрос, отец стал брать его с собой в тайгу. Там он учил его азам рыбалки и охоты, ориентированию на местности, навыкам выживания и промыслу различных даров природы: грибов, шишки, ягод брусники и черники. Конец лета и начало осени всегда особенно благодатны для промысловиков. С шестнадцати лет Матвей стал ездить в тайгу с отцом с августа по октябрь. За это время они с отцом и другими родственниками из общины успевали заготовить провианта сразу на несколько семей на весь год.

В их семье было принято разделять труд между братьями и сестрами. Каждый делал то, что ему было под силу, но работали все. Даже самые младшие, четырехголовалый Даниил и шестилетняя Ева легко справлялись со своими несложными обязанностями: кормить кошку и поливать цветы.

Матвей, как самый старший, всегда был примером для младших. Он первым закончил школу и поступил в колледж. Даже совмещая различные подработки - охранником, механиком, водителем, и учебу, Матвей все же благополучно закончил колледж и получил профессию. Во время учебы денег всегда не хватало, но зато после выхода в свободное плаванье и во взрослую жизнь, Матвей быстро смог реабилитироваться. Его способность ремонтировать все, что может ломаться и собирать все, что разобрано, быстро принесла ему популярность и профит в виде постоянных клиентов, которые обращались к нему за помощью и платили хорошие деньги.

Несмотря на все очевидные достоинства такого положения вещей, были и недостатки. Матвей двадцать четыре часа в сутки пропадал в гараже. Постоянные ремонты и сборки-разборки машин отнимали очень много времени. Иногда Матвей забывал поесть или не спал ночами, когда машину нужно было срочно отдавать. Единственной его отдушиной был мотоцикл. Железный конь, который всегда был готов в любую минуту унести его далеко от дома, чтобы собраться с мыслями и насладиться природой, свободой и ощущением полета.

Матвей, в промежутках между ремонтами, любил проводить время с семьей. Со средними сестрами у него совсем небольшая разница, следующая после Матвея сестричка младше него всего на два года. Эстер в этом году исполняется восемнадцать. Майе и Марии шестнадцать и четырнадцать лет соответственно.

Когда Матвей позвал меня на ужин со своей семьей, я заволновалась. Понравлюсь ли я им, как отнесутся ко мне его мама и сестры, и что скажет папа? Волновалась я еще и по другой причине. Они хоть и христиане, но протестанты. А это значит, что моя православная вера для них будет являться противоречием. Матвей утверждает, что все нормально, и что они уважительно относятся к людям, имеющим отличное от них вероисповедание. Однако, они все же не признают иконы и Таинства, не молятся Богородице и святым, а также не молятся за умерших. Поступки человека, то есть его дела, по мнению протестантов не спасают его после смерти, спасает только вера. То есть многое, во что верю я, они отрицают или подвергают сомнению. Пожалуй, в дебаты о вере лучше не вступать. Я тоже уважительно отношусь к другим конфессиям, религиям и никогда не позволю себе внушать людям иного вероисповедания свои догматы. Будем надеяться, что все пройдет спокойно.

Ужин был назначен на семь часов. В половину седьмого мы с Матвеем уже были на месте. Большая семья Матвея живут в просторном доме-особняке в одном из тихих спальных районов нашего города. Чтобы добраться до них, мы проехали, как мне показалось, улиц двадцать, вполне себе длинных. Оказалось, что их дом располагается почти на берегу реки. От реки его отделяет только дорога и зеленые насаждения, которые растут здесь еще с досоветских времен. Место показалось мне очень живописным. Хорошо, что я взяла с собой блокнот, может получится немного порисовать.

Матвей, сняв шлем, тяжело вздохнул и взял меня за руку. Я чувствовала, что он нервничает, как и я, но, в то же время, он, как мне показалось, попытался внушить мне спокойствие и настроить на то, что встреча пройдет хорошо:

- Аннет, мы приехали. Мои родственники... Они могут показаться тебе немного странными, старомодными, где-то консервативными, но я их очень люблю и хочу, чтобы ты их полюбила тоже, ну или хотя бы приняла. Мама очень религиозна, но, обычно, она не достает с этим других, папа у меня просто классный, ну а сестры, в общем...сама увидишь!- радостно заключил Матвей и я почти прослезилась от того, как трогательно он говорит о них.

Я покорно кивнула головой, улыбнулась и пошла вслед за ним, знакомиться с родителями.

Когда мы зашли, все сразу встало на свои места в моем понимании. В доме живут верующие люди, это было видно. Однако, их дом разительно отличался от дома православных христиан. У нас, у православных, если человек верит в Бога, дома обязательно должен быть иконостас, где находятся иконы с изображением святых, лампадка, свечи, освященные масла. Но тут всего этого не было. Зато были огромные книжные шкафы с внушительным количеством книг. На видном месте среди книг стояла Библия: Ветхий и Новый Завет. На стенах висели семейные фотографии в белых рамках. Все вместе это смотрелось очень красиво и гармонично, создавало уютную атмосферу.

Матвей провел меня за руку через гостиную в просторную кухню-столовую, в которой уже стоял большой накрытый стол, плотно заставленный различными угощениями собственного приготовления. По кухне оживленно перемещались сестры Матвея: раскладывали столовые приборы, а также устраняли оставшиеся свободные места на столе, заполняя их тарелками с едой. Родителей Матвея почему-то еще не было, хотя и мы приехали чуть раньше, чем должны были. Через мгновение, одна из сестер заметила нас и неожиданно вскрикнула: «Они здесь!». После чего, остальные резко бросили все свои дела и застыли, смотря на нас с открытыми ртами. Матвей, нарушив неловкую паузу, громко произнес:

- Всем привет! Мы уже здесь! Где мама с папой?

- Они на улице. Мама в саду - собирает травы для чая, а папа в гараже - готовит снасти для рыбалки. Они же уезжают завтра с дядей, ты забыл, Матвей? - сказала самая старшая из сестер, светловолосая Эстер и все продолжили заниматься своими делами.

- Нет, не забыл, конечно, помню. Что вы тут такого вкусненького сегодня наготовили?

- Все, что ты любишь Матвей: борщ, жаркое, овощные салаты, курицу зарубили сегодня, Мария сама приготовила в духовке. Правда общипывала я! - довольным голосом произнесла средняя сестра Майя.

- Ну вы большие молодцы, я смотрю!Подготовились так подготовились! Майя, кто бы мог подумать? Еще пару лет назад, ты боялась даже близко подходить к курицам, - иронично произнес Матвей.

- У нас не было выбора. Мама опять весь день была в церкви и если бы мы не приготовили все сами, она бы не успела... - начала говорить четырнадцатилетняя Мария, как друг Эстер резко перебила ее.

- Мария! Не неси ерунду, мы сами вызвались помочь, нам это не сложно. Может ты нас все-таки познакомишь? - обратилась Эстер к Матвею и перевела взгляд на меня.

- Конечно, девчонки, это Анна. А это мои девчонки. Я думаю ты уже сама поняла, кто есть кто.

- Очень приятно, я - Эстер, - дружелюбно протянула мне руку Эстер.

- Очень красивое имя, Эстер. Я безумно рада со всеми вами, наконец, познакомиться. Матвей много рассказывал о вас, - в ответ протянув руку, заключила я.

- Чувствуй себя как дома, выбирай место, которое понравится, - предложила Майя.

- Спасибо! У вас очень красивый дом, так много книг и фотографий.

- Это ты еще наши комнаты не видела! Я тебе тут все покажу после ужина! - с радостью сказала Мария и первой приземлилась на свободный стул.

- Договорились! - сказала я и присела рядом с ней, совершенно готовая в любой момент поменять место дислокации.

В семье, где столько детей, возможно, у каждого уже есть свое постоянное место и я была совершенно не против в случае чего пересесть. Я ощутила волнение, но, как только Матвей сел рядом со мной и взял меня за руку, я сразу же успокоилась. Увлекшись общением с сестрами Матвея, я совсем не заметила, как в дверях появились его родители. Папа Матвея сразу тепло поприветствовал меня:

- Здравствуйте, здравствуйте. Много наслышан о вас, Анна!

Я тут же подскочила со своего места и протянула руку. Он приветливо протянул свою и пожал мою, крохотную, по сравнению с его ручищей, ручку.

- Здравствуйте, - сухо поздоровалась мама Матвея и, не обращая на меня внимания, почти беззвучно опустилась на уготованное ей место с другой стороны стола.

- Здравствуйте! Спасибо за приглашение на ужин, у вас чудесный дом, очень большой и уютный! - ответила я маме Матвея.

После моих слов девчонки переглянулись, что я, конечно же, успела заметить. Матвей продолжал держать меня за руку.

Перед едой каждый член семьи про себя или вполголоса произнес молитву, как это принято у протестантов. Меня это ничуть не смутило, я просто немного подождала и приступила к трапезе одновременно со всеми.

Еда была по-домашнему вкусной и разнообразной. Девочки действительно очень постарались. Хотя, возможно, они так готовят всегда и для них это обычное дело. Все же мне хотелось верить, что наше с ними знакомство - это неплохой повод приготовить особенную еду, которую они готовят не каждый день. За столом мы много шутили и смеялись. Хотя, шутил, в основном, Матвей, а смеялись все остальные. Я почувствовала себя частью их семьи, прониклась их семейными традициями и укладом жизни. Многое, что казалось мне непонятным, совершенно перестало меня смущать, когда я оказалась у них дома и познакомилась с ними, узнала какие они люди.

Однако, многое мне еще только предстояло узнать.

Глава 4 Гордыня

После защиты диплома наступило время, которого я больше всего боялась. Это время, когда нужно сделать выбор и принять окончательное решение. Мама уже спрашивала меня, куда я хочу поступать. С моим, как никак, красным дипломом, открыто множество дверей, осталось определиться, в какую из них войти. В нашем маленьком городе нет возможности получить хорошее высшее образование. Мне нужна академия искусств, и если бы я не встретила кое-кого этим летом, пожалуй, выбор был бы очевиден. Мама, как и моя любимая Мария Николаевна, хочет, чтобы я ехала в Москву или Питер. Там есть много подходящих вариантов и, соответственно, возможностей. Но я сомневаюсь, теперь. Я хочу быть с Матвеем, проводить с ним время, зная что он, даже уставший после ремонтов, без сил приедет ко мне, привезет мне цветы и чай в термосе на двоих, увезет меня далеко-далеко на своем байке и я, забыв обо всех своих переживаниях, буду воодушевлена и открыта новому опыту, ощущениям, вдохновению. Я знаю, что с ним я буду счастлива и любима, наверное. Если, конечно, его родители меня примут. А если нет? Вдруг они уже выбрали для него невесту-протестантку, чью-нибудь хорошую дочку и что тогда делать мне?

Погруженная в свои противоречивые мысли, я доедала холодную овсяную кашу с последним, уже слегка почерневшим бананом, пролежавшим, как обычно, пару недель и, как обычно, до сих пор не съеденным. В выходные можно иногда давать желудку что-то хотя бы отдаленно похожее на здоровую пищу. Вместо постоянных сухих бутербродов. Хотя, овсяные хлопья, которые ем я - это быстрые углеводы, они быстро перевариваются и вот уже через минут тридцать ты снова хочешь есть. В общем, здоровое питание - не про меня. Это скорее к Лине. Кстати, о Лине. Надо ей позвонить. Интересно, как там у нее дела с Демидом? Отстал ли Давид, хотя, об этом я могу спросить и у Матвея. С этими экзаменами, постоянной зубрежкой и защитой диплома совсем не было времени даже просто позвонить ей. Зная, как для меня важно хорошо все сдать, Лина, как истинный друг, не отвлекала меня и даже почти не звонила. Если не считать того совместного похода в «Три медведя». Но тогда мы отмечали сдачу экзаменов. Хочу ли я теперь отметить сдачу диплома? Ну уж нет, я воздержусь, пожалуй. Тем более, того раза мне вполне хватило.

Сегодня суббота, у мамы выходной, поэтому есть шанс, что на ужин я буду есть что-то домашнее, а не из доставки. Готовить я не очень люблю, но есть особые блюда, которые у меня всегда получаются. Например, жареная картошка. Мама научила меня как ее готовить так, чтобы она всегда получалась. Даже не знаю, делиться этими дорогими моему сердцу секретами или нет. Вообще, не хотелось бы, ну раз уж начала, наверное придется. Первое и самое важное правило идеальной жареной картошки по-сибирски - это правильная сковорода, она должна быть качественной, с хорошим антипригарным покрытием, а еще лучше, просто новой. Второе важное правило - не перемешивай картошку постоянно, вообще, не трогай ее. Три раза перемешать: в начале, середине и в конце жарки - этого более чем достаточно. Третий секрет: достаточное количество масла и чеснок, добавленный в конце жарки. Ну вы поняли. Можно не пояснять.

Пока я была на кухне и думала о том, что мы будем есть на ужин, предвкушала, так сказать, мама, тем временем, как всегда в своей комнате на кровати смотрела какой-то сериал. Дернул же меня черт зайти в ее комнату, чтобы взять зарядку для телефона, свою я потеряла и пока мы пользуемся одной на двоих.

- Анюта, стой. Надо кое-что обсудить, - окрикнула меня мама.

- Мам, я тороплюсь.

- Куда ты торопишься? Ты сдала все экзамены и диплом, куда ты еще торопишься?

- Полежать, - усмехнувшись, ответила я и тут же добавила. - Шучу, мне надо Лине позвонить. Хотя, пожалуй, я совмещу эти два дела.

- Анюта, перестань шутить, я серьезно. Что у тебя с поступлением? Ты сейчас дотянешь, потом или мест не будет или документы не успеешь подать. Это же твое будущее, дочь, почему ты так легкомысленно относишься?

- Мам, я только диплом защитила, пару дней прошло всего. Ты чего? Все я успею. Любая академия оторвет меня с руками. Ты еще переживаешь.

- Не знаю, не знаю. Там таких талантов как ты - вагон и маленькая тележка. Я бы на твоем месте поторопилась. В большой город много желающих, со всей страны едут. А ты сидишь, языком болтаешь с Линой все время! - почти прокричала мама, подскочив как ужаленная с кровати.

- Да я с Линой уже две недели не разговаривала, она ждала пока я все сдам, потому что все знают, как мне это важно, мам, и ты и Лина, и мои преподаватели в колледже, вы все хотите для меня лучшего, я это понимаю! - тоже повысила голос я. - Но, я, я... не знаю, что мне делать теперь. У меня теперь есть Матвей и я не знаю... хочу ли я вообще в другой город.

Опустившись на кровать, я растерянно схватилась за голову, на глазах выступили слезы.

- Доченька... - мама обняла меня, попытавшись успокоить.

- У меня сейчас голова взорвется, я не хочу ничего решать, можно я не буду, а?

- Можно, - решительно ответила мама и затем добавила с улыбкой. - Я могу решить все за тебя.

- Ну мам! - рассмеялась я сквозь слезы.

- Ну а что? Ты не хочешь - я решу. Все, едешь в Питер, прямо завтра.

- Нет уж, спасибо, можно я сама решу?! - скривившись ответила я, и, кажется, почувствовала облегчение.

- Конечно доченька, никто, кроме тебя, - тихо сказала мама и поцеловала меня в лоб.

Я поняла, что мама не настаивает, не давит, она просто переживает за меня и хочет, чтобы я сделала выбор, правильный выбор, свой.

Глава 5 Июль

На сегодня передают штормовое предупреждение. Матвей, как нельзя кстати, позвал меня кататься на велосипедах. Только он еще не знает, насколько я люблю грозу. Особенно после летнего зноя. Дождь после зноя обычно такой теплый и ласковый, и вот даже, хотелось бы, чтобы он был чуть злее, чтобы больше охлаждал. Но он все равно добрый. Иногда даже слишком. Иногда это даже раздражает. Как и Матвей, который сегодня просто превзошел мои ожидания. Я собиралась три часа, а за это время даже не промолвил ни словечка, не выразил свое недовольство по этому поводу. Другой бы, наверняка, высказал все, что обо мне думает, уехал бы и не стал бы ждать. Но Матвей не из таких. Я негодую, почему Бог не наделил меня таким терпением. Наверное, эта привилегия только для тех, у кого много братьев и сестер. После того, как я вышла из подъезда, он облегчено вздохнул и произнес:

- Ну, в принципе, не все так плохо, на улице еще не темно, покататься успеем.

- Матвей, вот скажи мне, почему ты такой душка? Почему ты не ругаешь меня, не кричишь? Я собиралась невообразимо долго и ты все это время просто ждал, неужели меня не стоит отругать за это?

- Ну, я не понимаю для чего. Ты вышла, мы сейчас поедем, ничего не поменялось, смысл кричать. Ты что, так сильно хочешь, чтобы тебя кто-то отругал? - весело произнес он и взглянул на меня игривым взглядом.

- Я? Я сильно хочу, чтобы меня не ругали, поэтому мне нужно знать, не копится ли в тебе злость, пока я вытворяю такое, - довольно выпалила я и подойдя очень близко, обхватила его за шею.

Стоя возле мотоцикла, Матвей чуть отшатнулся в сторону, но ухватил меня за талию и притянув к себе, нежно поцеловал в губы.

- Как думаешь, успеем до закрытия проката взять велики? - тут же взволнованно спросил он.

- Пфф. До закрытия целых два часа, еще как успеем! Ну, если ты конечно поедешь чуть быстрее, чем обычно, а то ведь я могу уснуть в дороге, - намеренно демонстративно зевнула я.

- Ах, так! Ну тогда сэкономим, я возьму один велик, но с детским креслом, посажу тебя туда и буду катать очень очень медленно, - парировал он.

Я усмехнулась в ответ и потрепала его кудрявые волосы. Обменявшись колкостями, мы надели шлемы, сели на байк и как обычно рванули с места. Матвей каждый раз едет не слишком быстро потому, что знает, что я боюсь скорости, но в этот раз, похоже, я сама напросилась. Так быстро мы не ехали еще никогда. Попав на «зеленую волну», Матвей вошел в раш и ехал очень быстро, но, слава богу, впереди загорелся красный и нам пришлось остановиться на нем. Я тут же постучала Матвею по шлему, на что он нехотя повернул голову в мою сторону.

- Так ты это, Шумахер, я вообще то пошутила, ты давай, прекращай, мне еще домой надо вернуться, меня дети ждут! - прокричала я громко, чтобы он услышал.

- Не переживай, к детям успеешь вернуться, сегодня надо погонять! - слегка взволнованно и увлеченно ответил Матвей и, отвернув голову, рванул с места в последнюю секунду красного светофора.

Я сразу напрягалась и поняла, что Матвея охватил азарт и жажда скорости, настолько, что это может быть опасно для нас обоих. Неужели, мои слова так повлияли на него и это я во всем виновата? Или его тревожит что-то еще? Я должна была как-то привести его в чувства. Обычно я всегда держусь за него во время поездок на байке, потому что он просил меня, ну и я знаю, что так будет физиологичнее и безопаснее. И, вдруг, в небольшом отрезке, где мы снизили скорость, я отпускаю руки и перемещаю их на задние ручки и дальше держусь за них. Матвей сразу почувствовал неладное и резко снизил скорость. Через метров пятьдесят он начал прижиматься к обочине и в итоге остановился.

- Что случилось? - Сняв шлем выпалил он. - Ты засыпала, я повез тебя быстрей, зачем ты отпустила руки? Ты же знаешь, что мы ехали быстро, такие фокусы могут плохо кончиться, - сказал Матвей слегка сердито.

- А ты сам не видишь? Куда тебя несет? Мы с такой скоростью ни разу не ездили! Ты хочешь нас отправить на тот свет раньше времени?- истерично высказала я, соскочив с мотоцикла как ошпаренная.

- Да кто его знает, когда это время придет. Все мы не вечны, - растерянно и отстраненно произнес Матвей и надев шлем обратно, посмотрел на дорогу.

- Да что с тобой такое, я не могу понять! - окрикнула его я.

- Со мной все хорошо, ты едешь или нет? - прокричал он мне, нехотя повернув голову.

Я чувствовала, что состояние Матвея близко к критическому. Что-то тревожило его, но я не могла понять что. Он не делился со мной личными переживаниями и, как будто, всегда был эмоционально закрыт. И все же мне очень хотелось осознать причину всего этого и если нужно - поддержать его, успокоить. Я подошла к нему и начала снимать шлем, он увернулся, но я все равно продолжила снимать. Такое ощущение, что я не снимала шлем, а пыталась оголить его душу, и все же, наконец, он поддался мне. Шлем был снят, и я увидела в его глазах слезы. Я, почему-то, не удивилась, тут же обняла его и тихонько сказала:

- Все хорошо, успокойся, я рядом.

В ответ на это я услышала:

- Он погиб из-за меня. Это моя вина, мой чертов мотоцикл! - яростно крикнул Матвей и ударил кулаком по спидометру.

Мы услышали раскаты грома, начался ливень.

Глава 6 Гнев

Во время грозы я чувствую, как природа оживает. Что бы ты не испытывал, она будто откликается на твои эмоции. Небо заливается яркими вспышками молний и ты становишься невольным свидетелем его представления и ожидаешь, задрав голову, что же будет дальше? Раскаты грома, иногда еле слышные, а иногда настолько громкие, словно выстрел из ружья, иной раз вызывают желание спрятаться или затаиться, как олень в таежном лесу, ожидающий охотника.

До парка с велосипедами мы так и не доехали. Сильный ливень позволил нам добраться только до ближайшего кафе, припарковаться и забежать вовнутрь.

Внутри было уже не так страшно. Совершенно промокшие до нитки, мы разместились за столиком этого уютного кафе, находившегося на окраине города, совсем неподалеку от парка. Матвей немного успокоился и, кажется, даже пару раз улыбнулся мне. Заказав пиццу и горячий чай, мы продолжили свой «непростой» разговор.

- Понимаю, тебе тяжело об этом говорить, если не хочешь, можешь не рассказывать, но, возможно, тебе станет легче.

Матвей посмотрел на меня сомневающимся, но уже теплым взглядом, протянул руки, взяв мои ладони в свои и, наконец, заговорил:

- Мне не просто тяжело, я не знаю как вообще говорить об этом. Но и избавиться от этих мыслей не могу. Погиб мой двоюродный брат, разбился на моем мотоцикле. Он врезался в фуру и вылетел на дорогу, смерть наступила мгновенно. Все кости были сломаны. Понимаешь? - сказал Матвей и закрыл лицо руками.

- Когда это случилось? Почему ты ничего не рассказал мне?

- Еще в июне, помнишь «Три медведя»?

- Помню, ты еще опоздал тогда, из-за этого?

- Я тогда только узнал, но я не хотел портить тебе настроение, это ведь был твой день. Я ездил забирать мотоцикл со штраф стоянки и он был совершенно целый, совершенно... Лучше бы он принял весь удар на себя, я бы разобрал его на запчасти по винтику и ни капли бы не пожалел! Ни капли! Но нет, мой брат мертв, а мне остается ездить на этом куске железа и вспоминать, что в тот злополучный день, я спокойно разрешил ему взять мой байк, хотя у него нет прав, ему еще только семнадцать! Ему было семнадцать, Аннет, я убил его, понимаешь? - с этими словами Матвей снова рассвирепел, его руки затряслись, он стал яростно стучать ими по столу сперва еле слышно, затем начал постепенно усиливать стук.

Я обхватила его кулаки своими руками, пытаясь остановить и не давая ему усиливать стук. Он почти не реагировал, казалось, ему это нравилось и он продолжал упиваться этой своей мнимой виной и изматывающим горем. Тогда я подставила руки под его кулаки. Пару раз ударив по моим рукам, Матвей тут же пришел в себя и посмотрел на меня присутствующим взглядом. Меня это обрадовало. Я спокойно взяла его руки в свои и произнесла:

- Мне очень жаль твоего брата, но это не твоя вина. Бог забрал его, ты знаешь, он забирает лучших. Да, ты дал ему свой мотоцикл, но ведь если бы не дал ты, дал бы кто-нибудь другой. Он все равно нашел бы способ поехать. И все могло бы закончиться тем же. Если было так суждено.

- А если нет? Если бы я мог предотвратить это всё?

- Мы этого никогда не узнаем. Зато теперь ты научишься на своих ошибках и не будешь никому давать свой мотоцикл. Хотя, глобально, конечно, это ничего не изменит, молодые парни на мотоциклах разбиваются каждый день: по неопытности, по глупости, ощущая себя взрослыми и способными на все. Ты не можешь их всех спасти, но ты должен думать о себе, о своей безопасности, в первую очередь, чтобы не стать одним из них.

После этих слов я замолкла и отпустила его руки, ко мне пришло осознание, что, однажды, я тоже могу его потерять. От этой мысли мне стало жутко и на мгновение я отстранилась.

Мы сидели напротив и смотрели друг на друга. Глаза Матвея были стеклянными, а мои наполнялись слезами. Увидев мои слезы, Матвей неожиданно резко пришел в себя и встал со своего места, чтобы пересесть ко мне. Когда он встал, я отвернулась к окну, делая вид, что обижена, хотя, на самом деле, я не могла на него обижаться. Я остро ощущала всю его боль и отчаяние. И чувство вины. Но я не хотела, чтобы оно преследовало его, я лишь хотела помочь ему перестать думать об этом. Не только о чувстве вины, но и о брате, чью смерть он не смог предотвратить. Обнявшись, мы вместе ждали пиццу и смотрели в окно, как дождь стремительно заливал безлюдные вечерние улицы нашего маленького городка.

Глава 7 Братья и сестры

События, о которых наконец-то поведал мне Матвей, не давали мне покоя. Каждый день я мыслями возвращалась и прокручивала эту ситуацию в голове и меня разрывало от беспомощности и осознания того, что Матвей увядает каждый день на моих глазах, а я ничем не могу ему помочь. Его всегда горящие голубые глаза сейчас больше походили на потухшие угольки и меня это ужасно беспокоило.

Кажется, только находясь дома с семьей, он чувствовал себя лучше, как будто на время забывал о случившемся. Матвей всегда говорил, что хочет, чтобы я еще лучше узнала его семью, подружилась с девчонками. И я была не против, наоборот, только рада была видеть его улыбающимся и счастливым как можно чаще. Тем более, в наших отношениях с Матвеем все было вполне стабильно. Мы узнавали друг друга. Наслаждались временем вместе. Я, как могла, заботилась о нем. И он, чувствуя заботу, отдавал мне во много раз больше. Любви, нежности, ласки. Мне он казался, самым чутким и трепетным на земле. С ним я чувствую себя в полной безопасности. Я до сих пор не могу понять, что за джекпот я сорвала, когда встретила его. Мой Матвей.
Как-то в один из дождливых июльских вечеров мы коротали время дома у Матвея за настольными играми в кругу его семьи. Майя и Мария очень любят играть в монополию. У Марии всегда все продумано. Никто не сможет избежать игры, только если она сама этого не захочет. А играть она хочет всегда, поэтому таких ситуаций еще просто не было. Азарта Марии не занимать, поэтому игра обычно длиться очень долго. Сыграв раз и получив не самый лучший результат, Мария всегда хочет отыграться.

Родителей как обычно не было дома. Мама была в церкви, а папа как всегда на рыбалке. Эстер по обыкновению присматривала за младшими сестрами и братом, во многом выполняя функции мамы. Наверное поэтому, они как могли боролись за внимание Эстер и даже за внимание друг друга, ну а я становилась невольным свидетелем этой маленькой драмы.

Стала ли всему виной эта причина или какая-то другая я не знала, но Эстер, такая взрослая и серьезная в свои восемнадцать, казалось, каждый раз становилась еще серьезнее, когда я приходила к ним в гости. Я не могла осознать, что ей движет. Неужели я настолько ей не нравлюсь или она так сильно не хочет видеть меня в своем доме и поэтому старается всем своим видом показать мне, что это так? Не смотря на все это, я всегда была с ней очень дружелюбна и приветлива, как и она со мной по началу, так мне казалось. Но сейчас она явно боролась с какими-то непонятными чувствами по отношению ко мне. Я часто ловила ее взгляд то на себе, то на Матвее, а ее лицо краснело и бледнело несколько раз за вечер. Пока мы играли в монополию с младшими сестрами, Эстер сидела в стороне и просто молча наблюдала за нами. Когда мы с Матвеем вдруг начали смеяться, а он ненароком коснулся моей руки, Эстер слегка нахмурилась и даже скривилась. И тогда я осознала, ее наивные небесные глаза наполнены ревностью. Эстер пыталась понять мои намерения по отношению к Матвею. Может быть, ей просто не хватало разговоров с мамой по душам? Например, о том, что такое любовь, уважение, доверие. Даже если мама и рассказывала ей об этом, возможно, сама Эстер просто еще никогда не испытывала таких чувств. Она еще не влюблялась. А может быть, ей просто не хватало уверенности в том, что она не потеряет своего брата, и эта мысль внезапно пронзила мое сердце.

Вечер подходил к концу и я все же решилась поговорить с Эстер. Пока все были в гостиной и устраняли последствия веселого времяпровождения, Эстер была на кухне, убирала и мыла посуду. Я тихонько подошла сзади и аккуратно коснулась ее плеча.

- Эстер, может, нужна какая-нибудь помощь?

- Нет, спасибо, я справляюсь. - обернувшись, ответила Эстер и слегка улыбнулась, как будто через силу.

- Эстер, я хотела сказать, что мы с Матвеем...

- Что вы с Матвеем?- вдруг внезапно и резко обернулась на меня Эстер, почти бросив тарелку в раковину.

- Я хотела сказать, что мы с Матвеем любим друг друга и хотим быть вместе. - слегка смущенно проговорила я, осознавая всю курьезность ситуации.

- А мне то что с того, ну любите и любите. Совет вам да любовь! - ухмыльнулась Эстер и продолжила греметь посудой. Лицо ее заметно покраснело.

- Послушай, Эстер. - продолжила я. - Я никогда не сделаю ничего, что может разорвать вашу связь. Вы все всегда будете его сестрами.

Услышав это, Эстер снова обернулась. Лицо ее вдруг посветлело и стало как обычно серьезным и не выражающим никаких эмоций.

- Почему ты решила, что мне до этого есть дело? Вы оба взрослые - сами разберетесь.

- Я подумала, то есть, мне показалось, что ты сегодня была немного расстроена или даже рассержена, тем, что мы проводили время вместе с Матвеем, поэтому я и хочу сказать, что я не собираюсь забирать твоего брата, я просто люблю его и хочу быть рядом. А он любит всех вас и всегда будет любить. - Слезы стали подступать к моим глазам, но я продолжила. - Знаешь, у меня нет братьев и сестер и мне всегда было так одиноко. Когда я прихожу к вам, я ощущаю всю эту любовь и заботу, которой вы окружаете друг друга. Я вижу как ты заботишься о младших. Ты большая молодец и я восхищаюсь тобой. - закончила я со слезами на глазах.

Эстер на мгновение задумалась, опустила голову, затем вытерла руки полотенцем и, повернувшись ко мне, неожиданно крепко обняла меня.

- Извини, если была резкой. Я правда переживаю, что Матвей забудет о нас. Я просто хочу, чтобы он оставался нашим старшим братом, навещал нас, когда съедет. Но я думаю мы полюбим и тебя. Бог любит, значит и мы полюбим. - заключила Эстер, рассмеявшись.

- А я уже вас люблю, примите еще одну сестру? -с улыбкой спросила я растерянно.

- Конечно, нам не привыкать! Правда тебе еще нужно будет покреститься в нашей церкви, принять нашу веру!

После ее слов, мне было уже не до слез. Почему до сих пор до меня не доходило, что вопрос веры так или иначе будет затронут в наших отношениях с Матвеем? Получается, либо мне нужно будет стать протестанткой, либо ему перейти в православие. Иначе мы не сможем жениться в будущем по их правилам. Протестанты могут женится только на протестантках. Для этого они даже ездят в другие города, чтобы выбрать девушку не из своих, уже хорошо знакомых по общим собраниям девушек. Как еще моя мама к этому отнесется, для нее все другие ответвления христианства - это секты. Терпимость и понимание - не ее конек, особенно в вопросах веры. Матвей застал нас с Эстер на кухне в обнимку и был очень удивлен таким поворотом событий. Однако, он, как обычно, не растерялся, подошел сзади и обнял нас обеих, произнеся:

- По ком плачем? Давайте вместе?
Видя что мы уже смеемся сквозь слезы, он добавил:

- Или уже всё, опять я опоздал? В следующий раз зовите к началу.

Эстер с улыбкой потрепала Матвея за волосы и теперь уже в хорошем настроении направилась прямиком в гостиную к сестрам и Даниилу.

Я уже хотела пойти за ней, но Матвей остановил меня, взяв за руку.

- Ты в порядке? Плакала... - тихо произнес Матвей и притянул меня к себе. - Что тут Эстер тебе наговорила?

- Да это я ей наговорила, но все уже хорошо. - улыбнулась я и чмокнула его в щеку. - Пошли?

- С тобой хоть на Северный полюс.

- Почему не на Южный? На Южном же холоднее.

- Нет, ну к такому я пока еще не готов.

- Ах ты...!

Мы попрощались и вышли на улицу. Я помахала рукой Даниилу и Еве, которые уже во всю стучали и махали мне в окошко. И вдруг мне стало так тревожно и неуютно, что этот маленький мир, где живут Матвей и его сёстры может все же быть нечаянно разрушен мной или, что, конечно, хуже только для меня - я никогда не смогу стать его частью.

Глава 8 Моя семья

После переезда в город, мне очень часто снится моя деревня, в которой я жила, когда училась в начальной школе. Недаром некоторые верующие считают, что сны - это что-то от лукавого. Например, в моих снах дедушкин палисадник всегда выполняет какую-то странную функцию некоего «магического капища», места где закапывались секретики, где мы с двоюродной сестрой играли, но, в то же время, места запретного, куда не стоило заходить, потому как там торчала труба от септика и земля проваливалась, по крайней мере, такую причину я запомнила из детства. Вся наша детская «магия» творилась там и это место всегда оставалось манящей загадкой, а еще простором для творчества и наблюдений, ведь в каждое время года оно было по-своему прекрасно и привлекательно. Летом мы ели там сладкую вишню со своих и иногда соседских кустов, потому как у соседей всегда всё лучше и вкуснее. Осенью смотрели как листья меняют свой цвет и падают на землю в огромном (откуда?) количестве, а потом с особым удовольствием бегали по ним, вдыхали запах осени, слушали шелест листвы и собирали эти самые листья на поделки в школу. Зимой там были большие сугробы и снова это место становилось запретным, да и вроде как зимой там делать нечего, ибо не растёт ничего, ничего не происходит нового, значит и нечего там лазить (так говорил мой дедушка). А вот весной там много чего интересного происходило: снова зарождалась жизнь после зимней спячки, появлялись зеленые листочки на кустах, которые можно было бесконечно рассматривать и наблюдать за тем, как они менялись, а ещё оттаивало много всего интересного, например, мусор, который кто-то периодически кидал к нам в палисадник. Будучи ребенком, всё воспринимаешь как должное, если видишь что-то - считаешь, что так и должно быть, это я конечно не об эмоциях от уведённого, у детей их хоть отбавляй, а именно о восприятии чего-либо сквозь призму своего ещё не накопленного детского опыта.

В детстве я часто становилась свидетелем скандалов и ссор между родителями. Они ругались очень часто и иногда даже дрались. Маленькая я не знала причин ссор между ними, но чаще всего защищала маму. Мне всегда казалось, что папа ее обижает. Тем более, что папа никогда не старался казаться хорошим и выбирать выражения. Многое из того, что видела, я бы предпочла забыть, а что-то, возможно, уже забыла. Надеюсь, память сделала свое дело и избавила меня от самых страшных воспоминаний. Зато именно тогда, чтобы отвлечься от реальности, я начала рисовать. Я рисовала все подряд, начиная с кошечек и собачек и заканчивая сложными архитектурными сооружениями, которые видела в книжках у дедушки.

Мой дедушка - строитель, поэтому у него дома имеется куча книг по архитектуре еще со времен учебы в институте. Сначала мне нравилось повторять картинки, срисовывать, позже я стала рисовать сама.

Не смотря на сложные отношения с отцом, ведь он то уходил, то снова появлялся, что, безусловно, влияло на маму, а значит и на меня, надо отдать ему должное - он всегда поддерживал мои начинания, всегда хвалил и говорил, что у меня здорово получается, а над чем мне стоит еще поработать. Как-то раз, после очередного скандала с мамой, он снова ушел из дома и его не было несколько дней. Потом он вернулся и подарил мне супер крутой набор для рисования: туда входили краски, мелки, фломастеры, листы, ну, в общем все, что нужно настоящему художнику. Я тогда очень обрадовалась и простила его и даже уговаривала маму быть к нему более снисходительной. Правда на маму в этот раз это все не подействовало: ни его подарки, ни уговоры, ни очередная мольба о прощении не заставили ее все забыть и продолжить жить как ни в чем не бывало. Тот раз стал последним. Но я еще тогда не знала об этом.

Хуже всего, что в тот день, когда я видела его в последний раз, я думала, что все вот-вот наладится, они с мамой снова помирятся и мы заживем как раньше. Перед своим уходом, он подарил мне блокнот и сказал: «рисуй в нем все, что хочешь и, пожалуйста, хотя бы иногда вспоминай, кто тебе его подарил!». Я тогда подумала, что за бред, зачем мне вспоминать, я ведь знаю от кого он и всегда буду знать. Но сейчас я понимаю, к чему было это все, и да, действительно, я вспоминаю об этом лишь иногда, так мне легче.

Через несколько дней моему дедушке исполняется восемьдесят лет и мы с мамой собираемся поехать к нему. Будет еще мамин брат и его дочь, моя двоюродная сестра, с которой мы все детство играли вместе. Моя деревня находится не слишком далеко от города и раньше мы часто навещали дедушку. Но когда я поступила в колледж, а мама сменила работу, мы стали гораздо реже у него бывать. И вообще, для меня это очень горько - осознавать, что дедушка стареет и что нам остается всё меньше и меньше времени вместе. После того как ушел отец, дедушка почти полностью заменил мне его. Когда была жива бабушка, они нам с мамой очень сильно помогали. В деревне у них было большое фермерское хозяйство. Так что мы ели всегда только свои проверенные натуральные продукты. Когда бабушки не стало пять лет назад, дедушка продал весь скот и теперь живет один.

Замечательно отпраздновав дедушкин день рождения, мы с мамой решили еще на несколько дней остаться в деревне. Как-то, вернувшись с прогулки, я заглянула в дедушкин уютный кабинет — место, полное знаний, тёплых воспоминаний и запаха старых страниц. Дедушка сосредоточенно работал за столом, перебирая чертежи своего очередного проекта — уютного дачного домика для нашей семьи. Его энтузиазм и увлеченность во время работы всегда поражали меня и я решила задать давно волнующий меня вопрос:

— Дедушка, — сказала я, присев на краешек стула, — подскажи, как найти своё место в жизни?

Он поднял взгляд от бумаги и, слегка улыбнувшись, ответил:

— Знаешь, внучка, мой ответ тебя, возможно, удивит, но иногда мы путём проб и ошибок находим то, что действительно нам подходит. Важно быть открытым к новым возможностям и не бояться изменений.

Я внимательно наблюдала, как он ловко чертит линии на листе, и спросила:

— Но как понять, что именно это — моё?

Дедушка наклонился немного ко мне, приподняв бровь:

— Это не всегда просто, — произнёс он, продолжая работать над чертежом. — Вспомни, как ты рисовала в детстве? Когда сердечно увлечена, ты теряешь счёт времени, не так ли?

Я вспомнила, как, порой могу часами проводить время с кистью в руках.

— Да, порой просто не замечаю, как проходит час, — призналась я.

Он отложил карандаш и потянулся за альбомом, который хранил в выдвижном ящике стола.

— Так и есть! — воскликнул он, открывая его на странице с моими рисунками. — То же самое происходит и с выбором работы или призвания. Когда ты найдёшь то, что делает тебя счастливой, ты почувствуешь этот магический, волшебный поток. Главное — следуй за своим сердцем и никогда не теряй веру в себя.

Я смотрела на свои детские рисунки, на этот прекрасный, нарисованный мир, который когда-то создала, чувствуя, как становится тепло от воспоминаний из детства, и понимала, что это действительно так. Найти своё место — это не только о выборе карьеры, это, в первую очередь, о том, чтобы оставаться верной себе и открытой к жизненным свершениям, как тогда, в дедушкином палисаднике.

— Дедушка, — снова заговорила я, — а что ты чувствуешь, когда работаешь над проектом?

Немного задумавшись, он ответил:

— О, это чувство, когда ты видишь, как твоя идея становится реальностью, когда ты видишь, как будут жить люди в том, что ты построил — его ни с чем нельзя сравнить. И если ты найдёшь дело, от которого у тебя будут гореть глаза, ты увидишь, как мир вокруг заиграет новыми красками.

Я кивнула, прислушиваясь к его мудрости, и ощутила, как этот разговор вдохновляет меня на новые свершения. Когда я бываю в своей деревне, в которой выросла, я часто пытаюсь вспоминать что-то из детства, но с каждым годом мои воспоминания становятся все более расплывчатыми. Как хорошо, что дедушка все еще хранит мои рисунки. Они помогают мне вспоминать детство. Просто, кажется, что однажды я приеду и не смогу вспомнить ничего. Я даже очень боюсь этого момента. Но пока живы мои рисунки - живы и воспоминания. Хочется оставаться там, какой-то своей частичкой и чтобы воспоминания всегда возвращались, по первому моему зову. Хочется в будущем передать эти воспоминания своим детям. Но, к сожалению, чем старше я становлюсь, тем сложнее мне ностальгировать по чему-то. Хотя, казалось бы, все должно быть наоборот. Ну у меня все ни как у всех, свободный художник, как говорит моя мама, что с меня взять.

Глава 9 Уныние

Ну как же мне скучно без Аньки. Хотя я пообещала себе, что не буду ее дергать. Все эти ее экзамены, дипломы, поступления, с ума можно сойти! Пришлось на время потерять подругу. Как же хочется ей позвонить и рассказать обо всем. Например, о том, что скоро приедет мама, и что я нашла у Демида в сумке кольцо, а это значит, что совсем скоро он сделает мне предложение и я буду невестой! Вот как она живет вообще без этих новостей? Не понимаю. Мы встречаемся с Демидом уже почти месяц и он, как ни странно, совсем меня не бесит. Иногда, конечно, мы ругаемся, но и миримся мы очень быстро. Демид - серьезный парень и, похоже, у него серьезные намерения. На работе уже все знают, что мы встречаемся. По крайней мере, все девчонки завистливо вздыхают, когда мы идем вместе на обед. Оно и понятно, Демид весьма привлекательный.

Конечно, одного месяца будет слишком мало, чтобы понять подходим ли мы друг другу. Так я думала до тех пор, пока случайно не обнаружила у него в сумке кольцо. Сначала я испугалась: подумала, вдруг оно предназначено не мне, ведь мы встречаемся всего месяц. Но потом я вспомнила, как около недели назад мы были вместе у меня дома, смотрели фильм, он держал меня за руку и еще почему-то внимательно рассматривал ее, говорил о том, какие у меня узенькие пальчики, а потом спросил, почему я не ношу кольца. Я ответила, что ношу редко, и что у меня их не много потому, что не люблю, когда на руках что-то мешает. Он очень удивился тогда и сказал, что не знает девушек, которые бы не любили украшения. Видимо, после этого он вычислил мой примерный размер и купил кольцо. Ну вот, мама точно обрадуется, она же хочет, чтобы я вышла, наконец, замуж. Хотя, что-то меня пугает во всей этой ситуации. Я вроде бы как и рада, но испытываю смешанные чувства. Возможно, я еще просто не готова к замужеству? Мне ведь всего двадцать лет, а ему почти тридцать. Я еще только начала свою карьеру. А что если он сразу запросит детей? Что мне тогда делать, уходить в бесконечные декреты? Такие работники не нужны никому, так говорит моя мама. Она когда родила меня, на несколько лет выпала из жизни. О чем, видимо очень жалеет, потому как о любимой работе телеведущей ей пришлось на время забыть, а через пару лет, когда я пошла в сад, уже забыли и ее. Позже она стала сначала частным риэлтором, а потом уже и турагентом.

Перед ее отъездом в Турцию, я думала стоит ли мне здесь оставаться. Но мама была очень против, чтобы я тоже ехала, потому как мне нужно было закончить учебу. Спустя год я, сдав экзамены экстерном, наконец, была настроена ехать за мамой, уже почти купила билет. И вдруг, внезапно, звонит моя тетя, мамина сестра, и предлагает мне подработку в банке, с хорошей зарплатой, на время декретного отпуска одной из сотрудниц.

Мама, естественно, была в курсе и тоже уговаривала меня остаться в России и пробовать поступать в ВУЗ. На бюджет туда куда хотела бы мама я вряд ли поступлю, поэтому теперь мне нужны деньги, чтобы накопить на платное обучение. А если не смогу накопить нужную сумму? Может тогда уехать к ней в Турцию и работать там, да хоть флористом в цветочном магазине, как героиня небезызвестного турецкого сериала, главное рядом с мамой. Хотя с появлением Демида все немного изменилось. Теперь я начинаю задумываться, а нужна ли мне эта Турция. Я теперь не одна, и мы с Демидом можем летать к маме когда захотим, живя здесь в России долго и счастливо. Я в замешательстве. Наверное, сегодня все-таки позвоню и расскажу все Аньке. Так не терпится поболтать.

Взяв в руки телефон, я увидела сообщение от Давида. О, господи! Опять он. Да что ему от меня надо? Мы почти месяц не виделись и тут на тебе сюрприз.

«Лина, привет! Знаю, что ты скорей всего занята, но мне нужно с тобой срочно поговорить. Это касается Матвея и Ани. Только Ане ничего не говори. Это важно. Жду тебя через час в кафе возле нашей стоянки. Очень жду. Надеюсь придешь.»

Больной какой-то. Вот мне делать больше нечего. Смысл мне самой добровольно идти с ним на встречу, если я тогда, в «Три медведя» сделала все, чтобы она больше никогда не состоялась. Стала я рассуждать вслух, как вдруг услышала бульк еще одного сообщения.

«Их отношения под угрозой, Матвей совсем с катушек съехал. Сейчас только мы с тобой можем их спасти»

Звучит странно. Анька ничего мне не рассказывала. Неужели и правда все так серьезно. Хмм... Придется сходить. Чего еще не сделаешь ради любимой подруги. Надеюсь, это не займет много времени. Как только разузнаю все, сразу позвоню ей.

Глава 10 Искушение

Я сидел в кафе, разглядывая проезжавшие мимо машины, в ожидании Лины. Спустя десять минут она, наконец-то, появилась. Если бы я был поэтом, то, наверняка, смог бы описать все то, что я чувствую, когда вижу ее. Другие девушки меня совсем не привлекают. С тех пор как я ее увидел и все это время - она была прекрасна, и каждый взгляд, каждое мгновение рядом с ней только усиливало мою уверенность в этом. Правда, теперь появился этот Демид, будь он неладен. А ведь все так хорошо начиналось. Я уже почти понравился ей. И как только он появился, все пошло наперекосяк. Даже пришлось придумать историю и приплести Матвея с Аней, иначе, думаю, она бы не пришла. Меня это так расстраивает. Ведь все могло быть по-другому.

Когда Лина вошла, я улыбнулся и помахал ей, стараясь скрыть волнение, которое постепенно нарастало. Она подошла к столику, сияющая и полная жизненной энергии. Мы начали говорить о мелочах, о том, как проходят её дни, как дела у Демида. Я пытался поддерживать разговор, но в голове у меня была лишь одна мысль - мне хотелось остаться с ней наедине.

Я заранее заказал для нас чай, и у меня появилась немного сумасшедшая идея: а что если я подсыплю в ее кружку немного снотворного? Совсем чуть-чуть. Пару лет назад я ухаживал за своей бабушкой, больной раком и когда она, мучаясь от болей, не могла уснуть, я давал ей снотворное, тем самым спасая ее от мучений. С тех пор я и сам иногда его принимаю, когда чувствую, что перевозбужден и не могу уснуть. Она всего лишь почувствует сонливость и я предложу отвезти ее домой, а потом... И правда, вдруг, это мой последний шанс провести с ней время наедине, в этом ведь нет ничего такого. Навязчивые мысли терзали и искушали меня, и я чувствовал, что на этот раз должен действовать. Жизнь ведь так несправедлива, почему кто-то получает все, а кто-то ничего?

Когда Лина отлучилась на пару минут в дамскую комнату, я понял, что пора. Я налил ей чай и сыпнул туда немного волшебного зелья из своей маленькой бутылочки. Ни о чем не подозревая, Лина, вернувшись, взяла чашку и сделала глоток. Мое сердце бешено застучало то ли от волнения, то ли от предвкушения того, что мы вскоре останемся с ней вдвоем. Она продолжила говорить, спросив, наконец, о том, почему я ее пригласил и что там случилось у Ани и Матвея, почему Матвей съехал с катушек. Я пообещал все рассказать постепенно и спросил ее о чем-то, для отвлечения внимания, а в голове начал продумывать план того, как буду выкручиваться, если снотворное не успеет подействовать. Но, видимо, удача была сегодня на моей стороне и я начал с удовольствием замечать, как взгляд ее мутнеет, а каждый взмах ресницами становится все более медленным и вскоре ее начало клонить в сон. Я постарался оставаться спокойным, хотя внутри меня бушевали противоречивые чувства.

Как только она закрыла глаза и её голова наклонилась, я ощутил эйфорию. Эйфорию от того, что все получилось именно так, как я и планировал. Я выбрал момент, чтобы незаметно поднять её с места, обхватил за талию и не торопясь, медленно и осторожно мы пошли к машине. Внутри меня росло пламя уверенности, что я все делаю правильно, но за этой уверенностью прятались многочисленные тени сомнения.

Спустя двадцать минут, мы были уже у моего дома. Дома не было ни души. Сестра, как нельзя кстати, сегодня осталась ночевать у подруги, а мама уехала к родственникам на несколько дней. Я аккуратно, но в то же время быстро, чтобы никто из соседей не заметил, перенес Лину в дом в свою комнату, снял с нее пиджак и уложил её на диван, осторожно поправив ее золотые волосы. Сначала пару минут я любовался ей, ее бархатистой кожей и изгибами, вдыхал ее запах, а потом, вдруг, задумался, что мое желание быть с ней, возможно, нездорово, учитывая тот факт, что у нее есть парень. Но пока моя совесть кричала о том, что я творю нечто ужасное, мой мозг оценивал все открывшиеся возможности.

Когда я увидел её слегка бледное, но все такое же прекрасное спящее лицо, я был не в состоянии противостоять своему желанию и поцеловал её в лоб. Однако внутри меня был страх, постепенно увеличивающийся по мере осознания ситуации. Граница желаемого и дозволенного смещалась не в мою пользу.

Глава 11 Молитва

Церковь - это место, куда можно прийти, чтобы помолиться. Так думают те, кто мало чего понимают в религии. Я прихожу в церковь не только для того, чтобы помолиться, то есть поговорить с Богом, но и чтобы ощутить себя частью чего-то большего, проникнуться духом церкви, ее роскошью, самобытностью, величием, но в то же время ощутить строгость и иногда даже жесткость Его наставления на путь истинный. Ведь истина - она всегда где-то там. Я думаю, что где бы человек не искал истину, найти ее он сможет только через веру. Ведь вера - это то, что было всегда, то, с чем человек рождается.

Сегодня я пришла в свою любимую старинную церковь, которая находится на окраине города уже больше ста лет. Высокие своды, откуда струился мягкий свет, казалось, хранили в себе миллионы молитв, которые когда-либо произносились здесь. В этой церкви всегда мало людей и поэтому здесь очень тихо и спокойно. Я остановилась на мгновение, вдыхая сладковатый запах ладана, и почувствовала, как внутри меня зарождается тепло — надежда. Надежда на то, что с Матвеем все будет хорошо.

С каждым шагом к алтарю меня терзали мысли о том, какой Матвей был раньше. Как он, улыбаясь, накрывал меня своим теплом, как мы смеялись, болтали часами. А теперь... теперь от него осталась лишь тень, поглощенная собственными терзаниями. Страшная авария, погибший двоюродный брат, его чувство вины — все это стало тяжелым грузом, который давил не только на него самого, но и на наши отношения. Матвей отдалился, как будто пытался скрыться от меня, от себя, от боли. Я не знала, что делать. Но у меня есть вера, поэтому я здесь. Буду просить у Него. И я верю, Он все управит.

Я подошла к иконам, остановилась перед образами Иисуса и Богородицы. Приклонив голову, я закрыла глаза и начала шептать свою молитву. «Господи, помоги мне найти слова, чтобы поддержать Матвея. Укажи мне путь, как помочь ему справиться с этой болью». Слова с трудом выходили из моего сердца. Упавшие слезы словно бусинки скатились по моему лицу, и я почувствовала, что мне становится легче.

Вдруг рядом послышался легкий шаг. Я открыла глаза и увидела Батюшку. Он подошел ко мне не спеша, с серьезным, но добрым лицом. Его глаза были полны сопереживания и желания помочь.

— Здравствуй, доченька, — тихо произнес он. — Что тебя привело в этот храм сегодня?

Я глубоко вздохнула, собравшись с мыслями и, наконец, ответила:

— Здравствуйте, Батюшка. Я пришла помолиться за близкого мне человека. Он сейчас очень страдает. У него произошла беда: погиб его брат, и он сильно мучается из-за этого. Я не знаю, как его поддержать...

— Беда, как корабль, во время шторма — она может сделать нас сильнее или же потопить в глубины отчаяния. Но главное — не потерять веру. Иногда Господь испытывает нас, чтобы укрепить нашу веру и научить нас настоящему милосердию. Тебе надо молиться не только за него, но и за себя — чтобы суметь поддержать и понять, даже тогда, когда трудно. Верь, что Бог слышит каждую твою молитву, и Он не оставит тебя.

Я кивнула, чувствуя как слезы снова подступают к глазам.

— Я стараюсь, Батюшка, но кажется, что он уже не хочет, чтобы я была рядом. Он отдалился, — призналась я, утирая слезы. — Я чувствую себя беспомощной.

— Возможно, он не отдаляется от тебя, а, наоборот, ищет поддержки, но не знает, как открыть душу. Попробуй быть рядом, не дави на него. Мужчины вообще этого не любят. — улыбнувшись, сказал Батюшка мягко, и я ощущала, что каждое его слово проникает в моё сердце. — Поговори с ним о его чувствах, дай ему понять, что он не один.

— Иногда мне кажется, что с нами все слишком сложно. - грустно произнесла я.

— Вера, дочь моя, требует не только молитвы, но и действия. Иногда нам нужно взять на себя роль путеводителя, когда наш близкий потерян в тумане. Помни, что даже когда мы чувствуем себя одиноко, Бог присматривает за нами, Он всегда рядом.

Я кивнула, чувствуя, что слова Батюшки дают мне силу и успокоение.

Я почувствовала, как в груди растет уверенность. Я хочу бороться за Матвея, за нашу любовь. Я верю, что Господь направит нас на истинный путь.

— Спасибо вам, Батюшка. Теперь я знаю, что нужно делать, — сказала я, чувствуя, что на сердце стало намного легче.

Уверенным шагом я двинулась к выходу. Перекрестившись, я снова посмотрела на купол, и в этот момент поняла: наша любовь сильнее всех бед, и вместе мы сможем преодолеть любую бурю. Да, Матвей нуждается в моей помощи. И я найду путь, который приведет нас обоих к свету.

Выйдя из церкви, я почувствовала, как свежий воздух обнял меня. Я сделаю все возможное, чтобы вернуть Матвея к жизни. Я верю, что даже в самые мрачные времена можно найти свет. В этот момент у меня не было сомнений: я готова сделать все ради человека, которого люблю.

Глава 12 Богу виднее

После моих многочисленных уговоров, Матвей, наконец, согласился отвезти меня ... в горы. Имея за плечами школьный опыт походов по местным возвышенностям и туристическим тропам, я жаждала вновь оказаться на высоте, увидеть эти красоты снова, но уже более осознанными глазами. Но главной причиной, конечно, была очередная попытка вернуть Матвея к жизни, чтобы он вновь стал тем прежним улыбчивым парнем, с которым я когда-то познакомилась. Благо ехать не далеко, всего то чуть больше шестиста километров.

На самом деле, я давно не ездила так далеко от дома. И, тем более, я не очень люблю бывать далеко. И это говорит человек, который собирается уезжать учиться в другой город за пять тысяч километров. Немыслимо! На этот раз мы поедем на машине, которую Матвей взял у отца. И к слову, я не то, чтобы очень расстроена. Нет, я конечно люблю кататься на мотике с Матвеем, но ехать так далеко на мотоцикле весь день, думаю это неразумно, а вдруг гроза? В машине нам будет однозначно комфортнее. Матвею, скорей всего, без разницы, ведь он в свой двадцать один год уже имеет неплохой опыт вождения как на легковых, так и на грузовых автомобилях. Ему не привыкать быть так долго в дороге, иногда они с отцом добираются в тайгу на рыбалку несколько дней и ночуют в палатках или прямо в машине. Хорошо, что нам не придется ночевать в машине. Я все же больше люблю комфорт. Мы планируем выехать рано утром и приехать к вечеру.

- Аннет, ты уже вещи собрала? - обеспокоенно спросил Матвей во время нашего вечернего контрольного созвона перед отъездом. - Надеюсь ты не забыла, что мы ночуем завтра в палатке? Возьми побольше теплых вещей.

- Подожди, как в палатке? Разве там нет домиков каких-нибудь, ты же сказал там есть турбаза? - в недоумении спросила я.

- Ну так, Аннет, там есть турбаза, но мы пойдем по тропе к водопаду, а путь туда неблизкий, поэтому мы заночуем в палатке. - спокойно объяснил Матвей.

- Почему ты раньше не сказал?

- Ну вообще-то это логично, если мы идем в горы - всегда ночуем в палатках, там, знаешь, для нас никто в горах шале не построил.

- Кто мы? - спросила я и покосилась на Матвея.

- Ну мы с друзьями обычно так ходим.

- Ну это вы с друзьями, такими же сумасшедшими скаутами как и ты, а я то девочка.

- Девочки с нами тоже ходили. И ничего, ночевали все в палатке как миленькие.

- Все в одной?

- Конечно нет, ты чего. Девчонки отдельно от нас.

- Мммм, ну теперь мне причина ваших походов ясна. Значит девчонки... - улыбнувшись, многозначительно произнесла я.

- Да какие девчонки, Аннет, там есть кое-что покруче. Ты скоро сама все увидишь.

Обожаю запах свежего летнего утра. В предвкушении дальнего путешествия обычно не так тяжело вставать даже очень рано. Сегодня я встала в пять утра. Буквально час на сборы, выезжаем в шесть. Ну да, я прособиралась чуть дольше, поэтому мы выехали в шесть тридцать. Мы ехали довольно быстро и иногда останавливались у придорожных кафе, чтобы перекусить или взять воды. Время пролетело совсем незаметно в компании с проигранными на сто раз песнями, моими инертными танцами и нравоучительными рассказами Матвея про тайгу. К трем часам дня мы были на месте. Припарковав машину, мы отметились на турбазе, пообедали в местном кафе, надели рюкзаки и отправились в путь. К вечеру мы должны были пройти половину пути и разбить палатку. Я, конечно, не ожидала, что идти с тяжелым рюкзаком по жаре будет настолько сложно. Наверное, хорошо, что мы вышли, когда солнце уже было не в зените, иначе бы, сварились или сгорели бы, ну или все вместе. Хотя, солнце - это, пожалуй, не так страшно как холод. Вот его я как раз не переношу.

Спустя три часа мы ... все еще шли. Соленый пот стекал по лбу и время от времени застилал глаза. Я порядком устала и, кажется, натерла мозоль на правой ноге, ведь сегодня меня дернул черт надеть новые классные кроссовки, которые, как оказалось, лучше носить только на короткую прогулку, желательно пешую и обязательно по ровному асфальту. Я предложила Матвею устроить привал, мотивируя это тем, что до места, где мы собирались ставить палатку, идти еще целых два часа, а я уже очень устала и просто не дойду, если конечно, он не понесет меня на руках. Матвей согласился остановиться, но только на перекур, в целых пять минут, чтобы немного перевести дух. Мы присели на небольшие валуны в самом центре зеленой цветущей полянки и с удовольствием наблюдали открывшиеся нам живописные виды на горную долину, вдыхали чистый горный воздух и ловили каждое дуновение ветра, которое в такую жару ощущалось еще более ценно и оживляюще. Сети здесь не было, поэтому я достала телефон только для того, чтобы сделать пару кадров: собственное селфи и фото задумчивого Матвея на камне на фоне красивейших гор. В этот раз он, как ни странно, даже почти не сопротивлялся. Вообще, Матвей не очень любит фотографироваться. Чаще всего я заставляю его делать фото со мной.

- Ты опять за свое? Папарацци. - недовольно буркнул Матвей в мою сторону и выставил свою ладонь-ограничитель, закрывающую голову.

- Ну а как, надо же будет потом что-то показать нашим детям!- ехидно ответила я и продолжила снимать все вокруг.
Матвей, увидев, что я переключилась на природу, резко вскочил, схватил рюкзак и пошел вперед быстрым шагом.

- Эй, ты куда? Мы еще не сделали совместное селфи для наших детей!- не унималась я.
Матвей же делал вид, что не слышит меня и продолжал идти вперед. Меня это слегка смутило, но я не стала усугублять ситуацию. Вместо этого, я, наделав кучу фотографий, накинула рюкзак и поторопилась вслед за ним. Матвей продолжал идти настолько быстро, что я еле-еле поспевала.

Наконец, мы были у цели. Резко остановившись, Матвей с грохотом сбросил рюкзак на землю.

- Мы что, пришли? Ура!!!- запищала я их от восторга и с облегчением упала на небольшой травяной оазис посреди «каменной» полянки.

Матвей же, не отдохнув ни минуты, молча стал разбирать рюкзак, доставая оттуда палатку, посуду, горелку и тушенку для ужина. Часть продуктов были в моем рюкзаке, но он не промолвил ни слова, чтобы напомнить мне об этом. Тогда то и стало понятно, я его чем-то обидела, задела. Через пару минут Матвей начал ставить палатку.

- Матвей, тебе помочь чем нибудь, давай вместе палатку соберем?- осторожно спросила я.

- Я справлюсь, отдыхай. - недовольно буркнул он и продолжил вбивать колышки от палатки в землю.

- Ее же одному тяжело, давай помогу, ты говори мне что делать. Я буду выполнять все твои указания, обещаю. - приблизившись к Матвею, я взяла в руки тамбур от палатки.
Матвей тут же вскочил, выхватил его у меня из рук и начал деловито расправлять на уготованном месте.

- Ты что... злишься на меня? Я не могу понять за что, может объяснишь? Или так и будешь меня игнорировать?- с упреком спросила я и села на землю в позе лотоса, поджав губы, в ожидании объяснений.

Матвей обернулся ко мне и посмотрел на меня очень внимательно. Его и без того румяные щеки вспыхнули еще сильнее после утомительной дороги, а голубые глаза стали еще больше заметны на фоне красных щек.

- Аннет, я не злюсь, нет. Просто я не хочу, чтобы ты уезжала от меня, но я чувствую, что тебе это нужно, вот и всё.

Он подошел ко мне вплотную и, сев на корточки, потрепал меня за щеки и взял за руку.

- Наверное, я слишком многого хочу. - вздохнув, продолжил он, глядя мне в глаза.

- Матвей... Во-первых, еще ничего не решено, я пока никуда не еду! Еще весь август впереди. А во-вторых, я не протестантка, ты забыл? Что скажут твои родители? - серьезно спросила я, сама от себя того не ожидая, подняв брови.

- Бог един, мы же христиане, так что придумаем что-нибудь. Если что, можем сбежать и отравиться как эти, ну как их там, которые у Шекспира.

- Дурак! - тут же среагировала я и ударила его по плечу. - Я еще пожить хочу. С тобой, дураком, между прочим.

- Придется тогда тебе креститься в нашей церкви.

- Еще чего. Уж лучше вы к нам. - с ехидной улыбкой ответила я.

Матвей улыбнулся и, повалив меня на землю начал щекотать и расцеловывать мое лицо.
Спустя час палатка была уже собрана, ужин приготовлен и почти съеден. На улице темнело. Матвей развел небольшой костер и мы, устроившись на походных стульчиках, болтали обо всем подряд, потягивая горячий чай из трав брусничника, ягод костяники, листьями дикой смородины и саган дайля, собранными Матвеем неподалеку от нашего лагеря.

Мы слегка засиделись и после одиннадцати меня начало тянуть в сон. Видимо, сказывался недосып, скопившийся за время учебы. Матвей бодрился и всячески не давал мне заснуть: рассказывал анекдоты, истории из жизни, без баек про тайгу и медведей опять же не обошлось. Видя, что я уже совсем сонная, Матвей решил использовать последний козырь.

- Аннет, сейчас начнется самое интересное, а ты спать собралась.

- Что? Медведь придет? - устало ответила я.

- Нет, хотя и это не исключено. Совсем скоро мы увидим их.

- Кого их? Такая темень, Матвей, вот- вот огонь погаснет и мы друг друга то не сможем разглядеть в этой кромешной тьме, не то что еще что-то...

Когда костер действительно начал тухнуть, Матвей достал налобные фонарики и передал мне один. Я тут же его надела, включила и пыталась рассмотреть хоть что-то, вглядываясь в темноту. Вдруг я понимаю, что фонарик Матвея не горит, а самого Матвея нет на том месте, где он стоял. Внезапно, я ощущаю его теплые руки у себя на талии, потом на своих глазах. Одной рукой он закрыл мне глаза, а второй выключил и мой фонарик тоже.

- Ну что Аннет, готова увидеть их?

И вдруг он резко, не дождавшись ответа, наклоняет меня назад и убирает руки с глаз. И я открываю глаза и вижу... их. Они восхитительны. Таких звезд я не видела никогда в своей жизни. Все небо было усыпано ими. Казалось, небо вот-вот упадет на меня. От размера звезд и их количества у меня даже закружилась голова.

- Ну как, нравится? - нетерпеливо спросил Матвей.

- Ты знаешь, могло быть и лучше. - в шутку ответила я.

- Издеваешься?

- Конечно! Они просто невероятные!

- Желание загадывать будешь? - поинтересовался Матвей.

- Обязательно. А ты?

- Даже не знаю, я в это не верю.

- А во что ты веришь?

- В Бога верю и в свои силы.

- А разве звезды это не есть Бог? И все что нас окружает, это не есть Бог? Мне кажется, он как раз там, где звезды и нужно только попросить.

- Думаешь?

- Да.

- Тогда буду просить. Ты уже придумала, что будешь просить?

- Конечно, у меня всегда наготове.

- Расскажешь?

- Конечно нет, ты же знаешь, что тогда не сбудется!

- А ну тогда я свое тоже не расскажу.

- А я и спрашивать не буду. Ну что, насчет три? Хотя, сначала нужно дождаться звезду.

- Так зачем ее ждать, если все звезды - это Бог. Давай просто попросим и всё.- заключил Матвей.

- Ну я не знаю, так не принято.

- А зачем нам вообще думать, что принято, а что нет?

- Ну есть же какие то принципы, устои, истины. Люди должны их придерживаться. - предположила я.

- Аннет, мы вообще почти ничего не знаем, ни о космосе, ни о Боге, ни об океане. Все может быть совсем не так, как мы это себе представляем. У людей есть только научные теории. Ничто не истина.

- А как же любовь? Разве любовь - не есть истина? Ты же говорил, что любовь всегда побеждает? Ее нельзя объяснить, но люди ее чувствуют, и она способна на многое...

- Побеждает. Но многие путают любовь и влюбленность, люди думают, что влюблены в определенный момент, в какой-то временной промежуток, а потом все проходит и заканчивается. С любовью все гораздо сложнее...- произнес Матвей серьезно.

- И у нас? Сейчас просто временной промежуток?- повернулась к Матвею я.
Матвей слегка растерялся, как будто не ожидал, что я могу такое спросить, но все же ответил:

- Я же сказал, ничто не истина. Мы не можем знать, что будет завтра.

- Ах, понятно, ну тогда я спать пойду. Может мне все же удастся узнать, что будет завтра, если тебе плевать и ты знать не хочешь. - обиженно выпалила я и, вырвавшись из объятий Матвея, ринулась в сторону палатки.
Матвей попытался остановить меня, но споткнулся о камень. Пока он пытался удержать равновесие в темноте, я успела увернуться и быстро занырнуть в палатку.

Глава 13 Выход

Я проснулась очень рано. Все таки спать в палатке - это не мое. Все тело теперь болит, как будто меня били палками ночью. Неудобство во время сна и периодическое замерзание - это ничто, по сравнению с ранним утренним выходом из палатки в туалет. Вот где самое настоящее издевательство. Мало того, что зябко, так еще и вся палатка и трава в росе, сделал пару шагов - уже весь мокрый. Зато, как только первые солнечные лучи касаются палатки, начинается блаженство. Можно спокойно ложиться и дремать еще как минимум час, потому что знаешь, что в этот час, тебе точно будет тепло и сухо. Впрочем я так и сделала, сходила освежиться и вернулась досыпать в палатку. Матвей в это время еще спал как младенец.

Пока он спал, я потихоньку морально настраивалась на наш сложный радиальный поход к водопаду. Поскольку физически я не такая подготовленная как Матвей, придется брать выносливостью. После всех пройденных мной в детстве походов, я осознала, что могу быть очень выносливой и идти долго, пока совсем не свалюсь без сил. Ну а если у меня будет еще и какая то мотивация, то я обязательно дойду, чего бы мне это не стоило, такой уж у меня характер.

Когда Матвей проснулся, я продолжила делать вид, что обижена. Однако, спустя несколько его неудачных попыток заговорить, отшутиться и сделать вид, что ничего не произошло, я сдалась и решила, что в поход нам лучше идти в состоянии мира и согласия, иначе, это будет чревато неприятностями, в особенности для меня.

Я протянула Матвею руку, он взял мою руку в свою и потянулся меня поцеловать, но я слегка увернулась.

- Ооо, родная моя, так мы не договаривались. - сказал он разочарованно.

- Ну так и играть влюбленность в определенный «временной промежуток» мы тоже не договаривались, так что давай заключим перемирие? Хотя бы на время похода. Ты должен мне обещать, что если вдруг понадобится - ты защитишь меня от медведя. Ну, если он к нам выйдет. - попыталась договориться я.

- Конечно он к нам выйдет, более того, я его сам об этом попрошу, если ты будешь на меня обижаться. - довольным голосом заявил Матвей и добавил. - Смотри сама, конечно, дело твое.

- Опять издеваешься? - прищурясь, спросила я.

- Ни в коем случае, просто предупреждаю, ты ведь не хочешь, чтобы с нами что-то случилось?

- Ну и гад же ты, Матвей. - раздосадованно произнесла я. - Знаешь, что я боюсь и специально делаешь это. Ладно. Я больше не обижаюсь на тебя. Так устроит?

- Поцелуй? В щеку. Вот сюда.

Матвей указал на щеку, в которую я должна была поцеловать его, чтобы зарыть топор войны. Я покорно согласилась и через мгновение чмокнула его в правую щеку.

- Так то лучше, принцесса Аннет. Теперь я готов всю дорогу защищать вас от медведей. И еще, по поводу вчерашнего разговора, если тебе интересно. Я хочу знать, что будет завтра. Мне не плевать на то, что с нами будет. Я хочу быть с тобой столько, сколько это возможно. И даже если нас сожрет медведь. -говорил он тихим голосом, гладя меня по волосам и смотря мне прямо в глаза. - мы все равно будем вместе, у него в желудке.

- Дурак!- рассмеялась я и снова легонько ударила его по плечу. - давай уже собираться.

Наш путь обещал быть непростым. Поэтому мы быстро позавтракали, собрали в рюкзаки все необходимое и выдвинулись навстречу медведю, то есть приключениям.

Тропа, по которой нам предстояло идти, начиналась недалеко от нашей палатки. Пройдя всего метров двести от лагеря мы свернули на тропу и продолжили свой путь теперь уже в сторону водопада.

По дороге мы говорили о том, как здорово иметь возможность ходить в горы и как нам повезло, что совсем недалеко от нас есть такие красивые места. По пути нам встречались как бодрящие крутые подъемы, так и затяжные монотонные спуски, вгоняющие в сон.

Попадались и болотистые участки, проходя которые, нужно было смотреть в оба, чтобы мои новенькие кроссовки случайно не погрузились целиком в грязь. Лишь изредка мы успевали смотреть по сторонам и любоваться красотами, потому как почти все время занимал поиск и выбор правильной траектории: куда поставить ногу, чтобы не провалиться, на какой камень наступить, чтобы не упасть? Матвей решал эти вопросы молниеносно. Мне было проще, я шла за ним и руководствовалась его правильно принятыми решениями.

Перед самым водопадом мы должны были выйти на курумники, а затем на небольшую тропинку, ведущую через лес. Однако, в назначенное время мы не увидели никаких курумников и спустя еще полчаса скитаний по лесу, Матвей сообщил мне ожидаемую новость: «Кажется мы слегка сбились с пути».

- Ты хочешь сказать, что мы заблудились? - с ужасом произнесла я.

- Нет, Аннет, не паникуй. Я сказал именно то, что хотел сказать. Мы не заблудились, мы временно сошли с тропы. Сейчас я во всем разберусь и мы на нее вернемся. Дай мне пару минут - спокойно разъяснил Матвей и достав из кармана телефон, начал повторно изучать карту местности и определять наши координаты.

Не смотря на спокойствие Матвея, я, конечно, сразу начала паниковать. Пока он разбирался с картой, я уже пыталась поймать сеть, чтобы вызвать помощь, без конца перезагружая телефон, пока он, наконец, не разрядился окончательно. Матвею пришлось освоить многозадачность и помимо поиска верного маршрута и тропы, с которой мы каким то чудом сбились, ему пришлось успокаивать меня и стоически выносить мое постоянное нытье.

Минут пять спустя, мы снова пробирались через лес по новым координатам Матвея, все еще планируя выйти к курумникам и затем к водопаду. Периодически меня охватывало чувство страха, но Матвей, спокойно и уверенно произносил: «Все будет хорошо», брал меня за руку и шел рядом.

И вот, наконец, мы выбрались на открытую поляну и увидели долгожданные курумники, которые, теперь уже воодушевленные, мы проскакали максимально быстро и легко. Наш водопад, раньше видневшийся где то вдалеке, теперь был совсем близко и уже не казался чем-то недосягаемым. Оставалось только пройти по тропинке вдоль ручья. Я перевела взгляд на Матвея и мне показалось, что я видела как он облегченно вздохнул и даже замедлился. Все-таки на нем была ответственность за нас обоих, привести нас вовремя туда куда нужно, не свернуть не туда и не заблудиться окончательно. И почему-то я не сомневалась ни минуты в том, что он справится с этой задачей...

Шумный ручей весело перебрасывался через камни, его брызги искрились и мерцали на солнечном свете, словно драгоценности. Мы с Матвеем пробирались по узкой тропинке вдоль ручья, обрамленной зелеными мхами и цветущими кустарниками; аромат леса напоминал нам о том, как свежо и прекрасно здесь, вдали от городской суеты. Ветер заигрывал с тенистыми кронами деревьев, а они, качаясь из стороны в сторону, словно встречали нас и приглашали прямиком к подножью водопада.

— Смотри, какие красивые цветы! — воскликнула я, наклонившись, чтобы рассмотреть поближе их розовые метельчатые соцветия, которые смело пробивались через камни.

- Это Иван-чай, Аннет, ты что, не знала? - с умным видом произнес Матвей.
- Да знала конечно, а ты что, не знал, что умничать - вредно? - ответила я с ухмылкой.

Наконец, мы достигли небольшого выступа, с которого открывался прекрасный вид на невероятно огромный и мощный водопад, к которому мы так долго добирались.

Поднимающиеся в воздух брызги создавали радугу, растянувшуюся между зелеными склонами. Созерцая эту невероятную красоту, я выдохнула, полная восторга и умиротворения. Как вдруг, моя нога предательски соскользнула с камня, и я, с истошным визгом буквально начала лететь вниз, если бы не Матвей, который стоял позади и успел крепко обхватить меня за талию и удержать в последнюю секунду.

- Боже мой, Матвей, как хорошо, что ты рядом! - промямлила я, находясь в небольшом шоке от случившегося.

- Ну не медведь конечно, ну, как видишь, я тебе пригодился! - засмеялся Матвей и мы крепко обнялись.

Эта ситуация заставила меня задуматься о том, что будет со мной, если его не будет рядом. И тут, мне пришло в голову нечто очень важное. Я вдруг осознала, что могла бы остаться здесь, рядом с Матвеем и мамой. Учиться в соседнем городе, где есть неплохой художественный институт, подрабатывать, пусть даже за копейки. Зато дома, зато рядом с ним. И не придется никуда уезжать за тысячи километров.

С другой стороны, как же меня манит Питер своми возможностями. Я могла бы стать известным художником, продавать свои картины, устраивать выставки. Тем не менее, вспоминая все наши с Матвеем дни и как нам было хорошо вместе, я понимала, что, возможно, тем, кто нужен больше всего - не стоит рисковать.

Я перевела взгляд на воду, летящую вниз, и ощутила внутри себя борьбу противоположностей. Одна Аня убеждала меня: «Вперед, действуй!», а другая говорила- «Не вздумай, останься!». Наедине с Матвеем, та Аня, которая хотела остаться разумеется проявлялась чуть сильнее и советовала мне выбрать иной путь, менее кардинальный, сохранив свои стремления, но не теряя связи с теми, кого люблю.

— Матвей, — начала я.- Знаешь, я тут вдруг поняла, что мне не обязательно уезжать в Питер. Я могу остаться здесь, рядом с тобой. У нас много возможностей рядом.

Он посмотрел на меня с недоумением и даже приподнял бровь.

— Ты уверена? — произнес он настороженно.
Я оглянулась, чтобы взглянуть на Матвея и затем снова, молча перевела взгляд на водопад.