24.
Часы пробили пять утра. Наступил двадцатый день октября. Двадцать дней Марко и Магдалина провели вместе. Он вспомнил об этом только тем ранним утром. Марко сидел за обеденным столом и думал, крутя в пальцах пуговицу. Он нашел ее по пути от ресторана до дома. За окном сонные улицы запорошил снег, закрутились вихри ветра, качающие голые ветки у окоченевших деревьев. Горожане нацепляли тулупы и пальто с мехами. А Марко тревожно смотрел на стол с крохотной белой пуговицей по центру.
Донесся стук в дверь. Марко ждал его с ночи на семнадцатое, когда понял, что Магдалина пропала. Он не считал себя виноватым, но мироощущение стало паршивым на вкус, приторно беспокойным и бессонным; Марко не ложился две ночи. Он открыл дверь и пустил гостя в прихожую, встал в дверном проеме и скрестил руки.
— Традат, а мы, оказывается, друзья навек, а? — усмехнулся Левенте Батори. Он снял с себя заштопанное пальто, бросил на вешалку. — Вот же пару дней назад разъехались. Что, соскучился?
Марко хмуро промолчал.
— Ну, конечно, молчишь. Где ты нарыл номер Больдо?
— Штефан Раду дал.
— А, старый ясский изгой. А я видел сегодня Скендера сель Фрумоса. — Левенте прошел мимо Марко. Сел в кресло. — Есть кофе? В поезде не выспишься.
Марко кивнул. Он прошел в кухню и принялся варить кофе. Левенте, нашедший в пепельнице оставленные Магдалиной окурки, взялся курить. По улице бродил сонный мороз, окно пошло узорами, филигранными и остроконечными, как иглы. Левенте задумчиво соскреб ногтем завиток и растер крупинки льда в пальцах. Не докурив, он бросил бычок в окно и отшатнулся назад, когда попал под ноги почтальону. Тот, бранясь, помахал кулаком. Марко принес по чашке кофе.
— Ну, жги, карандаш, — усмехнулся Левенте.
— Я искал ее эти дни. Нашел только пуговицу. Не ее.
— Мало ли чья пуговица. Это ничего не дает. Брашов большой город, мы что, весь штурмовать будем? Нужна информация.
— Я нашел кровавый след.
— Как на тебя непохоже, Марко, — прыснул Левенте. — Отчего ж не пошел? Коли боишься, так и скажи.
— Я не боюсь. Перестраховываюсь. Может быть толпа.
— Пф, еще бы ты признался. Гордый, как индюк. Куда ведут следы?
— На улицу Ливиу Корнель Бабеш.
— Не верю, что ты еще не разгромил все жилые дома.
— Не ходил еще.
— Ну, рассказывай.
— Мы ходили на ужин.
— Слушай, мне плевать, что тут случилось. Можешь не говорить. Я не буду клещами тянуть из тебя, Традат.
— После ужина я отправил ее домой, а сам пошел на дело. Тут шайка сектантов. Гебелейзис.
— Какое занятное дело! Я бы тоже предпочел идти. Женщины.. А, они скучны.
— Лицемерный. Я дал ей свой стилет на случай. После дела вернулся домой, ее нет.
— Может, она просто устала от тебя?
— Машина стоит.
— Да.. Машина-то стоит, точно. Что еще?
— За ней охота.
— Охота?
— Да. Глухой?
— Это значит, что ты должен говорить дальше, умник.
— Еще в Яссах. За ней ходит какой-то выродок. Предполагаю, что живой.
— Человек?
— Стригой.
— Ты знал, что кто-то ей на пятки наступает и оставил? Молодец, я горжусь твоим равнодушием, Марко. Сам и ищи, раз был такой беспечный.
— У нее стилет.
— Стилет? Стилет! Ну, конечно, у нее стилет!
— К делу.
— Марко, — выдохнул Левенте. — Ты настолько помешан на мести и этом своем Царе, что не только теряешь многое ради ничего, но и забываешь, что уже несешь за что-либо ответственность. Какая-то железяка тебе ценнее?
— Это не железяка.
— Да плевать на нее! Мне что, действительно придется тебе объяснять, что жизнь важнее орудия? Боже, Традат, если она мертва, то это твоя вина. Напоминаю.
— Работа. Я не виноват.
— Не виноват? Ха, — удивленно хохотнул Левенте, — ты, наверное, шутишь?
— Люди пропадают тут, я искал причину.
— Слушай, осел, — Левенте взял стул, поставил его напротив Марко спинкой вперед и сел с грозным лицом. Помолчал, хмурясь. — Магдалина поехала с тобой потому, что влюбилась, дура. Это же очевидно. Это раз. Два: ты обязан был ее беречь. Тем более, если знал, что какой-то черт хотел ею пообедать. Или поужинать. Или позавтракать.
— Я дал ей стилет.
— Снова этот чертов кусок дерьма! Я переплавлю его к чертовой матери! Какой же ты твердолобый, Традат! Тощая девчонка против голодного стригоя, еще и живого. Ты что, действительно такой дурак?
— Левенте, — оскалился Марко. — Без трепа. Лишнее.
— О нет, Марко, не лишнее. Ты идиот. Говоришь, тут сектанты-фанатики, да? Ты и сам чертов фанатик! Сколько лет ты уже ищешь этого Царя, а?
— Это тут каким боком?
— Таким, что ты забываешь обо всем, что есть на данный момент, пока бежишь за этой сказкой. Кто вообще сказал, что он существует? Какая потеха! Красноглазый, трехметровый стригой с перепончатыми крыльями! Господи, ты действительно в это веришь? Ты что, ребенок? Каждая твоя охота — поиск информации. Даже если он есть, то что?
— Захлопнись. Как вы оба меня достали. То эта мозг мне ест, то ты, скоморох, — Марко встал. Подошел к окну. — Мне нужно ее найти. Это все. Остальное — не твоего ума дело. Вину я не чувствую.
— О разумеется. Пардон, позабыл, что совести у тебя нет и унции. Ты хоть задумывался о том, какой ты человек? Хороший или плохой?
— Мне все равно.
— Да и мне, вообще-то, тоже. Но скажу: ты человечишка весьма отвратный. Все эти твои достижения и заслуги "спасителя всея мира" меркнут под твоими изъянами. Ты же больной. Подумай, какое место ты занимаешь, Марко, и пойми, что без тебя будет лучше.
— Все?
— Не за что!
— Нужно идти.
— Магдалина просто оступилась. Как она вообще могла выбрать тебя?
— Пошли.
Марко схватил плащ и вышел из дома.
— Ну, конечно.
Через полчаса Левенте спустился и вышел из дома. На крыльце сидел Марко, смотрящий безвольно на дом напротив. Левенте сел рядом.
— Но ты хотя бы не плюнул на нее. Что, плевать, но не до конца? Какой ты юморной!
Марко промолчал.
— Не отмалчивайся. Я прав?
— Мы идем?
— Я прав?
— Нужно на улицу Ливиу Корнель Бабеш. Второй дом. У подъезда кровь теряется. Нужно перевернуть квартиры.
— Марко!
— Давай, пошли. Мне нужен мой стилет.
— Все я вижу, карандаш! Не боись, найдем твою Магдалину.
Марко твердо шел впереди, Левенте тащился следом; он балагурил и лепетал, как истинный шут. Успевал Левенте и заглядываться на мимо идущих женщин, с одной успел пофлиртовать, когда Марко остановился у книжной лавки. Ближе к нужной улице Марко резко развернулся к Левенте и гневно попросил:
— Заткнись.
— Сам заткнись! — оскорбленный, Левенте дернул носом. — Ты меня раздражаешь!
— Ты трепешься о всякой ерунде!
— А ты некрасивый!
Марко изможденно поморщился.
— Зато вовсе не тупой, отвали, — выдохнул он.
— Сам себя не похвалишь..
— Заткнись!
— Марко, ей-богу, у меня от тебя болит голова!
— У меня тоже. Терплю. Пошли.
Марко твердо пошагал дальше, и Левенте поспешил нагнать. Сунув руки в карманы пальто, он вскинул голову на небо и зажмурил глаза: солнце щедро делилось светом и теплом.
— И что, ты ищешь стилет, а не нашу потеряшку?
— Ее тоже.
— Ну же, дружище, делись наболвешим. Мы же теперь как лучшие друзья. Я за тебя горой, ты за меня ничем.
— Как верно подметил.
— А то. Что за шайка тут? Пока шел с вокзала слышал про похищения.
— Компания сектантов перечитала историю даков и решила вымолить у древнего бога милости через жертвоприношения. Хорошо в библиотеках сидел?
— Достаточно. Про Гебелейзиса знаю. Частенько, однако, пропадают.
— Да, они "модернизировали" связь с божественным. Каждую неделю по паре. Еще и побрякушки таскают.
— Какая жалость. Без добра остаешься, а?
Марко повел бровями, он ожидал такого ответа. Левенте хитро улыбнулся.
— Сидят в канализации под Черной церковью. Найду Магдалину и вниз.
— Что, убьешь всех?
— Да.
— Ты кое-что забыл.
— Ничего не забыл я.
— Это люди. Гадкие, меркантильные и тупые, но люди.
— Отпустить?
— Да, думаю так.
— Проблема, что люди. Опять начнут. Каждый раз приезжать?
— Ну, тебе-то, конечно, проще убить всех и уйти с гордо поднятой головой. Так нельзя.
— Останови меня.
— Придется. Я думаю, можно сдать их жандармам.
— Сам решай.
— Что я, один поведу за ручку толпу фанатиков? Ты меня не оставишь одного. Это твое дело, не мое. Мне вообще нет дела, если на то пошло!
— Мне тоже. Я выберу самый быстрый способ закрыть тут работу. Вопросы?
— Да, есть один. Но ты никогда не отвечаешь.
— Тогда не разговаривай со мной.
— Да иди ты. — Левенте с минуту помолчал. — Эй, Марко, кончай. Ты же не серьезно?
Марко вопрошающе повел бровью.
— Это же люди. Тебе вот совсем не жаль? У этих идиотов могут быть семьи, дети там, карапузы.
— Как я могу оставить живыми таких?
— Ну, оступились. Ты правда считаешь, что можешь быть судьей и палачом одновременно?
— Какая моральность, — усмехнулся Марко. — Мне плевать, что у этих нелюдей могут быть дети. Они сами выбрали не тот путь. Мое дело их остановить. А как — вопрос минутный: все зависит от момента. Сбегут, и ладно.
— А Магда. Милая женщина, Традат. Будем честны: она сидит у нас в головах.
— Нет. Я ищу свой стилет.
— Какой ты совершенно ужасный лгун!
— Отвали, Батори.
— И что дальше?
— А что дальше?
— Ну, поймаешь ты этого стригоя, который за ней ходит. А дальше?
— Она уедет.
— А ты хочешь?