Глава 12
США. Штат Колорадо. Настоящее время.
За окном быстро сменялись пейзажи. Горы постепенно становились холмами, а затем — бескрайними полями. Чтобы не терять время на отдых, мы с Грегом решили сменять друг друга за рулём и двигаться без остановок.
Машина быстро ехала по серой дороге, поднимая клубы пыли. После очередной смены за рулём я прикрыла уставшие глаза, пытаясь хоть немного поспать. Силы покинули меня, и я не могла сосредоточиться. Сквозь сон я услышала, как Грег сделал погромче музыку в магнитоле. Салон автомобиля наполнился звуками ненапряжных попсовых хитов, которые немного разбавили тишину.
В какой-то момент я почувствовала, что глаза плотно сомкнулись, а разум начал засыпать, унося меня далеко за пределы сознания.
Мне давно не снились сны, но в этот раз всё произошло неожиданно и слишком быстро. Сон был ярким и довольно реалистичным. Я стояла в красном вечернем платье посреди зала, полного незнакомых людей. Осмотревшись, я поняла, что нахожусь в зале, где когда-то проходил осенний бал.
Не знаю почему, но я начала искать глазами Джеймса, потому что осенний бал у меня ассоциировался именно с ним. Вскоре люди начали разбиваться на пары, и я осталась одна. Мне стало не по себе, а внутри возрождалось чувство одиночества.
Я начала ходить между парами людей, которые счастливо улыбались, глядя друг другу в глаза. Вдруг в зале заиграла знакомая композиция «Lady in red», что ещё больше убедило меня в том, что я ищу Джеймса. Песня была ориентирована на него и на наш танец на том балу. Но, к моему удивлению, Джеймс так и не появился.
Внезапно чьи-то руки обхватили меня сзади и повернули к себе лицом.
— Влад? Что ты здесь делаешь?
— Исправляю допущенную мной ошибку, — лицо Влада было мягким и расслабленным, что сильно отличалось от его обычного вида на этом мероприятии.
— Что за ошибка?
— Эта песня предназначалась для нашего танца, а не для твоего танца с Райтом. А я, как идиот, так и не решился к тебе тогда подойти и отдал танец Райту.
— Ты хотел подойти ко мне? Но что тебе помешало?
— Страх спугнуть тебя, — Влад сверкнул своими изумрудными глазами и нежно произнёс. — Но как же я был тогда неправ. Ты в этом платье затмила всех на этом вечере и в очередной раз покорила меня своей неземной красотой.
На задворках сознания я услышала слова, которые так ярко отпечатались в моей памяти.
Тhe lady in red is dancing with me (Леди в красном танцует со мной)
Cheek to cheek (Щека к щеке)
There's nobody here (И никого больше нет)
It's just you and me (Здесь только мы с тобой.)
It's where I wanna be (Я хочу чтобы это длилось вечно.)
But I hardly know this beauty by my side (И я едва знаю эту красотку рядом со мной)
I'll never forget the way you look tonight (Я никогда не забуду, как ты сегодня выглядишь.)
— I've never see you looking so gorgeous as you did tonight (Я никогда не видел тебя такой эффектной, как в тот вечер)
I've never seen you shine so bright you were amazing (Никогда не видел тебя такой счастливой, ты была изумительна.)
I've never seen so many people want to be there by your side (Я никогда не видел стольких людей, желающих побыть рядом с тобой.)
And when you turned to me and smiled it took my breath away (Но вот ты оглянулась и улыбнулась отчего у меня перехватило дыхание.)
And I have never had such a feeling such a feeling (Я никогда не чувствовал любовь так сильно,) Of complete and utter love, as I do tonight (Как в этот вечер).
Голос Влада и его исполнение были для меня как наркотик — такие же пьянящие и дурманящие разум. С каждой минутой мне хотелось слушать его всё дольше и дольше. Я никогда не думала, что голос Влада может быть настолько гипнотическим и притягательным одновременно.
— Влад, это было прекрасно. Твоё исполнение пленит лучше любого самого сильного наркотика.
— Потому что я пою душой. Нашей общей душой, которая у нас одна на двоих.
— Но она твоя, просто разделена на нас обоих. Ты сам поделил её между нами.
— И её большая половина в тебе, — шептал Влад, вдыхая аромат моих волос. — Поэтому я могу петь только в твоём присутствии.
— Обещай, что споёшь мне и в жизни, а не только во сне, — мой голос дрогнул и сорвался.
— Я уже как-то делал это, если ты не помнишь.
— Случай в твоей машине не считается. Мы тогда не знали друг друга и не испытывали таких чувств.
— Может, ты меня и не знала, но я уже тогда был безумно влюблён в тебя.
— Влад... — меня накрыла дрожь, а дыхание участилось. — Прошу тебя, вернись ко мне.
— Я никуда и не уходил. Я всегда рядом с тобой.
— Нет. Ты ушёл и бросил меня. Ты отправился на смерть, и теперь я боюсь тебя потерять.
— Не бойся этого, — Влад нежным движением заправил мне за ухо выбившуюся прядь волос и посмотрел мне в глаза. — Запомни навсегда, что там, где закрывается одна дверь, всегда открывается другая.
— Не говори так, — я вновь расплакалась, крепко цепляясь за Влада. — Ты должен был быть рядом со мной! Ты должен был повести меня к алтарю, а затем увезти куда-нибудь на край света в свадебное путешествие. Ты должен был занести меня в наш новый дом, который ты купишь втайне от меня. Ты должен был воспитывать со мной детей, мальчика и девочку, которых мы назовём в честь близких и дорогих нам людей. Ты должен был вечерами приходить с работы домой и каждый день целовать меня, как в первый раз. А я должна была всё с той же нежностью смотреть на тебя, испытывая нескончаемую и безграничную любовь. Мы все вместе собирались бы за столом, обсуждая прошедший день, и наша семья должна была быть счастлива...
— Это было бы самым прекрасным, что я мог бы пережить за свою долгую жизнь. Я бы продал своё бессмертие за всего лишь день подобной жизни, — голос Влада перешёл на шёпот, а затем он зарылся в мои волосы лицом и прошептал: — Но мы оба знаем, что это невозможно. Я никогда не смогу дать тебе всего этого, и я лишу тебя возможности жить простой и нормальной жизнью.
— Пусть так, но я готова отдать всё это за возможность быть рядом с тобой. Я отдам саму жизнь за тебя, если это потребуется.
— Отдавать жизнь — это моя особенность. Ты свет моей жизни и моей души. Я люблю тебя, Стефани Элеонора Пайнс, и моя любовь к тебе будет безграничной и вечной.
— Влад, не я являюсь светом твоей души. Это твоя душа, а значит, что её свет принадлежит тебе и только тебе. Ты истинная светлая душа, которая немного потерялась в этой жизни. Но я обязательно выведу тебя на свет. Я люблю тебя, Влад Дракула.
Влад притянул меня к себе и подарил страстный поцелуй. Я растворилась в этом поцелуе, наслаждаясь вкусом его губ. Внезапно в зале громко заиграла музыка, заполняя мой разум. И в этот момент всё вокруг погрузилось во тьму. Люди, зал, свет — всё исчезло, остались только я и Влад.
Мы стояли в единственном светлом месте, а вокруг нас простиралась непроглядная тьма.
— Ты видишь, вся эта тьма внутри меня. А луч, который сейчас освещает нас и защищает от этой тьмы — это ты, Стефани, — сказал Влад.
— Нет, это мы, Влад. Я хочу прожить с тобой каждый день своей жизни. И всегда хочу защищать тебя от этой тьмы.
Влад повернулся ко мне лицом, и его глаза заблестели. Они переливались всеми оттенками насыщенного зелёного цвета, а его лицо светилось от счастья. Он улыбнулся самой тёплой и милой улыбкой, которую я когда-либо видела на его губах.
— Пусть нас не ждёт та жизнь, которую ты описала в ярких красках, но сейчас мы можем отбросить все обстоятельства и хоть на мгновение представить, что всё это действительно произошло с нами, — сказал Влад. — Стефани, закрой глаза.
— Зачем?
— Я хочу, чтобы ты увидела всё своими глазами. И безумно хочу показать тебе свою картину того, какая жизнь могла бы у нас быть.
— Хорошо, — я закрыла глаза, и по моему телу пробежала дрожь.
— А теперь слушай только мой голос и думай обо всех тех вещах, о которых ты мне только что рассказывала, — сказал Влад, обнимая меня сзади и наклоняясь к моему уху. Он начал петь нежным и пьянящим голосом.
Can't say how the days will unfold (Не могу сказать, какими будут дни.)
Can't change what the future will may hold, (Не могу повлиять на то, что будет в будущем,)
But i want you in it, (Но я хочу, чтобы ты была в нем) Every hour, every minute (Каждый час, каждую минуту)
The world can race by far to fast, (Мир может мчаться вдаль, будто наперегонки со скоростью)
Hard to see its all flying past. (Трудно рассмотреть, как все пролетает мимо)
But it's clear now, when your standing here now (Но теперь мне стало ясно, что когда ты стоишь здесь сейчас)
I am meant to be where ever you are next to me (Я должен быть там, где ты будешь рядом со мной)
All I want to do (Все, что я хочу сделать)
Is come running home to you, come running home to you (Это прибежать домой, к тебе, прибежать домой, к тебе)
And all my life I promise to, (И всю свою жизнь, я обещаю,)
Keep running home to you, keep running home to you (Я буду продолжать бежать домой, к тебе, продолжать бежать домой, к тебе).
And I could see, (и я видел)Right from the start, right from the start (с самого начала, с самого начала)
That you would be, (что ты будешь) Be my light in the dark, light in the dark (моим светом в темноте, светом в темноте)
Oh, you leave me no other choice, (ты не оставляешь мне другого выбора) But to love you (кроме как любить тебя)
Всё время, пока я слушала голос Влада, перед моим мысленным взором стояла картина: я готовлю ужин на четверых в доме где-то в пригороде. Рядом со мной стоят мальчик и девочка. У них несколько лет разницы, и у обоих тёмные густые волосы. У мальчика — мои карие глаза, а у девочки — пронзительный зелёный взгляд. Её черты лица острые, но благородные и чёткие. У девочки идеальная, аристократическая осанка и красивая изящная фигура.
Мальчик же имеет смуглую кожу, а в его тёмных глазах пляшут озорные огоньки. В дверном проёме комнаты появляется мужская фигура. Это мужчина уже не молод, но ещё не стар. Ему где-то около пятидесяти, но его черты лица по-прежнему прекрасны. Пронзительные зелёные глаза, неестественно изумрудного оттенка, смотрят на меня с нежностью и любовью, а его немногочисленные морщины становятся глубже из-за широкой улыбки на лице.
— Папа! — раздаётся детский визг, и мальчик бросается мужчине на шею. Девочка постарше, недолго думая, также бросается в объятия отца, отталкивая мальчика в сторону. Между детьми начинается борьба за внимание отца, которая перерастает в небольшую ссору.
Мужчина хватает обоих детей и крепко обнимает их, прекращая тем самым их спор. В какой-то момент девочка поворачивается ко мне и мелодичным голосом произносит:
— Мам, иди к нам! Для полного счастья нам не хватает только тебя.
В этот момент по моим щекам начинают течь горячие слёзы. Я резко вскрикиваю и открываю глаза. Я не понимаю, где я, что происходит, и куда делись счастливые девочка, мальчик и мужчина рядом с ними. Я начинаю испытывать сильную тошноту, а моё дыхание становится прерывистым. Из динамика в автомобиле звучат слова, которые я всё ещё слышу голосом Влада.
All I want to do (Все, что я хочу сделать)
Is come running home to you, come running home to you (Это прибежать домой, к тебе, прибежать домой, к тебе)
And all my life I promise to, (И всю свою жизнь, я обещаю,)
Keep running home to you, keep running home to you (Я буду продолжать бежать домой, к тебе, продолжать бежать домой, к тебе)...
Я резко выключила приёмник в машине и сказала:
— Хватит уже!
— Стефани, детка, что случилось? — спросил Грег.
— Ничего, — ответила я растерянно, приходя в себя после слишком эмоционального видения. — Музыка мешала мне спать.
— Поэтому ты проспала больше пяти часов? — в голосе Грега впервые прозвучали скептические и ироничные нотки. — И поэтому ты плакала во сне и что-то бормотала себе под нос с истерикой?
— Мне просто приснился слишком яркий сон. Он показался мне чересчур реалистичным.
— Так, может, это был не сон, а воспоминание?
— Нет, Грег, это было точно не воспоминание. И никогда им не станет.
— Что же ты такого увидела, что могло вызвать подобную реакцию с твоей стороны?
Я отвернулась к окну и стала молча смотреть вдаль:
— Жизнь, которую я никогда не смогу иметь.
— Детка, мне жаль, что твоя жизнь оказалась настолько сложной. Ты не заслужила всего этого.
— Не стоит меня жалеть. У каждого свой путь в этой жизни. Мой значит таков.
— Стефани, если бы можно было хоть что-то изменить, то я бы незамедлительно это сделал. Я бы не нажал ту кнопку на пульте, и Влад вернулся бы к тебе целым и невредимым.
— Грег, что сделано, то сделано. Раз Влад уехал с отцом, то значит у него были на это причины.
— Причина могла быть одна, — Грег крепко сжал руль в руках. — Ты и твоя жизнь.
— Думаешь, отец мог запугать его моей смертью?
— Другими методами твоего возлюбленного не взять. Я сам всё это разработал для Арчи. Я во всём виноват, Стефани. Прости меня, если сможешь.
— Я вижу, что ты сожалеешь о содеянном. Знаешь, как я всегда говорю, признание своих ошибок — это уже часть работы над их устранением.
— Ты точно не похожа ни на одного из своих родителей.
— В каком смысле? Я же копия отца.
— Даже отдалённо нет. Я знал Арчи ещё до всего этого. Поверь, он не обладал и частью твоего характера.
— А я всю жизнь боялась быть на него похожей.
— И зря. Ты никогда не станешь им. Не с твоей светлой душой. А вот в Арчи всегда было это безумие, просто он его держал внутри себя. Да и ваша мама его сильно изменила и сделала более счастливым и нормальным. Грейс помогла Арчи заглушить эту тьму внутри него.
— Это всё довольно странно для меня. Я была уверена, что папа был в молодости таким же, как я, а сошёл с ума он уже после того, как мама ушла, точнее после её смерти. Я половину своей жизни винила её во всём этом и люто ненавидела за всё, что мы с Кейт пережили. Мне теперь безумно стыдно за своё отношение к Грейс и за свою лютую ненависть, которую мама не заслужила, как оказалось.
— Я всю свою жизнь знал Грейс и знаешь, что я могу тебе сказать? Я на все сто процентов уверен, что если бы она была жива, то никогда не осудила бы тебя за твоё отношение к ней и в любом случае простила бы тебя. Она любила вас с Кейт больше всего на свете. Я помню тот момент, когда она с истерикой попросила меня приехать к ней домой. Я в тот день бросил свою девушку одну на годовщину, бросил важный тест в школе и лабораторную работу, после чего помчался сломя голову к Грейс.
— А зачем она тебя вызвала?
— Когда я приехал, то боялся, что могло что-то случиться. Каково же было моё удивление, когда я захожу в дом и нахожу Грейс в слезах. Но это не были слёзы печали или истерики. Сестра сидела и плакала от счастья. Её глаза сияли неимоверным огнём, а лицо озаряло самая тёплая и радостная улыбка за всю её жизнь.
— Что случилось с Грейс? Что вызвало у мамы подобную реакцию?
— Ты, Стефани, — голос Грега дрогнул, а глаза увлажнились. — Когда я увидел Грейс, она смотрела на что-то в своих руках и плакала. Я спросил: «Грейс, что случилось? Почему ты плачешь?» А она мне в ответ с истерикой: «Это случилось, Грег. У меня будет ребёнок. Я стану мамой и у меня будет самая чудесная дочь во всём мире».
— Подожди, как мама могла знать тогда, что у неё будет дочь, а не сын? — спросила я, сидя с растерянным лицом и пытаясь представить всё, о чём рассказывал Грег.
— Ты не поверишь, но в тот момент я задал Грейс аналогичный вопрос. И она заявила, что чувствует душой, что будет девочка, и она назовёт её Стефани.
— Мама мне и имя сразу дала?
— Да. Грейс была одержима идеей назвать тебя Стефани и слышать другие имена не хотела. Твой отец сопротивлялся и до последнего надеялся на сына. Но когда врач сообщил, что будет девочка, Арчи сдался и согласился на имя Стефани.
— Я помню, что имя Кейт давал отец, — сказала я, вспоминая своё раннее детство и период, когда мама была беременна Кейт. — И мама была не против его варианта.
— Второй дочери она хотела дать имя Кэтрин, или если брать историю — Катерина. Это имя великих цариц в мировой истории, олицетворяющее силу духа своего носителя. Но твой отец настоял на более упрощённом варианте и назвал дочь Кейт.
— Так Кейт была названа в честь цариц? Тогда в честь кого была названа я? Почему мама захотела дать именно имя Стефани дочери?
— Твоя мать была учителем истории и любила всё, что было связано с легендами и мифами. Как ты можешь догадаться, история твоего графа и его жены вдохновляла Грейс и поражала. Она, конечно, не желала собственной дочери повторения участи графини, но Грейс хотела, чтоб её дочь была так же любима и счастлива, как и графиня с графом в своё время.
— Фактически, её желание воплотилось в жизнь. Знала бы мама, что она носила под сердцем ту самую графиню, которая через двадцать пять лет сама найдёт графа и воссоединится с ним спустя пять веков.
— Да уж. Грейс, наверное, с ума бы сошла от счастья, — мягко улыбнулся Грег, и по его щеке скатилась одинокая слеза. — Стефани, я всё хотел спросить, как ты во всё это ввязалась и как вы с Владом нашли друг друга.
— Это долгая история, Грег.
— Мы, вроде, никуда не спешим. Нам ещё долго ехать до нашей конечной точки, поэтому я хотел бы с большим интересом послушать всю историю от начала и до конца.
Я начала свой рассказ с того момента, когда вышла из дверей университета с дипломом. Я подробно рассказала о том, как устроилась работать в банк Джеймса, который отправил меня в Прагу в мой первый рабочий день. Я описала загадочного и галантного Дэмиана Уайта.
Затем я перешла к истории в Нью-Йорке, рассказав обо всём, что со мной произошло до того момента, как я нашла записку от Виктории и узнала о существовании сверхъестественного в этом мире. Особенно эмоциональным был рассказ о Виктории и Владе.
После этого я рассказала о жизни у Джеймса дома и о его семье, о своих поисках себя, о встрече с Владом в качестве повелителя нечисти, о болезненном расставании, о побеге на полгода из семьи, о наступлении магической комы у Джеймса и о моём похищении демоном Мирчи. Я также рассказала о том, как меня спасли из его рук Влад, Джеймс и Грета, и о том, как мы с Владом наконец-то смогли принять друг друга и воссоединиться.
Закончила я свой рассказ тем, что вытянула руку вперёд.
— Две недели назад Влад сделал мне предложение, и я согласилась без колебаний и сомнений.
— Он сделал тебе предложение? — спросил Грег.
— Да, Грег. Я мечтала, что мы поженимся.
— А как ты представляла жизнь рядом с бессмертным и всесильным первородным вампиром? Ты ведь обычный смертный человек, пусть и с необычной душой внутри.
— Я думала, что проживу всю свою жизнь с Владом, и через сто лет кто-то другой вернётся к нему в моём виде.
— Это довольно жестоко, — сказал Грег. — Вокруг него всегда будут подобные трудности и проблемы.
— Даже если так, мне всё равно. Влад — единственный, кто мне нужен, и кто сможет сделать меня счастливой.
— В таком случае, почему ты не согласилась стать подобной Владу и остаться с ним навсегда?
— Грег, ответь мне, что делает человека человеком? — спросила я.
— Его душа и внутренние установки, характер, моральные ориентиры и принципы, жизненные убеждения и поступки, — ответил он. — Здесь много факторов.
— Вот именно. Душа — это самая главная составляющая любого человека. Что, если я соглашусь стать такой, как Влад, но после этого потеряю душу и окончательно лишу Влада души?
— Ты боишься потерять душу Влада? — удивлённо спросил Грег, глядя на меня большими глазами. — Только из-за этого ты не согласилась стать вампиром?
— На самом деле, меня не радует перспектива убивать людей ради себя и своих желаний. Хотя Влад убеждал меня, что можно получать необходимую кровь, не убивая. Я совсем не боюсь этого, и при других обстоятельствах, возможно, я бы согласилась. Но...
— Что «но»?
— Но я не могу потерять душу Влада. Она слишком чиста и светла, чтобы её потерять или испортить. Я никогда не смогу себе этого простить. Ведь в противном случае он может окончательно потерять себя и стать тем самым бездушным монстром из всех этих легенд и преданий.
— Не буду спорить, такой вариант возможен. Но знаешь что?
— Что?
— Он не бездушен не потому, что его душа в тебе. Он такой, потому что его душа живёт и в нём самом. Есть вероятность, что если ты потеряешь душу, она вернётся к Владу. Но вот вопрос: что тогда станет с тобой и кем станешь ты?
— Я не знаю, Грег, — прошептала я, пытаясь осмыслить слова Грега. — Мне сложно представить подобное.
— Мне тоже. Поэтому я надеюсь, что такая участь тебя минует.
— Грег, что мне делать с отцом? — я решила сменить тяжёлую для меня тему и поговорить о другом важном вопросе.
— По-моему, Арчи безумен, и он никогда не справится со своими проблемами. Но он ваш отец, и всегда им будет. Методы Арчи неправильны, но всё, что он делал, он делал для вашей защиты.
— Я это понимаю. Я даже поверила в его отцовские чувства, когда провела с ним время прошлой зимой. Но теперь, зная, что он готов убить меня только для того, чтобы убить Влада, мне сложно принять его как отца и родителя.
— В этом да, он совершенно безумен и одержим своей идеей, — Грег замолчал и тяжело вздохнул. — Стефани, я обещаю тебе, я сделаю всё возможное, чтобы помочь тебе и остановить Арчи. Ты и Кейт теперь под моей защитой.
— Говоришь так, словно ты наш отец, а не Арчи.
— Может, это прозвучит странно, но я всегда испытывал к вам подобные чувства. Я всегда безумно любил вас и желал вам только счастья.
— Грег, я вижу тебя впервые в жизни, а у меня ощущение, что мы знакомы всю мою жизнь. Это странно?
— Нет, Стефани, это показатель того, что я теперь всё делаю правильно. Надеюсь, что Кейт когда-нибудь тоже сможет принять меня и узнать с лучшей стороны.
— Дай ей время, — мой голос потеплел и стал более мягким. — Она многое пережила, начиная с самой смерти мамы. Она эмоциональна и вспыльчива, но также она очень добрая и быстро отходит от приступов злости и обиды. Она примет тебя, но со временем. Я уверена в этом.
— Кейт точная копия Грейс. Глядя на неё, у меня создаётся впечатление, что я вернулся на тридцать лет назад и вновь вижу перед собой молодую сестру.
— Они настолько схожи между собой?
— Как будто под копирку. Что меня ещё больше стимулирует узнать Кейт и сблизиться с ней. Расскажи мне о сестре и о её жизни. Чем она увлекается, как живёт, чем она занимается по жизни и как справляется со своей новой жизнью.
— Этот рассказ будет не менее долгим, чем рассказ о нас с Владом. Точнее сказать, этот рассказ будет ещё более длинным, — я улыбнулась, разом вспоминая все наши с Кейт яркие моменты в жизни.
— Значит, остаток пути пройдёт как нельзя лучше, — Грег так же мягко улыбнулся мне и произнёс: — Но для начала предлагаю заехать в ближайшую забегаловку и выпить кофе. Я немного вымотался.
Вскоре мы заехали в какое-то придорожное кафе и позволили себе устроить плотный завтрак. На улице уже был день, и в дорогу мы отправились уже по светлому времени суток. Оставшийся путь я рассказывала Грегу о Кейт и нашем общем детстве. Рассказывала об её мечтах и стремлениях, о которых я успела узнать за те два года, что она жила рядом со мной. Я довольно подробно рассказала ему об её жизни в качестве оборотня и об её успехах на этом пути. Не упустила я и такие моменты, как поступление Кейт в один из лучших учебных заведений страны и её стремление стать известным писателем. Грег был удивлён, когда узнал, что Кейт живёт вместе с парнем, да ещё и со своим бывшим наставником. Я попыталась описать Грегу их «странные» отношения и то, почему в итоге они сошлись, но сама не смогла найти на это внятный ответ. Наши с Грегом разговоры продлились весь день. Когда на улице была непроглядная ночь, а диск восходящей луны был практически не различим на небе, Грег остановил машину и тяжёлым голосом произнёс:
— Мы на месте.