Эпилог. И в пепле цветут кости
Ночь опустилась на Серый Лес, как саван. Там, где когда-то жили оборотни, теперь царила тишина. Земля напиталась кровью, а воздух — криками, давно унесёнными ветром.
Давина стояла у выжженного алтаря. Камни были покрыты копотью, а над ними — пепел, который поднимался в небо при каждом порыве ветра. Она смотрела, как пепел оседает на её руках, будто сама земля пыталась оставить на ней свой след.
Ветер принёс запах костра. Не от пламени — от тел, сожжённых без молитв.
— Ты уничтожила их, — сказал Каэль за её спиной. — Всех. Даже тех, кто не держал оружия.
Она не обернулась. Только сжала кулаки.
— Они были частью стаи. Их кровь — та же, что и у Раэна. Их смерть — его вина.
— Это оправдание или приговор?
— Это... правда, — прошептала она. — Правда, в которой больше нет места сомнению.
Он сделал шаг ближе. Хотел коснуться её плеча — но не осмелился.
— А что теперь? Что дальше?
— Ничего, — сказала Давина. — Следующим утром мы вернёмся в замок. Я очищу Совет. Я больше не буду ждать, пока меня предадут. Я вырежу корни гнили, пока она не проросла в трон.
— Это всё, что осталось?
Она молчала. Затем медленно кивнула.
— Да. Осталась только власть.
Каэль понял — в этом ответе не было победы. Только холодная, удушающая неизбежность.
Она повернулась к нему. Взгляд её был пуст, как небо над полем боя.
— Я больше не живу ради справедливости. Я живу ради порядка. И если ради него мне придётся сжечь весь этот мир — я не дрогну.
Он опустил глаза.
— А когда ты сожжёшь всех врагов… кто останется?
— Тогда я сожгу себя, — сказала Давина.
И пошла прочь, оставляя за собой след из пепла, будто сама смерть ступала по земле.
Серый Лес больше не пел. Только ветер нашёптывал её имя, как старую молитву — забытое прошение к богам, которых больше не существовало.
И в этом пепле, среди обугленных костей, рождалась новая легенда. Легенда о Первородной, что сожгла мир — чтобы остаться в нём единственной королевой.
Но даже королева — не бессмертна. Особенно та, что потеряла себя.