Пролог: Давина
О ней не пишут в книгах.
Её имя выжигали на телах предателей, а потом стирали из памяти.
Сначала молились ей. Потом боялись. Потом хотели уничтожить.
Но она пережила и тех, и других.
Давина.
Первородная. Бессмертная. Забвенная.
Сила, что никогда не принадлежала этому миру.
Когда земля ещё не знала имён богов, она уже стояла по колено в крови тех, кто осмелился встать на её пути. Она не была создана — она появилась, когда ночь впервые поглотила свет.
И осталась.
Легенды говорят, что она родилась из проклятия.
Истина — глубже.
Она была первой, кто отверг человечность.
Первой, кто отказался бояться смерти.
И первой, кто понял: слабость — это выбор. А жалость — это нож в спину.
Она — как тень вечности.
Высокая, с осанкой королевы, чьи короны давно рассыпались в прах.
Волосы чёрные, как ночь без звёзд.
Глаза — льдисто-серые, спокойные, как безмолвие могилы.
Взгляд, в котором можно утонуть… и не выбраться.
Её кожа — безупречная, холодная, словно мрамор, на котором высечена гибель.
Губы изогнуты в лёгкой усмешке — будто она знает что-то, чего не знаешь ты.
И, скорее всего, знает.
Когда она проходит — тени сгущаются.
Кровь в жилах смертных замирает.
А те, кто называют себя бессмертными, отводят глаза.
У неё нет друзей. Только союзники. И страх.
Её королевство — это бастион среди хаоса.
И в этот мир, где всё зиждется на древнем порядке,
где её слово — закон,
войдёт тот, кто осмелится заглянуть ей в глаза и сказать:
"Я намерен помочь."
И тогда всё изменится.
Начнётся охота.
И древнее зло, спрятанное веками,
поднимет голову вновь.
Когда-то…
До того, как её звали Королевой.
До того, как её взгляд заставлял молчать целые армии.
Она была другой.
Нет, не слабой. Но живой.
Её звали Давина ещё до того, как слово "вампир" стало проклятием.
Она родилась в мире, где магия текла по рекам, а звёзды были ближе, чем люди.
Она была жрицей в забытом народе, избранной для древнего ритуала —
не жертвы,
а воплощения бессмертия.
Её кровь — первая, в которую вплели заклинания вечной жизни.
Её тело — сосуд, выточенный для силы, которую не должен был носить ни один смертный.
Её душу вырвали, заковали, переродили.
"Ты станешь вечной."
— сказали они.
"И ты останешься одна."
Сначала это была благословенная сила.
Она могла исцелять, видеть сквозь время, повелевать стихиями.
Но с каждой ночью… она теряла часть себя.
Жертв стало больше.
Сердце — тише.
Слезы — реже.
И в один момент она поняла: бессмертие — это не дар. Это голод.
Один раз она попыталась любить.
Но он постарел.
А она — нет.
Он умер с её именем на губах.
А она… впервые захотела умереть.
Но не смогла.
С тех пор прошло слишком много жизней.
Теперь она не доверяет.
Не ждёт.
Не надеется.
Она — первородная. Единственная. Последняя.
И если этот мир решит снова сжечь её имя —
он сам сгорит раньше.
Давным-давно. Когда мир ещё был молод…
Веками три рода держали этот мир на грани равновесия.
Вампиры. Ведьмы. Оборотни.
Три силы, такие разные, но равные в мощи.
Их вражда раздирала землю на части — реки становились кровавыми, леса выгорали до тлена, а небо трещало от магии.
Они были прокляты вечным кругом войны, пока не появился тот, чьё имя теперь произносится только шёпотом — Арханон, последний медиатор.
Он собрал лидеров трёх рас на границе трёх царств — в долине, где не росла ни одна трава, где сама земля отказалась жить.
Там они заключили Древний Договор.
Он был написан не чернилами, а кровью.
Запечатан не печатью, а жертвоприношением из каждого рода.
Нарушить его значило — разорвать само сердце магии.
Суть Договора была проста:
Вампиры отступают в Глубокие Горы, строят своё Тёмное Королевство в вечной ночи.
Оборотни уходят в Дикие Земли — леса, где правит Луна, и не ступает ни один вампир.
Ведьмы остаются в Сердце Мира — городе под названием Ливариум, где хранят баланс.
Каждое столетие лидеры трёх рас собирались на Ночной Равнине, чтобы обновить договор.
Каждое столетие… до одного.
Нарушение Договора.
Оборотни были первыми, кто нарушил клятву.
Их сила всегда зависела от Луны, но что-то изменилось.
Полнолуние стало приносить безумие, новые поколения рождались более жестокими, и укус оборотня стал смертелен для вампиров.
Это была мутация.
Или проклятие.
Никто не знает.
Но они начали охоту.
Сначала — скрытно.
Один укус. Один исчезнувший бессмертный.
Потом — открыто. Целые кланы вампиров гибли за ночь.
Ведьмы… молчали.
Некоторые даже помогали оборотням, втайне надеясь навсегда сломить вампирскую силу.
Когда договор был нарушен, сама земля содрогнулась.
Тени над королевством вампиров сгустились, и Давина, что веками не вмешивалась в дела смертных, вышла из мрака.
"Вы хотите войны?" — сказала она однажды, на границе леса.
"Хорошо. Вы получите её."